54
Пора поиграть в интеллектуальную игру.
Мы регистрируемся на рейс рано, чтобы избежать толкучки. Но прохождение паспортного контроля проходит с большими проволочками. Я выстаиваю в длинной очереди тридцать минут – 1800 секунд. И когда я наконец подхожу к сканеру безопасности, рядом со зловонной раковиной, женщина, обыскивающая меня, даже не улыбается (все из-за моего оранжевого комбинезона, наверное).
Нелегко уехать в отпуск со своим мертвым отцом, если ты заключена в тюремную камеру. Но я должна попытаться это сделать. Это все, что мне остается. Единственный способ скоротать время и постараться сохранить остатки здравомыслия и нормального психического состояния.
Я держу руки так широко, как только могу. Но цепь не дает мне развести их шире. Женщина хмурится и знаком велит мне пройти в основную комнату, где я поджидаю отца рядом со своею кроватью. У нас в запасе много времени (мы всегда так планировали свои путешествия). Отец любит аэропорты не меньше меня. Правда, его не интересует дьюти-фри. Вместо этого мы направляемся в книжный магазинчик в углу комнаты и блуждаем по нему сорок пять минут (2700 секунд), разглядывая книги и предлагаемые комплекты «3 по цене 2-х».
Бортпроводница у двери самолета проявляет больше дружелюбия, особенно когда я показываю ей наши билеты. «Вам сюда», – говорит она, показывая налево. Налево! Мы всегда мечтали повернуть налево.
Отец уступает мне место у окошка, и мы устраиваемся с нашими книгами еще до того, как начинается показ фильмов. И уже в воздухе мы смотрим один из самых любимых фильмов отца. И я выкрикиваю любимые отцовские реплики из него, забывая на какое-то время о том, что я пока только в первом классе.
«До Чикаго 106 милей, у нас полный бак газа и полпачки сигарет; становится темно и мы надеваем солнечные очки».
«Удар!»
Тишина. А затем далекий пронзительный крик, даже вопль от боли, который я так часто слышала ранее.
