Глава двенадцатая
— Просто потрясающая история! — воскликнул Дойл. Он сидел в одном из мягких кожаных библиотечных кресел, наклонив розовую голову вперед и положив на колени руки размером с ананасы. Затем он несколько раз изумленно покачал головой и повернулся к Великому человеку. — С вами ведь пока все в порядке?
— Да, — сказал Великий человек, слегка постукивая ладонью по бедру. Он сидел напротив Дойла в другом кожаном кресле, рядом со мной. — Я как всегда в полном порядке.
Дойл, когда сидел, не производил столь грандиозного впечатления. Казалось, возрасту удается поравняться с ним и опуститься на его плечи, подобно шали, когда он перестает двигаться. — А молодая женщина? Мисс Тернер?
— Она чувствует себя нормально, если иметь в виду сложившиеся обстоятельства, — сказал лорд Боб, сидевший справа от меня. — Отдыхает в своей комнате. Бедняжке сильно досталось. Ночные волнения, потом лошадь понесла. Теперь это. Какой-то отпетый мерзавец пальнул из проклятой винтовки. Разве можно ее винить за то, что она слегка не в настроении, верно?
Губы Дойла под седыми усами сжались.
— Волнения? Прошлой ночью? А что случилось?
Лорд Боб небрежно отмахнулся.
— Кошмарный сон.
— Она решила, — объяснил Великий человек, — что видела призрак предка, старого лорда Перли.
Дойл кивнул Великому человеку и обратился к лорду Бобу:
— Должно быть, лорда Реджинальда?
— Да. Боюсь, я виноват. Не следовало рассказывать ей эту историю. Кузина моей жены силой вынудила меня. Настырная женщина.
— А что если мисс Тернер действительно видела лорда Реджинальда?
Лорд Боб нахмурился, будто давая понять, что ни на минуту не допускает такую возможность.
— Не к месту вся эта история, не так ли? — Он поднял руку, призывая выслушать его до конца. — Простите, Дойл, я знаю, вам это по душе — призраки, духи и все такое прочее. Все так. Каждому свое, а? Хочешь верь, хочешь нет. Но сейчас, мне кажется, следует заняться этим Цинь Су.
— Согласен, — сказал Дойл. Он откинулся на спинку кресла и, как я успел заметить, раздраженно при этом поморщился. Ревматизм, артрит либо и то и другое явно не позволяли ему делать резкие движения. Так или иначе он не был таким гибким, каким хотел казаться. Как и мы, за исключением Великого человека.
Дойл опустил руку в правый карман пиджака и взглянул на лорда Боба.
— Курить можно?
Лорд Боб махнул рукой.
— Ладно, валяйте. — Он улыбнулся. — Парочку-другую трубок, а?
Дойл улыбнулся в ответ, но без энтузиазма, как будто он это раньше уже слышал, и не раз. Вытащил из кармана пенковую трубку и кожаный кисет. Развязал кисет, сунул туда трубку и взглянул на Великого человека.
— Когда все это началось?
Великий человек положил руки на подлокотники.
— Месяц назад, — сказал он. — В городе Буффало, штат Нью-Йорк. Мы с Цинь Су выступали там на пару. Я — в «Орфее», он — во «Дворце». Вы, вероятно, в курсе, что сейчас в Америке эстрадные театры вовсю конкурируют друг с другом. Из-за растущей популярности кинематографа.
Дойл уже достал коробок спичек. Чиркнул одной. И, кивнув Великому человеку, поднес ее к трубке.
— Разумеется, — продолжал Великий человек, — мне ничего не стоило даже в эти тяжелые времена собирать полные залы. Но у этого дилетанта Цинь Су дела не ладились. И если в том же городе выступает Гудини, то положение становится совсем безнадежным.
Изрядно попыхтев, Дойл наконец раскурил трубку. Он сунул спички в карман и выпустил струга дыма. Дым расплылся по комнате, разнося запах горящей джутовой ткани.
— Ничего удивительного, — продолжил Великий человек, — билеты на представление Цинь Су продавались плохо. Он впал в отчаяние. Велел своим приспешникам, обычным уличным бандитам, расклеить его афиши поверх моих. И в своих интересах я, понятно, велел своим помощникам делать то же самое с его афишами. Но ему было мало сорвать мне рекламу. Он начал поносить меня со сцены перед началом своего представления, обзывал меня мошенником и шарлатаном. Дошел до того, что заявил газетчикам, будто я украл у него знаменитый номер «Освобождение из гроба». У него, заурядного трюкача, которому мысль о гробе и в голову не могла прийти.
— Но, надо отдать ему должное, — вмешался лорд Боб, — этот проныра все же ухитрялся ловить пули зубами.
— Простой фокус, — заявил Великий человек. — Но неважно. А потом произошло вот что. Я созвал пресс-конференцию и рассказал репортерам все как есть. Цинь Су — вот кто был шарлатаном. И к тому же бестолковым лжецом. Я предложил ему выйти на сцену и принести любые путы на выбор — цепи, наручники, кандалы, все, что угодно, — и попробовать меня связать. Я тоже был готов принести свои путы. Кто первый освободится, тот и победитель. Предложение, по-моему, довольно справедливое.
Дойл кивнул, попыхивая трубкой. Великий человек пожал плечами.
— Но Цинь Су, понятно, не принял вызова. И газеты, разумеется, его высмеяли. Последний раз он выступал при пустом зале. Хотя, если точнее, выступление его не состоялось. Когда он выяснил, что большинство мест в зале пустует, он в ярости сбежал со сцены. Типичное поведение самовлюбленного самозванца. Он уехал из театра и забрал все свои вещи из пансионата, где останавливался. И как в воду канул.
Великий человек на мгновение замолчал, давая нам время осмыслить его слова. Затем сказал:
— В тот вечер, когда я уходил из «Орфея» через заднюю дверь, в меня стреляли.
— Бог ты мой! — проговорил Дойл и поднял брови.
— Но промахнулись всего на пару дюймов. Благодаря моей прекрасной реакции я успел скрыться там же, в театре. Известили полицию. Когда прибыли полицейские, я им объяснил, в чем дело. Конечно, они сразу же заподозрили Цинь Су. И попытались его разыскать, но не тут-то было.
— Одну минуту, — перебил Дойл, вынимая трубку изо рта. — Вы сказали, что никто не знает, как выглядит Цинь Су без театрального грима. И тем не менее он где-то поселился. Разве живущие там люди, к примеру тот же хозяин, не видели его в настоящем обличье?
— Нет, — вздохнул Великий человек. — Перед тем как куда-нибудь нагрянуть, Цинь Су посылает своего человека, чтобы тот заранее снял для него комнату. А потом приезжает он сам, правда, уже в гриме. Никто не видел его без грима, как бы того ни хотел. — Гарри небрежно махнул рукой. — Он делает это для пущей таинственности. Это якобы часть его мистической силы.
— И вы совершенно уверены, — сказал Дойл, — что это был грим?
— О, да. Никто никогда не видел, как Цинь Су приезжает в тот или иной город. На машине, в поезде или на пароходе. Разъезжает он без грима. Или загримированный под кого-то другого.
— Но как, вернее сказать когда, он превращается в настоящего Цинь Су?
Великий человек пожал плечами.
— Если он едет машиной, то, наверное, в ней и гримируется. Он наверняка пользуется общественными туалетами. Не исключено, что снимает другое жилье, куда может приходить незамеченным.
— Потрясающе, — сказал Дойл и покачал головой. — И вы уверены, что это Цинь Су пытался вас убить?
— Он сам признался. Через день после того случая я вернулся домой в Нью-Йорк, и вечером он мне позвонил. По моему личному номеру, и говорил со мной. Своим сценическим голосом. Он спросил, не хочу ли я научиться у него ловить пули. Разумеется, я ответил, что не нуждаюсь в уроках таких, как он. И предположил, что он сам, должно быть, нуждается в уроках стрельбы.
Дойл улыбнулся, не вынимая трубку изо рта.
— Молодец. Здорово вы его задели. — Он слегка нахмурился. — И вы сказали, он говорил с вами своим сценическим голосом?
— На сцене он разговаривает в протяжной восточной манере. Так он говорил по телефону и со мной.
— И, как я понимаю, этот восточный голос искусственный?
— Да. Признаться, у него есть кое-какие мимические способности. Потом он звонил мне еще несколько раз и все время говорил чужим голосом, с другим акцентом. Хотя никогда не скрывал, что это он.
— Как же он узнал ваш личный номер?
— Наверняка в телефонной компании дали. Думаю, он кого-нибудь там подкупил. Я несколько раз менял номер, но он каким-то образом его узнавал.
— И, как вы говорите, он угрожал вам перед поездкой в Филадельфию?
— Да. Это было мое первое выступление после истории в Буффало и последнее в Соединенных Штатах. Потом я отплывал в Европу. Он позвонил мне за два дня до отъезда и сказал, что с нетерпением ждет, когда я приеду в Филадельфию. Моя жена предложила рассказать все в полицейском управлении Филадельфии. Как я уже говорил, полиция пыталась его схватить, но безуспешно.
Дойл кивнул.
— А между вашими выступлениями в Буффало и Филадельфии его кто-нибудь видел?
— Никто. Он заключил несколько контрактов с маленькими театрами в небольших городах, а потом все отменил.
— Он так и не попытался разделаться с вами, пока вы были в Нью-Йорке?
— Нет. Возможно, он знает, каким уважением я там пользуюсь. А может, хочет добраться до меня во время турне. Должно быть, считает, что так будет вернее.
— И в начале турне вы решили воспользоваться услугами господина Бомона?
— Правильно, именно так.
Дойл повернулся ко мне и вынул трубку изо рта.
— Вы можете что-нибудь добавить, господин Бомон?
Сидящий от меня через ковер лорд Боб осклабился.
— Так, кое-что, — сказал я. — Прежде всего, хотя Гарри со мной и не согласен, я полагаю, что Цинь Су, возможно, вовсе не хочет его убивать.
— Мы уже это обсуждали, Фил, — сказал Великий человек. Он полагал, что нет смысла снова заводить разговор на эту тему.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Дойл.
— Может быть, Цинь Су хочет всего лишь вывести Гарри из себя. Взбудоражить. Заставить нервничать. Чтобы он растерялся на сцене и провалил выступление.
— Фил, — заявил Великий человек, — ничто не может ввергнуть меня в растерянность. Я еще не провалил ни одного выступления.
Я улыбнулся.
— Я уже говорил, Гарри, возможно, Цинь Су считает, что все когда-нибудь случается в первый раз.
Дойл повернулся ко мне.
— Почем вы знаете? Судите по характеру Цинь Су?
— Отчасти, — сказал я. — Думаю, Цинь Су спит и видит, как бы Гарри дал промашку, в смысле — ошибся. Потом, этот трюк с ловлей пуль. Чтобы этот фокус получился, надо неплохо разбираться в пистолетах и пулях. И к тому же иметь меткий глаз.
— В чем же состоит этот трюк? — поинтересовался Дойл.
— Простите, — сказал я. — Это конек Гарри. — Я повернулся к Великому человеку. — Ему придется самому его оседлать.
Великий человек печально улыбнулся.
— К сожалению, должен сказать, сэр Артур…
Дойл поднял руку.
— Прекрасно вас понимаю. Мне не следовало спрашивать. — Он снова повернулся ко мне, сунул трубку в рот, выпустил дым. — Вы говорили о меткости Цинь Су.
— Да, он отличный стрелок. Но один из наших, в смысле агентов, потом осмотрел тот переулок в Буффало, откуда стреляли. Гарри стоял ярдах в пятнадцати от того места, где затаился стрелок.
Дойл кивнул.
— И все же он промахнулся.
Великий человек заерзал в кресле.
— Там было темно, Фил.
— Газовые фонари горели, — возразил я. — Гарри, вы были подсадной уткой, и все же он промазал.
Дойл сказал мне:
— Если я верно понял, в Филадельфии он попал в полицейского.
— Когда тот попытался его схватить.
Великий человек снова возразил:
— Но вы ничем не сможете доказать, что он не попал бы в меня, если бы я находился в той комнате. — Он твердо стоял на том, что в него стреляли.
Дойл сказал ему:
— А сегодняшний выстрел. — Он пыхнул трубкой. — И тоже мимо.
— Да, — согласился он, — но ведь стреляли с расстояния… сколько там было, Фил, ярдов двести?
— Сто пятьдесят.
— Все равно, его промах объясним.
— Почему он не выстрелил снова? — спросил я. — Вы так и остались стоять, а он взял и ушел.
— Одностволка, возможно? — предположил Дойл.
— Мерзавец заметил, что я погнался за ним, — сказал лорд Боб.
— Может, и одностволка, — ответил я Дойлу и повернулся к лорду Бобу. — Но если нет, то у него было навалом времени выстрелить еще раз, прежде чем вы добрались бы до него. И столько же времени, чтобы пристрелить и вас, если бы ему вздумалось. — Я взглянул на Великого человека. — Кстати, Гарри, в Буффало он стрелял из пистолета. Из «кольта» калибра точка сорок пять, полуавтоматического. Полицейские нашли пулю и гильзу. Почему же он не выпустил вам в спину всю обойму?
— Фил, — сказал Гарри, — сколько раз можно повторять, я двигался очень быстро и не дал ему выстрелить вторично.
— А мне кажется, — заметил я, — задумай он все всерьез, то непременно попытался бы выстрелить еще раз.
Дойл вынул изо рта трубку, прищурился и обратился ко мне:
— Видите ли, господин Бомон, даже если ваши предположения справедливы, в вашем собственном положении ничего не меняется, так?
— Так, — согласился я. — Даже если он пытается просто запугать Гарри, я обязан его остановить. Он может дать маху и убить его по ошибке. Но, думаю, он все же хочет просто его запугать, а не убить, и это единственное, что дает мне хотя бы слабую надежду. А если я поверю, что он и в самом деле хочет убить Гарри, мне остается только собрать вещи и отправиться домой. Тогда его уже никто не остановит.
И все же, — сказал Дойл, — несмотря на ваши сомнения, вы должны вести себя так, будто этот человек действительно решил покончить с Гарри.
— Вот именно, — подтвердил я. — Поэтому я за то, чтобы пригласить полицию. А лорд Перли с Гарри со мной не согласны.
Лорд Боб подался вперед.
— А вы что думаете, Дойл?
