9
И снова пробуждение было не из приятных. Хотя, черт возьми, я к этому уже начал привыкать. Пока что ничего хорошего на Артемиде я не видел, помимо женских прелестей, конечно. Но и те остались там, в городе, а я валяюсь на чем-то жестком и вибрирующем. Хоть под голову мягкое подстелили, и то ладно.
Я с трудом разодрал слипшиеся веки, и первое, что увидел, – это женские прелести. Причем не чьи-нибудь там, а Джулии. Она сидела на полу, вытянув ноги и пристроив на бедрах мою многострадальную головушку. Пол был ребристый и жутко холодный.
– Живой? – шепнула девушка.
Я что-то промычал в ответ и закашлялся. Голова раскалывалась от боли, а нутро мелко и противно дрожало, подталкивая к горлу содержимое желудка. Вдобавок – слабость одолела такая, что я не смог даже толком опереться на руку – локоть подогнулся, и я уткнулся щекой в пол.
– Слабак… Всего-то и делов – пару раз по башке получил.
Голос был незнакомый – хриплый, со странноватым лающим акцентом. Я обернулся.
В полутьме тесного бункера разглядел рослого бородатого мужика, сидящего на корточках, прислонившись спиной к мерно покачивающейся туше крупного животного. На коленях у головореза – внушительного вида огнестрел.
Нас довольно ощутимо тряхнуло, и я наконец смекнул, где мы находимся. Грузовой бункер глиссера или ему подобного транспортного средства. Судя по всему, покрупнее, нежели тот, что был у Джулии.
Собравшись с силами, я сел рядом с Джулией, оперся спиной о стену. Глаза постепенно привыкали к сумраку, и я заметил второго охотника. Он лежал в дальнем углу, на куче каких-то тюков, и, похоже, спал.
– В чем дело? – шепнул я девушке, опасливо косясь на сторожащего нас громилу. Но тому, похоже, было плевать, чем мы занимаемся.
– Не понял еще? – кисло усмехнулась рыжеволосая. – Это люди Гая.
Ну ничего себе! Поразительное везение! Я едва не разревелся, ей-богу. Был бы один – точно разревелся бы.
– А где Нортон?
Джулия пожала плечами.
– Как это не знаешь?
– Исчез куда-то. Когда эти… – она махнула головой на невозмутимо восседающего на своем месте надзирателя, – вернулись за добычей на поляну, началась перестрелка. Меня-то они сразу узнали и смекнули, что к чему. Я попыталась скрыться, но куда там… Поймали почти сразу. Ур-роды!
Она в сердцах шлепнула себя по коленке. Бородатый тип издевательски ухмыльнулся.
– Ну, а Нортон-то? – не унимался я.
– Говорю же – как сквозь землю… Да и какая разница? От него теперь помощи ждать глупо. Мы уже второй час летим. И довольно шустро, наверняка километров семьсот одолели…
– Куда летим-то? – сам поражаясь своей наглости, выкрикнул я, обращаясь к головорезу.
– Куда надо! – осклабился тот. – Недолго осталось. Так что хорош шептаться, перебирайтесь уже к той стене, к поручням. Старина Гай всем хорош, но вот сажать эту штуковину нормально так и не научился.
Сам он с места не двинулся, видимо, сочтя достаточной опорой тушу зверюги. Зато второй охотник заворочался, приподнялся, выглядывая в крошечное окошко в боковой стенке бункера. Потом пересел поближе к стене, на которой и правда красовались два длинных поручня из блестящего, будто отполированного, металла. Мы с Джулией последовали его примеру.
Посадка и вправду вышла не ахти. Сначала машина ухнула вниз, моментально гася скорость. Все находящиеся в грузовом отсеке, включая меня, дружно матюгались, вцепившись в поручни и болтаясь туда-сюда от резких кренов. Туша подстреленного парнями Гая потама, как оказалось, была не закреплена, так что начала елозить по полу, размазывая лужу загустевшей крови, что успела натечь из выпотрошенного брюха. Корпус грава дважды сотрясся от довольно мощных ударов, пришедшихся по крыше и носовой части.
– Сангма, – коротко бросила Джулия.
Я кивнул. Вряд ли этот Гай настолько уж хреновый пилот, что выделывает такие кульбиты при посадке на ровную площадку. Выходило, что мы по-прежнему посреди этих чертовых джунглей. Хотя, признаться честно, меня это уже мало волновало. Наступила какая-то странная апатия, причудливым образом перемежающаяся приступами досады и пронзительной жалости к самому себе. Нет, ну какого черта я тогда уговорил Майка переться в этот дурацкий магазин?!
Машина, как мне показалось, со всего маху ткнулась носом в землю, так что мы все едва не покатились кубарем. От удара корпус загудел, как огромный колокол, задрожал. Какое-то время был слышен затихающий гул двигателя, а потом наступила тишина – какая-то нелепая, неуместная здесь.
Нарушил ее один из наших попутчиков – тот, что нас сторожил всю дорогу. Причем нарушил весьма неожиданным образом – громко и протяжно пустив ветры. Как ни странно, этим действом ему удалось выразить всеобщее настроение.
Что-то громко зашипело, и дальнюю стену перерезала широкая горизонтальная трещина. Затем одна створка ушла вниз, образуя трап, а вторая медленно, с пробирающим до костей скрежетом, поползла вверх.
По трапу загрохотали подкованные сапоги. Я непроизвольно вжал голову в плечи и отодвинулся в самый угол отсека.
Гай, конечно, ничуть не изменился за эти два дня, а я за те же два дня не успел по нему соскучиться. Так что радости при его появлении, понятное дело, не испытывал. Джулия же напряглась, засверкала зелеными, как у кошки, глазищами, бормоча под нос такие многоэтажные ругательства, что я не поверил своим ушам.
– Ну что, девочки? – глумливо ухмыльнулся траппер, обходя мертвую животину. Вляпавшись в лужу крови, поморщился, брезгливо затряс сапогом.
Я тихо позлорадствовал. Мелочь, а приятно.
Гай вытер подошву о чешую потама и, сдвинув шляпу на затылок, окинул нас с Джулией издевательским взглядом.
– Вы поглядите-ка на этот дуэт неудачников, парни! Девка, изображающая из себя траппера, и молокосос… Который и изобразить-то ничего не в состоянии!
Все трое головорезов дружно заржали, демонстрируя свои не очень чистые зубы.
– Ну и что мне делать-то с вами? – нарочито посерьезнев, спросил Гай. – Вот гляжу на вас и думаю: а чего это просто не пристрелил вас еще там, в сангме. Две пули – и дело с концом… Хотя… И сейчас еще не поздно…
– Кончай трепаться, Гай! – зло процедила Джулия. – Не строй из себя невесть что. Ничего ты нам не сделаешь.
– Это еще почему?
– Да потому что молокосос этот оставил сообщение в отеле. Для шерифа. Если мы не вернемся к завтрашнему утру, уже к завтрашнему вечеру тебя будет искать вся полиция Артемиды!
Я судорожно сглотнул.
– Ох-хо-хо-о! – насмешливо протянул Гай. – Ну надо же, какие мы умные.
– Представь себе! – отрезала Джулия. – Учти – я этого так не оставлю!
– Чего – этого?
– Того, что ты сделал с отцом! Если с ним что-то случится, я…
– Брось! Это наши с Берни дела. Он получил по заслугам. Если не вернет мои деньги – я с ним еще раз поговорю. Уже не так ласково…
Джулия снова выругалась – еще более изобретательно. Надо будет запомнить…
– Оставь моего отца в покое, понял?! Я не знаю, что вынудило его брать у тебя в долг, но…
– Какой, к черту, долг?! Это он тебе наплел? Да этот старый говнюк вызвался посредником для одной сделки. Дело там непростое, нужны были кое-какие расходы. Ну он и взял у меня тридцатку – в счет будущих процентов от посредничества. Но в итоге ни клиента, ни денег! Чтобы я еще раз с ним связался…
– Какая еще сделка?!
– Ну, это уж точно не твое дело, рыжая!
– Теперь это мое дело!
– Да неужели? Может, хочешь деньги вернуть за папашу?
– Если отец действительно тебе что-то должен – я помогу ему вернуть долг. Но я больше не позволю тебе его шантажировать! И какого дьявола вы захватили еще и мальчишку?!
Я закивал, поддерживая ее.
– Ах, ну да. Это же и твой родственничек, – ухмыльнулся Гай. – Черт, ну и достала меня ваша семейка…
– А уж как ты меня достал! До самых печенок!
– Брось, малышка, – примиряюще развел руками траппер. – Неужели мы не договоримся? Ведь не чужие же люди…
– Между нами давно все кончено! – фыркнула рыжеволосая. – Даже не пытайся! Ты мне противен, понял?!
Меня как будто крепко отхлестали по щекам. Бросило в жар, уголки глаз предательски защипало. Джулия… Моя Джулия как-то была связана с этим… С этим орангутангом?!
– Ладно, что ты от меня хочешь, девочка? – желчно осведомился Гай.
– Чтоб ты сдох!
– Увы, в этом не могу тебе помочь. Еще что-нибудь?
– Отпустите Майка! – выпалил я.
Гай, похоже, впервые с начала разговора перевел взгляд на меня.
– Ха! Видно, слабо я тебе врезал, сосунок. Мозги на место так и не вправились. Похоже, и нечему вправляться.
– Кто бы говорил! – огрызнулась Джулия.
– А чего это ты его защищаешь? Или это небось твой новый ухажер?
Амазонка густо покраснела и снова выругалась.
– Босс… – окликнул Гая один из трапперов и кивнул на тушу потама.
– Ах да… В общем, так, детишки. Не до вас мне сейчас – это уж точно. Ты права – не собираюсь я вас убивать. Но и отпустить сейчас не могу. Так что побудете немного моими гостями. Сначала здесь, а потом присоединитесь к вашему дружку.
– Не выйдет! Ты что, не слышал, что я сказала про сообщение для шерифа?
– Ха! А кто мешает послать ему еще одно – что вы, дескать, живы, здоровы, но пока вынуждены задержаться. А?
– Черта с два!
– Да ну? – самым паскуднейшим образом ухмыльнулся Гай, доставая паскуднейшего вида пушку. – А если я тебя немного поджарю? Так, совсем чуть-чуть? Ну, или женишка твоего?
Он перевел ствол оружия на меня, и внутренности мои моментально сжались до размеров апельсина. А потом произошло такое, что они и вовсе усохли до грецкого ореха. Потому как брюхо дохлого потама вдруг вспучилось, и наружу выкатился бурый бесформенный ком потрохов, принявший очертания человеческой фигуры. Этот кровавый голем тут же оказался на ногах, и, не успели мы и вякнуть, как у виска Гая оказалось дуло перепачканного в загустевшей крови огнестрела. Второй пистолет новорожденное чудище направило на стоящих у выхода дружков Гая, которые, оказавшись под прицелом, смешно раскорячились, присев и задрав руки кверху.
– У меня сейчас ОЧЕНЬ плохое настроение, – прорычало чудовище знакомым голосом. – Если дернетесь – быстро станете похожими на меня.
– Нортон!! – хором завопили мы с Джулией. От радости я чуть не выпрыгнул из штанов. Готов был броситься старому вояке на шею, но по понятным причинам отложил этот акт признательности до лучших времен.
– Аполлон, будь добр, освободи этого фримена от оружия. Джулия, за тобой – те двое.
Весь внушительный арсенал, коим располагали трапперы, быстро перекочевал к нам, после чего Нортон, не особо церемонясь, швырнул Гая на сиденье. Дружкам его дал знак усаживаться рядом. Те и не думали кочевряжиться. Я бы на их месте тоже не стал.
– Где мы находимся? – без предисловий спросил Грэг. Причем таким тоном и так сверкнув белками глаз на превратившейся в сплошную бурую маску физиономии, что игнорировать вопрос было категорически невозможно.
– Ну… Это наш лагерь… – промямлил Гай.
– Здесь есть кто-нибудь, кроме нас?
– Еще двое, – чуть помедлив, ответил траппер. – Они там, внутри.
– Парень здесь?
– Нет, он в Саут-Грин-Ривер. За ним там присматривают… Баг и Пепси.
Нортон взглянул на Джулию.
– Я знаю, где это, – кивнула она. – Туда мы и летели.
Нортон вздохнул и продолжил – усталым, будничным тоном. Но возражать ему стал бы только человек очень храбрый или очень глупый.
– Ну что ж, парни. План у нас простой. Летим в этот ваш Сау… чего-то там… Забираем парня. И сразу дуем к побережью. Там меня ждет мой номер-люкс, мое пиво, мой сын и моя жена, у которой, кстати, самая шикарная попа во всей Галактике. И чем раньше я все это увижу, тем больше вероятность, что я не выйду из себя, не повыдергиваю вам руки-ноги и не засуну их в… Вы хотите что-то сказать, фримен?
– Ну… – замялся Гай. – Мы не полетим сейчас в Грин-Ривер. У нас здесь очень важное дело… И к тому же…
– Что, что ты сказал? Я не ослышался?!
Гай каким-то непостижимым образом уменьшился в размерах примерно вдвое. Еще чуть-чуть – и его бы стало не видно под шляпой.
– Я хотел сказать… Аккумуляторы на глиссере подсели. Мы не дотянем до Грин-Ривера. У нас есть запасные. Там, внутри. Но я не уверен, что они заряжены. Мы собирались улетать только завтра…
– Тысяча черепогрызов!! И как вы собирались лететь с убитыми аккумуляторами?!
– У нас тут небольшой генератор. За ночь как раз зарядятся…
Нортон шумно втянул ноздрями воздух и в сердцах пнул тушу многострадального потама, разразившись нечеловеческим рыком. Все мы – даже мы с Джулией, вжались в стену и замерли, как фигурные магниты на дверце холодильника.
– Ладно, – обернувшись к нам, неожиданно спокойным голосом молвил наемник. – Тогда самый главный вопрос… Где здесь, мать вашу, можно помыться?
