Глава двадцатая

– Осматривайтесь, но ничего не трогайте, – в третий раз повторил Лэм, пока мы с Чарли следовали за ним к входу, проделанному в брезентовой стене. – И позвольте мне напомнить, что все увиденное вами носит в высшей степени конфиденциальный характер.

– Можете не беспокоиться, мы сохраним ваши секреты, – уверил его Чарли.

Лэм недовольно прищурился, но отбросил брезентовый полог, и мы вошли внутрь. Брезент не покрывал территорию раскопок сверху, так что мы находились не в огромной палатке, а, скорее, на огороженном забором частном участке. Стены слегка наклонялись внутрь, поэтому возле них было больше тени, но на землю попадало достаточно солнечного света. Кое-где были аккуратно разложены инструменты, а некоторые участки окаменелого скелета прикрывали ткань и брезент. Самое широкое полотно закрывало большой участок хребта создания, ближе к лопаткам. Оставалось только гадать, зачем Лэм застелил окаменелости: то ли желая уберечь от порчи из-за непогоды, то ли в силу своей паранойи. В целом следовало признать, что он со своими помощниками проделал большую работу. Были уже четко видны контуры головы, а также, несмотря на брезент, было заметно, что команда Лэма полностью открыла позвоночник гигантского зверя.

Мистер Брэдли, худой смуглый мужчина, сидел на корточках возле шеи и расчищал позвонки с помощью небольшого долота и щетки. Увидев нас, он улыбнулся, но, перехватив гневный взгляд Лэма, поспешил вернуться к своему занятию.

– Так вы утверждаете, что вы дочь Дэниела Рука? – спросил Лэм, проводя нас вдоль всей находки.

– Да, это так, – ответила я.

– Ну что ж, проверим, удалось ли вам почерпнуть что-нибудь мало-мальски полезное у отца, сделавшего не такую уж незначительную карьеру. К какой кости крепятся тибия и фибула?

Попроси он меня вдеть нитку в иголку или сыграть на клавесине, я бы, пожалуй, и смутилась, но я еще в детстве собирала модели скелетов, подобно тому, как большинство девочек собирают головоломки из кусочков.

– Тибия и фибула, иначе большеберцовая кость и малоберцовая кость, с одного конца посредством коленного сустава крепятся к фемуру, то есть к бедренной кости, а с другого конца – через голеностопный сустав к предплюсне.

Мистер Брэдли в присутствии Лэма старался не поднимать голову, но все же одобрительно кивнул, когда мы проходили мимо. И как такие приятные люди поступают на работу к таким занудам, как Лэм?

– И что же следует после предплюсны? – сухо продолжил опрос профессор.

– То же, что и у людей. Плюсна и пальцы. Фаланги, если вам угодно. У большинства динозавров, как у современных птиц, плюсна была приподнята над землей, и вес всего существа…

– Неверно, – перебил меня Лэм.

– Неверно? Нет, я совершенно уверена в том, что…

– Вы ошибаетесь, мисс Рук. Как можете убедиться сами, после плюсны… не следует ничего. В этом-то все и дело. Вся ступня моего динозавра отсутствует.

Я посмотрела на землю. Массивная бедренная кость находилась на месте, за ней лежали длинные большеберцовая и малоберцовая кости, но далее следовал лишь ряд углублений в земле. Кости стопы полностью пропали.

– Прошлым вечером они точно были, – сказал Чарли, аккуратно вышагивая вдоль углублений. Я кивнула.

– Я пытался задержать ее, начальник! – неожиданно раздался пыхтящий крик Огаста Мерфи со стороны входа.

Веснушки почти полностью растворились в разлившемся по его лицу багрянце. Нелли Фуллер переступила через кучу свежевырытой земли. Полоски на пальто делали ее довольно пухленькую фигуру стройнее, под стать ее острому языку. Она казалась совершенно неуместной на фоне всей этой грязи, но ступала по неровному грунту чрезвычайно уверенно.

– Что вы себе позволяете? – зарычал Лэм.

– Это журналистика. Ужасное занятие, признаю, но ничего не могу с собой поделать. Ух ты, какой красавец!

Мистер Брэдли залихватски подкинул свое долото.

– Я имела в виду здоровяка, которого вы откопали. Но раз уж на то пошло, как вас зовут, мистер?

– Брэдли. Билл Брэдли, мисс.

– Хорошее имя, Билл. Две одинаковые заглавные буквы всегда неплохо смотрятся в печати. Так что именно вы, говорите, раскопали?

– Сэр, мне вытолкать ее? – спросил мистер Мерфи.

– Экий ты проказник. Если хочешь потанцевать, сначала нужно спросить даму, – бросила Нелли через плечо. – Боюсь, на сегодня все мои танцы уже расписаны.

– Иди лучше присмотри за Хорнером, кретин, – приказал Лэм Мерфи, пересекая участок, чтобы задержать журналистку. – Вы прекрасно знаете, что вам нельзя находиться на участке!

– Разве?! Извините, очевидно, я вас не совсем расслышала. В следующий раз выражайтесь, пожалуйста, яснее.

– Выражаться яснее? Я обратился к вам по имени, мисс Фуллер, смотря прямо в глаза, и сказал держаться подальше!

– Ну, тогда следует признать, что между нами произошло небольшое недопонимание. Но ладно, я не держу на вас зла, дорогуша. Бог ты мой! Вы только поглядите на эти ребра. Первая кость и то произвела впечатление, но это действительно стоило увидеть своими глазами!

– Мне кажется, вы все увидели более чем достаточно, – огрызнулся Лэм.

– Но, сэр, мы только начали, – кротко сказала я. – И здесь обязательно должен побывать мистер Джекаби. Не могли бы вы послать за ним одного из ваших помощников? Он бы смог…

– Вон! С меня хватит!

– Профессор Лэм… – начал Чарли.

– Никаких «профессор Лэм», офицер Баркер! Я договорился с вашим непосредственным начальником, инспектором Беллом, и он пообещал мне полное содействие. Я поддался на ваши уговоры и разрешил осмотреть участок. А теперь проваливайте с моей собственности и забирайте с собой этих… женщин.

– Ну ладно, как скажете, вы тут начальник, – сказала Нелли, впрочем, не торопясь никуда уходить и обращаясь уже ко мне. – А вы, похоже, тут мозг. Эбигейл Рук, если не ошибаюсь? Можно обращаться по-простому, Эбби? Чудесно. Прежде чем уйти, скажите, Эбби, как называется такая кость у птиц вот здесь?

С этими словами она провела у себя вдоль грудины.

– Она называется киль, – ответила я.

– Да, точно. Я вот не пойму: то ли мне кажется, то ли это действительно огромный киль.

Она указала на широкую полосу возле передней части ребер создания, на которую я не обратила внимания, приняв ее за плоский участок земли.

– Для динозавров это нормально?

Мистер Брэдли оторвал взгляд от шеи чудовища. Глаза его блестели.

– Думаете, это странно? Послушаем, что вы скажете, когда увидите вот это!

Он шагнул в сторону, приподнимая большой кусок брезента, скрывавший спину создания.

– Довольно! Хватит! – завопил Лэм, дрожа от ярости. Брэдли опустил парусину и замер.

Но он успел показать достаточно, чтобы мы с мисс Фуллер переглянулись. В глазах журналистки я прочитала то же недоуменное изумление, которое охватило и меня. Крылья. У этого колосса имелись крылья.

Лэм грубо вытолкал нас за брезентовую стену и едва не пинками прогнал с участка. По пути он окинул мистера Брэдли гневным взглядом, и я посочувствовала бедолаге. Наверняка его ожидает неприятная выволочка. Но больше меня волновало то, что он открыл нам.

– Что скажете, мисс Рук? – спросил Чарли, пока мы спускались по тропинке к ферме.

– Это невозможно!

– Материал на первую полосу, вне всякого сомнения, – довольно ухмыльнулась Нелли.

– Какая-то невообразимая смесь теропода и птерозавра. Научное сообщество будет взбудоражено! – сказала я.

– Эбби, дорогая, все это так мило, но когда я напишу статью, на уши встанет не только научное сообщество.

– Вашей статье придется подождать, пока я не закончу свое исследование и не подготовлю официальный отчет о данном образце, – нас догнал Лэм, видимо, не веря, что мы уйдем обратно.

– Не думаю, что придется ждать долго, – сказала я. – Скелет почти нетронут и невероятно хорошо сохранился.

– Вот именно что невероятно, мисс Рук. Тем больше поводов для подозрений. Не знаю, что там Оуэн Хорнер думает о принципах научного процесса, но я не желаю выставлять себя дураком.

– Вы думаете, это подделка? – спросил Чарли.

– До нашего приезда здесь полностью хозяйничал Хорнер. И он уже не первый раз занимается вредительством на месте раскопок.

Репутация самого Лэма была далеко не безупречной, но в чем-то он был прав. Судя по публикациям в журнале, Оуэн Хорнер хоть и был более приятным в общении, но щепетильностью не отличался.

– Профессор, неужели между вами все настолько плохо?

– Хуже, чем вы можете себе представить, – ответил Лэм. – Но я не виноват! Когда мы познакомились, этот негодяй еще даже не закончил обучение. В своей диссертации он исследовал одного внушительных размеров теропода, собранного, очевидно, любителем: голова – от одного вида, тело – от другого. Естественно, я указал на ошибку, его диссертацию с позором отклонили, и ему пришлось отложить защиту еще на год. С тех пор он постоянно пытается потешить свою уязвленную гордость. Когда он не может опередить меня – а в большинстве случаев это так и бывает, – то всячески вставляет мне палки в колеса. Думаете, почему он появляется всякий раз, как я начинаю новое исследование? С него станется подсунуть нелетающему динозавру крылья или приставить птерозавру ноги другого вида. Такого рода вмешательства я не потерплю, и вы должны понимать, почему мне не хочется торопиться.

Я понимала. Полевые исследования – сама по себе непростая работа и без дополнительных препятствий, а история Лэма походила на правду.

– Справедливо, – сказала я.

– Кроме того, повод для скептицизма дают и кое-какие другие детали раскопок, – продолжил Лэм. – Окаменелости находятся на очень небольшой глубине. Слои пепла в грунте заставляют сделать предположение о серии пожаров, повлиявших на рост растений и последующее оседание земли. Тем не менее, основываясь только на наблюдаемых слоях, можно было бы сделать вывод, что им всего несколько тысяч лет.

– Что, очевидно, ошибка, – сказала я. – Самые последние динозавры и то жили в меловый период…

– Вот именно! Более того, если пока отбросить крылья, то этот, скорее, похож на аллозавров юрского периода!

– Извините, ребята! – вмешалась Нелли. – Нельзя ли перевести для тех, кто не говорит по-динозаврьи? Вы сказали, что несколько тысяч лет – это очень мало. Сколько же ему должно быть на самом деле?

– Где-то около ста пятидесяти миллионов, – ответила я.

Нелли присвистнула. Я вновь повернулась к Лэму.

– И вы действительно полагаете, что Оуэн Хорнер готов расстаться с таким идеально сохранившимся экземпляром, только чтобы выставить вас дураком?

– Я не думаю, что этот эгоистичный мерзавец пожертвовал бы даже своим ногтем, – поморщился Лэм. – Но с этим образцом явно что-то не то.

Когда мы дошли до фермы, Хорнер как раз вышел из-за угла и пошел нам навстречу. За ним тенью следовал Мерфи.

– Вы-то мне и нужны, мисс Рук, – сказал Хорнер, едва приблизившись к нам. – Вам обязательно нужно посмотреть на следы, которые сейчас изучает ваш начальник. Пойдемте, я провожу вас.

– Уверен, мы можем найти большой красный сарай и без вашей помощи, – холодно сказал Лэм.

– Знаю, искать у вас получается неплохо, – сказал Хорнер. – Только я все нахожу первым, как и этот участок. Не хочется заставлять мисс Рук ждать неделю, пока вы найдете дорогу.

– Господа, прошу вас! – попросила я, посмотрев на них умоляющим взглядом. Лэм закатил глаза, но придержал язык, а Хорнер усмехнулся и пошел первым.

Сарай представлял собой большую красную постройку, которую с одной стороны обрамлял загон для кур, а с другой – навес для хранения бочек и тачек. Между домом и сараем мы обнаружили Джекаби и Хадсона, склонившихся над землей. Рядом стоял наблюдавший за ними Брисби. Джекаби в руках держал диск из цветного стекла с выгравированными по краю символами. При нашем приближении он покачал головой, не отрывая взгляда от диска.

– Сэр, – обратилась я.

– В высшей степени любопытно, – сказал он.

Было непонятно, заметил ли он нас или просто размышляет вслух. После этого он спрятал линзу в карман своего мешковатого пальто.

– Мисс Фуллер! – радостно воскликнул Брисби. – Добро пожаловать! Приятно снова вас видеть!

Потом, увидев, что я не одна, он обратился ко всем нам:

– Хорошо, что вы поладили. Я как раз сварил кофе. Не хотите освежиться?

– В этом нет необходимости, – сказал Лэм.

– Нет-нет, мне не трудно, – махнул рукой Брисби уже на пути к дому.

– Господа, на что именно вы смотрите? – спросила Нелли Фуллер.

Хадсон припал на колено.

– Следы не похожи на те, что обычно встречаются здесь. По крайней мере, на такого зверя мне еще не приходилось охотиться. – Он немного подумал и добавил с ухмылкой: – Пока не приходилось.

С момента поразительного открытия на участке раскопок я пребывала в восторженном настроении, но сейчас у меня душа ушла в пятки. Пока другие сгрудились вокруг следов, я шагнула назад, к Чарли.

Чарли прочитал мои мысли и взял меня за руку.

– На случай, если вы подумали, – прошептал он мне на ухо, – я никогда не посещал ферму в моем другом обличье. Что бы там ни выслеживал мистер Хадсон, это не я.

– Хорошо, – сказала я. – Очень хорошо.

Чарли продолжал напряженно хмуриться.

– Но если бы и посетил, то распутал бы это дело гораздо раньше. Кто-то ведь похитил кости, а мы не обнаружили даже самых явных улик. Джекаби прав. Если учуять след, прежде чем выветрится запах…

– Вы и сами понимаете, что это плохая идея, – прошептала я. – Мистер Хадсон уже объявил о том, что вышел на охоту, и даже если выслеживает не вас, то вам все равно нужно…

– Рук! – прервал мои размышления голос Джекаби. – Что вы скажете об этих следах?

– Я, сэр? Разве мистер Хадсон не разбирается в них гораздо лучше меня?

– Конечно, разбирается. Поэтому я его уже спросил. Теперь вот спрашиваю вас.

– Похожи на птичьи, – промолвил Хадсон, когда я протиснулась мимо него и Лэма и склонилась над землей рядом со своим начальником. – Три больших пальца спереди и слабый отпечаток четвертого сзади. Следы слабые, но когти длинные и грозные. А я-то думал, что Роузи у нас великанша! Да по сравнению с этим чудищем она просто воробушек.

Я наконец-то разглядела следы и ахнула. Следы казались очень знакомыми. Я часто видела похожие на гипсовых отпечатках в музеях и на иллюстрациях в журналах отца. Но самое главное – я видела такие всего лишь минуту назад, на вершине холма. Они были почти такого же размера, как и отпечатки пропавших пальцев динозавра.

– Боже милосердный! – воскликнул Лэм. – Это уже становится нелепым.

– Ну, это, должно быть, мистификация, – сказал Хорнер.

– Может, хватит ломать комедию? Конечно, это мистификация, кому как не вам знать об этом? – Лэм махнул рукой, показывая на следы. – У моего образца как раз пропала ступня! Очевидно же, что Хорнер оставил эти отпечатки с ее помощью.

– Что? Зачем мне это делать? – гневно спросил Хорнер.

– Откуда мне знать, что творится в вашей голове? Чтобы отвлечь меня от настоящей работы, полагаю.

– Он прав, – сказал Хэнк. – Отпечатки от одной и той же ступни. Как будто двуногого существа, но обе ноги левые. Теперь понятно, почему они такие неглубокие.

– Тут есть кое-что еще, – пробормотал Джекаби, все еще хмурясь в раздумьях.

– Сэр, вы заметили нечто… особенное? – спросила я.

Джекаби прищурился.

– Подделка это или нет, но отпечатки сделаны не простыми окаменелостями. Окаменелости неживые, они превратились в минералы, и жизни в них меньше, чем даже в высохшей кости. Как я уже говорил, изучать доисторические существа – все равно что изучать камни.

При этих словах Лэм с Хорнером ощетинились, но Джекаби продолжил, не обратив на них никакого внимания.

– В этих же отпечатках присутствует намек на нечто более мощное. Они не похожи на другие. Их окружает остаточная аура; правда, я не могу распознать, какая именно.

– Аура? – переспросил Лэм. – Что же вы за детектив?

– Я исследую необъяснимые феномены. Моя область – сверхъестественное и неординарное. – Джекаби встал. На его лице отобразился нарастающий энтузиазм. – Пропавшая ступня и в самом деле представляет определенный интерес. Но, уверен, за нею скрывается нечто большее. Расскажите мне об этом вашем динозавре.

– Ничего я не буду рассказывать, пока вокруг ходят… всякие. – Лэм многозначительно посмотрел на Хорнера, который закатил глаза и всплеснул руками.

– Ради всего святого, – сказала я. – Всего лишь несколько минут назад вы уверяли, что это мистер Хорнер перенес на холм целый скелет ради того, чтобы посмеяться над вами. Если он и в самом деле злоумышленник, то он ведь и так все прекрасно знает сам.

– Погодите, что вы сказали? – Хорнер уставился на Лэма. – Значит, теперь вы обвиняете меня в том, что я положил туда эти кости? Раньше вы обвиняли меня в том, что я их украл!

– Не делайте вид, что… – начал Лэм.

– И еще у динозавра есть крылья, – громко сказала Нелли. – Ой! Теперь, когда правда вылетела наружу, вы, мальчики, можете больше не ссориться. У той штуковины на холме крылья, мистер Джекаби. Очень большие.

Лэм сердито посмотрел на журналистку, но та лишь с невинным видом пожала плечами.

– Это невозможно, – прошептал Хорнер.

– Мы тоже пришли к такому мнению, – сказала я.

– Этого не может быть… это… невозможно, – бормотал он.

– И через эту стадию мы тоже прошли, – сказала я. – Но крылья у него есть, и, значит, это возможно.

– Он же не менее пятидесяти футов в длину! – воскликнул Хорнер.

Джекаби с интересом наблюдал за нашим разговором.

– Полагаю, останки вашего чудовища расположены не так глубоко, как останки других динозавров? – спросил он.

– Необычайно близко к поверхности, – сказала я. – Но как вы…

– И вокруг скелета имеются следы пожаров?

– Да, в окружающих слоях заметен пепел, – подтвердила я.

– Мистер Баркер, вы что-то говорили о кусках кремня в районе желудка. Ну разумеется, теперь все понятно. Странно, что я догадался не сразу.

– Да что вы вообще можете знать о моем динозавре? – состроил недовольную гримасу Лэм.

– Я знаю, что это никакой не динозавр, – улыбнулся Джекаби.

– Простите? – спросил Лэм.

– Вы обнаружили нечто, куда более достойное восхищения, – сказал Джекаби, и в его глазах вспыхнул опасный огонек. – Вы нашли дракона.