Около двери в детскую подозрительно переминались с ноги на ногу все три няньки, что-то между собой перетирая. Увидев меня, быстро притихли. Жаль, интересно было бы узнать, о чем они шепчутся.

— Почему не заходите? — поинтересовалась я. — Комнату проветриваете?

Тетки переглянулись очень выразительно, из серии, видите, мы же говорили.

— Там целитель ребенка осматривает, — ответила одна из них. Нет, обязательно пора с ними познакомиться и даже попробовать наладить отношения. Хотя бы нормальные рабочие.

— Спасибо, — доброжелательно улыбнулась я, решив претворять задумку в жизнь. И подошла к двери.

— Так никому же входить нельзя! — запротестовали няньки.

— Почему? — Может, там волшебство какое-то тонкое, отвлекать нельзя.

— Так тайна это, осмотр наследника, — серьезно ответила самая главная, по моим ощущениям, во всяком случае.

— Понятно, — сохраняя доброжелательную улыбку, ответила я. И быстро проскользнула внутрь.

— Я же сказал — не входить! — встретил меня грозный окрик, и я даже хотела выйти. Но тут знакомый целитель повернулся, увидел меня и расплылся в улыбке: — А, вам можно, Даяна! Вы не против, если я стану так к вам обращаться?

— Конечно, — с облегчением ответила я, подходя к лежащему в колыбели малышу. — Доброе утро, целитель.

— Можно просто Кьяж, — улыбнулся мужчина. — А утро действительно доброе?

— Да, все хорошо, — улыбнулась и я, поняв, о чем меня спрашивают. — Недоразумение улажено.

— И каким же образом? Судя по всему, вам удалось избежать извинений?

— Удалось, — я усмехнулась, вспомнив представление на Законном Собрании, — сослалась на заступничество богов.

В этот момент мужчина, заполнявший какую-то тетрадь, резко обернулся и посмотрел на меня со странным выражением на лице.

— И на какого именно бога вы сослались? — взволнованно спросил он.

— Я местный пантеон не знаю, поэтому уточнять не стала. — Я, по-прежнему улыбаясь, взяла малыша на руки и пошла на наш диванчик.

— Даяна, лучше бы вы извинились, — упавшим голосом прокомментировал целитель, а я удивленно повернулась к нему:

— Это еще почему? Неужели что-то есть плохое в заступничестве богов?

— У нас боги четко делятся на хороших и плохих. По пять с каждой стороны. Так вот, вам наверняка приписали заступничество плохого. Я даже догадываюсь кого. Бога насилия и возмездия, Карающего Рагдора. С учетом характера принцессы ее вполне можно заподозрить в склонности к жестокости и частым вспышкам гнева. Собственно, за время ее беременности мы многого насмотрелись, — вздохнул Кьяж.

— То есть меня теперь сочтут его последовательницей, или как это здесь называется. — Да уж, нехорошо получилось. Впрочем, моей репутации уже не навредишь, пятном больше, пятном меньше — даже не заметят.

— Нет, Даяна. — Целитель взял пуфик и сел рядом со мной, поскольку ребенка я уже кормить начала, и прерывать процесс мы не собирались. А целителя я не стеснялась, он меня и не в таких ракурсах успел увидеть. — Призвать силу бога в помощь могут только его жрицы. Лишь у них есть такая возможность. Как вы понимаете, если применили силу один раз, значит, сможете и второй. Связываться с вами теперь точно побоятся, но и ненавидеть начнут сильнее.

— А ненавидеть-то за что? Или всех жриц ненавидят за их возможности? — устало поинтересовалась я. Да уж, надо было все-таки разузнать про богов и сослаться на кого-нибудь хорошего.

— Нет. Ненавидят лишь жриц темных богов, а жриц Карающего Рагдора — особенно. Я, честно сказать, не вхожу в число посвященных и не знаю тонкостей, поэтому даже за правдивость слухов ручаться не могу. Но молва приписывает жрицам Карающего всевозможные кровавые ритуалы, в том числе с жертвоприношением младенцев.

— Не продолжайте! — Я одной рукой обнимала ребенка, а второй потерла лицо.

Да уж, и это я еще думала, что репутация моя на самом дне и падать некуда. Но снизу постучали. Что я там намеревалась, подружиться с няньками? Ну-ну, это до них еще просто слух не дошел, кто сейчас находится с вверенным им дитятком да без их догляда. Представляю, как теперь будут проходить все мои визиты к наследнику. Вот что такое не везет, и когда оно уже закончится?

Кушал малыш пока немного, так что весь процесс у нас длился недолго. Я снова взяла ребенка на руки и положила в кроватку, наблюдая за мгновенно заснувшим и мирно сопящим чудом.

— Кстати, наследник в порядке? У него нет проблем со здоровьем? Вы же для этого приходили? — поинтересовалась я у целителя.

— Да, малыш молодец, полностью в порядке, везде все по нормам, — улыбнулся Кьяж.

Я подошла и заглянула в его записи, зная, что это невежливо, просто хотела узнать, пойму ли местную письменность. Какая-то хаотическая мешанина линий и очень странных символов, похожих на маленькие рисунки, была мне ответом. Впрочем, возможно, проблема в другом.

— Скажите, Кьяж, а у целителей здесь нет трудностей с чистописанием и каллиграфией? — аккуратно поинтересовалась я.

— С чего вы взяли? — то ли удивился, то ли оскорбился мужчина. — Наоборот, мы должны писать четко и разборчиво, чтобы любой, умеющий читать, мог прочесть.

— А многие ли умеют читать? — задала я следующий вопрос.

— Вот вы к чему, — засмеялся целитель. — Если принцесса и умела читать, в чем я совсем не уверен, то на своем языке. На нашем, ниадирском, она и говорила поначалу так себе, только к концу неплохо освоила, хотя в произношении у нас с Эйзенфотом много общего.

Ну что ж, это всего лишь еще одна плохая новость, что грамоте местной я не обучена. Значит, путь к знаниям через книги для меня на неопределенное время закрыт.

— Да и у меня тут не написано ничего интересного, — постарался хоть как-то подсластить пилюлю Кьяж, видя мое разочарование. — Так, параметры развития, рост-вес, самые обычные врачебные заметки.

— Наверное, у вас тут и полное имя ребенка указано. — Мне ведь даже никто не сказал, как зовут наследника, няньки, похоже, сами не знают.

— Так у него пока нет имени, — смущенно ответил мужчина. — Я говорил повелителю, он пытается придумать, но ему не нравится ничего. Пока числится во всех документах как наследник, сын Мариара из династии Златокрылых.

— Столько же времени было, девять месяцев почти, и до сих пор ничего не придумал? — удивилась я.

— Там ситуация такая непростая складывалась, напряженная, я бы сказал. Наверное, повелитель боялся спугнуть сам факт рождения сына, — попытался оправдать своего правителя Кьяж.

— А Златокрылые они почему? — Ни крыльев, ни нимба у величества не наблюдалось. И был он брюнетом, что также не вызывало нужных ассоциаций.

— Просто на их гербе златокрылая птица изображена. А откуда точно название пошло, доподлинно никто не знает, легенд много, но на правду ни одна из них не похожа. Ладно, — мужчина закрыл свои записи и повернулся ко мне: — А вас, Даяна, ничего не беспокоит в плане здоровья? Пока я здесь, мог бы осмотреть.

— Да нет, только вот кровь до сих пор идет. — Говорить о таком с мужчиной как-то неловко, пусть он и врач.

— Какое-то время еще будет, это нормально. Вот если за месяц не пройдет, тогда будем смотреть. Что-то еще?

— Кьяж, может, вы знаете, чем тут вообще пользуются женщины в такие дни? А то использовать всякие тряпочки я не привыкла. И сейчас неудобно, и на будущее буду знать, — все-таки спросила я, так как поговорить об этом мне больше не с кем.

— Ну, на будущее, думаю, вам это и не пригодится. Вряд ли цикл возобновится. Сейчас можете использовать специальные губки, я вам передам побольше, но если закончатся — обращайтесь, еще выдам, — улыбнулся целитель, пока я недоуменно хлопала глазами.

— А почему цикл не возобновится? Вроде через какое-то время после родов должен снова начаться. — Я вспоминала все свои скудные знания по этой теме и не могла припомнить ничего подобного. До климакса мне еще далековато.

— Вам не сказали? — удивился мужчина. — Странно.

— Что не сказали? Объясните, пожалуйста.

— Я думал, что, когда вы обсуждали все условия жизни во дворце, повелитель известил, что этот ребенок остается у него, но других вы иметь уже не сможете. Древняя кровь выжигает все остальное, забирает слишком много сил. Одна женщина может иметь лишь одного ребенка от представителя древней крови, поэтому некоторые рожают первого от кого-то другого. Но принцессы — товар штучный и слишком дорогой, чтобы рисковать ими при родах, да еще и позволять рожать не пойми от кого. Поэтому других детей у вас нет и не будет, — резюмировал Кьяж.

— Но у повелителя ведь был брат! — ухватилась за соломинку я.

— У них разные матери, — терпеливо и спокойно сказал целитель. — Примите это, Даяна, тут уж ничего не поделаешь. Ни чары, ни боги, ни тем более скромные целители не в силах изменить данный факт.

— И что же мне теперь делать? — Из-под ног будто выбили опору. Я, конечно, не планировала пока детей. Но надеялась, раз этого малыша у меня точно заберут, то когда-нибудь появится другой. И к такому повороту оказалась совсем не готова. Все-таки, как любая нормальная женщина, детей в будущем я хотела.

— Кто-то уходит в монастырь, кто-то занимается рукоделием, благотворительностью. Всегда можно найти, чему себя посвятить, — пожал плечами мужчина. — К тому же нужно узнать, возможно, по договору повелитель после родов может или даже обязан вернуть принцессу через какое-то время.

— Отлично. — Я поймала участливый взгляд целителя и постаралась взять себя в руки. Он-то ни в чем не виноват. — Спасибо, Кьяж, я жду от вас губки.

— Не расстраивайтесь. — Он ободряюще улыбнулся. — Много женщин в принципе не способны иметь детей, а вы хотя бы знаете, что один ребенок у вас есть.

— Да, это, безусловно, утешает, — горько сказала я.

Кьяж только вздохнул и, попрощавшись со мной, еще раз пожелал не расстраиваться и открыл дверь. Как его не смели вбежавшие тетки, не понимаю. Комплекцией каждая превосходила невысокого щуплого мужчину. Судя по их взглядам и поведению, слух о моем новом статусе жрицы до них дошел. Они тут же начали хлопотать над малюткой: вытащили спокойно спящего в кроватке ребенка, разбудили, якобы для проверки пеленок, поохали, что малыша надо искупать и переодеть, хотя я ясно видела, что пеленки чистые, как и ребенок. Короче, делали все, лишь бы я находилась подальше и даже не пробовала подходить.

Я вышла и направилась к себе, не став принимать эту сцену близко к сердцу. Во-первых, забота, в том числе о безопасности наследника, их прямая обязанность, а во мне теперь видят угрозу. Во-вторых, так, скорее всего, теперь будет всегда. Если раньше женщины пусть и не проявляли особой радости при виде меня, но и не гнали от кроватки, давали подержать маленького на руках, то сейчас и этого не станет. Не драться же мне с ними, честное слово. Еще, чего доброго, подумают, что буйная, и нажалуются кому-нибудь. Например, повелителю.

Я зашла в комнату и без сил упала на кровать, притянув к себе подушку и закусив ее край.

«Не плакать. Я сильная. Я все смогу. Все ерунда, главное — выжить», — твердила я себе. Но слезы все равно бежали по щекам. Сколько можно-то? Ну почему все настолько плохо? Где хоть что-то хорошее? Неужели осталось в моей прошлой жизни?

А еще я прекрасно понимала, что уже сейчас привязалась к ребенку и, чтобы там ни произошло, воспринимаю его как своего. И не хочу его никому отдавать. Была бы моя воля — разогнала бы всех нянек и занималась им сама. Хотя бы время с пользой проводила. Да только мне никто не даст этого сделать. А что будет через год, который, конечно, еще нужно пережить? Что будет со мной? И как мне оставить малыша, если я знаю, что больше родить не смогу?

Как мне оставить своего сына? Именно так звучал сейчас мой вопрос к себе. Вопрос, ответа на который у меня не было.