Глава 18
Лондон, 1820 год.
– Мадлен, – усмехнулся, сжимая губы, – неужели ты считаешь меня идиотом, способным поверить в то, что ты готова стерпеть всю ту боль, которую я тебе причиню? Нет, – специально поправил себя, поднимаясь со своего места. – Много, Мадлен. Очень много боли.
Подступил ко мне, нависая, словно скала, от чего я испуганно задрожала, готовясь услышать звук, с которым мои зубы с минуты на минуту начнут выбивать свою бешеную чечетку.
– Это будет не один раз, и даже не два. Это будут десятки раз и сотни шрамов. И ты говоришь о том, что выдержишь всё это, даже и, не попытавшись прекратить? Предоставишь своё тело в любой момент, когда мне это потребуется? И будешь терпеть всё снова это и снова так долго, как я того захочу?
– Да, – выдавила из себя, болезненно сглатывая пересохшим горлом. – Но…
Довольно усмехнувшись, сразу же, как только я произнесла своё «но», Виктор отступил, возвращаясь обратно к креслу:
– А вот и то самое «Но», которого я так ждал. И чего же ты хочешь взамен?
– Есть кое-что, о чём бы я хотела попросить, – призналась, опускаясь на кровать, послушно выполняя его приказ.
– И что же это?
– Вы поможете моей семье деньгами.
– И как же именно ты узнаешь, что я это сделал?
– Никак. Просто поверю вам на слово.
– И ты, правда, считаешь, что я тебя не обману и честно выполню данное обещание?
– Да.
– Хорошо. Допустим, так, – подпёр висок пальцами, облокотившись локтем о ручку массивного кресла. – Что ещё?
– Вы и дальше будете позволять мне выходить на улицу в своём присутствии.
– Справедливо.
– И…
– И? – удивлённо потянул. – А не много ли «И» ты хочешь?
– Вы позволите мне принимать в этом участие.
– И как же именно ты себе это представляешь?
– Я позволю вам всё необходимое, но остановлю, если начнёте переступать черту, как это было в последний раз.
– Всё?
– Да.
– Хорошо, Мадлен, я тебя понял. А теперь будь добра меня оставить.
– И вы не дадите мне ответ? – испуганно проскулила, пыталась понять, принял ли Виктор моё предложение, или же так отказал.
– Это совсем не тот вопрос, на который можно так быстро дать ответ. Я очень много времени провёл в конюшне и слишком измотан, чтобы думать сейчас о подобном. Поэтому позволь мне, как следует отдохнуть, а потом мы с тобой снова вернёмся к этому разговору.
Видя, как он указал мне на двери, я повержено вышла вон, не представляя, какое именно решение тот может принять. Ну не может же быть, чтобы Виктор на самом деле отказался от того, чтобы я ему не сопротивлялась. Или дело в деньгах? Может, не стоило упоминать о них? Действительно…. Теперь он решит, что я просто-напросто продажная девка, настолько падкая на деньги, что мне совсем не стоит верить…
«Вот же…» – отчаянно простонала, прекрасно понимая, что и не смогла бы поступить иначе. Моей семье нужны средства к существованию. Нужна хоть какая-то помощь, чтобы выжить в этом мире и без меня…
– Мисс, – подступилась ко мне горничная. – Вам что-то нужно?
– Чем я могу заняться?
– В смысле? – непонимающе свела брови, морща переносицу.
– Мне скучно сидеть без дела. Может, есть что-то, с чем я могу тебе помочь. Уборка, готовка или ещё что?
– Если хотите, то можете помочь мне с ужином.
– Очень хочу, – улыбнулась, понимая, что, наконец, смогу ненадолго расслабиться, уходя от навалившегося на меня груза ответственности и отчаяния – Что ты собиралась готовить? – спускаясь вниз по лестнице, я впервые опережала свою горничную, даже и не имея ни малейшего понятия о том, куда мне следует идти.
– Сварить рис и запечь свинину, мисс, – торопливо следовала за мной Кристи, пытаясь указать нужный путь.
– Позволь мне заняться свининой.
Проскользнула на кухню, осматривая свои новые владения. Что-что, а она в этом особняке была практически королевской. Притом… куда лучше, чем в доме моего бывшего господина, виконта Дернье.
– Насколько он богат? – не сдержалась, повернувшись к горничной.
– Я…
– Хватит уже ходить вокруг да около, – её бесконечная боязливость и дрожащий голос начинали по-настоящему раздражать.
– Очень богат, мисс… безумно богат… – прошептала, многозначительно подняв брови.
И тут до меня наконец-то дошло.… Черт побери, да он же не просто состоятельный джентльмен.… Не просто банкир или какой-нибудь лорд.… И от этого мне стало куда страшнее прежнего…
– Он член парламента?
Ответа не последовало, и я почувствовала, как практически лишаюсь сознания. Так вот почему его имя показалось мне знакомым.… О да… совершенно не простой человек… Он представитель власти, диктующей всей стране, как именно нам всем следует жить…. Ещё бы он мог спокойно позволить себе заниматься здесь подобным бесчинством!
– Мясо, Кристин…
– Вы уверены?
– Я умею готовить, – осмотрела стол для разделки мяса, выбирая нужный нож. – Моя матушка помогает готовить для семьи виконта, так что можете не сомневаться, что я сделаю всё как нужно. Или… ты, наоборот, боишься, что я могу специально его испортить?
– Ну что вы! Я совсем так и не думала.
– Я не дура, Кристин. И не стану засовывать голову в пасть ко льву, который и так уже лишил меня любой возможности на спасение. Поэтому будьте добры дать мне чеснок, грибы, томаты, базилик, перец, соль и бренди.
– Бренди?
– Да. А я, в свою очередь, пообещаю, что пока ты будешь всё это приносить, не наложу на себя руки и не отравлю мясо. Тем более, что в моём распоряжении нет ничего, чем бы я смогла это сделать.
– Мисс… прошу вас. Если что-то случится, то господин меня не пожалеет.
– Кристин. Клянусь вам здоровьем всей своей семьи, что всего-навсего хочу приготовить ужин. И пока вас не будет, не причиню никакого вреда ни себе, ни твоему господину. Хорошо? А теперь будь добра выполнить мою просьбу.
Больше я с ней старалась не разговаривать. Не знаю, почему, но с каждым разом горничная раздражала меня куда больше прежнего. Хотя, в этом не было её вины, просто я и сама находилась в точно таком же внутреннем напряжении. И если бы позволила тому выйти наружу, то наверняка бы уже потеряла свой привычный человеческий облик. А мне не хотелось лишаться в этом месте того единственного, чего у меня всё ещё не забрали – достоинства.
Наконец-то отправив свинину в печь, я могла, как следует отдохнуть перед сервировкой стола. Посмотрев несколько секунд на бутылку бренди, я всё же наполнила стакан. Тем более, что его приятный аромат уже давно сводил меня с ума. Сделав несколько глотков, я почувствовала, как горечь отошла, сменяясь на приятное тепло, опускающееся от губ к желудку. Кажется, что я уже пробовала нечто подобное, но никак не могла вспомнить, когда именно.
Отец всего пару разу угощал меня элем, а в церкви я пила только вино во время причастия. Хотя… был ещё Антуан Дернье…. Вспоминая его загоревшее лицо, светлые волосы и карие глаза, я невольно улыбнулась. Сейчас его игрища показались бы мне по-настоящему детской забавой. Сейчас даже он показался бы мне совершенно невинным мальчишкой. Интересно, а не мог ли именно он со мной так поступить? Хотя… не думаю, что Антуану хватило бы смелости меня продать. Одно дело – грозиться преподать урок смирения, а совсем другое на самом деле пойти на то, чтобы отдать меня в руки убийцы.
Услышав бой часов, я поняла, что уже шесть вечера и пора накрывать на стол. Прислуга всегда заводила их в гостиной, чтобы точно знать, что и когда следует делать. Сначала как следует приготовить стол в обеденной комнате, а затем проверить мясо. Рис уже давным-давно был не только готов, но и промыт, и теперь именно за мной оставалось презентовать самое главное блюдо ужина.
– Только не говори, что это я. Если спросит, то я сама ему об этом расскажу, – приняв приборы, поспешно направилась в коридор.
– А если господину не понравится?
– Тогда я приму все вытекающие из этого последствия. Но ему понравится, Кристин. Обязательно понравится.
Покончив со столом и выложив сочный кусок запечённого мяса на серебряное блюдо, торжественно взгромоздив его прямо перед местом Виктора, я довольно улыбнулась. Как же сильно мне хотелось, похвалы! Я так долго ничего не готовила, и вообще, так долго ничего не делала, что начала напоминать самой себе Грегори. Он всегда хотел, чтобы ему сказали о том, как замечательно он подмёл, замечательно почистил картошку, замечательно зашил рубашку.
Устроившись у окна, жадно вдыхая ароматы приготовленных блюд, я ожидала, когда же Виктор наконец-то спустится ко столу. Наблюдая за играющими на ветру кронами огромных деревьев, всё больше и больше погружаясь в собственные мысли, мне со всем своим отчаянием пришлось признать, что бежать мне уже некуда…
И не только из-за того что это имение утопало в непроглядных лесах. Куда скорей меня страшил тот факт, что из-за моего побега могу пострадать не только я, но и вся моя семья. Зная сейчас о том, какой пост в нашей стране занимает мой владелец, нас ждала неминуемая расправа. Не думаю что, такой как он, пощадит хоть кого-нибудь на своём пути, в попытки скрыть от общественности свою ужасную тайну…
– Может, хватит уже так печально вздыхать, – отметил Виктор, присаживаясь за стол. – Ты словно больная лошадь, которую так и хочется пристрелить, лишь бы только та не мучилась.
Не знаю почему, но его слова заставили меня рассмеяться. И видя то, как удивлённо он смотрит на меня, стало ещё сложнее сдерживать весёлый смех. Не знаю, почему, но это замечание действительно меня раззадорило. Думаю, что куда вернее это уже была истерика, но так как он этого не понял, я с истинным достоинством смогла присесть на своё «законное» место.
– Вы подумали над моим предложением?
– Подумал, – даже не взглянул на меня, опуская на колени отглаженную салфетку.
– И?
– И я хочу нормально поесть.
Ничего не говоря, я наблюдала за тем, как он ест. Как же мне было любопытно увидеть его реакцию на мясо. И… ничего. Совершенно ничего.… Решив, что я вполне могла сделать что-то не то, тут же и наколола кусочек нетерпеливо отправляя сама в рот.
«Чёрт! Изумительное мясо!» – никогда прежде мне здесь не выпадало попробовать ничего настолько вкусного, а он ел его так, словно…. Словно кусок ремня. И на этот раз мне уже совсем не было смешно. Все мои попытки что-то поменять оказывались совершено безрезультатными.
– Как мясо?
– Как обычно. А что? – взглянул на меня, отпивая вино.
– Ничего. Просто мне показалось, что с ним что-то не так.
– Тебе показалось. Кристин всегда готовит его совершенно одинаково.
– Наверное…
Сдерживая подкатившие к глазам слёзы обиды, я последовала его примеру, опустошая свой бокал. Больше мы не говорили. Покончив с ужином, я собиралась повержено вернуться к себе в спальню, но Виктор не позволил.
– Куда это ты? – остановил на выходе из обеденной комнаты.
– Ужин закончился, и я хотела слегка отдохнуть.
– Отдохнёшь, но сначала я хотел немного прогуляться.
– Хорошо, – понимая, что так он хочет дать мне ответ, тут же послушно присела на кушетку, дожидаясь, когда же тот наконец-то покончит с чаем.
На этот раз Виктор не стал брать меня за руку. Вместо этого он, наоборот, держался от меня так далеко, как это позволяли нормы приличия. И даже дальше…
Неспешно пройдя к леваде, он облокотился предплечьями об ограду, наблюдая за бегающими лошадьми:
– Я не хочу, чтобы ты снова распускала волосы.
– В смысле?
– Я больше не хочу видеть тебя с распущенными волосами. Поэтому больше никогда не выходи ко мне, как следует, не убрав их.
– Простите, – озадаченно замешкалась, не понимая, с чего вдруг получила такое замечание. – Я не думала, что вам это не нравится.
– Не нравится, – откачнулся, поворачиваясь ко мне. – Теперь больше никаких волос и никаких сорочек. Поняла?
Не знаю, почему, но с каждым его словом мне становилось всё обиднее и обиднее. Словно он хлестал меня ими, прямо как учитель бьёт своими розгами непослушного ученика.
– Да.
– Скоро я привезу тебе всё необходимое, а пока будешь ходить в этом. Что же до твоего предложения…
– Простите меня за него, – опередила того, не желая слышать отказ. – Тогда я не думала о том, что говорю. Но вы были правы, и мне будет не под силу стерпеть всё то, что вы хотите со мной делать.
– Хорошо. Через два дня ты снова вернёшься в свою комнату. Очень надеюсь, что до того, ты не станешь причинять мне неудобства своим, возможным, побегом или ещё чем-либо в это духе.
– Обещаю.
– Вот и замечательно, – снова отвернулся, наблюдая за лошадьми.
– Я могу идти?
– Иди.
После всего сказанного мне было более не под силу переносить его присутствие. Возвращаясь в особняк, я ощущала себя самой настоящей дурой! Безмозглой идиоткой, которая, по своей глупой наивности, смогла так искренне поверить в то, что таких людей, как Виктор, на самом деле можно изменить…
