– Я должна перед вами извиниться. Я слишком много выпила.

– Мы все перебрали.

– Это было непрофессионально. Мне не следовало приходить.

Кирстен сидела за своим столом. Джар – на софе. Она снова выглядела так же, как в их первую встречу: все пуговицы на блузке застегнуты, серьезная и деловая.

– Мы можем общаться дальше, как будто той ночи не было? – интересуется она.

– Давайте попробуем.

– Отлично. Я хотела бы задать вам целый ряд вопросов о ваших галлюцинациях после утраты Розы – это нужно для моего исследования.

Джар молчал. Он понимал, что Кирстен не ожидала его прихода сегодня – после того, как три дня назад они так знатно наклюкались в баре. Позвонив в домофон на Харли-стрит, он явно застал ее врасплох. Но сейчас она держалась хорошо, вынужден был признать Джар, даже глазом не повела, когда он появился в дверях.

Было странно, что он снова сидел в этом кабинете с высоким потолком в джорджианском стиле. И уже близок к тому, чтобы спросить Кирстен о Розе, но при этом оставался совершенно спокойным. Джар размышлял о сегодняшней встрече со вчерашнего дня, с тех пор, как расстался с Эми. И сейчас его удивляет только одно – почему Кирстен продолжала притворяться.

– Мы можем вернуться к вашему последнему видению? К тому, на Паддингтонском вокзале?

– А это нужно?

– Простите?

– Нужно ли нам продолжать все это? Вы ведь плутуете.

– Я не понимаю вас, Джар.

– Мне все известно о Карен. – Джар сглотнул, явно начиная нервничать.

– А кто такая Карен?

Так! С него довольно! Джар резко встал с софы и направился к столу Кирстен. Он сознавал, что напугает ее. И сам боялся себя. Он никогда не был вспыльчивым и склонным к конфронтации. Но что-то в нем сломалось – похоже, сказались пять лет крушения надежд, разочарований, неверия других людей и его недоверия ко всем.

– Я солгал. В прошлый раз, когда был здесь. Роза вела дневник. И она написала о вас в нем все. И о том, как ее познакомил с вами доктор Лэнс, и о том, как вы посоветовали ей поехать в приют в Херефордшире, и о том, как заставили ее подписать Закон о неразглашении государственных тайн.

– Джар, я понятия не имею, о чем вы…

– Все! Хватит! – почти прокричал Джар, хлопая ладонью по столу. С секунду – пока шум от хлопка отдается в воздухе – они смотрели друг на друга. А потом Кирстен поставила на место опрокинутую Джаром кружку. Ее рука дрожала. «А что, если ли у нее где-нибудь под столом установлена тревожная кнопка – на случай, если пациент начнет буянить? – подумал Джар. – И сейчас зайдут дородные санитары и напялят на меня смирительную рубашку? Или из ниоткуда вдруг появится Майлз Като?» Ведь это Кирстен позвонила в прошлый раз копу и договорилась, что его на улице запихают в полицейскую машину без всяких опознавательных знаков. Джар в этом не сомневается!

– Я хочу разыскать Розу, и я считаю, что вы ее ищете тоже. Иначе вы бы не вышли на меня, не изменили бы свое имя, не притворялись бы, что встретились с Карлом случайно, не стали бы моим психотерапевтом, а потом не попытались бы стать моей любовницей.

Кирстен глубоко вздохнула, словно стараясь успокоить себя. Этот вдох был совершенно не такой, как те прерывистые, клокочущие вдохи, которые она делала раньше. Сегодня она еще не делала таких вдохов, пока еще не делала. Проходит время, прежде чем Кирстен наконец заговорила, прикрыв глаза:

– Что ж, вы правы. Я вышла на вас не случайно.

Джар не мог скрыть внезапный прилив удовлетворения. Но вздох, вырывающийся у него, больше походит на резкий кашель. Кирстен так твердо отрицала до этого все его нападки, что сумела посеять ростки сомнений в его смятенной душе. Засунув руки в карманы, Джар подошел к окну и встал к ней спиной, посматривая сквозь жалюзи на Харли-стрит.

– Тогда к чему все это притворство? Весь этот обман? Бесплодная трата времени? Мне нужно знать, что случилось с Розой. Не потому ли вы здесь, что решили, что я могу найти ее первым? Может быть она стала разочаровываться в своей новой жизни и пытаться вернуться к старой? Захотела найти меня? На кого вы работаете, Кирстен? Или Карен? Как вас по-настоящему зовут? На кого вы, черт возьми, работаете?

Он повернулся к Кирстен и тут же, не посмотрев на нее, снова впился взглядом в окно. Джар был уверен, что она все еще держит глаза закрытыми – стараясь успокоиться.

– Хорошо, Джар. Я скажу вам. Я «работаю» – если вам так угодно это называть – на Эми, Розину тетю.

– Эми??? – обернулся Джар.

– Мы с ней подруги. Вместе учились в Кембридже, двадцать лет тому назад. Она очень беспокоится о вашем благополучии. Ведь вы встречались с ее племянницей. Узнав о том, что я сейчас практикую в Лондоне и до сих пор интересуюсь галлюцинациями, возникающими у людей после потери близких, она попросила меня «выйти на вас», как вы выразились. Я согласилась. А когда-то она просила меня поговорить с Розой.

– С Розой? Когда?

– Когда я была еще в Америке.

– А она была в Кембридже?

– Да.

– Но вы никогда с ней не встречались.

– Нет. Конечно, я теперь очень жалею об этом. Именно поэтому я ответила «да» на просьбу Эми сейчас. Она знает, что вы очень упрямый и не привыкли принимать помощь от других людей, даже когда они сами ее вам предлагают. Поэтому я сблизилась с Карлом, представившись иностранкой и намолов всякой ерунды про музыку в приемных психотерапевтов. А на самом деле его имя мне сообщила Эми. Вы, наверное, несколько раз упоминали его в разговорах с ней, да? Завязать с ним знакомство оказалось несложно. Это было нечестно с моей стороны, но мы с Эми рассудили, что единственный способ добиться вашего согласия на встречу с психотерапевтом – это заставить вас думать, что вы приняли такое решение сами или, на худой счет, прислушавшись к совету Карла, единственного человека, которому вы, похоже, доверяете в этом мире. А когда мне показалось, что вы больше не придете на мои сеансы психотерапии, я присоединилась к вам в баре. Это было из ряда вон непрофессионально с моей стороны, но я беспокоилась за вас. Как и Эми, которая вас, между прочим, нежно любит.

Джар снова отвернулся к окну. «По крайней мере, Карл тоже был не в курсе», – думал он. Джар предчувствовал, что скажет Кирстен дальше. И на этот раз он боялся, что она не солжет.

– Мне ничего не известно ни о женщине по имени Карен, ни о докторе Лэнсе, ни о Хередфоршире. – Голос Кирстен звучал теперь мягче, теплее и более уверенно. – Я понятия не имею обо всем этом. Правда!

– Но… – Джар сознавал, как нелепо прозвучат его слова. – Роза подробно писала о Карен, своем психотерапевте в колледже. Она была американкой, блондинкой…

– Среди янки много блондинок, вы же знаете.

– И Карен… – Джар снова запнулся. – Она тоже, как и вы, делала прерывистый вдох перед тем, как заговорить. – От спазма в горле его голос срывается, глаза наполняются слезами.

– Разве это так необычно? – спросила Кирстен.

Проводя тыльной стороной руки по глазам, Джар попытался взять себя в руки:

– Роза написала в дневнике, будто Карен однажды произнесла такую фразу: «Не следует оставлять по себе никаких записей, никаких инверсионных следов в небе Фенленда». На нашей первой встрече вы сказали что-то похожее.

– Наверное, это потому что я несколько лет назад писала статью «Галлюцинации после потери близких: инверсионные следы в воображении творческих личностей».

Джар помолчал, стараясь осмыслить слова Кирстен.

– Это еще когда я была в Америке. С тех пор заголовки моих статей стали более скучными. Более научными. – Кирстен вышла из-за стола и встала рядом с ним у окна, выглядывая на улицу: – Не хотите поговорить со мной поподробней о дневнике Розы? Мне кажется, он бередит вам душу?

«Почему ее так интересует дневник?» – Джара вновь стали атаковать старые страхи. Но на этот раз он их проигнорировал. Ему и так уже мерещился голос отца: «Да ты просто идиот, мать твою!» Надо было же умудриться – разглядеть в случайных совпадениях причинно-следственные связи! «Это ничего не меняет», – твердил себе Джар. У Розы в колледже была психотерапевт по имени Карен. Но это не та женщина, что стоит сейчас перед ним.

– На тех же условиях: в мое свободное от работы время и совершенно бесплатно, – добавила Кирстен.

В кармане его куртки зазвонил телефон, нервно вибрируя, а потом замолчал. Джар достал мобильник – посмотреть, кто звонил.

– И позвольте мне вам заметить, – продолжила Кирстен, возвращаясь за стол. – Вы стали выглядеть лучше.

Но Джар не слышал. Ни ее слов, ни гомон людей, идущих по Харли-стрит, ни гул разгоняющегося автомобиля. Он слышит только оглушительный стук своего сердца, с каждым ударом становящийся еще громче. Джар снова смотрит на имя, высветившееся на экране телефона – а вдруг ему показалось? Нет, не показалось…

Это звонила Роза!