– Прогуляйся со мной, – как всегда после ужина, предложил Виктор.

Последний день моей свободы подходил к концу, и я уже не отказала бы ему, даже если бы и захотела. Конюх найден, воскресенье на исходе, а это значит, что завтра сюда вернётся Адлэй, в то время как Виктор, наоборот, оставит нас до следующих выходных.

Послушно следуя за ним, всё, что я могла – лишь видеть его затылок. Мы не разговаривали. Просто неспешно прохаживались вокруг пруда, особняка и левады. Я не знала, что именно произошло, но, казалось, что между нами впервые за всё это время по-настоящему возникла стена, не позволяющая общаться так, как это было прежде.

– Что я сделала не так?

– В смысле?

– Почему вы больше со мной не разговариваете? – не удержалась от вопроса, наблюдая за тем, как Виктор гладит подошедшего к нему жеребца. – Это из-за того, что я попросила у вас денег для семьи? Это вас разозлило?

– Нет.

– Из-за Филиппа? Я не впускала его к себе и сама не собиралась бежать.

– Почему тебя так сильно беспокоит то, что я с тобой не разговариваю?

От его взгляда всё внутри сжалось. Как же тяжело было его любить.… И невозможно разлюбить, и невозможно стать счастливой.

– Мне скучно.

– Правда? Кристин тебе мало?

– Я не хочу говорить с ней, – беспокойно откачиваясь от изгороди, словно кто-то невидимый пытался завязать меня в узел, я старалась смотреть только на коня. Вид Виктора снова и снова заставлял меня обессиленно съёживаться, пробуждая странное ощущение тревоги и волнения. – Я хочу говорить с вами.

– Хорошо. И о чём же ты хочешь поговорить?

– Какой он породы? – кивнула в сторону скакуна.

– Английская скаковая.

– И что это значит?

– Что он исключительный, ценный и дорогой, – снисходительно улыбнулся, прекрасно понимая, что разговаривать со мной на подобную тему – самая большая глупость.

– Насколько дорогой?

 «Черт!» – ну вот опять я зацепилась за деньги…

– Двадцать три тысячи фунтов.

Кажется, у меня отвисла челюсть.… Снова взглянув на коня, я напрочь отказывалась поверить в то, что он может стоить, как весь достаток моей семьи за целых двадцать лет.… Да, выглядел он потрясающе, но… Не на двадцать же три тысячи фунтов, и тут… И тут у меня появился ещё один, вполне закономерный вопрос:

– А сколько стоила я?

– Не так дорого, – спокойно взглянул на меня, лишенный каких-либо эмоций.

– Но зачем меня вообще нужно было покупать? Зачем вам вообще кого-либо покупать? Вы ведь вполне могли найти женщину и делать всё это по обоюдному согласию.

– Мадлен. Ты была первой, от кого я услышал подобное предложение. Ни один другой, нормальный человек, не пошёл бы на такое даже ради денег. А если бы и пошел, то только для того, чтобы потом начать шантажировать, а в этом случае мне бы всё также пришлось его убить. Правда, куда с более неприятными для меня последствиями. Вот и всё.

– Я рада, что вы всё ещё меня не убили, – честно призналась. – Может, вы и делаете мне больно, но умирать куда страшнее.

– Думаешь?

– Мне – да. А вам разве нет?

– Это жизнь, Мадлен. И она рано или поздно подойдёт к своему завершению. Если ты боишься умирать – значит, и жить тоже.

– Простите, но для меня это слишком сложно.

– Ничего страшного, – похлопав гнедого жеребца по огромной шее, он передал того новому конюху. На этот раз, куда более внушающему доверие мужчине. – На самом деле я не просто так попросил тебя пройтись со мной.

От этих слов сердце забилось куда чаще прежнего. Виктор приблизился, и я вполне отчётливо ощутила, как меня бросило в жар.

– На это раз я должен буду оставить тебя, куда на дольше прежнего.

– Насколько «На дольше»? – подняла на него испуганный взгляд. Не знаю, почему, но от этих слов и выражения его лица мне стало не по себе.

– Две недели.

– Так долго! Но почему?

– Мне нужно отлучиться во Францию по делам. И потому, я бы хотел получить от тебя сегодня желаемое в полной степени.

– Вы хотите меня резать? – но я уже и так прекрасно знала ответ.

– Именно.

– Я поняла вас. И когда собираетесь приступить?

– Немедленно, – отпрянул от изгороди, выходя из левады.

Его горячая рука безжалостно обжигала мне ладонь, пока он вёл меня обратно в особняк… обратно в подвал… обратно в мою тюрьму…

– Думаю, ты и сама понимаешь, что иначе просто нельзя, – сразу отметил, стоило мне взглянуть на, нагло красующуюся на моей кровати нож и верёвку. – Будь добра снять платье.

Достав из шкафа сорочку, я прошла в ванную комнату. Расстёгивая трясущимися руками свой наряд, мне до безумия хотелось сделать глоточек терпкого вина, только бы успокоить нервы.… Но об алкоголе я теперь могла разве что мечтать. Если бы я знала, что именно меня ждёт сегодня вечером, то ни за что бы, ни отказалась от него.… Наконец-то переодевшись, я неспешно вышла к Виктору, стараясь не показывать, как же мне сейчас страшно.

– Ты боишься меня?

– Нет. Я боюсь боли…

– Но ведь именно я её тебе причиняю.

– Знаю, но вас, я всё равно не боюсь.

Ничего не ответив, он усмехнулся, поднимаясь со своего законного места:

– На кровать, Мадлен. И убери руки за голову.

Взобравшись в кровать, я тут же приспустила сорочку, выполняя его приказ. Крепкая верёвка уже с привычной болью впивается в запястья, я и почувствовала, как крепкие узлы вмиг меня обездвижили под тяжестью его тела.

– Ты готова?

– Да.

– Хорошо. Сейчас я сниму бинты, и мы начнём.

«Глубокий вдох… Нужно как следует успокоиться и расслабиться.… Всё хорошо, тело становится мягким и податливым… Выдох…

Вечер. Я в доме моих родителей, лежу рядом с Грегори, рассказывая ему волшебную сказку про маленькую звёздочку. Он такой маленький и тёплый. А я так сильно по нему соскучилась.… Коснувшись губами его головы, я оставила лёгкий целуй в мягких волосах…»

Прикусила зубами подушку, нервно задрожала под скользящим по моей плоти лезвием…

– Терпи, Мадлен.

В пожирающей всё вокруг боли эти слова стали единственными, что я смогла разобрать. Возможно, я и не кричала вслух, но моя голова разрывалась от оглушающего вопля.… Перед глазами всё медленно поплыло и потемнело.… Показалось, что боль стала целым миром, стала самой жизнью, поглотившей всю меня целиком…

– Добрый день, девочка, – улыбнулся Адлэй, спускаясь к моей клетке, – как ты тут без меня поживала?

– Очень скучно, – улыбнулась в ответ, принимая поднос. – А ты-то как?

– Уже лучше, – присел на специально принесённый стул, – но ходить ещё тяжело.

– Так может, будет лучше поручить мой уход Кристин?

– Она рассказала мне о случившемся. Ни за что бы и не подумал, что такое возможно.

– Прости меня, но я не хочу это вспоминать, – всего за какой-то десяток минут мне выпало пережить не только попытку изнасилования, но и увидеть настоящее убийство.

– Ты права. Самое главное, что теперь всё стало спокойно. Ты уже нашла общий язык с господином?

– Не думаю. Он совершенно отказывается подпускать меня к себе.

– Думаешь? – как-то неоднозначно прозвучал вопрос, но зная, сколько уловок в обогащённом жизнью арсенале старика, я не стала обращать на это никакого внимания.

– Уверенна.

– Как ты переносишь то, что он с тобой делает?

– Не без труда. Но если он будет давать мне передышку, хотя бы  на неделю, то будет куда легче всё это пережить, – честно призналась, уминая рисовый суп ложка за ложкой.

– А ты ему об этом говорила?

– Нет. Предложила позволить мне, принимать участие, но Виктор отказался.

– Он сам вам это сказал?

– Он сам меня к этому подвёл.

– Что ж… очень жаль.

– Мне тоже, Адлэй. Мне тоже…

Первая неделя без Виктора прошла вполне обыденно. Может, я по нему и скучала, но это казалось чем-то привычным, нежели чем-то особенным. А вот когда началась вторая,… я поняла, что постепенно всё больше и больше впадаю по Виктору в по-настоящему немыслимую тоску. Ожидание его возвращения превратилось в сущую каторгу.… Я отсчитывала не то что дни, а десятки и десятки часов.… Казалось, что стрелки с циферблатом я видела куда чаще, чем что-либо другое в этой комнате…

Как же сильно мне хотелось его увидеть…. Как грезилось снова взять его за руку, что я практически теряла рассудок от своего по нему томлению.… Прежде, мне ещё верилось в то, что Виктор всё же передумает и прейдёт сюда не только как палач, но ещё и как мужчина. Но время шло, а он так ни разу за столько времени и не взглянул на меня как на женщину…. От чего моё тело начинало сходить с ума…

Чтобы я ни делала, Виктор был повсюду. Его глаза смотрели на меня со строк книги, его руки ласкали меня тёплыми простынями, а губы целовали складками платьев. Его красивая улыбка…. И я снова и снова чувствовала, как крепко он сжимает мою руку.… Но самым страшным оказалось засыпать. Стоило закрыть глаза, как я снова и снова видела его…. Слышала его глубокое дыхание, чувствовала, как он касается моей груди, как впивается в бёдра длинными пальцами, как входит в меня, заставляя задыхаться от удовольствия.… А потом я просыпалась, и всё начиналось с самого начала. Единственным, кого я видела – был Виктор. Он был повсюду…. Куда бы я ни бежала, где бы ни пыталась от него скрыться, он везде меня находил. Следуя, словно тень, этот мужчина не оставлял меня ни на секунду…

И к тому моменту, когда, наконец, наступила пятница, я оказалась настолько обессилена, что с самого вечера провела её в беспробудном сне,… проснувшись практически в полдень следующего дня. Да… скольких же потребовалось сил, чтобы сползти выбраться из кровати, практически доползая до ванной комнаты. Я знала, что к приходу своего хозяина должна была, как следует, убрать волосы и переодеться в платье, но моё собственное тело в этот момент казалось по-настоящему неподъемной ношей. Единственное на что меня на самом деле хватило, так это самый простой утренний туалет…

Умостившись в кресле, я ждала появления Виктора, точно зная, что он обязательно ко мне спустится. Не знаю, как долго я так сидела, но когда до меня донеслись приглушённые звуки чьих-то шагов, мне показалось, что прошло не больше десяти минут.

– Доброе утро, Мадлен.

Стоило ему появиться, как воздух стал немыслимо тяжёлым,… тягучим и липким… Голова закружилась, тело бросило в жар, и я уже не могла сделать ни одного нормального вдоха.

– Доброе, – взглянула на него померкшими глазами. – С возвращением.

– Мадлен, с тобой всё хорошо? Ты, часом, не заболела? – подошёл ко мне, касаясь мягкими губами лба. – Вспотела и выглядишь уставшей.

Вдыхая его аромат, я почувствовала, как внутри всё задрожало. Наверное, именно в этот самый момент я и поняла, что целиком и полностью отдала себя во власть Дьяволу. И если прежде тот мог истязать всего лишь моё тело, то теперь в его полном распоряжении оказалась ещё и душа…

– Нет, – вяло покачала головой, чувствуя, как впервые за столько времени он взял меня за лицо. Но не успела я даже взглянуть ему в глаза, как он тут же отстранился, направляясь к своему креслу.

– Хорошо, но я в любом случае попрошу Адлэя присмотреть за тобой. Не хватало, чтобы у тебя ещё началась горячка.

Я не хотела идти к нему, не хотела показывать, какую чудовищную власть он приобрёл надо мной, но тело больше не слушалось. Пока Виктора ещё не было рядом, мне хоть и с трудом, но всё же удавалось себя контролировать. Но стоило тому появиться, и я больше уже не принадлежала самой себе. И эта дикая, неудержимая страсть превратилась в безжалостное пламя, выжигающее мой обессиленный разум…

Поднявшись, я пошла к сидящему в кресле мужчине, словно это происходило абсолютно не по моей воле…. Словно что-то необъяснимое и безумно сильное влекло меня к нему, не позволяя остановиться. Слегка приподняв подол сорочки, я опустилась к нему на колени, впиваясь в любимое лицо помутневшими глазами.

– Мадлен, – непонимающе свёл брови, пытаясь держать меня на расстоянии. – Что ты…

– Возьми меня… – прохрипела ему в висок, тут же прикасаясь, поцелуем.

– Мы не можем.

– Пожалуйста… – перехватила большую руку, опуская на обнажённое бедро, снова пытаясь его поцеловать. – Пожалуйста…

Чувствуя, как Виктор уходит от ответа, стараясь всё прекратить, уже не могла остановиться.… Если сейчас он не отзовётся на эту просьбу, я просто умру…

В какую-то секунду он довольно грубо перехватил меня, заставляя прервать свои движения. Раскрытые глаза тут же встретились с его ледяным бледно-зелёный взглядом. Не знаю, как долго это продолжалось, не знаю, как долго он на меня смотрел, но когда хватка ослабла, Виктор наконец-то ответил…

Горячий язык скользнул по моим губам, уже не позволяя остановиться. Перехватив его, взяв себе в рот, я наслаждалась такими упоительными и такими сладостными прикосновениями. Как же давно я его не чувствовала, как давно им не наслаждалась…. В этот самый момент я позабыла обо всем на свете. Здесь и сейчас был только он и только я. Не палач и не его жертва.… Не Виктор и не Мадлен.… Не член палаты общин и не молоденькая служанка… А только мы… Сгораемые от страсти… неудержимо жаждущие друг друга мужчина и женщина …

Запустив пальцы в густые волосы, я всё больше и больше прижимала его к себе, абсолютно неспособная им насытиться. Придерживая меня, он поднялся, направляясь к кровати. Мне не хотелось отрываться от него, не хотелось даже на секундочку отпускать от себя Виктора. Казалось, что я практически вскликнула, когда тот отстранился. Видя, что он потянулся к рубашке, я тут же его опередила. Мне всё хотелось сделать самой…. Самой раздевать,… самой целовать,… самой прикасаться.… Хотелось, чтобы он больше ни за что на свете не оставлял меня так надолго.

Как же сильно я оказалась одурманена им…. Как же сильно дрожала в ожидании нашей близости.… Сняв платье, укладывая на холодную кровать, он тут же навалился на меня, целуя с такой жадностью, что я с ужасом почувствовала, что между ног становится влажно, и моё тело уже вполне готово начать даже без всех его умопомрачительных ласк.

Опытные пальцы неспешно скользнули по моей груди к животу и ниже,… начав своё искушающее движение,… Заставляя невольно вздрагивать в попытке отстраниться. И совсем не из-за того, что мне это не нравилось… Безумно нравилось! Но в этот самый момент я уже была доведена до предела,… От чего появлялось вполне реальное ощущение, что всего одно его прикосновение заставит меня лопнуть, словно мыльный пузырь, но этого, как оказалось, он и добивался…

Все мои ощущения острой болью собрались под сосками, но Виктор крепко-накрепко перехватил руки, не позволяя прикасаться к себе в попытке хоть немного расслабиться. Опустившись к набухшей груди, он взял в рот затвердевший сосок, прикусив его с такой силой, что я вскликнула от столь мучительного удовольствия. Наверное, Виктор был единственным, кто мог так искусно переплетать между собой боль и наслаждение, заставляя в своих руках по-настоящему терять рассудок…

Наконец-то высвободив запястья из своих железных тисков, он взялся за бёдра, подтягивая к себе. Горячий член уверенно вошёл в меня и тут же вышел, заставляя застонать от отчаяния.… Как жестоко он играл со мной… Казалось, ещё мгновение, и я заплачу, понимая, что Виктор напрочь отказывается избавить меня от всего того нескончаемого потока разрывающих чувств, которые так успешно смог пробудить своими мучительными ласками…

– Попроси меня, Мадлен, – потребовал мой любовник, впиваясь пальцами во вспотевшие бёдра.

– Пожалуйста… – выдохнула на грани потери сознания.

– Назови моё имя.

– Виктор… – прохрипела из последних сил. – Виктор… – простонала, почувствовав, как он снова в меня входит.

Резкий, глубокий толчок пронзил измученную плоть, постепенно освобождая от мучительных оков страсти.… Всё быстрее и быстрее… глубже и глубже… Он заставлял меня протяжно стонать в этом нескончаемом водовороте наслаждения.… Извиваться, ощущая его господство каждой своей пылающей клеточкой… Виктор был моим хозяином… моим господином… Он владел мной целиком и полностью, прекрасно понимая, что я уже ничего не способна с этим поделать.… Чувствуя, что подхожу к своему пределу, я с такой силой прикусила губу, что уже через мгновение ощутила во рту сладкий вкус крови.

– Я хочу слышать тебя.

Потребовал, так резко остановившись, что я инстинктивно изогнулась, подаваясь вперёд. Глубокий стон отозвался от стен спальни и, получив желаемое, Виктор наконец-то закончил эту чудовищную пытку, упиваясь той бесконечной властью, которую сумел обрести надо мной…

Расслабленно дрожа под его горячим телом, я почувствовала у себя на лице его мягкое дыхание:

– С тобой всё хорошо? Кажется, ты ненадолго потеряла сознание.

Очень хотелось ответить, но я оказалась настолько сильно измождена, что у меня совершенно ничего не получилось. Его язык скользнул от подбородка к губам, заставляя меня ответить на поцелуй, заполняя всё моё тело вкусом собственной крови…