Глава двенадцатая

К половине шестого Джекаби закончил со сборами и с подготовкой террариума для хамелеоморфов. Пока он объяснял Дугласу, как присматривать за ними, я наблюдала за котятами сквозь стекло. Один из них играючи ударил пушистой лапкой по водомерке, а затем набросился на нее и прикончил. Возможно, мне просто показалось при свете тусклых газовых ламп, но вроде бы они стали меньше и стройнее. Мне бы не хотелось стать свидетелем их превращения из кошачьих в насекомых. Достаточно было торчащих из меха плавников, и я старалась даже не представлять себе ожидающий их процесс. Мне до сих пор было трудно смириться с мыслью, что макрель, лениво кружащая в водоеме в задней части террариума, принадлежит к тому же виду, что и эти большеглазые мохнатые комочки, копошащиеся в передней части.

Джекаби надел пальто, зазвеневшее содержимым своих бесчисленных карманов, и перекинул дорожную сумку через плечо.

– Ну что, мисс Рук, отправляемся?

Я кивнула и последовала за ним, бросая напоследок взгляд вверх по лестнице.

– Думаете, ей станет лучше? – спросила я.

– Конечно, нет, – ответил Джекаби. – Она останется мертвой, что с формальной точки зрения не попадает под понятие «станет лучше». Тем не менее я не думаю, что за время нашего отсутствия ей станет хуже.

Выйдя в прихожую, он натянул на голову свою разноцветную шапочку.

– И все же мне как-то не по себе, – сказала я. – Хотелось бы сделать что-нибудь, помочь хоть чем-то. Дженни дала мне неплохой совет по поводу… – Я посмотрела на Джекаби, утопавшего в просторном пальто, с нелепой шапочкой на голове и решила не вдаваться в подробности нашей с Дженни беседы. – В общем, она была весьма любезна и напомнила, что удача сопутствует смелым.

– Чушь, – отрезал Джекаби. – Удача сопутствует подготовленным. Если только речь не шла о мойрах, богинях судьбы, в каковом случае удача благоволит Зевсу. Вы говорили о мойрах?

– Нет, мы говорили не о мойрах. Неважно. А потом я все испортила, и вы этим утром со своими чашками только сделали хуже. Я знаю, по вашему мнению, это пустая трата времени, но мне хотелось бы исправить создавшееся положение. Я и без того переживаю из-за своих профессиональных неудач, а также по поводу… э-э-э… романтических отношений. Было бы приятно осознавать, что хотя бы с дружбой все в порядке.

– Я не думаю, что это пустая трата времени, – сказал Джекаби. – И вообще, на мой взгляд, это замечательное чувство.

– Правда?

– Совершенно верно. Примирение после ссоры продемонстрирует силу характера и укрепит атмосферу на рабочем месте.

– Ах, ну да. Хотя в целом я просто хотела, чтобы ей стало лучше.

– А я в целом хотел бы избежать разговоров о ваших романтических отношениях. Поэтому я бы предпочел, чтобы вы поддерживали дружеские и доверительные отношения с мисс Кавано. Однако на тот случай, если она будет недоступна, – сказал Джекаби искренне, – я хочу, чтобы вы знали, – он опустил руку мне на плечо, – Дуглас – прекрасный слушатель.

– Благодарю вас, сэр. Я приму это к сведению.

– Будьте так любезны. А пока что постарайтесь не уделять слишком много мыслей мисс Кавано. Через ее метафизический разум проходит гораздо больше того, что вы или даже я можем себе представить, и в конце концов она сама должна прийти к определенным выводам. Сейчас ей требуется время – гораздо больше, чем какие-то цветы или слова. Когда мы вернемся, вы сможете позабавить ее красочными рассказами о поисках кровососущего убийцы, возможно даже, добавите пару вдохновенных историй о найденных вами камнях, и я уверен, что все вернется в… нормальным это не назовешь, но, скажем, в прежнее состояние.

Пусть Джекаби и обладал социальными навыками на уровне кирпича, но мне действительно стало чуть-чуть лучше. Меньшее, что я могла сделать, – это прислушаться к совету Дженни и попытаться проявить больше смелости в предстоящем мне скромном приключении. С этого дня я решила начать собственное расследование с целью сделать историческое открытие и попутно встретиться с одним милым молодым человеком, при виде которого у меня внутри все замирало. Я взяла чемодан и распахнула ярко-красную дверь.

Вокзал находился не далее чем в дюжине кварталов от Авгур-лейн, хотя рассчитывать расстояние в Нью-Фидлеме с его нестандартно проложенными улицами – дело неблагодарное, особенно в предрассветном полумраке. Я до сих пор так и не усвоила логику местного городского планирования. Некоторые улицы резко обрывались, пробежав лишь пару кварталов, другие загадочным образом петляли и меняли название после очередного поворота. Извилистые дороги пересекались под неожиданными углами, что требовало весьма творческого подхода к мощению в тех местах, где сталкивались камни разных мостовых. Постепенно знакомясь с некоторыми причудами этого удивительного города, я словно начинала понимать шутки, доступные только своим, и гордилась тем, что становлюсь частью местной компании.

Мы пришли как раз вовремя – увидели толстые мраморные колонны вокзала, когда небо уже вовсю светилось в предвкушении нового дня, хотя солнцу еще только предстояло подняться над горизонтом. Я уселась на скамейку внутри здания и принялась наблюдать за суетливой толпой, а Джекаби отправился покупать билеты. Двери вокзала выходили на две широкие платформы, обрамленные массивными римскими колоннами. Высокая жестяная крыша главного здания с причудливыми украшениями помогала поддерживать впечатление открытого пространства, несмотря на растущую толпу ожидающих пассажиров.

Мимо меня прошла группа мужчин в деловых костюмах, которые о чем-то спорили, но мое внимание привлекла фигура позади них. В выходящем на первую платформу дверном проеме стоял плотный мужчина в черном пальто, из-под которого выглядывали темный жилет и шерстяной шарф. Кожа мужчины отличалась болезненной бледностью, а подбородок отливал синевой однодневной щетины. Ошибиться было невозможно: это был тот же мужчина, которого я видела из окна своей спальни, и сейчас он смотрел прямо на меня. Отвлекшись на Дженни и сборы, я забыла рассказать о нем Джекаби. Мужчина перехватил мой взгляд, но не отвел взор. Уголки его губ скривились в ухмылке, от которой у меня по спине побежали мурашки. Тут между нами прошла семья с шестью-семью шумными детьми, помешавшими мне разглядывать бледного мужчину, а потом его и след простыл.

Меня охватило любопытство, я вскочила с лавки и побежала к дверям, чтобы догнать его, прежде чем он успеет скрыться. Платформа шла вдоль всего здания, и, выглянув из дверей, я заметила скрывающееся за ее дальним углом пальто. Я оглянулась, но Джекаби все еще стоял в очереди перед кассой, спиной ко мне. В замешательстве я пару секунд раскачивалась на месте, а потом вышла из дверей и побежала по платформе.

Прохожие, между которыми я сновала и с которыми едва не сталкивалась по пути, окидывали меня укоризненными взглядами. Добежав до конца вокзала и завернув за угол, я затормозила, скользя подошвами, – как раз вовремя, чтобы не налететь на пожилую женщину в лохмотьях, рывшуюся в мусорных баках. Я замерла, стараясь отдышаться и оглядывая окрестные здания, но бледного мужчины нигде не было. Только что вышедшее из-за горизонта солнце отражалось в ближайших окнах.

– Эбигейл Рук! – Женщина улыбнулась мне, словно радостная тетушка.

Я отдышалась.

– Ах, это вы, Хатун! Приятно снова с вами встретиться.

Хатун была из числа тех знакомых Джекаби, что знали улицы Нью-Фидлема вдоль и поперек как свои пять пальцев.

– Вы случаем не видели тут пробегавшего мужчину?

Хатун на пару секунд задумалась, сморщившись от сосредоточенности.

– Только что? – добавила я. – Никто здесь не пробегал совсем недавно?

Лицо Хатун прояснилось.

– Вот оно что! – довольно хлопнула она в ладоши. – Ты жива! Вот что с тобой не так!

Я заморгала в недоумении.

– Ну да… Я была жива и в прошлый раз, когда мы виделись.

Хатун небрежно махнула рукой.

– Да-да, просто иногда я вижу все немного по-другому. Все равно я рада, что ты еще не умерла.

– Ну что ж… э… спасибо и на этом.

– Покидаешь город? – спросила она.

– Да. Еду в Гэдстон на следующем поезде. А вы точно никого не видели?

– Ну и слава богу. Жаль, конечно, но тебе будет лучше уехать. Мистер Джекаби мне нравится, но ты помнишь, что я говорила тебе в прошлый раз о том, что тебя ждет, если ты и дальше будешь следовать за ним? Я видела это собственными глазами, – она приблизилась ко мне и громко прошептала: – Смерть.

На самом деле Хатун обладала не таким уж большим даром предвидения, но была необычна по-своему. Если Джекаби отличался уникальным взглядом на мир, то Хатун смотрела на окружающее словно через калейдоскоп, изображение которого порой, но далеко не всегда складывалось в полезные картинки. Нельзя было полностью доверять ее предсказаниям: то у нее начинали разговаривать чайники, то устраивали битву со злом овощи – но по меньшей мере прислушиваться к ним стоило. Как-то она сказала, что если я буду следовать за Джекаби, то погибну, – это предсказание, к счастью, оказалось слегка преувеличенным. Я лишь едва не погибла, о чем свидетельствовал шрам на моей груди чуть выше сердца.

– Ах, вы об этом… Нет, я не покидаю город насовсем. И я до сих пор работаю с Джекаби. А тот случай, о котором вы беспокоились, – да, мне немного не повезло, потрепало больше, чем хотелось бы. Но все уже в прошлом.

– Так ли? – Хатун смотрела на меня словно насквозь, вглядываясь куда-то вдаль, и от этого взгляда мне становилось настолько неловко, что я не осмеливалась признаться в этом даже себе.

– Рук! – окликнул меня Джекаби из дверного проема. На вокзал с грохотом и шипением прибывал поезд, и ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать пыхтящий паровоз. – Рук! Что вы там делаете, ради всего святого?

Я помахала ему в ответ.

– Здороваюсь со старой подругой.

Он зашагал к нам, сжимая в руке пару билетов. По пути его взгляд дернулся, словно его внимание привлекло нечто разлитое в воздухе. Он замедлил шаг, вытянул руку и осторожно помахал ею перед собой, словно взбалтывая водную гладь. Тут его окутало облако пара, он разогнал его и продолжил свой путь к концу платформы.

– Джекаби. Выглядишь неплохо, – сказала Хатун.

– Добрый день, Хатун. Я полагаю, никто из вас не заметил нечто странное, висящее в воздухе? Нечто пепельного цвета с лиловым оттенком? Наводящее на мысли о похоронах? Нет?

– Ага! – воскликнула я. – То есть нет. Я видела мужчину жутковатой внешности. Я видела его и раньше, мистер Джекаби. Он стоял сегодня утром возле нашего дома.

– Хм. – Лицо Джекаби помрачнело. – Я тоже видел эту ауру где-то раньше.

– На Кэмпбелл-стрит, – предположила я, сглатывая комок в горле.

Он мрачно кивнул.

– Огонь, – грозно прошептала Хатун.

– Что вы сказали? – спросил Джекаби.

Пожилая женщина шагнула к Джекаби, сощурив глаза до щелочек и втягивая воздух носом.

– Много огня.

Мы с Джекаби обменялись озабоченными взглядами.

– Или это огоньки светлячков, – добавила Хатун, задумчиво моргая. – Или огниво. Или оперение. Что-то начинающееся на букву «О». О чем мы там говорили?

– Нам нужно ехать. В любом случае всегда рад встрече, Хатун.

Джекаби протянул мне билет. Попрощавшись с Джекаби, Хатун с озабоченным взглядом повернулась ко мне.

– Не беспокойтесь. В каком-то смысле это он следует за мной, – уверила я ее. – На этот раз никаких смертей, я обещаю.

Она кивнула и как-то не очень уверенно улыбнулась. Сейчас я понимаю, что винить ее в этом нельзя, ведь я давала обещание, сдержать которое была не в силах. На самом деле смерть нас ожидала, и даже не одна.