65

В расположенном высоко над Женевой здании за столом в зале заседаний сидели седые, как мумии, старцы. Джулиана Клайва отделяли от них обширные просторы полированного дерева. За их спиной в стеклянной панели стены открывался вид на далекое Женевское озеро, над которым белым цветком распустился огромный, но с высоты кажущийся совсем маленьким фонтан.

— Мы так понимаем, — начал председатель, — что вы получили аванс.

Клайв кивнул. Миллион долларов. В наши дни не такие значительные деньги, но больше, чем он зарабатывал в Йельском университете. Они заключили сделку, и сидящие перед ним люди прекрасно это понимали: два миллиона за манускрипт и еще им предстояло заплатить за перевод. Разумеется, нашлись бы и другие, кто изучил язык майя, но только он хорошо разбирался в древнем диалекте, на котором написана фармакопея. Он и еще Сэлли. Пока что Джулиан не начинал обсуждение суммы вознаграждения. Все в свое время.

— Мы вас вызвали к себе, потому что до нас дошел слух, — продолжал председатель.

Он говорил по-английски, но Клайв, чтобы сбить с них спесь, решил отвечать на немецком, которым прекрасно владел:

— Готов помочь всем, чем смогу.

Седые мужи тревожно заерзали, но председатель продолжал по-английски:

— В Соединенных Штатах существует фармацевтическая компания под названием «Лэмп — Дэнисон». Вы слышали о такой?

— Полагаю, что да, — ответил Клайв по-немецки. — Одна из крупнейших.

Председатель кивнул.

— Слух заключается в том, что эта компания будто бы приобретает кодекс народа майя девятого века, который содержит две тысячи страниц традиционных медицинских рецептов.

— Это невозможно. Двух таких быть не может.

— И мы того же мнения. Двух быть не может. Но слух тем не менее распространился. И как результат, акции «Лэмпа» за прошлую неделю подскочили больше чем на двадцать процентов.

Семеро седовласых смотрели на Клайва и ждали ответа. Джулиан поежился, положил ногу на ногу, но тут же опустил на пол. Его пронзил внезапный приступ страха. Что, если Бродбенты успели договориться о судьбе фармакопеи? Нет, не может быть. Перед отъездом Сэлли детально проинформировала его, как обстоят дела. С тех пор братья блуждали в джунглях, ни с кем не общались и не имели возможности заключить сделку. Следовательно, кодекс никому не принадлежит и не обременен никакими обязательствами. И еще он очень верил в Сэлли и не колебался, давая обещания. Она была способной, сообразительной девушкой и полностью находилась под его влиянием.

Клайв пожал плечами:

— Слух ложный. Я тщательно контролирую ситуацию. Из Гондураса кодекс попадет прямиком ко мне в руки.

Снова наступило молчание.

— Мы намеренно не вмешивались в ваши дела, профессор Клайв, — продолжал председатель. — Но теперь, когда вы получили миллион наших долларов, вправе проявлять беспокойство. Возможно, слух ложный. Отлично. Но я хотел бы получить объяснение появлению подобной информации.

— Если вы намекаете на то, что я проявил неосторожность, уверяю вас, я никому не сказал ни слова.

— Никому?

— Разумеется, не считая моей коллеги Сэлли Колорадо.

— А она?

— Она в гондурасских джунглях. Даже не имеет возможности связаться со мной. И уже поэтому не могла проговориться. К тому же она человек в высшей степени осмотрительный.

Теперь молчание за столом продолжалось целую минуту. Неужели они только ради этого вызвали его в Женеву? Клайву такое отношение не понравилось. Не понравилось от начала до конца. Он им не мальчик для битья. Профессор поднялся:

— Меня обижают ваши обвинения. Я намерен строго соблюдать свои обязательства. Вы получите фармакопею, заплатите мне второй миллион долларов, после чего мы обсудим условия вознаграждения за перевод.

Его слова были снова встречены молчанием.

— Вознаграждение за перевод? — переспросил председатель.

— Бесполезно пытаться переводить текст своими силами.

Старики сморщились, словно выдавили себе в рот по лимону. Собрание придурков, да и только! Клайв презирал таких бизнесменов — необразованных, несведущих, скрывающих за фасадом дорогих костюмов иссушающую алчность.

— Надеемся, для вашей же пользы, профессор, что вы выполните все, что обещали.

— Не грозите мне.

— Это не угроза, а предупреждение. — Клайв поклонился:

— Всего хорошего, джентльмены.