Глава 3. Появление Сашеньки, внесшее дополнительную сумятицу, и временное перемирие из-за прихода клиентки
Брок медленно попятился к своему столу и осторожно потянулся к телефону. Он старался изображать дружелюбие и радушие, но кривая улыбка на дрожащих губах, казалось, так и кричала: «Караул! Спасите!» То же самое хотел закричать в телефонную трубку и сам Брок, которому только сейчас стало со всей очевидностью ясно: перед ним сбежавший из дурдома псих.
Но позвонить сыщик не успел – звякнул колокольчик над дверью. От этого невинного звука Брок подпрыгнул, метнулся к шкафу и нырнул бы, наверное, внутрь, если бы его не остановил родной до кома в горле голос:
– Что с тобой?!
Брок стремительно развернулся на пятке и метнулся к застывшей у порога девушке в белой пушистой шубке.
– Саша, назад! Беги! Зови!..
– Куда? Кого? – не тронулась с места девушка. Она уже заметила в глубине кабинета бледного взлохмаченного юношу и убегать откровенно не хотела.
Юноша, кстати, тоже во все глаза рассматривал девушку, и бледность на его лице вполне можно было принять за проявление неких вспыхнувших чувств.
Брок закрутился вьюном вокруг дочери.
– Это сумасшедший! – прошипел он, размахивая руками. – Скорее беги отсюда и вызови милицию! Или врачей!
– Может, пожарных? – хмыкнула Саша, не отводя взгляда от незнакомца.
– В крайнем случае – да. Они сильные! И смелые.
– А ты, значит, слабый? И трус? – посмотрела наконец на отца Сашенька. Ее синие глазки прищурились, на пухленьких губках заиграла усмешка.
Брока от подобной мимики, и тем более слов, передернуло. Он перестал метаться и замер как вкопанный. С лица его медленно сползала паническая гримаса, уступая место маске отчаяния и скорби.
– Да как ты… – дрогнули побелевшие губы.
– А что я? – кокетливым жестом отбросила Саша с плеча прядь волос цвета белого золота. – Я женщина. Мне можно быть слабой. И трусить иногда дозволяется.
– Как раз сейчас – именно тот случай, – скрипнул зубами Брок, силясь проглотить обиду. При иных обстоятельствах он бы, конечно, поговорил с дочерью по-другому, но теперь было не до уязвленного самолюбия.
– Да какой же? Какой же тот-то? – вновь распахнула глаза Сашенька во всю их синюю ширь. Длинные ресницы захлопали густым опахалом. – Тебя так напугал этот милый молодой человек? – Она перестала моргать, снова взглянула на юношу и ободряюще улыбнулась.
Броку показалось даже, что дочь чуть заметно тому подмигнула. Подозрения, что Мирон и Саша знакомы, вновь стали заползать в душу сыщика, но растерянный, немигающий взгляд парня, направленный на девушку, был лучшим доказательством обратного.
– Когда ты услышишь, что несет этот милый… – начал Брок, но Сашенька уже направилась к своему столу, за которым соляным столбом застыла долговязая юношеская фигура. Сыщик от неожиданности не успел ничего предпринять, как дочь уже присела перед психом в легком реверансе:
– Александра.
Сумасшедший вытянулся в струну, коротко мотнул растрепанными вихрами и щелкнул каблуками высоких изящных сапог (только теперь Брок обратил внимание, что одежда на парне совершенно непривычного фасона, не менее странная, чем он сам):
– Мирон Игоревич Андратов.
– А можно просто Мирон? – показала белые зубки Сашенька.
Лицо парня стремительно поменяло крайность на крайность, став вместо бледного пунцовым.
– М-можно, – промычал он.
– А чем вы так его напугали? – кивнув на отца, с подкупающей непосредственностью спросила девушка.
– Не могу знать. Тем, вероятно, что объяснений потребовал, почему здесь такие изменения произошли. И куда российская оргтехника делась. – При последних словах неуверенный голос Мирона окреп, и он стрельнул неприязненным взглядом в сторону Брока.
Сыщик тут же подпрыгнул и засеменил к дочери. Встал за ее спиной и горячо зашептал на ухо:
– Вот! Видишь? Видишь?! Я же говорил, он ненормальный, псих законченный! Типичный, можно сказать, случай.
– Что вы такое говорите, Олег Константинович! – взмахнул руками Мирон и тут же, прижав их к груди, с жаром принялся объяснять Сашеньке: – Не слушайте его, Александра! Господин Брокалев не в себе сегодня. С ним что-то случилось! Определенно… – Юноша медленно вышел из-за стола, сделал шаг к девушке и перешел на шепот: – Вероятно, вам следует пойти за помощью, а я его пока отвлеку…
Но договорить он не успел. Только что мило улыбающаяся, Саша внезапно набросилась на него разъяренной львицей:
– За помощью?! Вы что, сговорились? Решили поиздеваться надо мной?! Ладно папа, я к его штучкам привыкла уже, но вы-то, молодой человек!.. Ведь таким приличным мне сначала показались…
Глаза Мирона округлились. И без того бледный, он стал белее листа бумаги, лежащего на столе. Но привел его в такое состояние вовсе не Сашенькин натиск. Похоже, он даже не понял, о чем именно кричала сейчас эта светловолосая красавица. Лишь одно слово из гневной тирады вонзилось в его сознание и торчало сейчас оттуда инородной, нелепой занозой.
– Папа?.. – безголосо прошептал юноша. – Позвольте, но как же? У Олега Константиновича нет детей…
– Что?! – мгновенно обернулась к отцу Саша. – Ты сказал этому молодому человеку, что у тебя нет детей? Может, ты еще наплел ему, что не женат?
– Олег Константинович не женат… – эхом откликнулся Мирон, а Брок лишь развел руками:
– Вот видишь!..
– Я вижу, – прищурилась Сашенька. – Я все-о-о вижу, папочка! Подбиваешь клинья к Мироновой мамочке?
– А-аа!.. – будто раненный словами дочери, схватился за сердце Брок. – Я не знаю никакой его мамочки, что ты несешь! Я и его самого-то первый раз вижу.
– Первый раз видишь, а уже успел навешать лапши на уши! «Я не женат, у меня нет детей!..» Постой-ка… – Саша резко подняла ладонь, словно защищая лицо от удара. – А ты часом… не на самого Мирона запал?..
Брок от возмущения раздул щеки так, будто собрался надувать резиновую лодку, не менее. Но сказать ничего не успел, на его защиту неожиданно встал юноша.
– Вам должно быть стыдно, Александра! Вы сказали сейчас непристойность. Девушке это не к лицу. Тем более, Олег Константинович действительно годится вам в отцы.
– Насчет «годится», я бы еще поспорила, – фыркнула Сашенька. – Но то, что является – факт. Скоро уж девятнадцать лет как. А непристойностей от меня вы еще не слышали. Но если не прекратите немедленно этот балаган – услышите. Это я вам обоим обещаю.
Несчастный Мирон вновь застыл столбом и стал похож на семафор с разбитым зеленым стеклом: цвет лица его непрестанно становился то красным, то белым, то снова красным, в такт, видимо, смятенным чувствам и мыслям. Он замолчал и лишь переводил недоуменный до крайности взгляд (и впрямь отдающий безумием) с Брока на Сашеньку и обратно.
Брок поспешил воспользоваться временной передышкой, чтобы успокоить рассерженную дочь, а заодно и отвлечь ее от нелепых подозрений в свой адрес.
– А почему ты не хвастаешься, как сдала математику? – мгновенно преобразился сыщик в заботливого папочку. Впрочем, в глубине души он таковым и являлся, стесняясь лишний раз показаться сентиментальным. Но сейчас было выгодно именно таким и быть. И он добавил: – Я уверен, что моя дочь оказалась лучше всех!
– Ну и льстец же ты, папочка, – прищурилась Сашенька и покачала светленькой головкой. Но все равно было заметно, что слова отца доставили ей удовольствие. – Ты угадал, я сдала на отлично. Одна из трех. Так что я не лучше всех, как видишь. – И быстро добавила: – Но и не хуже, конечно.
– Лучше, лучше, не спорь! – замахал Брок на дочь руками. И неожиданно обернулся к Мирону: – Ведь правда она лучше всех?
– Вне всяких сомнений, – коротко кивнул тот и, находясь до этого в «белой фазе», тут же поменял цвет лица на красный.
– Но-но! – внезапно спохватился сыщик и погрозил юноше пальцем. – Что-то ты больно разговорчивым стал. И не пялься на мою дочь! Ишь, шустрый какой…
– У вас нет дочери, – вскинул голову Мирон и с непередаваемой жалостью посмотрел на Брока: – Ну, к чему это представление, Олег Константинович? Если это какая-то проверка, то… Право, не понимаю, чем я заслужил ваше недоверие?
– Нет, ты посмотри, – всплеснул сыщик руками. – Опять он за свое!
– Правда, Мирон, что-то вы как-то чересчур перегибаете, – поддержала отца Сашенька. – Переигрываете. Не смешно уже.
– Но… – дернулся парень, и тут звякнул вдруг колокольчик, заставив всех троих повернуться к входной двери.
В офис вошла приятной наружности, со вкусом одетая дама лет тридцати пяти. Разумеется, она пыталась выглядеть моложе, и, благодаря умело наложенному макияжу, это ей почти удалось, но Сашенька определила ее реальный возраст в силу женской интуиции, а у Брока на женщин был вообще наметанный глаз. Один лишь Мирон остался в неведении насчет истинного количества лет посетительницы, поскольку данный вопрос его вообще сейчас занимал мало. В голове варилась и уже чуть не лезла из-под крышки натуральная каша. К тому же, последние минут пятнадцать для него не существовало никаких иных женщин, кроме Сашеньки, которая первой и обратилась к вошедшей:
– Добрый день! Рады приветствовать вас в нашем агентстве.
– А… кто из вас Брок? – Взгляд посетительницы мячиком запрыгал с мужчины на юношу, несколько дольше задерживаясь на последнем. – Мне посоветовали обратиться именно к сыщику Броку.
– Брок – я, – шагнул навстречу даме сыщик. В глазах той на мгновение вспыхнуло сожаление, но уже в следующую секунду на тонких, красиво очерченных губах заиграла улыбка, которая, впрочем, выглядела несколько вымученной.
– Видите ли, дело в том… – замялась посетительница, – что мне посоветовали вас потому… – Она нервно теребила в руках замшевую сумочку, пытаясь подобрать нужное слово, и Брок поспешил прийти даме на помощь:
– Да вы сядьте, сядьте, – взял он под локоть женщину и подвел ее к уютному кожаному креслу, предназначенному для клиентов. – Успокойтесь и расскажите все как есть. Ничего не бойтесь. Мы ваши друзья, поверьте мне. Не надо стесняться. Ведь вы не стесняетесь врачей? Вот и здесь так же себя чувствуйте. Я будто бы врач, Александра Олеговна – медсестра.
Сашенька сделала книксен. В белой шубке, которую так и не успела снять, она и впрямь походила на симпатичную сестру милосердия.
– А он? – заинтересованно кивнула женщина на Мирона.
– Не обращайте внимания, – махнул рукой Брок. – Это санитар.
– А что у вас делает санитар? – попыталась подыграть дама, на глазах становясь все естественней и уверенней.
– Ну-уу, не знаю, – развел сыщик руками. – Что там эти санитары делают? Утки из-под лежачих выносят, трупы отвозят в морг на каталочках…
– Трупы? – побледнела женщина. – Чьи трупы?..
– Клиентов, конечно же, – не заметил ее реакции Брок. – То есть, этих… пациентов, разумеется. Тех, кому помочь не сумели. Но у нас, знаете ли, это случается исключительно редко.
Несмотря на данное заявление сыщика, женщина сделала попытку подняться с кресла:
– Я, пожалуй, все-таки пойду… Я лучше в следующий раз…
Но тут к посетительнице быстрым шагом направился Мирон.
– Господин Брок оговорился, – остановился он перед дамой. – Я не санитар. Я – ассистент профессора. Мы готовы выслушать вас и оказать нужную помощь.
– Тоже мне, доктор Борменталь нашелся, – проворчал сыщик и уверенным жестом отстранил Мирона себе за спину. – Итак, мадам, простите нам этот маленький спектакль. Мы лишь хотели помочь вам скорее свыкнуться с обстановкой и почувствовать к нам доверие.
– Я почувствовала, – сглотнула посетительница, но попыток встать с кресла больше не делала. – А вы на самом деле профессор?
– Увы, всего лишь кандидат наук, – признался Брок. – Но это, поверьте, не должно вас смущать. Лучше скажите, почему вам понадобился именно я? Любопытно, знаете ли.
– Мне сказали, что вы хорошо разбираетесь в чудесах, – затравленно оглядевшись, прошептала женщина. На лице ее отразился откровенный испуг. Похоже, она боялась чего-то куда больше вывозимых на каталках трупов.
– В чудесах? – обрадованно потер Брок ладони. – Еще как разбираюсь! Только не в них, а с ними. Я, знаете ли, в чудеса не верю. Никаких чудес не бывает.
– Я тоже не верила, – продолжая озираться, сказала женщина. – Пока не схоронила мужа.
– Ага, – пробормотал Брок под нос, – трупы все-таки появились… – Вслух же он заинтересованно произнес: – Вот как? Сами?
– Что «сами»? – удивилась дама, перестав наконец озираться.
– Схоронили, – пояснил сыщик. – Сами, или нанимали кого?
– Конечно нанимала, – округлила глаза посетительница. – Как же я сама-то бы? Да и зачем?
– Как это зачем? – удивился теперь Брок. – Хоронят, знаете ли, затем, чтобы…
– Я знаю, зачем хоронят! – Женщина перестала казаться испуганной. Теперь она откровенно сердилась. И опять стала подниматься с кресла. – Извините, мне пора.
– Нет-нет-нет! – подскочил к даме сыщик и почти насильно затолкал ее снова в кресло. – Простите, простите меня, бога ради, за бестактность! Но и постарайтесь понять тоже. В нашем деле, знаете ли, не бывает мелочей. Вы не поверите, но однажды вот так некий мужчина схоронил тещу, а потом заявился ко мне – дескать, пропала любимая мама. Испарилась, улетучилась – чудеса, да и только! Думал, я ему справочку дам, что имело место редкое научное явление по самораспаду Марьи Ильиничны Кулебякиной, сорокового года рождения, на составляющие ее бывшее тело молекулы. А у самого ладони в мозолях, и под ногтями землица!
– Да вы что? – ахнула посетительница. – Думаете, это я Сереженьку?!..
– Ни в коем случае! – отчаянно замахал руками Брок. – Я ничего не думаю. Слишком мало данных, чтобы делать какие-либо выводы. Именно поэтому я и задаю вам вопросы. Некоторые из них могут показаться вам странными, возможно даже оскорбительными, но это, знаете ли, суровая необходимость. Издержки нашей профессии, так сказать. Потерпите уж.
– Вопросы! – фыркнула женщина. – Вы даже суть моего дела не выслушали…
– У господина Брока свои методы работы, – вступился вдруг за сыщика Мирон. – И они дают превосходные результаты. Вам ведь недаром именно его посоветовали? Не так ли?
Посетительница была вынуждена согласиться. Предъявленный аргумент звучал убедительно.
– Да, – кивнула она. – Мне сказали, что с моим делом, кроме как к Броку, и соваться бесполезно. Засмеют – в лучшем случае.
– А в худшем? – полюбопытствовал Брок, на что женщина красноречиво покрутила пальцем у виска.
– Так-так-так-таааак! – потер руки сыщик. – Случай и впрямь, похоже, что наш. Так что там, вы говорите, с вашим мужем случилось?
– Умер, – скорбно потупила взгляд посетительница.
– Да что вы говорите? А… какое же в этом, простите мою бестактность, чудо? Типичный, знаете ли, случай.
– Ну, не такой уж типичный… – смутилась дама. – Он во время… исполнения супружеских обязанностей преставился… Сердце нагрузки не вынесло. Он ведь такой неуемный был, такой затейник, хоть и старше меня на восемнадцать лет… – Женщина всхлипнула и полезла в сумочку за платком. Брок, воспользовавшись моментом, обеспокоенно оглянулся на Сашеньку; очень уж ему не хотелось, чтобы дочь слушала подобные истории. Но та, разумеется, слушала. Даже рот раскрыла. Она уже сняла свою белую шубку и осталась в ярко-красной кофточке, с которой так красиво гармонировали светло-желтые волосы. Щеки дочери по цвету почти сравнялись с кофтой, и Брок на всякий случай погрозил пальцем. Саша в ответ на это лишь фыркнула, прошла к своему рабочему месту, села за стол и демонстративно защелкала по клавишам компьютера.
Сыщик снова развернулся к посетительнице, которая успела уже привести себя в порядок, и деловым тоном спросил:
– Это, безусловно, довольно любопытно, я бы даже сказал – пикантно, но в чем все-таки чудо?
– Чудо в том, – вновь перешла на шепот и заозиралась дама, – что Сережа не дает мне встречаться с мужчинами!..
– Не давал, – поправил Брок. – И я его, знаете ли, вполне в этом поддерживаю.
– Нет-нет, – отчаянно замотала головой безутешная вдовушка. – Когда Сережа был жив, я о других мужчинах и не думала! Мне и его-то много было, уставала я очень от Сережиного темперамента…
– Эти подробности можно и опустить, – быстро перебил сыщик, искоса озираясь на Сашеньку, которая давно перестала щелкать клавишами и даже, вроде бы, затаила дыхание.
– Вы же сами сказали, что вам необходимы подробности! – обиделась посетительница.
– Не эти, – отрезал Брок.
– Ну, как хотите. Вас не поймешь! То надо, то не надо…
– Давайте ближе к делу.
– Так все уже. Куда еще ближе-то? Я ж говорю, как только я с кем познакомлюсь, лишь только у нас дело до этого доходит… ну, вы понимаете… как Сережа тут как тут. А ведь я все по-честному: и девять дней – ни-ни, и сорок дней – ни-ни практически…
– Надо вроде бы год… – засомневался Брок.
– Кому надо?! – возмутилась женщина. – Сами же говорите: чудес не бывает!
– Ну, вообще-то да, – вынужден был согласиться сыщик.
– А в чем именно выражается появление вашего покойного мужа? – вмешался в беседу молчавший до сих пор Мирон.
– Он включает бра над кроватью. На которой я… мы… Ну, вы поняли.
– А если лампочку выкрутить? – нашелся Брок.
– Тогда он начинает стонать. И выть. Тихо, но очень страшно. От меня уже шесть мужчин сбежало! И ни с одним ни разу так и не… – Дама наконец не выдержала и в голос разрыдалась.
