Глава тридцать вторая

В ужасе и не веря своим глазам, я следила за происходящим. Длинные и острые клыки чудовища погрузились глубоко в туловище Нелли, гарпунная пушка упала на землю. Мотнув головой, дракон подбросил Нелли высоко в воздух. Она с глухим стуком рухнула на окаменелости, бездыханная, словно тряпичная кукла.

Я онемела. Все вокруг меня завертелось, и меня едва не стошнило.

Дракон не останавливался ни на мгновение – не успело остыть тело его предыдущей жертвы, как он уже повернулся к следующей. Хадсон, такой огромный и широкоплечий, по сравнению с драконом казался полевым мышонком рядом с горным львом. По рту и чешуйчатому подбородку дракона расплылось рубиновое пятно. Он широко распахнул челюсть, и воздух заполнил пронзительный крик. Зверь поднял голову, крик стал еще громче. Я не сразу поняла, что исходит он не от дракона, а откуда-то над нами. Моргая, я уставилась в янтарное небо, по-прежнему ощущая, как все вокруг меня плывет. Жуткий визг усилился, и, прежде чем чудовище успело среагировать, из облаков вынырнула бронзово-рыжая молния.

– Роузи! – прошептала я.

Птица со всего размаха обрушилась на голову дракона, сшибая его с ног и заставляя повалиться на бок. Он захлопал кожистыми крыльями в попытке устоять, но, прежде чему монстр успел прийти в себя, Роузи ударила его в грудь своим бритвенно-острым клювом. К тому времени, как изумрудные чешуйки, звякнув, упали на каменистую почву перед драконом, Роузи уже кружила в сотне футов над ним, готовясь к очередному броску. Чудовищный дракон многократно превосходил ее по силе, но она сражалась словно зяблик, защищающий свое гнездо от ястреба. С груди чудища осыпалось еще несколько чешуек.

Дракон наконец-то наловчился уклоняться от самых болезненных ее ударов и делал выпады в сторону, чтобы ухватить птицу в воздухе, когда она пролетала ближе. Но двигался он несравнимо медленнее, а птица словно заведенная кружила вокруг него и, уловив подходящий момент, клевала его в затылок. Она делала вид, что поддается, и тут же отлетала, каждый раз чуть дальше, уводя чудовище дальше от зверолова.

Рядом послышался голос, который сначала показался мне приглушенным эхом. Потом я ощутила, как меня за плечо трясет Джекаби.

– Пора! – говорил он. – Быстрее, мисс Рук!

Он выбрался из траншеи и, склонив голову, не отрывал взгляда от дерущихся созданий. Я последовала за ним, стараясь не упасть, и вместе мы подбежали к неподвижной фигуре Хадсона.

– Он… – не закончила я вопрос.

– Он жив, – подтвердил Джекаби. – Но едва-едва. Любой на его месте уже был бы мертв, но Хэнк упрямый как черт. Помогите поднять его.

Джекаби отстегнул с груди зверолова тяжелый патронташ и отцепил пояс с ужасными крюками, и мы перевернули его на спину. Джекаби взялся за ноги, я – за руки, и вместе мы с трудом подтащили его к краю траншеи.

– Теперь спускайтесь! – велел детектив.

Я спрыгнула в траншею и тщетно попыталась ухватить и приподнять широкие плечи зверолова снизу.

– Что теперь? – спросила я.

– Ловите!

Джекаби толкнул тело, и я вдруг оказалась прямо-таки погребенной под верзилой Хэнком Хадсоном. Я тут же начала выбираться из-под него, насколько хватало сил, но стараясь не навредить ему еще больше. Выкарабкавшись, я увидела валяющийся поблизости в грязи ледоруб. Подобрав его, я привстала и заглянула через край траншеи.

– Джекаби! – окрикнула я. – Что вы там делаете?

– Пользуюсь предоставленным нам такой большой ценой шансом, – отозвался он. – Пусть он невелик, но я не желаю упускать момент, пока не поздно.

Он подошел к тому, что осталось от нашего небольшого костра, и к куче оружия Хадсона.

– Надеюсь, меткость моя повысилась с прошлого раза, когда я держал в руках гарпунную пушку. Да, это была еще та вечеринка.

– А у вас есть запасной план на случай промаха? – взволнованно прошептала я.

– Вы что, не видели, что тут происходит? – ответил он. – Это и есть наш запасной план – точнее, запасной план нашего запасного плана. Гарпун – наша единственная надежда. Если я не смогу точно попасть, то, надеюсь, хотя бы вызову у чудовища несварение желудка.

Я сглотнула и вновь обратила взор на дерущихся созданий. Впавший в ярость дракон был уже изрядно потрепан, во многих местах чешуйки опали с его грубой шкуры. Кроме того, Роузи в нескольких местах повредила и кожистые крылья гиганта. Она продолжала нарезать круги и клевать врага, но уже не так ловко и проворно, как в начале драки.

Когда она в очередной раз нырнула, чтобы ударить чудовище в голову, дракон сделал неожиданный резкий выпад. Роузи увернулась от хлопнувших челюстей, но из-за этого пролетела слишком близко от противника. Длинный зазубренный хвост дракона ударил по ней, словно мощный хлыст. Не справившись с разворотом, птица завертелась и упала на землю, подняв клубы пыли.

Дракон испустил громкое, похожее на раскат грома рычание, но торжествовал он недолго. Из-за рева чудовища я не услышала выстрела, но увидела, как гарпун плавно – по крайней мере, мне все тогда казалось замедленным – поплыл по воздуху. А потом он ударил в грудь дракона. Попади он футом выше, то мог бы пробить шкуру в том месте, где осыпалась чешуя, но вместо этого он звякнул, отскочил и с глухим стуком упал на землю.

Дракон в удивлении замолк и уставился своими золотистыми глазами на моего шефа. Джекаби отшвырнул ставшую бесполезной гарпунную пушку и выхватил из-за пояса тупой мачете. Его силуэт на фоне костра напоминал отважного рыцаря из книг. Мое доведенное до отчаяния воображение уже превратило его потрепанное пальто в кольчугу, а ржавое лезвие – в меч, хотя отказывалось признавать в нелепой вязаной шапочке сверкающий шлем. Даже у иллюзий есть свои пределы.

Джекаби стоял один напротив громадного дракона.

– Ну что, Орешек, – обратился он к грозному сопернику, – не пора ли нам покончить со всем этим?

Дракон облизнулся, расправил мощные конечности и двинулся вперед. В длину он достигал футов пятьдесят, в высоту превышал четырехэтажное здание; его зубы походили на мечи, а когти могли бы переломить бревно словно зубочистку. Но у Джекаби не дрогнул ни один мускул.

Сначала их разделяло пятьдесят ярдов, затем – тридцать, под конец – десять. Массивные лапы двигались ритмично, словно огромные поршни, крылья процарапывали в земле глубокие борозды. Но Джекаби стоял, не шелохнувшись, и сосредоточенно рассматривал оставленные Роузи проплешины в броне чудовища. С тем же успехом он мог бы прикидывать, как лучше швырнуть камешек в надвигающийся на него поезд. Золотистые глаза дракона блестели от ярости и предвкушения, и даже с моего места было хорошо слышно, как в ожидании очередной добычи урчит его желудок.

И тут у меня в голове мелькнула мысль. Я глубоко вздохнула, обдумывая ее, крепче сжала рукоятку ледоруба и выбралась из траншеи. Дракон встал на задние лапы, готовясь прыгнуть на Джекаби. В отблесках потухавшего костра чешуйки на его шее мерцали голубовато-зеленым цветом.

Я отчаянно бросилась вперед по неровной земле. Передо мной из костра выкатилось угольно-черное полено, охваченное огнем. Не сбавляя скорости, я наколола его на острие ледоруба и преодолела последние несколько футов. Неуклюже замахнувшись, я закинула ледоруб вместе с поленом прямо в пасть дракона и сшибла Джекаби с ног. Мы по инерции рухнули на землю как раз вовремя, чтобы увернуться от щелкающих челюстей чудовища.

Не успели мы приземлиться, как Джекаби тут же вскочил на ноги, приподнял меня и толкнул в ту сторону, откуда я прибежала. Я помчалась, наклонившись вперед и едва не падая, пока не добежала до траншеи. Спрыгнув в ров, я обернулась. Джекаби был уже рядом. Нависший над ним дракон поначалу, казалось, не обращал ни малейшего внимания на происходящее, но потом тлеющее полено проскользнуло по его пищеводу. Морда чудища дернулась. Дракон склонил изумрудную шею и посмотрел на свой раздувшийся живот. Джекаби прыгнул… вот-вот он достигнет траншеи… И тут раздался взрыв.

Странно, но сейчас, когда я вспоминаю о том событии, то не могу припомнить резкого и громкого звука – вообще не представляю себе никаких звуков, а только полную, оглушительную тишину. Взрыв снова швырнул меня обратно на дно канавы, а Джекаби перелетел через мою голову и врезался в противоположную стену траншеи. Его едва не перенесло через край, но он каким-то чудом вцепился в камни, удержался и опустился на землю рядом с Хэнком Хадсоном. Несколько секунд спустя, все еще пребывая в мертвой тишине после шока, мы почувствовали жар.

Ни раньше, ни с тех пор мне не доводилось видеть столько огня, сколько от этого дракона. В детстве я иногда забиралась на кровать, когда горничная ее застилала. Женщина брала простыню за углы, подкидывала ее высоко в воздух и давала ей медленно опуститься на меня. Огонь повис в воздухе как та самая простыня, слегка колеблясь и вздымаясь, а после принялся медленно оседать на окружающую нас местность, покрывая ее словно одеяло. И он постоянно шевелился, переливаясь яркими рубиновыми и оранжевыми всполохами. При опускании волнистой простыни мерцающие белые сгустки превращались в водовороты жидкого золота.

Я лежала в пыли, завороженно наблюдая за тем, как к нам приближается широкая огненная завеса. Но потом, то ли от удушающего жара, то ли от ослепляющего света, мои глаза закрылись. Я инстинктивно прижала к лицу руки, ожидая, что пламя вот-вот охватит меня. Жар усиливался, как мне показалось, целую вечность, но потом все-таки утих и превратился в мягкое, уже не обжигающее тепло. Я открыла глаза.

Какое-то мгновение я не понимала, на что смотрю. Надо мной склонилась молодая женщина с золотистой кожей. Ее длинные каштановые волосы почти полностью выбились из пучка на макушке и свободно свисали, слегка взъерошившись у висков. Лицо ее покрывали пятна грязи, вдоль щеки тянулась темная рана. Образ ее повторялся в бесчисленных вытянутых осколках разбитого зеркала. Я поморгала, осознав, что это мое лицо, и сфокусировала взгляд. Надо мной простиралось сверкающее в пляшущем свете пламени крыло Роузи.

С обеих сторон от нас траншею заполнял злобный огонь, но он уже начал угасать. Какое бы сверхъестественное вещество ни вызвало взрыв, действие его длилось не вечно, а языкам пламени не за что было уцепиться на голой земле. Когда огонь превратился в тлеющий дымок, Роузи приподнялась и, склонив голову, посмотрела на безвольно лежащего Хэнка Хадсона. Зверолова наполовину засыпало землей со стены траншеи, но из его губ вырывался слабый хрип.

Удовлетворившись, золотая птица выпрямилась, стряхнула со спины водопад искристых угольков и неверной походкой отошла в сторону. Во время драки пострадала ее нога, но она подпрыгнула и, дважды махнув мощными крыльями, изящно взмыла в темное небо. Зрение ко мне вернулось еще не полностью, и я не могла различить, садится ли до сих пор солнце или на небе уже выступили звезды. К тому же участок раскопок покрывала плотная пелена дыма, и через несколько мгновений Роузи растворилась в ней.

Следующим в себя пришел Джекаби.

– Это было весьма эффективно, – сказал он, садясь. – Вы в порядке, мисс Рук?

– Кажется, да, сэр, – кивнула я.

Я высвободила ногу из-под осыпавшейся земли и быстро стряхнула с подола платья уголек, угрожавший прожечь ткань вплоть до самой кожи.

– Вы предвидели взрывной потенциал этого маневра?

– Возможно, не в таком масштабе, – призналась я, отряхивая пыль и сажу с блузки. – Вы сказали, что изнутри он настоящий дракон, но что у него отсутствуют инстинкты… а это значит, что он ничего не знает про кремень. Я поняла, что природное топливо внутри него похоже на порошок для вспышки – достаточно лишь поднести искру.

– Верно. Блестяще. Он ведь так и не проглотил ни одного обломка кремня, – кивнул Джекаби. – И, по всей видимости, не научился освобождаться от накопленных излишков. Прекрасная догадка, мисс Рук.

Он встал, провел рукой по спутанным темным волосам и огляделся.

– Проклятье, – выругался он. – То есть я, конечно, рад, что мы живы и все такое, – честно говоря, я на это не слишком надеялся. Но все же жалко потерять такой уникальный экземпляр.

Проглотив комок в горле, я заставила себя тоже встать.

– При всем моем уважении к вам, сэр, я совершенно не против того факта, что все драконы вымерли.

– Я говорю не об этом чудище. Его, конечно, тоже немного жаль – он не виноват, но такова природа существа. Хамелеоморфы редки, но не уникальны. А вот моя шапка была единственной в своем роде, связанной нимфой по имени Агата лично для меня из шерсти одного из выживших йети в швейцарских Альпах, окрашенной краской, сделанной самой Бабой-ягой.

– Вы переживаете из-за шапки?

– Мне подарили ее на день рождения. Она была дорога мне как память.

Я выбралась из траншеи, чтобы оценить масштаб повреждений. Поначалу мне показалось, что я вылезла не с той стороны черного от копоти рва, но когда до меня дошло, что я не ошиблась, я побледнела. Взрыв полностью уничтожил весь участок и окружающую его местность. От огромного дракона остались только дымящаяся яма и хлопья пепла, падавшие на землю словно снежинки. Глаза мои заслезились, но я продолжала внимательно оглядываться по сторонам в безуспешных поисках останков отважной Нелли Фуллер.

Исчезли даже окаменелости, на которые она упала. На холме валялось всего лишь несколько осколков. От самого поразительного научного открытия в современной истории осталась только пара обломков не больше моего мизинца, из-за которых не стали бы спорить даже Хорнер и Лэм.

Область разрушений простиралась далеко за пределы участка раскопок. По всему почерневшему холму виднелись островки танцующего пламени. О величине взрыва свидетельствовал круг выжженной земли шириной с полумилю. Деревья и трава по всему его периметру были охвачены огнем. Я перевела взгляд вниз, к подножию холма. Поле тоже горело. Поврежденный ранее сарай полностью сровнялся с землей, дом Брисби сильно пострадал от взрыва: ближайшая к нам стена просела внутрь, и то, что осталось от нее, быстро пожирало пламя. Ферма пропала. Окаменелости исчезли. Нелли Фуллер погибла. Я села на край траншеи и уставилась на падающие хлопья пепла, переводя дыхание.

Джекаби тихо подошел и сел рядом со мной.

– Погребальному костру присуща некоторая торжественность, – сказал он мягким тоном. – Это почетная традиция во многих культурах.

Покрытой копотью рукой я смахнула со щеки слезу и кивнула. Нелли точно предпочла бы покинуть этот мир торжественно и эффектно, а не остаться лежать тряпичной куклой. В горле у меня снова встал комок.

Джекаби протянул руку, подобрал из пепла какую-то серебристую щепку длиной не более сосновой иголки – возможно, все, что осталось от некогда огромной кости, – и спрятал ее в кармане жилета.

– Должен признаться, что я недооценивал палеонтологию, – сказал он. – Ваше увлечение принесло нам огромную пользу и сыграло решающую роль. Ваши достижения в этой области достойны похвалы.

– Очень… любезно с вашей стороны, мистер Джекаби, – сказала я, – но мы в буквальном смысле сидим на пепелище катастрофы, предотвратить которую нам не удалось. Мое увлечение обернулось впечатляющим провалом.

Джекаби помотал головой.

– Мисс Рук, величайшие люди в истории – не те, кто ни разу не потерпел неудачу, а те, кто продолжал упорно идти вперед, несмотря на многочисленные поражения, пока не пришел наконец к победе.

Он положил руку мне на плечо.

– Неудача – это не противоположность успеха, это его часть. А что касается данной неудачи, – он скривил уголок губ, – то она вышла вполне зрелищной, не так ли?

В глазах моего шефа вспыхнула задорная искорка, и за его спиной обрушилась стена фермерского дома, подняв клубы дыма. Я вздохнула и, несмотря на свое подавленное состояние, постаралась выдавить улыбку.

– Вы правы, сэр.