87

Фрэнсис Певенси, волшебник XVI века. Написал «Восемнадцать чудес, коими славен Дом Альбиона». Мы знаем, что учил Певенси магии Мартин Пейл. «Восемнадцать чудес» отличают особенности, характерные магии Пейла, — сложные диаграммы и затейливый магический инструментарий.

Долгие годы Фрэнсис Певенси занимал достаточно скромное, но уважаемое место в истории английского волшебства как последователь Мартина Пейла, а затем неожиданно стал объектом жаркой дискуссии в кругах теоретиков магии XVIII века.

Все началось в 1754 году с находки множества писем в библиотеке некоего джентльмена в Стамфорде, графство Линкольншир. Все они были написаны в старинном стиле и подписаны Мартином Пейлом. Исследователи магии ликовали.

Однако при более близком изучении выяснилось, что это ЛЮБОВНЫЕ ПИСЬМА, в которых не содержится ни слова о магии. Они были полны самых страстных образов и сравнений: Пейл уподоблял возлюбленную сладостному дождю, омывшему его, жаркому пламени, в котором он смог согреться, муке, которая лучше любой неги. Письма содержали восторги по поводу молочно-белых грудей, благоуханных ножек, струящихся каштановых локонов, в которых запутались звезды, и прочих вещей", к которым ученые и маги совершенно равнодушны.

Пейл был просто помешан на имени своей возлюбленной — «Фрэнсис» и часто повторял его в письмах, а в одном послании написал стихотворную загадку или шараду на ее фамилию: «Певенси». Сначала ученые XVIII века склонны были считать, что это сестра или жена его ученика Фрэнсиса Певенси. В XVI веке имя «Фрэнсис» одинаково часто носили и мужчины, и женщины. Потом Чарльз Хетер-Грей опубликовал семь различных отрывков из писем, в которых упоминались «Восемнадцать чудес, коими славен Дом Альбиона», и доказал, что возлюбленная Пейла и автор книги — одно и то же лицо.

Уильям Пантлер заявил, что письма — фальшивка. Их нашли в библиотеке мистера Уиттлси. У последнего была жена, которая написала несколько пьес, поставленных в театре Друри-Лейн. Совершенно ясно, говорил Пантлер, что женщина, способная писать пьесы, может написать все, что Угодно, и утверждал, будто миссис Уиттлси подделала письма, «…дабы возвести свой пол выше положения, предназначенного ему Богом». Мистер Уиттлси вызвал Уильяма Пантлера на дуэль, тот, будучи ученым до мозга костей, ничего не смыслил в оружии. Он извинился и опубликовал фор-мальный отказ от своих домыслов касательно писем и миссис Уиттлси.

Мистер Норрелл охотно использовал магию Певенси, поскольку давно решил для себя, что тот был мужчиной. Что до писем — они его не интересовали, ибо не упоминали о чародействе. Джонатан Стрендж имел собственное мнение. Он считал, что спор можно разрешить одним-единственньгм вопросом: стал бы Мартин Пейл учить женщину магии? Стрендж был уверен, что да, стал бы. В конце концов, ведь и Пейла учила волшебству женщина — Екатерина Уинчестерская.