«О Пьяченце рассказать ничего не могу, — писал Стрендж Генри Вудхоупу, — поскольку не стал задерживаться там, чтобы осмотреть город. Приехал я вечером. После обеда решил было с полчасика прогуляться, однако, едва оказавшись на главной площади, был поражен зрелищем стоящей на пьедестале высокой урны. Длинная черная тень ее четко выделялась на камнях. Из горлышка урны спускались два-три побега плюща или какого-то иного вьющегося растения, однако они оказались совершенно сухими. Сам не знаю почему, но это зрелище навеяло на меня такую глубокую меланхолию, что я не смог ее перенести. Зрелище олицетворяло утрату, смерть и горе. Я тут же вернулся в гостиницу и улегся спать, а рано утром выехал в Турин».
