25

Пожалуй, такую же панику она испытывала, когда узнавала о своих беременностях. Страх за будущее парализовал, и казалось, что у нее закончились силы. Ведь всегда только от нее зависело, как и где она заработает деньги, чтобы прокормить детей. И это просто чудо какое-то, что в ее жизни, жизни танцовщицы, появился Вик со своим предложением сделать ее дизайнером. Вложив деньги, оставшиеся от «операционных», в ювелирный салон, она стала партнером Вика и смогла, наконец, сама уже неплохо зарабатывать. И пусть Захаров считал ее занятия с Виком развлечением, ей это было только на руку. Зато как приятно было теперь мечтать о том, как она его бросит и заживет самостоятельно!

После того как он одолжил ей деньги на операцию Шорохоффа, Зоя прожила вместе с ним почти полгода, до тех пор, пока ее живот не стал совсем уж выпирать. Захаров ничего не замечал — у Зои и в первую беременность живот был небольшой. За три месяца до родов она сообщила Петру Аркадьевичу, что у нее проблемы со здоровьем, и отпросилась в Крым, сказав, что поедет к родственнице. Захаров, у которого как раз в это время начались какие-то проблемы с бизнесом, с легкостью ее отпустил. Его водитель проводил Зою в аэропорт, не подозревая, что она практически сразу же вернется обратно в город, к себе домой, к сыну и Кате. Три месяца она провела дома, время от времени выезжая на такси за город. Все повторялось, как и в первую беременность, — домашний арест плюс небольшие прогулки на свежем воздухе. И только после родов, спустя две недели, она вернулась к Захарову, сказав, что у нее проблемы с гормонами, что ей прописали курс лекарств, словом, нашлась что сказать, чтобы только убедить в том, что ей в течение двух месяцев противопоказана близость с мужчиной. И не удивилась, когда поняла, что Захаров не очень-то и опечалился — у него тоже были проблемы со здоровьем, и он принимает виагру.

Оставался открытым вопрос — сколько еще она должна прожить с Захаровым, чтобы ее долг перед ним считался погашенным? По мнению Кати, посвященной в эту тему, Зоя уже давно все деньги отработала.

— Наберись решимости и скажи ему об этом, — говорила Катя. — Чего ты ждешь? У тебя есть работа, ты учишься, у тебя дети… Захаров тебе чужой человек, понимаешь? У тебя своя жизнь, у него — своя!

— Но если я уйду от Захарова, то он может подать на меня в суд, скажет, что я украла у него эти деньги, или придумает что-нибудь еще…

— Ты что, боишься его?

— Боюсь. И даже не столько за себя, сколько за детей. К тому же он может делать вид, что не знает, что дети мои. Он непростой человек, Катя, и… да, я его боюсь. Судя по тому, как он расправляется со своими врагами, да и друзьями (бывшими, конечно), от него можно ожидать всего, чего угодно. К тому же он злопамятный. И если знает, что я рожала, и не от него, что скрываю от него детей, то рано или поздно он мне в этом признается и будет грандиозный скандал. Нет, он не будет кричать или топать ногами и не ударит меня, просто выставит счет. Вот этого-то я и боюсь!

Теперь все было позади. И никаких компромиссов в отношении Захарова, человека, танком проехавшего по ее жизни, уже не будет. Знает ли он о ее детях или нет, теперь это уже не имеет никакого значения. Оскорбление, которое нанесли эти два мерзавца, она простить никогда не сможет. И даже все то хорошее — забота Захарова, его деньги, которые он на нее тратил, какая-то душевная мягкость и терпение — все было перечеркнуто его грубостью и предательством.

Она так и не поняла, что это было, глупый розыгрыш или на самом деле Марк Убейконь предложил ей содержание (или брак?). Скорее всего, они решили устроить ей проверку, а сами устроили скандал.

Да и ей представилась наконец возможность высказать все то, что накопилось у нее в отношении этих двух немолодых уже мужчин. Если бы ее спросили, что она сама наговорила им в сердцах, она бы и не вспомнила.

Скорее всего, сказала что-то такое обидное (возможно, назвала их импотентами), что стало причиной их унижения.

Зоя лежала в кровати и пыталась понять, когда у нее появилась эта идея с кино и, главное, откуда взялась уверенность в успехе?! Получается, что на эмоциях она не контролирует себя, и все ее планы мести (в которые сейчас было вовлечено четыре человека — Катя, Феликс, Варвара и Роман) — просто бред воспаленного мозга?

Какие еще миллионы долларов? Да кто их даст? И зачем было тревожить Романа с Варварой? Мало того что она привезла их в Москву и поселила в квартире Вика, она успела оплатить им актерские курсы! Уже завтра утром они поедут в студию, где их ждут, все оговорено. А что, если окажется, что никакие они не актеры, не талантливы, что рождены для другого? Хоть бы они сами поняли это как можно раньше и сбежали обратно в деревню!

Сна не было. Зоя встала, набросила на плечи кофту, вышла из комнаты, спустилась вниз, включила чайник. Надо срочно все остановить. Срочно!!!

Вот Катя постоянно говорит о ее будущем. А разве оно есть? Да, конечно, жизнь продолжается, и Зоя будет жить и работать, воспитывать своих мальчиков. Но то, что касается ее личной жизни, все ею уже давно упущено. Она совершила огромную ошибку, когда пошла работать в «Золотую нимфу». Ни один нормальный мужчина не сможет ей этого простить и уж точно не женится на ней. Стрип-клуб, содержанка, авантюристка… Одним словом — продажная женщина.

Пока вода для чая грелась, она заглянула в спальню, где на кровати Феликса (хозяин дома спал в маленькой гостевой комнате) спали ее мальчики. Лунный свет заливал простыни, все казалось голубым и словно светилось в темноте. Они вырастут, подумала Зоя, и когда узнают, какой образ жизни вела их мать, что они ей скажут? Уж точно не будут ею гордиться.

Когда она налила себе чай, ей послышалось, будто бы рядом с домом, за воротами остановилась машина. Она выглянула в окно. Точно, желтый свет фар мазнул по воротам, потом по деревьям в саду — машина уехала. Все стихло.

Зоя выключила в кухне свет и снова подошла к окну. По дорожке к дому шел человек. Высокий, худощавый. Кто бы это мог быть? Может, кто-нибудь решил навестить Феликса? Они оккупировали его дом, совсем заморочили ему голову, а ведь у него до встречи с ней была своя жизнь, работа, друзья, девушки.

Мужчина подошел совсем близко к дому, лампа над крыльцом осветила его лицо, и Зоя, чтобы не вскрикнуть, зажала рот рукой. Этого не может быть! Галлюцинации! Да у нее воспалился мозг, или что там осталось вместо него…

Саша. Она улыбнулась своему видению, своей фантазии. Словно память или душевная болезнь решили сделать ей такой вот подарок напоследок — сотворить образ Шорохоффа как раз тогда, как ей так тяжело и когда она чувствует себя такой слабой.

Что ж, она согласна на такое безумие. Или это все же сон?

Зоя выбежала из кухни, распахнула дверь и оказалась в объятиях Шорохоффа.

— Зоя! Ты моя девочка… — Он обнял ее крепко, и она так явственно почувствовала на своем теле его руки, а нос ее уловил запах его парфюма, что для сна это было слишком натурально.

Она отшатнулась от него. Но это был точно он. Она протянула руку, он поймал ее, схватил и прижал к своим теплым губам.

— Но как ты здесь? Так не бывает…

— Бывает. Ты впустишь меня в дом?

Она привела его на кухню, где сразу же включила свет, чтобы проверить, исчезнет он или нет. Потому что Шорохофф и дом Феликса — это разные измерения. Шорохофф не может знать этот адрес.

— Саша… — Она усадила его напротив себя и теперь смотрела, как на какой-то фантом. — Дай-ка я насмотрюсь на тебя.

По щекам ее текли слезы.

— Не плачь. Теперь все будет хорошо!

Сначала она хотела расспросить его, как он ее нашел, а потом передумала. Зачем? Он здесь, и это главное. Он жив, здоров, во всяком случае, хорошо выглядит.

— Ты прости меня, я тогда заболел и не смог тебе ни позвонить, ни пригласить тебя к себе… А потом ты сама исчезла или же… не захотела меня видеть.

Она прикрыла ему ладонью рот. И даже это прикосновение вызвало в ней дрожь. Он так волновал ее, что она едва справлялась со своими чувствами.

— Я все знаю, — он усадил ее на свои колени и принялся целовать ее. — Все-все.

— Знаешь? Ты уверен? — Она оторвалась от него и посмотрела ему в глаза, все еще не веря, что находится в его объятиях. — Катя? Это она тебе все рассказала?

Он кивнул.

— Вот и доверяй после этого людям, — она почему-то не злилась.

— Где Макс, Женя? Я хочу их увидеть.

— Они спят, — она от волнения с трудом говорила.

— Пойдем уже отсюда, — он решительно поднялся, обнял ее и подтолкнул к двери. — Где тут у тебя спальня?

— Шорохофф… Саша…

— Пойдем-пойдем, мы и так много времени упустили…