Глава тринадцатая
Дойл перекинул правую ногу через левое колено, и губы его снова слегка дрогнули. Он еще разок пыхнул трубкой и вынул ее изо рта.
— Для начала хочу заметить, — сказал он, — что в таком деле следует положиться на опыт господина Бомона. Ведь он здесь единственный профессионал. Я же любитель, обыкновенный писака.
— Да будет вам, — заметил лорд Боб, откидываясь на спинку кресла. — Не скромничайте, старина. Вся страна знает, как вы спасли жизнь тому индусу, как его там, Нуралджи, Моралджи, не важно. — Он повернулся к Великому человеку. — Бедолагу арестовали за то, что он искалечил несколько животных. Покалечил скотину, это же ужасно, все местные подняли дикий крик. Шропшир, вот где это было. Проклятой полиции нужен был козел отпущения, так они этого парня и загребли. Никаких серьезных улик. Чертов суд его приговорил. Обычная капиталистическая кухня. Тут вмешался Дойл. Разнюхал все, как его Шерлок Холмс, а? Дедукция здесь, дедукция там. Раскопал улики и много чего другого. Доказал, что парень невиновен. Его освободили, а, Дойл?
Дойл взглянул на меня и печально улыбнулся.
— Боюсь, лорд Перли преувеличивает мои заслуги и результат моих стараний. К тому времени, когда я заинтересовался этим делом, Джорджа Эджали уже оправдали и выпустили. Не сомневаюсь, он был совершенно невиновен. Но оказалось, не только я придерживался такого мнения. Я лишь попытался убедить министерство внутренних дел, что с него следует снять обвинение и что ему необходимо выплатить компенсацию за три года, которые он безвинно просидел в тюрьме.
Он снова сунул трубку в рот.
— К сожалению, — признался он, пуская дым, — тут мне не повезло.
— Ничего удивительного, — заметил лорд Боб. — Типичная буржуазная бюрократия, а? Защищает себя и своих холуев. Все они трусливые свиньи. И все же именно вы нашли улики. Увидели верное направление, а? Именно в этом мы и нуждаемся, Дойл. В правильном направлении. Должен признаться, я вам за это благодарен. Сумасшедшие маги, убийцы — все это не по мне.
Дойл улыбнулся и опять пыхнул трубкой.
— И не по мне, по правде говоря. Как я уже сказал, это епархия господина Бомона. И должен признаться, лорд Перли, я считаю, что он совершенно прав, настаивая на помощи полиции.
— Боб, — поправил лорд Боб. — Ну сами подумайте, Дойл. У местной полиции просто не хватает людей, чтобы помочь. Я уже говорил Бомону. А те, кто есть, полные придурки. Не хочу, чтобы эти бараны топтали мне лужайку, разносили грязь по дому, мешали гостям. Моим гостям, Дойл. Я за них в ответе. Они ведь не для того сюда приехали, чтобы полиция за ними шпионила, а? Хотели пообщаться, расслабиться, немного развлечься с этим вашим медиумом.
Дойл вынул трубку изо рта и уперся ею в бедро. Задумчиво нахмурился и сказал:
— Лорд Перли, я знаю, что вы думаете о спиритизме. Даже если я с вами решительно не согласен, я уважаю ваше право высказывать свою точку зрения. Но хочу вас уверить, что мадам Созострис — одаренная и замечательная женщина, возможно, самая необыкновенная женщина, с какой мне приходилось встречаться. Она приехала сюда по вашему приглашению, подвергнув себя большим неудобствам. Она, как и я, верит, что спиритизм…
— Все так, Дойл, — перебил Боб, поднимая руку ладонью вперед. — Вел себя скверно. Влез не в свое дело. Рассыпаюсь в извинениях. Но полиция? Здесь, в Мейплуайте? Они же будут здесь шарить все выходные. Разумеется, вы меня понимаете. Просто я не вижу смысла.
Мне показалось, что Великий человек слишком долго молчит. Наверное, такая же мысль пришла в голову и ему, потому что он наклонился вперед и сказал:
— Сэр Артур, я склонен согласиться с лордом Перли. Как я объяснил ему ранее, по мне лучше не вмешивать полицию в это дело. Думаю, другие гости лорда Перли разделяют мое мнение.
— Гарри, — сказал я. Три лица повернулись ко мне, и два из них с явным неудовольствием. — Вы не то подумали. У других гостей нет причин избегать полиции. Стоит им узнать про Цинь Су, как они либо захотят уехать, либо попросят защиты.
Я повернулся к лорду Бобу.
— И если они заговорят о надежной защите, вы скажете, чтобы они на нее не рассчитывали? От фермеров с кухарками, будь их хоть целый полк, мало проку.
Лорд Боб взглянул на Дойла. Дойл заявил:
— Боюсь, я вынужден согласиться.
Лорд Боб поджал губы и уставился на рисунок на ковре. Великий человек тоже уставился — на меня. Примерно так же, как Иисус, должно быть, смотрел на Иуду. Дойл пыхнул трубкой.
— Лорд Перли?
— Боб, — поправил тот, не поднимая головы. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул. И поднял глаза на Дойла.
— Очень хорошо. Мы обсудим это со всеми за чаем. В четыре часа. Устраивает?
— Полностью, — сказал Дойл. — Считаю, это правильное решение.
— Еще поглядим, — заявил лорд Боб. Он встал. — А теперь извините, у меня дела.
Все встали. Лорд Боб перешел через ковер и протянут Дойлу руку.
— Рад вас снова видеть, старина. Здорово, что вы смогли выбраться. Простите за все эти волнения, а?
Дойл тряхнул его руку. Хорошее настроение снова вернулось к нему, он как будто даже стал еще выше ростом.
— Ничего страшного, — сказал он. — Здесь приятно, несмотря ни на что.
Лорд Боб повернулся к Великому человеку и улыбнулся.
— Гудини, — сказал он и кивнул. Повернулся ко мне и нахмурился. — Бомон. — Не кивнул. Обращаясь к другим, сказал: — Увидимся в четыре. В гостиной. — И ушел.
Немного резковато, подумал я. Хотя, кто знает, может, аристократы все такие. Даже если они большевики.
Я уже собрался сесть, когда Великий человек перевел свою очаровательную улыбку прямо на меня. Либо он уже забыл о моем предательстве, либо ему что-то от меня понадобилось.
— Фил, вы нас извините? Я бы хотел поговорить с сэром Артуром наедине.
Что же, вполне разумное желание. Они — старые друзья, им надо пересказать друг другу последние события в жизни, поговорить о женах.
— Нет вопросов, Гарри, — сказал я. — Только сделайте одолжение, не выходите во двор.
Он нетерпеливо кивнул.
— Да, да. Понимаю. Но, пожалуйста, Фил, не говорите никому о нашей беседе до чая.
— Хорошо, Гарри. До чая. Приятно было познакомиться, сэр Артур.
Я протянул руку Дойлу, чтобы он мог пожать ее еще разок. Что он не преминул сделать.
— Буду с нетерпением ждать возможности поговорить с вами подробно, — признался он.
Я прошел через весь дом и вышел наружу. Кругом пусто — ни гостей, ни прислуги. Я добрался до конца мощеной дорожки, потом до гравийной тропы и двинулся по ней в сторону от дома. Петляя, тропа вела в сад. Там, между цветочными клумбами, я разглядел несколько кованых скамеек, выкрашенных белой эмалевой краской, как те две, что стояли под деревом с бронзово-красными листьями. Я уселся на одну.
Воздух был все еще теплый, солнце светило все так же ярко, и небо было все такое же голубое.
Великий человек был все еще жив, как и все остальные гости. Довольно скоро остальные гости поймут, в каком положении оказались, и будут решать, нужна ли им полиция. Пока все складывалось так, как я предполагал, что просто невероятно, если имеешь дело с Великим человеком.
Мне бы радоваться.
Но я беспокоился.
Слишком уж тяжкое бремя для одного человека. Если в ближайшее время не появится полиция, придется уговорить Великого человека позвать еще кого-нибудь на подмогу.
Я взглянул на дальний лес, темно-зеленый, густой, мрачный. Цинь Су вполне мог там прятаться. Может, он и сейчас оттуда за мной наблюдает.
Я услышал справа хруст гравия и мигом вскочил.
— Извините, — сказала госпожа Корнель, — я вас нечаянно напутала. — Она протянула изящную руку и жестом попросила меня снова сесть. — Нет-нет, пожалуйста, сидите. Не возражаете, если я посижу с вами?
— Нет, — ответил я, — конечно, нет. — Я говорил правду. Как и раньше, она отвлекала мое внимание, сейчас я и сам был не прочь отвлечься.
С тонкого плеча свисала белая сумочка. Волны черных волос под широкой шляпой были густыми и блестящими. Белое льняное платье яркостью напоминало свежевыпавший снег. Она села и скрестила длинные ноги в светлых шелковых чулках. Извлекла из сумки серебряный портсигар и серебряную зажигалку. Открыла портсигар и предложила мне сигарету. Я снова почувствовал запах ее духов, и снова он напомнил мне о райском саде и искушении.
— Нет, спасибо, — сказал я, — не курю.
Она слегка подняла бровь, и та скрылась под густой челкой.
— У вас нет дурных привычек, господин Бомон? — спросила она.
— Такой нет, — сказал я и потянулся за зажигалкой. Она отдала ее мне, я щелкнул и поднес к ней огонек. Она наклонилась и коснулась пламени кончиком коричневой сигареты. Ее большие глаза спокойно смотрели на меня из-под гладкой челки и широких полей шляпы. Она глубоко затянулась, отвела руку с сигаретой в сторону, откинулась на спинку скамьи и выпустила струю голубого дыма. Я вернул ей зажигалку, и она положила ее в сумку вместе с портсигаром.
— Спасибо, — сказала она.
— Как мисс Тернер? — спросил я.
— Намного лучше.
— Что произошло? — поинтересовался я. — Почему лошадь понесла?
— Увидела змею, — объяснила она, продолжая курить, — вот и понесла.
— Но почему мисс Тернер потеряла сознание?
— Точно не знаю. За последнее время она изрядно поволновалась. Ей еще повезло, что вы оказались рядом, когда она упала. — В ярком солнечном свете проглядывали редкие морщинки у миндалевидных глаз. Лет тридцать шесть? Тридцать четыре? — Если бы вы ее не подхватили, она могла бы серьезно пострадать. — Она снова затянулась сигаретой. — Вы очень разносторонний человек для личного секретаря.
Я оставался личным секретарем до чая.
— Вы бы посмотрели, как я стенографирую.
Она улыбнулась, и глаза ее немного прищурились.
— Что вы там пытались достать?
— Достать? Когда?
— Когда этот человек, ну, браконьер или кто там был, выстрелил. Мы все повернулись на звук выстрела, а когда я снова посмотрела на вас, вы сунули руку в карман.
— Да? — Маленький автоматический «кольт» все еще лежал в кармане. — Не помню. Наверное, жевательную резинку.
Она снова улыбнулась, но как бы мельком, выжидательно. Вежливым манером давая понять, что не верит.
— Вы так ничего и не достали, кинулись прямо к Джейн.
— Нельзя думать о жвачке, когда приходит время проявить всю свою разносторонность.
Она засмеялась. Еще раз затянулась сигаретой и выдохнула очередную порцию дыма.
— Все дело в том, что, по-моему, вы совсем не похожи на личного секретаря.
— Правда? А как должен выглядеть личный секретарь?
— Ладно, — сказала она, — должна признаться, я встречалась только с несколькими. Но все они были, как правило, коротышками, напыщенными и преисполненными важности. И очень осторожными, должна добавить. — Она улыбнулась. — Представить себе не могу, чтобы кто-то из них помчался в лес неизвестно за кем, как сделали вы. Тем более что у этого неизвестного была винтовка.
— Ничего особенного. Просто хотел помочь. Вы не будете возражать, если теперь я задам вопрос вам?
— А задавать вопросы у вас получается лучше, чем отвечать?
— Сейчас выясним.
Она кивнула.
— Тогда спрашивайте.
— Для вас это обычное занятие? Я имею в виду посещение спиритических сеансов?
— Господи, нет. — Она снова затянулась. — Это будет первый раз и, скорее всего, последний. Сидеть вокруг стола в темноте, держать потную руку незнакомого человека… Нет, не очень-то интересное занятие.
— Но ведь у вас здесь есть и знакомые. Сэр Дэвид, например. У меня создалось впечатление, что вы его довольно хорошо знаете.
— Дэвида? Я его знаю сто лет. Он был другом моего мужа. — Она помолчала. — Кстати, вы не сказали Дэвиду ничего такого, что могло бы его расстроить? Или сказали?
— Не припомню. А почему вы спрашиваете?
— Я могу ошибаться, но он вроде затаил на вас зло.
— Для меня это новость, — заявил я. — Вы сказали, он был другом вашего мужа. В прошедшем времени. Они уже больше не друзья?
— Муж погиб на войне.
— Мне очень жаль, — сказал я. Фраза прозвучала неубедительно и легковесно, как всегда бывает, когда речь заходит о кончине.
— Сожалеть тут не о чем, — сказала она.
— Да?
Она взглянула на меня.
— Вы воевали, господин Бомон?
— Недолго.
Она чуть заметно улыбнулась.
— Тогда вы наверняка знаете, что не каждый погибший на войне был героем.
Я кивнул. Ничего не сказал. Она произнесла эти слова с горечью, и мне стало любопытно. Но, чтобы узнать больше, нужно было заставить ее открыться, а для этого пришлось бы открыться самому.
Госпожа Корнель в последний раз глубоко затянулась. Выдохнула дым и сказала:
— Мы с мужем разошлись много лет назад. — Она уронила сигарету на землю. Элегантно сняла ногу с колена, нагнулась, опершись ладонями о скамейку, и внимательно следила, как каблук ее белой туфли втаптывает окурок в траву. Потом снова выпрямилась, сдвинула колени, положила руки на сумочку и взглянула на меня.
— К тому времени, как он погиб, мы не виделись уже почти десять лет.
Я кивнул.
— И все же вернемся к сеансу. Почему вы приехали?
Она улыбнулась.
— Вы действительно задаете вопросы лучше, чем отвечаете, — сказала она. — Видите ли, Алисе очень трудно отказать в чем-то, практически невозможно. Мы дружим много лет, она хорошая подруга. Она в восторге от этой женщины, мадам Созострис, и настояла, чтобы я с ней познакомилась. А когда она упомянула, что приезжает и сэр Артур Конан Дойл, тут уж я не смогла отказаться.
— Когда она вас пригласила?
— Во вторник. Мы вместе обедали.
— Леди Перли упоминала, что здесь будет Гудини?
— Нет. Я узнала об этом, только когда приехала. Вчера. — Она посмотрела на меня и снова прищурилась. — Почему столько вопросов?
Я пожал плечами.
— Такой уж я любопытный.
Она кивнула, но я полагаю, что заработал еще одно очко в пользу моей нечестности.
— Вы давно работаете на господина Гудини?
— Нет, не очень.
— Он — настоящая легенда в своем деле, так?
— Да уж.
— А, вот вы где, господин Бомон! — Это был Дойл, высокий и могучий, он пробирался между цветочными клумбами.
