IV
Русь, Зауралье, юго-восток озера Ильмень,
мотопонтон «Таймыр»
– А жаль, всё-таки, что наши прогнулись. – Скворцов задумчиво сплюнул в чёрную, подёрнутую хлопьями грязно-белой пены воду. – Дали бы мы звиздюлей японцам, стопудово тебе говорю.
– Скорее всего. – Пожимаю плечами. – Но потом бы началась война, оно нам надо? Истощили бы друг друга, на радость окружающим, а желающих отхватить себе кусок хватает…
Да, Новгород и Хэйан-Кё всё-таки смогли договориться. Очень вовремя, между прочим – ещё день промедления, и мы бы начали операцию против отряда Абе, а там уж всё понеслось бы к чертям само собой.
– А так половину Зауралья макакам отдали. – Миша, человек рачительный и хозяйственный, никак не мог примириться с такой территориальной потерей.
– Чтобы что-то отдать, нужно сначала это что-то иметь. – Успокаиваю его. – А мы западную часть, кроме как с берега, даже не изучали. Всё равно бы не осилили всё забрать. Нас пять тысяч с половиной человек на почти четыре миллиона квадратных километров. Из которых на большей части вообще никто ещё не бывал.
– Так у японцев ведь такая же фигня! А теперь они спокойно всё это освоят…
– Не такая же. У них людей как у нас, примерно, а территория в разы меньше. Не забывай – наша часть-то куда больше, чем ихняя, она аж до буров тянется.
И, кстати, надо будет этот вопрос с ними урегулировать, желательно заранее, а не тогда, когда поселенцы на границе начнут друг в друга стрелять.
Миша тяжело вздохнул, явно не убеждённый моими словами. Ну, хорошо, патриотизм у человека на надлежащем уровне.
Нет, мне и самому жаль, конечно, что Зауралье к западу от Великих озёр досталось японцам. Нам бы эта территория и самим пригодилась, не сейчас, так лет через десять. Но увы – не получалось варианта, при котором мы сможем оставить её себе. Хорошо ещё, что Орден перестарался с давлением на обе высокие договаривающиеся стороны, пытаясь склонить и нас, и японцев к принятию «нулевого варианта». Но нет, господа, дураков ищите в другом месте – стоит согласиться на «свободу хозяйственной деятельности и транзита», и сам не заметишь, как окажешься на обочине. Особенно с учётом наличия в регионе благородных металлов и, скорее всего, алмазов. Ушлый народ с обоих берегов Большого залива набежит, опомниться не успеешь. После чего Орден быстренько официально признает несколько поселений, и всё – плакали наши планы по присоединению территории. К счастью, это вовремя поняли и мы, и японцы, после чего обе стороны решили, что амбиции амбициями, но синица в руках все же лучше дятла в жо… понятно, в общем.
Между прочим, Нью-Хейвен по поводу заключённого соглашения высказался весьма двусмысленно: с одной стороны, приветствовал мирное разрешение конфликта; с другой – подчеркнул, что «разграничение территорий хозяйственной деятельности между добровольными объединениями русских и японских поселений не является обязательным для третьих лиц», и призвал обе стороны обеспечить этим самым третьим лицам свободный транзит в Зауралье. Ага, сейчас. Шнурки только завяжем, и побежим обеспечивать.
«Таймыр» и следующие за ним «Валдай» с «Алтаем» начали забирать влево, к берегу. Там, кстати, возле расширенной и укреплённой пристани уже растёт новое поселение – Чернигов. Блин, как только народ соглашается в таких дырах селиться? Нет, я всё понимаю – транзит, то-сё, мест денежное, но…
Вблизи Чернигов удивил ещё больше – городку нет и двух месяцев, а уже стоит с десяток домов, и даже едальня наличествует. У нас вон даже в Муроме такого нет, в планах только.
На расчищенной от джунглей поляне за городом стоят ряды палаток. Противостояние с японцами поломало все логистические схемы, так что почти полутора сотням рабочих и поселенцев пришлось временно осесть в Чернигове. Впрочем, в совсем уж чистый убыток для нас это не вылилось – остававшийся здесь же Игорь Желтов организовал расчистку и укрепление идущей через горы дороги, так что теперь, по его словам, с севера можно добраться внедорожнике до самого перевала. Толку, правда, от этого никакого, поскольку число внедорожников в Зауралье строго равно нулю, но на будущее пригодится, хочется верить. Осталось потрудиться над участком к югу от перевала.
С прибытием нашего каравана все обитали городка, временные и постоянные, сгрудились у пристани, в общую толпу влились мои «возвращенцы», разыскивая знакомых и просто обмениваясь впечатлениями с первыми встречными, в общем, последний раз я такое столпотворение видел… блин, не помню даже, когда. В Нью-Рино, пожалуй, на Стрипе. При нашем отъезде из Новгорода всё куда спокойнее выглядело, это уж точно.
Сам Игорь явно «бил копытом» в ожидании возможности убыть, наконец, на север и приступить к работе. Едва успев поздороваться, он тут же принялся поторапливать нас с разгрузкой и, как только она завершилась, начал загонять на суда своих людей. Засиделся человек, по нему заметно. Ладно, нам, собственно, тоже время терять ни к чему – до полудня ещё полтора часа, как раз успеем пообедать и выдвинуться, захватив вторую половину дня. Если всё будет нормально, по расчищенной трассе как раз успеем засветло добраться до стоянки на границе джунглей и предгорий. Ночевать в Чернигове чтобы выехать завтра с утра смысла нет, лишняя трата времени.
– Ну, всё, мы поплыли. – Желтов переминается на месте, одним глазом косясь на суда. – Счастливо добраться через горы.
– Давай, вам тоже удачи. Ты это… настроения там отслеживай, и за Андреевым приглядывай, не забывай. Проблемный тип.
– Пригляжу, пригляжу. – Игорь отмахнулся с лёгкой досадой, мол «не надо меня учить». Ну, ладно, хорошо, если не надо.
Баржи (правильно «мотопонтон», вроде как, но очень уж коряво звучит) одна за другой отошли от пристани, неуклюже развернулись и начали удаляться. Интересно, Желтов в плане организации добычи успешнее меня будет, или как? Людей у него больше, а уж про опыт я и вовсе молчу, так что, скорее всего
Наш повар с помощниками уже готовит обед на всю ораву, но я решил зайти в местное кафе – соскучился как-то по цивилизации. Моему примеру последовали ещё полтора десятка человек, так что небольшая, всего на пять столиков веранда трактира с не слишком оригинальным названием «Карась» оказалась забита под завязку. Не знаю, как уж тут у них с карасями, рыба мне порядком надоела, но вот тушёный козлёнок оказался очень даже ничего, особенно с пивом. Вот по пиву я реально соскучился. Хотел даже по второй взять, несмотря на крайне негуманный ценник в три экю за маленькую кружку, но передумал – впереди ещё поездка по жаре, будет лишним.
Усольский попался мне на глаза чисто случайно, когда наша колонна уже готовилась к выезду. От пристани донёсся шум лодочного мотора, я повернулся на звук и увидел белобрысого здоровяка, в сопровождении троих тёртого вида мужиков идущего к только что покинутому нами «Карасю». Разумеется, не заметить почти три десятка запускающих двигатели квадров он не мог, но старательно делает морду кирпичом. Хм… ладно, я не гордый, сам окликну.
– Гриш! Усольский! Гри-ша!.. – Блондин с деланым недоумением оглянулся, «заметил» меня и сдержанно помахал рукой, продолжая идти. Ну ты ж гадёныш такой…
Прошу Скворцова подождать пару минут с отправкой, и слезаю с квадра. Точнее, «вылезаю из» – квадр тяжёлый, с вполне себе автомобильными, хоть и небольшими сидениями. Иду наперерез Усольскому, тот, не слишком скрывая недовольство, жестом показывает спутникам «идите, догоню» и останавливается.
– Здорово, Гриш! Какими судьбами тут?
– Привет. – Помялся, но руку мне протянул. – Да вот, артель организовали с мужиками, работаем…
Артель, говоришь… ну-ну. В небольшую ватагу с тобой во главе я скорее поверю.
– Чего делаете-то?
Очередная заминка.
– Чёрное дерево думаем добывать. И красное.
Хм… а логистика? Оно же тяжелее воды, по реке к Новгороду не сплавишь. Хотя, если на понтонах, вполне можно… но о таких подробностях уже невежливо будет расспрашивать, пожалуй. Да и в любом случае, что-то не очень убедительно звучит. Алмазы или золото ищут? Вполне возможно…
Гриша, устав ждать, пока я додумаю мысль, нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
– Ладно, Виталь, пойду я. Голодный, как собака. Удачной дороги.
– Ага, спасибо. Рад был повидаться.
– Да, я тоже.
Я и заметил – так рад, что на капни тебе на морду лица молоко – скиснет моментально.
Уже заняв место в квадре и въезжая на проложенную в джунглях дорогу, понимаю, что именно мне показалось странным. Он не спросил, как у нас дела. Даже из вежливости. Нет, ясно, что моё общество ему неприятно (хотя и не совсем понятно, почему – вроде бы, никаких личных разногласий у меня с ним не было), но любопытство-то должно взыграть? Я, во всяком случае, от расспросов на его месте не удержался бы. Так в чём же дело?
Между прочим, товарищ Андреев, не к ночи будь помянут, за ту неделю, что прошла от снятия японцами блокады до нашего отплытия, пару раз ездил на моторке к озеру. На рыбалку, вроде как. Любопытно, любопытно…
Колесо квадра тяжело ухнуло в очередную заполненную грязью яму, и образовавшийся фонтан каким-то противоречащим физике образом плеснул прямо внутрь кабины, заставив переключиться на более насущные проблемы. Нет, точно, пока нормальную дорогу от Новгорода до Чернигова не проложат – ноги моей больше здесь не будет. И вообще, меня виноградник ждёт. И Василиса с котятами.
* * *
Русь, среднее течение Аустралиса, правый берег,
Ростов, Абрикосовая улица, дом Виталия Чернова
Мдя, всё-таки, надо было кого-нибудь позвать на помощь – одному неудобно. Паразиты эти ещё под ногами мешаются…
– Блин, Рыжик, да отвали ты нафиг!
Молодой кот, давно уже переставший дичиться внезапно появившегося в его доме человека, сговорчиво отбежал в сторону. Правда, прихватив с собой кусок верёвки, которым я собирался подвязать саженец абрикоса.
– Эх, паразит ты мелкий…
Не такой уж мелкий, вообще-то. Даша, соседская дочка, к задаче кормления порученного её заботам кошачьего семейства подошла со всей ответственностью, несмотря на вынужденное продление миссии с пары недель до полугода. Пришлось её по приезду велосипед купить, в благодарность за хлопоты. Проконсультировавшись предварительно с родителями, конечно, а то купишь так, вроде бы из лучших побуждений, а потом…
В общем, все три Василисиных отпрыска отличаются весьма солидными, для их возраста размерами, да и вообще лоснятся, хоть шапку из них шей.
– Рыжик, отдай верёвку!
Проказник с интересом посмотрел на что-то хотящего от него человека, но тут появился второй котёнок, без особой фантазии обозванный мной Чернышом, и всё исчезло в чёрно-рыжем круговороте лап и хвостов. Включая верёвку, разумеется. Ладно, ещё кусок отрежу. У меня вон целый моток с собой.
Закончив работу, делаю пару шагов назад и критическим взором окидываю сделанное. Мм… кривовато малость получилось. Одному неудобно – приходится и лопатой орудовать, и, одновременно, придерживать саженец в строго вертикальном положении. В итоге, не сказать чтоб оно получилось таким уж «строго»… хотя, ничего страшного. Дерево же всё равно вверх будет расти, правильно? А то, что получится малость изогнутым у земли, это даже хорошо – придаст видимость некого естественного беспорядка…
Ладно, поупражнялся в позитивном мышлении, и хватит, мне ещё два абрикоса сажать. Раз уж живу на Абрикосовой улице, надо соответствовать, вроде как. По крайней мере, все соседи, коих за прошедшие полгода стало на две семьи больше, вдоль улицы перед своими участками уже высадили, вот и не будем отрываться от коллектива. С виноградником что-то всё никак не раскачаюсь, хоть тут полезной деятельность займусь.
Во дворе дома напротив появилась девушка с маленьким ребёнком – Дима и Агния обзавелись первенцем, пока я добывал богатства зауральских земель. Машу рукой, получаю аналогичное приветствие в ответ и тянусь за очередным саженцем, но тут внизу, у подножия холма, появляется внедорожник, причём знакомый. Тёмно-серый, насколько уж это можно разглядеть под слоем пыли, «Махиндра Болеро» шустро вскарабкался по улице и остановился возле меня. Степаныч (я же говорю – знакомая машина) опустил окно.
– Здорово!
– Здорово!
Тянет ладонь для приветствия, не выходя из машины, я показываю, что у меня руки в земле, но ростовского городского голову такие житейские мелочи не волнуют. Зато волнует другое:
– Ты чего на рацию не отзываешься? Кричу-кричу тебя.
– Да в доме оставил, а сам тут уже час вожусь. Что случилось-то?
– Звиздец случился! – Он раздражённо постучал кулаком по рулю. – На Свири…
Толстяк оглянулся на сидящую у себя во дворе на лавочке Агнию и понизил голос:
– На Свири работяги выставили на хрен Игоря с прииска, вместе с охраной. Говорят, сами теперь рулить будут.
Мдя… не могу сказать, что новость такая уж неожиданная, но менее неприятной она от этого не становится. Говорил я им…
– Чего хотят-то?
Степаныч приглашающе мотнул головой:
– Садись, по дороге расскажу. Сейчас в управе соберёмся, обсудим.
– Три минуты, в порядок себя приведу.
Помыв руки и переодевшись из рабочего в повседневное, сажусь в машину. Да, и оба пистолета прихватить не забыл, разумеется. Раз уж пошло обострение классовой борьбы, лишним не будет…
– …хотели долю от добычи. Ну, ты помнишь. – Градоначальник, в своё время соперничавший со мной за должность начальника прииска, вопросительно моргнул.
– Ага, помню.
Игорь сообщал о недовольстве рабочих, пару недель назад мы это обсуждали. Без общего сбора, по радио, и голосовали так же. Большинством голосов было решено, что нас вполне устраивает прежняя система, а если кто-то недоволен, то он может увольняться и проваливать на все четыре стороны. Я, между прочим, был одним из двух человек, голосовавших против. Не потому, что так уж пекусь о доходах рабочих, сто лет они мне не сдались. Но я по себе знаю, как на людей действует зрелище добычи золота, алмазов и тому подобного, так что возможность неприятностей предчувствовал…
– Ну, вот. А теперь, как прииск и Муром захапали…
– Что, и Муром тоже?! А Фролов где?
Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Если Муром под их контролем, мы лишаемся единственной базы, опираясь на которую можно действовать.
Степаныч помотал головой:
– Погоди, не перебивай. Фролов в Новгороде, вернулся как раз. С Муромом непонятно – там и Игорь сейчас, и представитель от работяг. Андреев, помнишь такого?
Ха! И почему я не удивлён?
– Помню, помню. Я его ещё когда мы только шли с Севера предлагал высадить у буров, или за борт отправить.
– Да блин, дай расскажу-то! – Моё напоминание ему явно не понравилось. Немудрено, фраза «я же говорил» всегда всех раздражает. – Короче, теперь они хотят всё себе захапать. Типа, сами работают, сами продают, а нас вообще нафиг. Говорят, что Совету больше не подчиняются, будут сами по себе. Уроды!
Он раздражённо сплюнул в открытое окно.
Джип, подняв тучу пыли, затормозил перед зданием управы. Вообще, конечно, безобразие, что площадь до сих пор не заасфальтирована. Мы вон в Ладоге и то сделали, хоть у нас народу и меньше раз в шесть. Недорабатывает Степаныч, обленился вконец. Интересно, между прочим – он сейчас втихомолку радуется, что не поехал тогда на Свирь вместо меня, или как?
В управе нас уже дожидался весь местный нобилитет, в лице Егора Сметанина и Вити Медведева, обсуждающих последние известия из Новгорода – Глеб созывает Совет основателей, при этом просит Степаныча остаться в Ростове.
– А чего это? – Сразу ощетинился градоначальник. – Мой голос типа лишний, что ли?!
Ох уж это желание быть женихом на каждой свадьбе и покойником на каждых похоронах. Лучше бы городским хозяйством с такой же энергией занимался. А то у меня уже проскальзывали мысли поставить на общее обсуждение вопрос о «неполном служебном»…
– Серёга, ты не горячись. – Егор, кажется, разделяет моё мнение. – Сам подумай: раз такая фигня пошла, тут тоже могут непонятки начаться, дураков хватает. Надо, чтобы кто-то из нас оставался на месте, контролировал ситуацию. Ты ж мэр, тебе и карты в руки.
– Ну-у… да, наверно. – Толстяк неохотно согласился. – Ладно, давайте тогда обсудим пока, что и как, и я тебе голос передам. По-моему…
* * *
Русь, верхнее течение Аустралиса, левый берег,
Новгород, Речная площадь, здание Совета основателей
…давить их надо, на хрен! Чтоб и думать о таком забыли! Собрать отряд, отправить туда и… – Егор яростно потряс бородищей.
Хм… не то чтоб я был категорически против, там и мои деньги тоже, в конце концов, но…
– Могут возникнуть проблемы. Даже не «могут», а возникнут. Раз уж они Муром заняли, то базы у нас не будет, придётся в джунглях сидеть, как японцы. Заблокировать-то мы их сможем, но вот отбить посёлок и подняться выше – хрен там. А если вдруг и сможем – одни головешки получим.
Мятежные трудовые массы времени зря не теряли – Муром уже под их контролем, Желтова и сохранивших верность компании охранников заставили оттуда уехать, они сейчас в Чернигове Сам Муром объявили «Вольным городом», что бы это не означало. Впрочем, понятно, что означает – нашу власть они не признают. Попытки диалога, пока что, носили неорганизованный характер, скажем так – взаимные угрозы и нереалистичные требования. Собственно, мы здесь для того сегодня и собрались, чтобы выработать согласованную переговорную позицию. Получается, правда, не очень, пока что.
Глеб, некоторое время с рассеянным видом слушавший дискуссию, решительно взял слово:
– В данном случае, надо думать не о том, что мы недополучим, а о том, что мы потеряем, если не будем действовать решительно. А потерять мы можем всё. Не задавим этих уродов сейчас – покажем нашу слабость. Покажем слабость – здесь тоже волнения пойдут, у каждого внезапно мнение прорежется, все начнут тянуть одеяло на себя. Закончится всё распадом страны на отдельные поселения, и тут же сюда кто только не хлынет. Включая турок, и я не думаю, что у них с памятью проблемы…
Собравшиеся смущённо переглянулись. Что именно произошло с турецким анклавом все, в общем и целом, догадываются, в конце концов, выплаченные участникам зачистки премии взялись из общего бюджета. Но вслух этот момент не обсуждался.
– …поэтому, нет, на самом деле, никаких иных вариантов – надо собирать отряд, идти на Муром и жёстко наводить порядок. – Глава Совета сделал многозначительную паузу, подчёркивая то ли «нет вариантов», то ли «жёстко».
Нет, по идее-то он прав, наверное. Жизнь – штука жесткая, покажешь слабость – сожрут. Но, блин, до чего же неохота снова влезать в какую-то движуху… устал я от этого. Хочется, наконец-то, спокойно заниматься своими делами. Дом, хозяйство, личная жизнь, опять же…
Да и деньги, вложенные в организацию прииска, мы уже отбили, ещё и с хорошей прибылью. Я особенно. Заслуженно, между прочим – по крайней мере, при мне на Свири такого бардака не было, хе-хе.
Обсуждение продлилось ещё минут двадцать, но, в итоге, предложение Глеба все поддержали, что неудивительно – каждый из присутствующих уже заработал на этом предприятии по сто пятьдесят тысяч экю, и терять такой доход никому не хочется. Я лично заработал вдвое больше, и мне не хочется тоже.
Больших повернулся к Фролову:
– Александр, какие мысли на этот счёт?
Наш главный силовик пожал плечами:
– Да какие тут мысли… всё понятно. Толковых людей можно навербовать где-то человек семьдесят-восемьдесят сейчас.
– Надо же и здесь кого-то оставить! Хотя бы человек тридцать. – Вождь сразу положил предел аппетитам военщины.
– Ну, тогда пятьдесят. – Блондин тяжким вздохом продемонстрировал, что это минимум, на который он согласен. – Взять три баржи, разбить лагерь в устье Свири, перекрыть им выход, чтобы платина налево не уходила. Повести разведку, подготовиться к штурму. Сначала отбить город, загнать их вверх по реке, в джунгли. А там и сами сдадутся, я думаю. Боевиков нормальных у них нет, так что…
Известная поговорка насчёт сексуальной связи инициативы и инициатора мгновенно всплывает в голове, но не могу удержаться:
– Город разрушать нельзя – потом и здесь все в нашу сторону плеваться будут, и в Зауралье никто больше не поедет, и с Орденом проблемы могут возникнуть. Что, кстати, они по поводу всего этого говорят?
Глеб, не обращая внимания на раздражённо скривившегося Фролова, развёл руками:
– Официально – ничего. Мы им ничего и не сообщали, пока что. Они, конечно, в курсе, но, видимо, ждут развития событий.
Понятное дело – выжидают, пока мы Ленский расстрел скосплеим.
– Если мы разрушим поселение с мирными жителями и перестреляем пару-тройку десятков бастующих рабочих, они молчать не будут. – Развиваю мысль. – Для них вообще это просто подарок, можно во всеуслышание заявить, что мы неспособны контролировать территорию, и притащить туда кого-то ещё. А будем ерепениться – обвинят в военных преступлениях, или просто в бандитизме. Надо постараться всё мирно разрулить. Ну, с минимумом жертв, по крайней мере.
– Ага. Так может ты один туда и поедешь, раз так? – Фролову явно хочется сказать что-то порезче, но он сдерживается. – Договоришься, разрулишь. А мы тут подождём, посмотрим, что у тебя получится.
– А тебе лишь бы «не надо думать, надо трясти». – Не остаюсь в долгу. – Поиграть в войнушку, а там хоть трава не расти, пусть дальше кто-то другой за тобой разгребает.
Глеб поднял руки, гася назревающую ссору:
– Ладно, ладно, успокоились все! И так проблем хватает, ещё только между собой начать лаяться… – Он задумчиво пригладил бороду. – Понятно, что крайне желательно обойтись минимумом жертв и разрушений. Но главное – решить проблему. Если без стрельбы никак – значит, придётся стрелять.
Фролов энергично кивнул. Блин, как маленький, лишь бы на своём настоять.
– …предлагаю следующее: отправить в Муром Виталия и Александра. Оба знакомы с местностью тамошними реалиями. Виталий, соответственно, главный по политической части, Александр – по военной. Не получится решить вопрос переговорами – решим силой. За это – двойные доли обоим на следующие полгода после восстановления нормальной работы предприятия. Кто не согласен?
Тоже мне, психолог-самоучка – «кто не согласен»… судя по лицам присутствующих, если кто-то и недоволен, делиться этим недовольством с окружающими он не торопится, что вполне объяснимо – им-то ничего делать не надо. За исключением, ясное дело, Фролова. Впрочем, подозреваю, моя физиономия счастьем тоже не лучится. Нет, от денег я не откажусь, конечно, но из «двуначалия» в экстремальной обстановке никогда ничего хорошего не выходило.
Успеваю с репликой первым:
– Двух начальников экспедиции быть не может. Кто старший?
К чести Больших, лавировать и прятаться от неудобного решения за «вы оба старшие, договоритесь там на месте» он не стал:
– Ты. Спокойно, Александр! – Он жестом призвал к порядку взметнувшегося было Фролова. – Политическое решение для нас предпочтительнее, поэтому Виталий и идёт старшим, а ты замом.
– На хрен я там тогда вообще нужен? – Раздражённо бросил тот. – Пусть сам и справляется!
– Да не вопрос! – С готовностью беру подачу. – Возьму Мишу Скворцова.
Как по мне – идеальный вариант. К сожалению, Глеб явно несогласен.
– Саш, ну давай не будем тут детский сад устраивать. – Он обратился к Фролову увещевающим, почти отеческим голосом. – Всем спокойнее будет, если ты лично военную часть проконтролируешь. Да и Виталию там поможешь, по переговорам. Ты же один из членов Совета.
К моему искреннему разочарованию, Фролов, слегка побухтев, позволил себя уговорить. Э-хе-хех… ну вот нафига Глеб мне его навязал? Опять «хитропланит» что-то…
Наш бородатый фюрер, тем временем, перешёл к следующему пункту повестки:
– …сформировать переговорную позицию, на основании которой…
Ага. Формирователи позиций, понимаешь. Сейчас хотелок накидают, не имеющих ни малейшего отношения к достижимой реальности.
– …штраф из зарплат, в компенсацию ущерба… – Перебейнос уже мечтает вслух. – Наказание зачинщиков…
Ну вот, я же говорил. Ладно, придётся немного вправить мозги коллегам.
* * *
Русь, Зауралье, юго-восток озера Ильмень,
Чернигов, трактир «Карась»
– …разговоры, разговоры, бухтели потихоньку. Но ничего серьёзного, поначалу. – Желтов вновь приложился к пиву. – А тут сразу двоих «несунов» поймал, хотел в город отправить – и понеслось… – Он огорчённо утёр пену с верхней губы.
– Не били хоть?
– Да нет… – Вздох. Жалеет, что ли, что не били? – Потолкались немного, по паре человек с каждой стороны по морде получили, и всё. Стволы же у всех, особо не подуркуешь. И в Муроме потом такая же хрень повторилась – они в тот же день его заняли.
– А горожане как?
– Ну-у… – Что-то не слышно уверенности в голосе. – Кто как… без восторга, в общем, лифчики никто в воздух не бросал. Но и баррикады строить не рвался. Кое-кто хотел сразу кабак разграбить, но Андреев с Митяем не дали.
Тому, что Андреев оказался в числе заводил, я ничуть не удивился. Чёрт, ну вот почему меня никогда вовремя не слушают, а?
– Митяй кто такой? – О командном составе противника надо разузнать поподробнее.
– Старший смены, Женька Митин. Блин, нормальный же мужик был, я уж его думал начальником производства оставить, когда уеду. Народ к нему с уважением… что на человека нашло, не пойму…
– Поподробнее расскажи о нём.
Игорь сделал длинный глоток, допив содержимое кружки, и сразу же жестом заказав ещё. Вообще, как-то он не очень выглядит. Забухал, что ли?
– В прошлом году приехал, один. Из Москвы, кажется. Ну, здешней. Он тут родился.
Хм… родился здесь… как бы за этим не стояло что-то большее, чем желание выбиться в гетманы. Или кто-то…
– А лет ему сколько?
– Лет? – Игорь задумался. Вообще-то, мог бы и сам заранее догадаться, какие сведения понадобятся. Что-то он совсем расклеился, нехорошо это. – Не помню, надо посмотреть по документам. Так на вид тридцать пять, где-то. Заленточных если.
– Кто старший там – он или Андреев?
Ответ вновь не порадовал особой уверенность тона:
– Да как-то оба они там рулят…
– Ясно. Что требовали?
– От нас?
Я не выдержал:
– Нет, мля, от местных автохтонов! Игорь, хорош тупить! Собери себя в кучу!
Желтов страдальчески покряхтел, но большого прогресса по части «собирания» я так и не заметил.
– Сначала просто орали, перекрикивали друг друга. Кто за процент от добычи, кто за повышение зарплаты, вразнобой, короче…
И вот тут-то, Игорёк, ты и должен был их заболтать, по части требований пойти навстречу, по остальным пообещать подумать, и так далее. Главное – не дать протесту организоваться и вернуть всех к работе. Классика же борьбы со стачками, крестьянскими восстаниями и прочими ужасами, надо хоть немного историей интересоваться. Ладно, что уж теперь… да и вообще, это мне здесь и сейчас легко рассуждать, сидя в кабаке с кружкой пива. Кстати, почти допил – заказываю вторую.
– …Андреев и Митяй вроде как за всех стали говорить, и тут уже охренели вконец – провозглашают вольный город, а нас нафиг с пляжа.
– Ясно… в Муроме есть кто-то, кто точно нас поддерживает?
Неуверенное пожатие плечами. Печально это всё как-то…
Вообще, конечно, нам бы сейчас очень сильно помогло возвращение девочки, похищенной неграми, но ситуация пока зависла. Старые контакты в Судане и Халифате мы напрягли, у кого они есть (я тоже Майку Фланагану радиограмму отправил), но пока что это ничего не дало. Если её уже продали кому-то в гарем, то всё зависит от прихоти хозяина. Насколько я эту публику знаю, есть хороший шанс, что за нормальные деньги девочку согласятся вернуть. В публичный дом – аналогично, вот только в каком состоянии ребёнок после этого будет – вопрос. Худший вариант – если она вообще до Судана не дошла. К сожалению, с учётом тяжести пути, такое вполне возможно.
– …?
– А? – Я ушёл в себя и пропустил заданный Игорем вопрос.
– Что делать планируешь?
Мдя уж, вопрос, что называется, на миллион.
– Решать проблему буду. Получится – по-хорошему, не получится – по-плохому.
* * *
Зауралье, Онежское озеро, юго-западнее устья Свири,
мотопонтон «Таймыр»
Чем эта наша слепленная из поплавков посудина хороша, так это тем, что не качается. Вернее, качается, но как-то… вразнобой, что ли. Короче, позывов перегнуться через леер и поделиться завтраком с местными ихтиандрами не возникает, и это радует. Можно спокойно сидеть на раскладном стульчике под навесом, в одних трусах (и всё равно при любом движении покрываясь потом), жевать полоску вяленого мяса и наслаждаться озёрными видами. Чем я и занимаюсь, собственно. К сожалению, данной отрадной возможностью поводы для веселья исчерпываются, всё остальное только огорчает.
Во-первых, начал волноваться народ в Новгороде. Пока что, по словам Глеба, ситуация под контролем, но два десятка жён тех, кто взбунтовался на прииске, усиленно истерят и накручивают людей, что успокоению ситуации никак не способствует. Вопреки задумке, семьи стабилизирующим фактором не стали. Планировалось-то, что семейные рабочие наоборот, будут меньше склонны бузить и больше думать о возвращении домой, а вышло…
Во-вторых, и это ещё хуже, руководство бунтовщиков сложа руки не сидит – пользуясь наличием в Муроме мощной радиостанции, «вольные горожане» транслируют зажигательные революционные речи товарища Андреева на Новгород и Суздаль. Я, разумеется, их тоже слушаю, из практического интереса – если вдуматься, то бред, но на неокрепший мозг должно действовать, как и всякая левацкая демагогия.
В-третьих (и, на мой взгляд, это самое неприятное), агитацией товарищи революционеры решили не ограничиваться, вовсю пытаясь наводить мосты с Орденом, японцами, Демидовском и вообще всеми, кто готов их слушать. Особых успехов на этом тернистом поприще им пока добиться не удалось, но дорогу, как известно, осилит идущий…
Вообще, чем дальше, тем больше меня настораживает столь резкий старт, отсутствие периода раскачки/утряски/организации. Как выглядит неподготовленное народное восстание я себе представляю, видал, знаете ли. Равно как и степень неизбежно возникающего при этом бардака. Понятно, что тогда этому бардаку сознательно помогали «старшие товарищи», но всё-таки… а тут прямо чудеса организации. Не к добру это, не к добру.
Мужики, удившие рыбу на корме, довольно заголосили. Наверное, что-то новое поймали. Рыбачат исключительно для интереса, выпуская всё пойманное обратно. Ну, почти всё – перед началом готовки за пять минут надёргивают необходимое количество, проблем с этим нет, озеро просто кишит рыбой. Честно – никогда не понимал ни охотников, ни, уж тем более, рыбаков. Что люди в этих странных занятиях находят? Ладно, чем бы дитё не тешилось… заняты, и на том спасибо.
Ближе к вечеру придётся снова натянуть камуфляж и берцы – подойдём к устью Свири, мало ли, какой приём нас там ожидает. Если горячий, то в трусах будет некомфортно. Вообще, конечно, очень жаль, что у нас нет хотя бы одного бронекатера, наподобие тех, что были в Дурбане у Алекса Иваноффа. Тогда бы мы без лишних заморочек просто подошли к Мурому и заняли его, легко подавив любое сопротивление. Увы, «дутыши» для таких подвигов не годятся никак, и мешки с песком, в изобилии на них нагруженные, ситуацию принципиально не меняют. Так что, придётся занимать прежний японский лагерь (это если освобождённые от эксплуататоров ширнармассы не догадались его разрушить), блокировать реку, проводить разведку и после этого уже думать, что делать дальше. Нет, кое-какие намётки у меня и сейчас есть, разумеется, но, как говорится, гладко было на бумаге…
– Шифровка из Новгорода!
Подождав, пока скрестившиеся на радисте любопытные взгляды почти двух десятков человек уйдут в стороны, делаю ему мягкую выволочку:
– Коль, скажи мне, в чём смысл шифровки?
– Э… чтобы не прочитал никто. – Молодой, лет двадцати пяти парень явно догадывается, к чему я клоню. Морда лица, во всяком случае, виноватая.
– Нет. Это уже вытекает из смысла. А смысл – в тайне. Мысль понятна?
– Понятна. Извините.
Что у нас там… Млять!
«Сегодня утром в Ладоге высадились силы СРН неизвестной численности. Заявлено о добровольном обращении горожан к правительству СРН помочь в наведении порядка и обеспечении безопасности. Руководство Ладоги и актив арестованы. Начинаем мобилизацию. По мере уточнения обстановки будем держать в курсе. Необходимо ускорить операцию по взятию под контроль Мурома»
А-фи-геть. Так, надо мысли в кучу собрать. Первое – девяносто девять и девять десятых, что к заварухе в Муроме причастны коллеги Марата Феликсовича, а то и он сам, не к ночи будь помянут. Не верю я в такие совпадения.
Второе, вытекающее из первого – дуумвират народных трибунов сейчас должен обрабатывать рабочих на тему «вас обманули проклятые капиталисты, надо идти под крылышко национал-социализма с человеческим лицом». Разумеется, пообещают сохранение автономии и недопущение перегибов, и прочее, и прочее. Кстати, если всё заранее спланировано – нет ли в Муроме уже «экспедиционного корпуса»? Дорога через Эльдорадо, конечно, нелёгкая (есть и полегче, по долине между нагорьем и цепью Анд, но она на севере упирается в территорию черноармейцев), но, если захотеть (или получить приказ) – пройти можно. Негры ведь ходят как-то. А если в Муроме засядут кадровые военные…
Заработавшая рация оторвала от размышлений – Фролов, идущий на «Алтае», тоже ознакомился с новостями.
«Сейчас к тебе перейду, обсудим»
– Ага, давай.
Тоже ещё клоун. Что всю дорогу до Чернигова старательно транслировал выражением лица недовольство, что тут «отделился». Не то чтобы я его сильно удерживал, конечно. Нет у меня никакого желания всё плавание созерцать его кислую морду.
Так, ладно, на чём я там остановился? Ладогу захватили, суки… интересно, нефтепромысел тоже? В радиограмме об этом ни слова, но, скорее всего, захватили – не идиоты же они, такой стратегический объект упускать. Хотя, если с другой стороны посмотреть… они ведь не в вакууме действуют. Есть Орден, который на такие действия наверняка посмотрит очень косо. Если только с ним заранее всё не согласовано, но тогда нам конец, нет смысла даже пробовать трепыхаться. Но что-то я очень сомневаюсь в возможности такого согласования – это противоречило бы и политической логике, и инерции всей предыдущей истории Новой Земли.
Помимо Ордена, есть ещё и такая штука, как международная общественность, простите за выражение. Она, конечно, пока что имеет довольно виртуальный характер, но, всё-таки, совсем уж исключать её из уравнения нельзя. На тот же Орден она вполне себе влияет, до определённой степени. Вернее, до неопределённой.
Я это всё к тому, что одно дело – населённый пункт, про который можно рассказывать сказки, что жители сами пригласили захватчиков. В конце концов, там русские и тут русские, ни у кого большего желания разбираться не будет, если только нет материальных интересов. И совсем другое дело – наглый отжим частной собственности, которая размещена на ничейной (с точки зрения Ордена и, соответственно, всех незаинтересованных лиц) территории. Неприкосновенность собственности нормальные люди здесь уважают, а та самая общественность, по большей части, из нормальных людей и состоит, это вам не старый мир.
Правда, далеко не факт, что те, кто принимает решения в Демидовске, в принципе мыслят подобными категориями. Союз вояк и красных директоров, даже если люди сами по себе и весьма толковые, это очень специфическая штука…
«Алтай» подошёл поближе, мягко коснувшись нашего борта (есть у «дутышей» свои преимущества) и Фролов, несмотря на больную ногу, ловко перескочил к нам на палубу. Отходим на нос, вежливо попросив бьющий там баклуши личный состав временно передислоцироваться и дать командованию спокойно поговорить.
Саня, понятно, рвётся в бой с шашкой нагло, дабы по-быстрому зачистить Муром и перебросить силы на юг. Мои мысли по поводу происходящего выслушивает с вежливым интересом, и даже озабоченно хмурится насчёт возможности появления «экспедиционного корпуса», но это только укрепляет его желание побыстрее решить вопрос. Молодецким ударом, разумеется, как же ещё.
– Не надо очертя голову кидаться. И вообще, поосторожнее придётся быть. Может, нас там уже в устье твои экс-коллеги поджидают?
Бывший демидовский егерь раздражённо нахмурился:
– Никто и не собирается напролом, как бараны лезть. Вышлем лодки сначала, разведаем. Но чего теперь ждать-то, раз такая херня творится? Надо быстро решать. Кончились игры в политику, воевать будем.
Что-то мне его интонация не нравится. Вроде как он уже всё решил, и ставит меня в известность. Ну-ну.
– Сань, в радиограмме было что-нибудь насчёт передачи командования от меня к тебе? – Он открыл было рот, намереваясь что-то ответить, но я жестом дал понять, что ещё не закончил. – Нет, не было. Так что, я по-прежнему старший над всем нашим плавучим цирком. И как мы действуем, определяю тоже я.
Ответа, кроме игры желваками, не последовало, так что продолжаю:
– У меня самого ни малейшего желания затягивать дело хоть на секунду дольше, чем нужно. Но шашкой махать – не выход. Домахаться можно. В Демидовске не идиоты сидят. Если мы тут бойню устроим – они это отыграют по полной. Хитростью надо.
Блондин неопределённо хмыкнул и сплюнул за борт:
– Это всё болтология. Что конкретно предлагаешь?
Вот, пошёл деловой разговор. А то играет в обиженку третью неделю, до сих пор так нормально план действий и не обсудили.
– Тут два варианта. Если демидовские уже в Муроме – придётся воевать сходу, иначе никак. Договариваться с ними бессмысленно, у них приказ. А вот если их там пока нет…
– Две лодки справа по борту! – Наблюдатель (или как он там по-флотски называется, вперёдсмотрящий, кажется?), обозревавший окрестности со своего помоста, направил здоровенную подзорную трубу вправо, в сторону берега. До суши не так уж близко, мы идём на удалении в три километра – не хочется попасть по внезапный обстрел из джунглей. Где он лодки-то увидел… ага, вон они.
В бинокль вижу пару крадущихся на юг моторок, почти незаметных на фоне стены прибрежных джунглей. Уже почти разминулись с нами, поздновато наблюдатель их заметил…
– Сели все на задницы ровно! Никто в ту сторону не смотрит! – Фролов принялся наводить порядок, справедливо опасаясь, что неизвестные заметят наш интерес. Увы, поздно – лодки стремительно нарастили скорость, уходя в ту же сторону, откуда мы пришли.
– Догоним? – Поворачиваюсь к Сане. Тот сожалеюще мотает головой:
– Не. Только если из пулемёта или снайперки лупануть.
Пара крупнокалиберных снайперских винтовок у нас и правда есть, но бить вот так, наугад… нет, не стоит.
– Пусть уходят. У нас своих проблем хватает. Может, японцы, или Усольский тот же…
Кстати, и в самом деле, а не Гриша ли это? Например, платину скупает в Муроме, пользуясь давним знакомством с Андреевым? Вполне себе вариант. Но могут и японцы быть, конечно. По нашему с ними договору акватория Великих озёр открыта для судоходства, только на чужой берег без разрешения нельзя высаживаться. Решили половить рыбку в мутной воде? Возможно, возможно… в любом случае, палить по всему, что движется и не ёжик – не здравая идея.
* * *
Русь, Зауралье, низовья Свири,
правый берег, полевой лагерь
Разведчик осторожно поёрзал на скамье, выбирая положение поудобнее. Белые «заплатки» пластырей, щедро разбросанные по обнажённому торсу, вызывали ассоциацию «рядом из подствольника прилетело», но объяснение было иным, насквозь биологическим. Местные роевые насекомые, похожие на помесь стрекозы с шершнем, при нападении впрыскивали под кожу яд, вызывающий не только сильнейшую, похожую на ожог раскалённым металлом боль, но и некроз тканей. Парню ещё повезло, что напарник успел дотащить его до моторки и доставить сюда, к доктору.
– …четырнадцать человек, три лодки. Четверо охраняли, один командовал, остальные брали пробы, на отмели и на берегу. Лагерь, две больших палатки, одна маленькая. Судя по состоянию вырубленной растительности – вчера высадились.
– Ясно. Спасибо, отдыхай давай, выздоравливай. При первой же оказии отправим тебя на юг.
– Да не, не надо. – Невысокий, жилистый разведчик аккуратно поднялся на ноги. – Через пару дней всё подсохнет, и нормально.
Да уж, в этом климате подсохнет оно, а как же. Тут постиранная одежда-то будет дня три высыхать, даже под навесом от дождя. Приходится костры разводить, чтобы мокрое на себя не надевать.
– Посмотрим, что док скажет.
Отправив человека отдыхать, обвожу взглядом наш «совет в Филях». Председательствующий – я, силовой блок в лице Фролова со Скворцовым, и… всё на этом. Ну, у нас и проблема не такая масштабная, как стоявшая перед Кутузовым. Всего лишь японцы, воодушевлённые творящимся в Муроме бардаком, потихоньку высадили геологоразведочную партию в тридцати километрах к северу отсюда.
– У кого какие мысли?
Миша, чуть неуверенно оглянувшись на Фролова, начал первым:
– Четырнадцать человек с одним «крупняком» – не так страшно. Тем более, они не знают, что мы знаем… – Он на секунду запнулся, смущённый получившейся словесной крокозяброй. – …в общем, даже тут осаду снимать не придётся, можно человек двадцать отправить, справятся.
Так-то оно так, но наши западные соседи не дураки – догадаются, чьих рук дело. Понятно, что стопроцентной уверенности у них не будет, но, тем не менее, такой удар может подтолкнуть их к признанию Мурома, а уж это точно последнее, что нам нужно. Перевожу взгляд на Саню, предлагая высказаться.
– Миша прав. Разделаем их, как бог черепаху.
– Да это-то понятно. – Вздыхаю почти что не напоказ. – Вопрос в последствиях. Пока не разберёмся с Муромом, отвлекаться на другие задачи…
Кривлю скептическую физиономию.
– Ну так давай разбираться! А то пятый день тут торчим! – Фролов эмоционально подался вперёд. – Скоро плесенью покроемся, и толку ноль!
Насчёт плесени это он точно подметил. Я вот у себя на рюкзаке уже нашёл сегодня утром. Место, и правда, на редкость поганое. Зато тактически очень выгодное, почему японцы здесь и устроились в своё время, а теперь и мы. Но вот насчёт второй части его утверждения я бы поспорил…
– Толк есть. Движение по реке мы перекрыли. Обходы через джунгли – тоже.
Понятно, что всю округу нам не блокировать, для этого пара дивизий нужна, но у предполагаемых «гостей с Севера» не так уж много дорог, на самом деле. Единственный разумный вариант – приплыть по озёрам и затем постараться нас обойти. Количество же путей обхода, к которым не надо пару месяцев прорубаться через горные джунгли, ограничено.
– Провели разведку, теперь в курсе, что и как. – Продолжаю перечислять наши достижения. – По крайней мере, теперь наобум лезть не придётся. Загнали их в город.
Разведка показала, что бунтовщики, по большей части, заняты тем же, чем и до свержения эксплуататоров – моют платину. Два десятка человек они постоянно держат в Муроме в качестве гарнизона, иногда высылая разведдозоры ниже по реке. Впрочем, это дело мы пресекли быстро. И даже, что радует, бескровно – послушав свист пуль над головой, «разведчики» неизменно предпочитали плен героической смерти. Потеряв два дозора, один на реке и один в джунглях, дуумвират решил больше не тратить понапрасну людей.
– Ну, так действовать пора!
Миша ничего не сказал, но выражение лица красноречиво свидетельствует, что он с этой мыслью согласен целиком и полностью. Я, собственно, и сам не против, но…
– Плюс к тому. – Демонстративно неспеша загибаю пальцы. – У нас есть беженцы из захваченного бандитами города. Что очень и очень хорошо.
Беженцы – это кабатчик с женой и двумя детьми. Власть трудового народа, как и ожидалось, закончилась для предпринимателя не слишком хорошо – отдыхающие в заведении после тяжёлой трудовой смены старатели высказали своё мнение о наживающемся на них буржуе, тот в ответ не смолчал, слово за слово… в итоге, кабак разгромлен, у хозяина сломан нос и ушибы по всему телу, а его супругу от изнасилования спасло только прибытие на место погрома Андреева с парочкой верных «нукеров», восстановивших порядок. Тем не менее, моё краткое донесение о произошедшем в духе «расцвет беззакония, пьяная толпа разгромила трактир, избила хозяина и напала на его жену» пришлось очень кстати, его даже в «Новгородском вестнике» опубликовали, как рассказал мне по радио Глеб. Принадлежащая Солоневичу газета пользуется достаточной популярностью (возможно, в связи с отсутствием конкурентов), так что, до какой-то степени такие новости охладят излишне горячие головы. Хочется верить, по крайней мере.
Судя по лицам слушателей, выражающим смесь раздражения с презрением, популярностью у них мой сдержанный подход не пользуется. Ну, что ж поделаешь. Потерпят. Зато…
К нашему импровизированному штабу, разместившемуся под навесом, подошёл радист. Сразу радовать всех присутствующих новостями не стал, сначала вопросительно посмотрев на меня. Ну, хоть где-то порядка удалось добиться.
– Что такое, Коль?
– Муром на связь вышел.
Ага. Этого я и ждал. Первые пару дней от какого-либо контакта уклонялись мы, затем, после моего предложения встретиться и поговорить, паузу на обдумывание взял дуумвират, и вот, наконец-то… хотя, может, они отказались?
– И что говорят?
– Согласны на переговоры на нейтральной территории.
Бинго!
– Спасибо, Коль. Я попозже подойду ответ дать.
Дождавшись, пока радист уйдёт, поворачиваюсь к «силовикам».
– А вот теперь, господа, мы и начнём действовать.
* * *
Русь, Зауралье, левый берег Свири
«Они на подходе, вижу две лодки, удаление полтора»
– Принял.
Наконец-то. Обнажившуюся по причине ослабления дождей песчаную отмель, согласованную в качестве места встречи, трудно назвать моим идеалом комфорта. Утешает одно – грязи нет, под ногами плотный, слежавшийся песок. Правда, в нём то и дело что-то шевелится…
Фролов, которому из-за покалеченной несколько лет назад ноги долго стоять на одном месте надоедает ещё быстрее, чем мне, тщательно осмотрел выступающий из песка булыжник на предмет наличия зловредной живности и, со вздохом облегчения, уселся на него.
– Сейчас приплывут уже.
– Да слышал, слышал. – Он вытянул больную ногу и принялся её разминать, покряхтывая то ли от боли, то ли от удовольствия.
«В лодках девять человек, вооружены автоматами, вижу два ПКМ»
– Вооружились…
– Ага…
На самом деле, прибывающими в лодках силы бунтовщиков не ограничиваются – ещё с утра на противоположном берегу заняли позиции двое со снайперками. Расстояние триста метров, вполне рабочее. Честно говоря, бродить по отмели, зная, что мы на прицеле, не очень комфортно, мягко говоря. Кто знает, какие у этих двоих инструкции, и вообще, что на уме. Правда, они не в курсе, что пятеро наших сидят здесь тоже с утра, только со вчерашнего…
Моторки показались из-за излучины, беря курс на отмель. Митина я не знаю, а Андреев… вон он, точно. А рядом с ним…
– Митяй – тот, что рядом с Андреевым?
– Он самый. – Фролов рывком поднялся на ноги. – Поговорим…
Одна из муромских лодок отстала, встав, как и наша, на середине реки. Всё согласно предварительной договорённости. Правда, в нашей лодке трое бойцов, а в ихней четверо, плюс трое (не считая начальства) во второй, но это тоже часть условий. Не такая уж несправедливая, наверное – всё-таки, у нас народ лучше подготовлен, а тут, в массе своей, обычные работяги. Максимум – служившие когда-то в заленточных армиях на срочке. Хотя, учитывая мои подозрения насчёт тянущихся на север ниточек, не факт…
Лодка чуть вылезла носом на отмель, позволяя высаживающимся перебраться на берег, не замочив ног. Двое переговорщиков шагнули к нам – впереди уже знакомый мне Андреев, позади него – невысокий, плотный, с большими руками и короткой щёткой усов мужик. Высокие договаривающиеся стороны двинулись навстречу друг другу, лодка сползла с отмели, начиная разворот, и тут мы с Фроловым дружно упали на песок, под прикрытие заранее выбранных валунов.
Где-то в скрытом от меня тёплой, гладкой каменюкой мире загрохотали выстрелы, пуля с визгом срикошетила от валуна, и тут все звуки перекрыл мощный, глубокий рокот – заработал укрытый до поры под масксетью крупнокалиберный M2.
– ЗАГЛУШИТЬ ДВИГАТЕЛЬ! ПОДНЯТЬ РУКИ ВВЕРХ! ДАЮ ПЯТЬ СЕКУНД! ПОСЛЕ ЭТОГО ВСЕ, НЕ ПОДНЯВШИЕ РУКИ, БУДУТ УНИЧТОЖЕНЫ! ПЯТЬ! ЧЕТЫРЕ!..
Голос Скоблова, усиленный громкоговорителем, звучал жёстко и беспощадно, подавляя волю к сопротивлению. Ну, надеюсь, во всяком случае.
– ДВА!..
Ну, давайте же, идиоты, сдавайтесь. Не хочу я вас убивать.
– ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТЕ ДО ПОДХОДА К ВАМ НАШИХ ЛОДОК!
Вот и славно. Издалека донёсся зуд лодочных движков. Всё правильно – две наших моторки стояли ниже по течению, укрытые длинным, заросшим непроходимым кустарником речным островком.
«Отцы-командиры, вы как там, живы?»
Наконец-то вспомнил.
– Живы, живы.
В пяти метрах слева Фролов подтвердил то же самое, вызвав у меня лёгкий приступ сожаления. Ладно, ничего не поделаешь.
Сырость, просачивающаяся из песка подо мной, начинает делать лежание некомфортным, несмотря на жару. Осторожно кидаю взгляд назад – никто ещё по мне не ползает? С местной фауной шутки плохи…
«Чисто, можете вставать»
Поднимаюсь из-за камня, отряхивая влажный песок. Оба дуумвира лежат в десятке метров от нас, и по ним без всякой проверки ясно – готовы. Подальше, на воде, две наших лодки «взяли на абордаж» плавсредства старательно тянущего руки к небу противника.
– Кракен, доклад.
«Кракен» – это позывной Скоблова. Сразу понятно, в морской пехоте человек срочку служил.
«Снайперов сняли, оба двухсотые»
Чёрт. Жаль.
«…у них один трёхсотый, лёгкий. У наших нормально, на лодке одному пуля в грудную пластину попала, но не пробила»
– Принял. Чёрный что-то доложил уже?
«Нет пока. Я ему сразу как мы начали сигнал отправил, он ответил, что приступает к операции»
Миша Скворцов, во главе трёх десятков бойцов, должен занять Муром, пользуясь растерянностью бунтовщиков после гибели их руководства. Опять же, свежепредставившиеся дуумвиры наверняка взяли с собой наиболее доверенных людей, так что, это должно облегчить Мише работу.
Некрасиво получилось? Ну, возможно. Зато сработало. По крайней мере, должно сработать. Чтение исторических книг – не всегда такое уж бесполезное занятие. Во всяком случае, лучшего источника сведений о том, как подавлять крестьянские восстания и рабочие стачки мне неизвестно. А методика проста, на самом деле – срезать верхушку, предложить прощение остальным, пообещать пару уступок. Уот Тайлер подтвердит. Ах нет, его же убили во время переговоров. Ну, тогда Ричард Второй.
«Доклад от Чёрного – Муром заняли, у наших двое трёхсотых, один тяжёлый. У противника один двухсотый и трое трёхсотых. Среди мирняка потерь нет»
– Принял.
Ну, вот. Остаётся додавить сопротивление на самом прииске, и дело в шляпе. И пусть какая-нибудь сволочь скажет, что я недостоин двойного пая на следующие полгода. Завалю на хрен.
* * *
Русь, Зауралье, река Свирь,
рабочий участок «Чёрные камни»
– Ну, а платина как же? – Кряжистый, дочерна загорелый мужик невесело усмехнулся. – Что ж мы, зря работали всё это время? Выкупайте по нормальной цене тогда.
Не, это уже перебор по части наглости.
– Дружище, ты не припух малость? Вы устроили бунт против законных властей, присвоили чужую собственность, в городе местных погромили… да и вообще, явно в сговоре с интервентами. Скажи спасибо, что я добрый, и согласен дать вам амнистию, а не к стенке ставлю…
– Ничего мы не в сговоре ни с кем! – Тутаев, оставшийся после гибели Андреева и Митина старшим на всё ещё неподконтрольном нам прииске, выставил ладони вперёд в защитном жесте. – Мы знать не знали, что красные в Ладоги высадятся, пока по радио не сказали. А хрень эту всю с «вольным городом» Митяй и Андреев затеяли, нам это и не надо было. Мы вообще за улучшение условий выходили, а не за политику.
Ну да, прямо сама невинность. Жаль, конечно, что никто из главарей не попал к нам в руки живым – их расспрос мог бы дать много интересного, есть у меня такое подозрение…
– То есть ты тут вообще ни при чём, поэтому и предлагаешь мне выкупить у меня уже украденную платину, так?
Рабочие, рассевшиеся в тени поодаль, с интересом тянут шеи, пытаясь расслышать хоть что-нибудь из обсуждаемого, но не думаю, что у них получится. Вообще, конечно, чувствую себя не очень комфортно, несмотря на две лодки охраны – если бунтовщики захотят, перестрелять нас у них много времени не займёт. Но ехать на переговоры в нейтральное место Тутаев отказался наотрез, и, честно говоря, после случившегося с дуумвирами его можно понять.
– Не украденную, а добытую!
Э-хе-хех… опять двадцать пять. Вбить хоть немного здравого смысла в головы оставшихся на прииске шести десятков рабочих оказалось неожиданно трудной задачей. Я, честно говоря, вообще полагал, что они на следующий день после занятия нами Мурома придут с повинной. Но не тут-то было – сдаваться безоговорочно, на милость победителя, бунтовщики категорически не желали, выставляя встречные условия. Пришлось даже подогнать «Валдай» с миномётом на три километра к лагерю, и положить пару мин рядышком. Подействовало – переговоры, наконец-то, сдвинулись с мёртвой точки.
– Добытая – это когда на своей земле, за свой счёт. А когда земля чужая и оборудование тоже – это называется «краденная».
Переговорщик бунтовщиков явно собирался продолжить перепалку, но мне это уже надоело:
– Короче, Склифосовский – сколько у вас там платины? Только учти, что сейчас скажешь – то и будет. Всё, что найдём свыше – пойдёт как кража, и уже без всяких амнистий.
– А то, что скажу? – На лице Тутаева явственно отражается борьба жадности, страха и нежелания оказаться крайним как перед властью, так и перед товарищами.
– Ты что тут со мной, в «вопросом на вопрос» играть будешь? Сколько у вас платины? Последний раз спрашиваю.
– Э-э… – Собеседник помялся ещё немного, затем, наконец-то, решился и выпалил: – Шестьдесят два килограмма!
– Хмм… – Разочарование в моём голосе вполне искренне. – А чего мало-то так?
Я, вообще-то, надеялся на как минимум центнер. Вся эта замятня уже стоила компании немалых денег, и очень хочется поскорее компенсировать хоть часть этих потерь.
Тутаев развёл руками:
– Ну так это… неспокойно же было. То одно, то другое, вот и… когда тут работать-то?
– Так и надо было работать, а не фигнёй заниматься. А Усольскому сколько продали?
То, что догадка насчёт лодок верна, и в Муром действительно приходил Усольский, я уже знаю – доложили сознательные граждане. Ничего, Гриша, доберёмся и до тебя…
– Шестнадцать килограмм. – Не стал идти в отказ старатель. Ну, ещё бы он попытался, когда свидетелей (и соучастников) под сотню. – По десять тысяч за кило.
Ага. Раздали всем бунтовщикам по тысяче, а остальное отложили «на нужды революции», в Муромской управе. Вот только нам оно не досталось – между получением гарнизоном известия о гибели начальства и появлением Миши Скворцова в ратуше прошло минут семь-восемь, но за это время кто-то успел экспроприировать общественные фонды, и концов мы так и не нашли. Если проявить умеренный цинизм, можно предположить, что сам Миша деньгам ноги и приделал, как всякий вменяемый человек на его месте, ну да тут уж… не пытать же его.
– Хорошо. Значит, смотри. Из всей этой хрени, которую вы тут устроили, пропал месяц работы. За месяц, если делом заниматься, а не дурью маяться, вы бы добыли четверть тонны. Это как минимум – скорее всего, больше, ну да ладно. То есть, отработали вы на одну четвёртую. Вот одну четвёртую от зарплаты и получите, после сдачи платины.
Тутаев попытался было что-то сказать, но осёкся, когда я поднял руку.
– Я ещё не закончил. Кабак вы разгромили, хозяина избили, на жену его напали. Ущерб, включая моральный – пять тысяч. Фамилии этих четырёх уродов у меня есть, и даже один из них есть уже, но как вы будете разбираться – мне пофиг. Деньги хозяину отдаёте наличкой в моём присутствии, или я со всех вас пропорционально удержу. Не умеете пить – нефиг пить. Разгромить единственную пивную в округе – это реально кретинами надо быть. А уж на женщин нападать – вообще скотство. Как с этим всем разберёмся – работаете дальше, до конца контракта, на прежних условиях. Кто не хочет – может уезжать, получит пропорционально отработанному времени. Амнистия всем, понятно. Деньги от Усольского можете оставить себе.
Удостоверившись, что я закончил, Тутаев задумчиво покрутил головой:
– Не согласятся мужики платину сдавать за копейки. Всё остальное – ладно ещё, но это… Уже почувствовали, что за неё реальные деньги можно получать, в руках их подержали… не согласятся.
– А ты постарайся, чтобы согласились. Ты, Лёха, тут старший. По закону это как квалифицируется? Правильно, создание преступного сообщества. Смертная казнь через повешение.
Смена темы и заострение внимания на нём лично собеседника явно не вдохновили, но и не испугали – он набычился и сжал кулаки. Ладно, не угадал я с реакцией, попробуем иначе.
– Убедишь народ принять правильное решение – пойдёшь начальником работ. Это не в смысле тебя купить предлагаю, а по заслугам: доказал, что умеешь людьми руководить – руководи и дальше. Там и зарплата больше, и типа подъёмных сразу – трёшку. Хотели Митяя поставить, но, видишь, как получилось…
Ага, это, кажется, заинтересовало.
– В общем, жду ответа до завтрашнего утра. Не согласятся твои – массовые расстрелы я тут устраивать не собираюсь, разумеется, но силу применю. Кому не повезёт, тем не повезёт. Как миномёты работают, вы вчера видели. Поверь на слово – когда долбят конкретно по тебе, впечатляет ещё больше.
По идее, конечно, с таким количеством привычного к физическому труду народа они могут окопаться так, что наши восьмидесятимиллиметровки им будут, что слону дробина. Но, судя по отсутствию следов фортификационных работ вокруг, подобный вариант бунтующими ширнармассами не рассматривается, что радует.
Продолжаю демонстрировать кнут:
– Кто выживет – изгнание, с запретом на возвращение через русские земли. Пойдёт на север, к чёрным. Ну, или к японцам, те тоже пленных любят. Резать, в смысле, любят, а в остальном не очень.
– Драги повредите, если минами начнёте крыть! – потенциальный начальник работ пробует огрызнуться. Ну-ну.
– Драги, Лёха, можно отремонтировать. В крайнем случае – новые привезти. Дорогу через Каменные ворота облагородили, там теперь Унимог пройдёт. Привезём… а вот ливер себе не починишь, когда осколок им поймаешь. И новый не привезёшь. Думай, короче, и остальным объясняй. Жду ответ завтра утром.
Поднимаюсь на ноги с маленького раскладного стула, вызвав новый всплеск любопытства у разомлевшей было на жаре публики. Мои, сидящие в лодках, тоже встрепенулись, один Денис продолжает сидеть с прежней невозмутимостью, баюкая в руках ПКМ.
Слышу, как позади меня Тутаева обступает толпа и начинается гвалт. Блин, вот же придурок, хоть бы подождал, пока я свалю. Сейчас у кого-нибудь эмоции потребуют выплеска, и начнётся…
К счастью, обошлось. Несколько негодующих выкриков мы, уже отойдя от берега и развернувшись, гордо проигнорировали, и пошли вниз по течению.
– Дэн! – Поворачиваюсь к Скоблову. – Маякни в город, что могут выходить. Нечего время зря терять.
В Муроме Фролов готов выдвигаться к месту несанкционированной активности японцев, но, раз уж я находился в лагере бунтовщиков, отвлекать силы мы не рискнули. Теперь же, пока старатели обдумывают мои условия, надо приструнить наших западных соседей. Пусть знают, что земля наша велика и обильна, и порядок в ней есть. Приходить к нам не надо, сами разберёмся.
