18
Кембридж, летний триместр 2012 г. (продолжение)
Я не единственная ушла с бала рано. По совету полиции Комитет Майского бала решил свернуть празднество.
И я больше не видела в тот вечер ни Ника, ни Тима. Я, конечно, могла разыскать Тима и, сославшись на трагедию с Фиби, объяснить ему, почему не вернулась к плавучему казино, у которого я его оставила. Но мне хотелось тогда только одного: как можно быстрей убраться подальше от колледжа.
Я перешла мост и спустилась вниз, к Кингс-Парейд, теша себя надеждой, что Джар не рассердится от того, что я разбужу его в такой час. По улицам слонялись расфуфыренные, но растерянные участники бала – привилегированная кембриджская диаспора. Один парень тщетно пытался успокоить свою девушку, громко заливавшуюся слезами. А на стене рядом с домиком привратника Королевского колледжа о чем-то тихо шепталась понурая парочка с бутылкой шампанского у ног.
Мне пришлось несколько раз позвонить в звонок на двери Джара, прежде чем он появился на пороге в своем домашнем халате. Было два часа ночи, и я в своем бальном наряде ревела белугой, но он впустил меня без единого слова. Как только дверь за мной закрылась, я, содрогаясь от рыданий, упала в его объятия. Джар крепко держал меня до тех пор, пока я не перестала плакать. А потом нежно повел меня наверх и усадил на кожаную софу в гостиной, отодвинув в сторонку подушки и одеяло.
Глотая виски, я рассказала ему о событиях этой ночи – сначала о Фиби, а затем и о Тиме. Мои терзания по поводу Тима вдруг показались такими пустяковыми в сравнении с трагедией, разыгравшейся потом в Саду студентов.
– Если они нашли Фиби быстро, то, возможно, ее еще удастся спасти, – сказал Джар.
– Нет, они не успели. Она была мертва, Джар, я уверена. «Скорая» уехала без сирены.
– Там нет машин в такое время ночи.
– Ее голова свисала так неестественно и безвольно. – Эту тяжелую картину я никак не могла выбросить из головы. Джар подлил мне еще виски.
– Только не начинай винить себя, Роза.
– Но я действительно могла бы ей быть лучшей подругой. А Ник? Он никогда не оправится от такого. Если бы ты видел его лицо, когда он смотрел на нее…
Я снова расплакалась, и Джар крепко прижал меня к себе. В его теплых объятиях я чувствовала себя в безопасности. «Мне не следовало идти на бал или приходить к Джару в эту ночь», – подумала я.
Пока я так сидела, обхватив Джара руками и ловя себя на мысли о том, что в целом мире сейчас не нашлось бы другого места, где я хотела бы быть, в спальне Джара послышался шум. Тяжело сглотнув, я отпрянула от Джара.
– Здесь еще кто-то есть? – прошептала я. Мой вечер грозил закончиться хуже некуда! Но попрекать Джара за то, что он привел к себе девушку, я не имела права.
– Это Ниам, моя кузина, – ответил Джар, вытирая слезинку с моего глаза. На его губах заиграла понимающая улыбка. Настолько слабая, что я до сих пор не уверена: а, может, мне это только показалось?
– Она приехала сюда из Дублина на несколько дней, – добавил Джар.
Я снова расплакалась.
– Обними меня покрепче, Джар, – попросила я. – И никогда не отпускай!
– Мне не следовало оставлять Тима сегодня ночью и уходить вот так, – сказала я, приходя потихоньку в себя. – Насколько я знаю, он просто хотел сделать пару ставок в казино.
– А эта Ханна, она, вероятно, «бывшая» Тима?
– Похоже на то.
– Тогда я бы не стал доверять словам шлюхи.
В дверной звонок внизу кто-то позвонил.
– Бурная ночка, – сказал Джар, вставая с софы. На пороге спальни появилась его кузина. – Ниам, это – Роза. Роза, это – Ниам.
Ниам подошла и села рядом со мной.
– Теперь все в порядке? – спросила она, положив свою руку на мою.
Боже, неужели я так жутко выглядела? Я, похоже, показалась ей пьяной или обкуренной.
– Я сделаю чай, хочешь? Раз уж мы все не спим.
– Давай, – сказала я.
У Ниам были такие же добрые глаза, как у Джара, но ирландский акцент проявлялся в речи сильнее. И она была невысокой и больше походила на девчонку-сорванца. В ней не было ничего от грузности двоюродного брата. Я вспомнила: Джар говорил мне, что она была актрисой.
Пока Ниам ходила за чайником в спальню, я гадала, слышала ли она наш разговор с Джаром. У меня больше не осталось ни сил, ни эмоций, чтобы снова рассказывать ей о Фиби.
Я очень надеюсь, что с Божьей милостью Фиби выживет. Возможно, ее еще удастся спасти, как сказал Джар. Она не могла висеть на том дереве долго.
– Кто там пришел? – поинтересовалась Ниам.
Мы обе прислушались. Я различала только голос Джара, а голоса его собеседника или собеседницы не слышала. Потом дверь закрылась, и Джар стал подниматься к нам по лестнице. Я подняла глаза и увидела в дверях его и… Тима с красными глазами, растрепанными волосами и развязавшимся белым галстуком.
– Я только хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – сказал он робко.
Взглянув на Тима, я перевела взгляд на Джара: как Тим разыскал меня, и почему Джар его впустил?
– Хочешь ирландский виски? – спросил у Тима Джар и улыбнулся мне, словно показывая, что все под контролем.
– А может, ты будешь чай? – спросила Ниам.
Тим посмотрел сначала на меня, а затем на Джара: «Двойной виски».
«А что, если Джар и Тим знакомы, и весь этот вечер был подстроен?» – почему-то пронеслось у меня в голове. Но оказалось, что Джар просто хотел дать Тиму возможность объясниться. Отчасти из мужской солидарности, которая всегда так раздражала меня. Отчасти потому, что понимал, насколько мне было не по себе от того, что я смылась от Тима, ни слова ему не сказав… Более того, я даже думаю, что Джар жалел и меня, и Тима, и всех, кто был на балу. И за початой бутылкой двадцатилетнего «Йеллоу Спот» («с нотками подсушенного ячменя, винограда и свежескошенного сена») он помог нам выговориться о Фиби.
На рассвете Джар приготовил яичницу-болтунью с беконом – нашу альтернативу завтраку на Майском балу, и мы вчетвером умяли ее так, словно не ели несколько дней. Джар также поставил нам послушать «Вилладжерс», которых я так и не увидела на празднике.
Улучив момент, Тим извинился за Ханну. Джар, конечно же, оказался прав. Тим раньше гулял с Ханной, и она так и не простила ему разрыва. А Тим так и не понял, что я бы все равно ушла. Он решил, что я сорвалась из-за трагедии в Саду студентов. И мне захотелось оставить его в этом заблуждении.
– Как ты узнал, где я? – полюбопытствовала я.
– Я спрашивал людей на улицах, не видели ли они красивую девушку в бальном платье, бредущую в одиночестве. – Тим замолчал, поглядывая на Джара и Ниам, моющих посуду. – Значит, ты выбрала Джара?
Я кивнула, чувствуя себя виноватой перед Тимом за то, что неверно судила о нем, и благодарной Джару – за то, что он помог нам «поставить точку», как сказала бы мой психотерапевт.
Интересно, вызывал ли когда-нибудь доктор Лэнс к себе Фиби? Встречалась ли она с этими хитрыми охотниками за головами? У Фиби всегда были сложные отношения с властями. И я теперь, как никогда, понимаю, насколько я все же – везунчик. Ведь на том дереве вместо нее могла висеть я.
