Глава 31. Неравноценный обмен. Дамы падают в обморок. Мужчины огорчаются
Первым, кого увидел Брок, вынырнув из небытия, оказался генерал-ефрейтор Крррфф<…>нкк. «Откуда я его знаю? – удивился сыщик, но еще более удивила его следующая собственная мысль: – Неужели у моей и правда что-то с ним было?..»
– Очнулись, уважаемый Хронический-тонзиллит-левого-горла-третья-группа-крови-резус-положительный?.. Кстати, как вас теперь дальше-то величать?.. Две-нормальных-головы-вместо-третьей-шишка?
«Не шишка, а сыщик!» – подумалось Броку и в то же время будто как и не совсем ему. А рядом вдруг бухнуло так, что отдалось в черепе:
– Не шишка, а сыщик! Где это я? Что это со мной?..
Брок теперь-то уж точно поверил, что у него галлюцинация, потому что он одновременно смотрел на генерала-ефрейтора, на свою голову, которая почему-то торчала из зеленой чешуйчатой груды, и на странно знакомое тело в застиранной ветровке и линялых джинсах, корчившееся на полу. Тело пыталось, видимо, встать на ноги, но ему мешала в этом нелепая зеленая голова на длинной, почти как само тело, мощной и тоже зеленой шее. Очень знакомая голова, кстати. Голова… Змея Горыныча!!!
– А-а-а!!! – завопил Брок.
– А-а-а!!! – откликнулись дуэтом обе головы Горыныча, уставившись на нелепый отросток, торчащий справа от них – на том самом месте, где совсем недавно красовалась третья драконья голова.
Брок, а точнее, голова, принадлежавшая ранее Броку, зажмурилась и прошептала:
– Не надо так громко кричать. Пожалуйста. У меня зубы ноют…
– З-зубы?!.. – заклацала средняя голова дракона. – У м-меня уже мозги ноют!.. Да что же это такое?!..
Собственно, голова могла и не произносить этого вслух – сознание Змея Горыныча и землянина стало единым. И всё-таки, привычка – штука такая!.. Не так-то просто от нее избавиться. Поэтому и Брок (не совсем Брок, а голова земного сыщика, но договоримся всё-таки называть ее Броком – для ясности и в силу всё той же привычки) ответил тоже вслух:
– А ты еще не понял?..
– Понял…
И все три головы хором провыли:
– Что делать-то бу-у-ууудем?!..
Вволю повыв и наплакавшись, Горыныч-Брок вспомнил о генерале-ефрейторе. Тот стоял, сочувственно понурившись, и украдкой вытирал скупые слезы. Даже сурового полицейского до кончика хвоста проняла трагедия, свалившаяся на дракона… О человеке, признаться, он сожалел гораздо меньше.
– Господин генерал-ефрейтор!.. – взмолился Змей Горыныч. – Дорогой Крррфф<…>нкк! Да что же это случилось-то со мной… с нами?!..
– О-хо-хо, уважаемый Хронтон (на самом деле он произнес всё Горынычево имя полностью, не забыв и «вместо-третьей-сыщик», но давайте уж сократим хотя бы так)… Не знаю даже, как вам это и сказать…
– Да чего уж там, говорите прямо! – сказал Брок. – Профессор Дурилкин поменял головы мне и мне! То есть, мне, – ткнул он лапой в чешуйчатую грудь, – и… мне!.. – Он показал на корчащееся тело в ветровке.
– Именно так… – вздохнул полицейский. – К сожалению, мы прибыли слишком поздно – операция уже закончилась…
– А чего ж вы прибыли так поздно?! – возмутился Горыныч. – Я ж вам когда позвонил?!..
– Ты им звонил?.. – задрал Брок голову. Ответ он уже, разумеется, знал, но дракон ответил:
– Звонил… Когда ты поперся, как танк, прямо в лапы к этому… DDD! Кстати, где он? – Змей строго посмотрел на генерала-ефрейтора.
– Ушел… – понурился Крррфф<…>нкк (это имя переводится как «Суровый блюститель порядка…» и так далее, так что сократим его до «Сублюпор»).
– Как это ушел?! – завопил Брок-Горыныч. – А как же теперь я?.. Мы?!..
– А что я мог поделать?! – сердито фыркнул Сублюпор. – Мои ребята, как увидели вас, так и попадали в обморок… И я их за это не осуждаю. Такую картину увидеть!..
– А вы? Что же вы сами его не хватали?!
– А я что, хуже других? – обиделся генерал-ефрейтор. – Я тоже в обморок упал.
– Полиция у вас-с!.. – прошипел Брок. – Барыш-шшни кис-ссейные!..
– А вот за оскорбление представителя власти… – начал было Сублюпор, но всё-таки одумался. Тем более, смысла последней фразы он не понял. Это могло оказаться и похвалой. Вместо этого он сказал: – Успокойтесь, прошу вас! Всё образуется… Мы найдем этого мерзавца, этого гнусного урода и заставим его вернуть вам достойный облик!
– Достойного не надо, – буркнул Горынычеброк. – Пусть вернет прежний!
– Можно и так, – согласился полицейский.
– А где мы сейчас, кстати? – огляделся Брок Горыныч.
– В полицейском участке, разумеется. Не домой же вас в таком виде было везти!..
– Так нам что, так теперь здесь и торчать, пока вы этого негодяя словите?! А если у вас на это месяц уйдет?! Или год?..
– Или вообще… – добавила голова Брока.
– Ну… не знаю, – развел крыльями Сублюпор. – Как хотите… Можем и домой доставить, если желаете… Только у вас же дети, уважаемый Хронтон… Супруга, опять же…
– А что вам моя супруга, милейший?! – дернулся Горыныч.
– Да нет, я к слову… – замялся генерал-ефрейтор. – Испугаются ведь.
– А вы за мою супругу не переживайте! За свою переживайте.
– У меня нет супруги…
– Вот когда будет, тогда и станете переживать!
– Горыныч, – шепнул Брок, – а насчет дочерей-то он прав… Может, пусть пока у бабушки поживут?.. Да и Чучу надо бы подготовить. Давай, брякнем ей?..
Впрочем, «брякать» Чучундре не пришлось. Она «позвонила» сама.
– Ну, ты где пропадаешь? – раздался в головах дракона возмущенный голос мадам Чу. В голове Брока мыслефона, разумеется, не было, но он хорошо «слышал» разговор через спинной мозг. – Обед стынет! Пятый раз грею! Ужинать скоро пора!..
– Дорогая, успокойся, – забормотал Горыныч. – Понимаешь, тут такое дело… В общем, мы с Броком в полиции…
– Что вы еще натворили?!..
– Почему «еще»? Разве мы что-то уже… гм… творили?
– От вас всего можно ожидать!.. Ты и один-то был не подарок, а уж когда такого напарничка выискал…
– Т-с-сс! Дорогая, ты что?.. Он же слышит!..
– Кто?..
– Брок, кто же еще!
– Как он может слышать, если мы по мыслефону разговариваем? Ты чего, совсем спятил?..
– Понимаешь… Как бы тебе это объяснить… Короче, мы с Броком теперь – единое целое. Так уж получилось…
– Это как же понимать?! То есть, вас теперь, так сказать, не только профинтересы связывают? Появились интересы и другого плана – более общие и… тесные?.. Ну, знаешь, дорогой!.. Я поехала к маме! И детей увезу.
– А вот это правильно! То есть, правильно, что детей надо бы к маме отвезти… А всё остальное – ты совсем неправильно поняла! Как ты вообще могла такое подумать?! Мне просто стыдно за тебя!..
– А что я должна думать по-твоему? Ты же прямо сказал: мы с Броком теперь – единое целое! Не буквально же это понимать!..
– Именно буквально. Как раз таки буквально!
– Это как?..
– А вот так… У меня теперь третья голова – это голова Брока. А у Брока – моя голова. Только она, похоже, ничего не соображает…
– У меня тоже ни одна из голов ничего не соображает… Что ты несешь?!
– Дык…
– Всё! Ни слова больше! Стой, где стоишь, я лечу к тебе!
– Дорогая! Дорогая!.. Всё, отключилась… – Горыныч наклонил головы к голове Брока: – Она летит сюда…
– Я слышал, – буркнул земной сыщик. – Что ж, рано или поздно увидела бы всё равно. Меня вот больше Сашенька беспокоит… Всё-таки нервная система еще неокрепшая… Как бы она с мадам Чу не увязалась!..
Разумеется, Сашенька увязалась с мадам Чу. Она-то и ворвалось первой в полицейский участок. Бросила мимолетный взгляд на Горыныча, но головы отца не разглядела. Зато сразу увидела отцовское тело, лежавшее на полу. Оно к тому времени устало извиваться и дергаться и лежало без движения. Может, – просто так, может, – спало… Саша не сразу и поняла, что у отца вместо головы. Сначала ей померещилось, что отцовскую голову замотали в какой-то зеленый ковер.
– Папа!!! – ринулась Сашенька к телу Брока и упала перед ним на колени. – Что они с тобой сделали?!..
Саша попыталась снять «ковер» с головы отца, и очень сильно удивилась, что края его, казалось, просто-напросто срослись со спиной, плечами и грудью отца… Впрочем, это ей уже не казалось. Чешуйчатая кожа «ковра» составляла с отцовской кожей одно целое, одно являлось продолжением другого. Девушка, холодея, медленно провела взгляд по ковру дальше… Дикий вопль ужаса и отчаянья прокатился под сводами полицейского участка и оборвался внезапно, на полуноте. Сашенька повалилась рядом с телом отца и закатила глаза. Брок рванулся к дочери, но он еще не умел согласовывать двигательные порывы с остальными головами дракона, поэтому ноги Горыныча заплелись и тот рухнул рядом с девушкой, больно треснувшись левым затылком об пол.
Подстегнутая воплем девушки, в участок ворвалась мадам Чу. Она сразу же бросилась к стонущему на полу мужу, бросив по пути обалдевшему Сублюпору:
– Изверги!!! Полицаи!!! Ненавижу!..
Затем дракониха склонилась над телом Горыныча и… увидела голову Брока, невинно моргающую на нее серыми глазками. Чучундра молча, без единого стона, хлопнулась на пол.
– Ну вот… – пробормотал находящийся в полной прострации генерал-ефрейтор. – Устроили тут лежбище монстров!..
– А ты не вякай, – грубо откликнулся Брок Горыныч, поднимаясь на ноги. – Беги за аптечкой давай! Не видишь – дамам плохо!..
– Можно подумать, мне хорошо, – проворчал Сублюпор, но за аптечкой всё же пошел.
– Да-а… Грустно всё это, – сказал Брок.
– Веселого мало, – согласился Горыныч. – Я ужасно огорчен!..
– Как мило ты выразился, – печально усмехнулся земной сыщик. – У нас в подобных случаях выражаются несколько иначе…
– У вас были подобные случаи?!
– Таких, пожалуй, нет.
– И что же нам теперь делать?..
– Для начала нужно привести наших дам в чувство, а там посмотрим. Ты знаешь, у меня мысль одна всё время вертится, даже две, насчет этого Дурилкина…
– Знаю.
– Как?.. Ах, да… Но я всё-таки озвучу. Иногда порассуждать вслух – очень полезно. Ты не поверишь, но иногда это помогает поймать дельную мысль…
– Поверю!..
– Не перебивай! – огрызнулся Брок. – Так вот, мысль первая: как сумел Дурилкин, появившись здесь совсем недавно, отсилы дня за два до нас, так быстро раскрутиться, оборудовать клинику и начать практиковать? Мысль вторая: откуда он знает ваш язык? Ведь с магом он не общался.
– Это не мысли у тебя, а вопросы… – поправил Змей Горыныч.
– Содержащие мысли! – добавил Брок. – И я, как ты выразился, ужасно огорчен, что на эти вопросы ответов у нас нет.
– Я тоже, – согласился Змей.
