Приближался вечер, и косые солнечные лучи падали в столовую через большие окна. Я отдернула шторы, чтобы впустить в комнату солнечный свет, который теперь заливал старомодные обои и играл на деревянном полу золотистыми бликами. Облаченные в средневековые одеяния персонажи двух больших картин на противоположной от буфета стене высокомерно взирали на нас поверх своих длинных аристократических носов, а мы наполняли тарелки кусками жареного цыпленка, фасолью и вареной кукурузой.

Хелена восседала на одном конце стола, Финн – на другом, а мы с Джиджи сидели напротив Тери. Она не проявила энтузиазма по поводу своего присутствия за праздничным столом, но, когда я заметила, что тоже являюсь наемным работником, все же милостиво приняла приглашение.

Я видела, что Финн постоянно поглядывает на тарелку Джиджи, следя за тем, чтобы она попробовала все блюда, и все время подкладывал ей овощи. Несмотря на постоянные одергивания со стороны отца, малышка ела довольно торопливо, энергично работая вилкой и запивая все натуральным молоком.

– Ну и где же обещанные сюрпризы? – в конце концов спросил Финн.

Джиджи положила нож с вилкой на тарелку.

– Хочу, чтобы ты открыл подарок, который мы приготовили. Вот увидишь, ты так удивишься!

Он бросил взгляд на буфет, где лежали подарок Хелены и книга по астрономии, аккуратно упакованные в блестящую бумагу и перевязанные ленточкой.

– И есть еще кое-что, – добавила Джиджи. – Но эту вещь невозможно завернуть, поэтому Элеонор просто повязала на нее бантик.

Я улыбнулась и встала из-за стола.

– Пожалуй, пойду уберу со стола, а на обратном пути принесу подарок от Джиджи.

Девочка радостно запрыгала на стуле.

– Скорее-скорее!

Мы с Тери отнесли посуду на кухню, а затем я заглянула в музыкальную комнату, чтобы достать телескоп. С самым торжественным видом, который только смогла изобразить, я внесла его в столовую и поставила рядом со стулом Финна.

– Ну как, ты удивлен? – воскликнула Джиджи, вскакивая со стула. – Это Элли придумала.

Он посмотрел на меня своими спокойными серыми глазами.

– Неужели?

– Вы как-то сказали, что у вас когда-то был телескоп, но вы его потеряли. Вот я и подумала, что, возможно, вам захочется получить новый. И Джиджи одобрила эту идею.

Меня охватило смущение, и я быстро прошла к буфету, взяла два других подарка и положила их на стол перед Финном. Он все еще не сводил с меня своих внимательных глаз, и я вдруг поняла, что мне трудно встречаться с ним взглядом.

– Благодарю вас за то, что помогли Джиджи с покупками. Подарки просто потрясающие. – Он развел руки, и Джиджи бросилась ему в объятия, а он поцеловал ее в лоб. – Мне давно уже хотелось купить новый телескоп, но как-то не складывалось.

– Он, конечно, не новый, – объявила Джиджи, – но кто в здравом уме будет тратить деньги на новый телескоп, когда подержанный ничуть не хуже.

Она точь-в-точь повторила то, что я говорила в магазине, и я чуть не сгорела от стыда.

Финн взглянул ей в глаза.

– Неужели ты сама так решила?

– Почти, – с улыбкой сказала она, бросая на меня хитрый взгляд.

– Мы вместе приняли решение, – сказала я. – Не думаю, что этот телескоп подойдет для исследований NASA, но для любителей наблюдать за звездами здесь, на Эдисто, это то, что надо.

– А мы можем посмотреть в него сегодня? – спросила Джиджи, подскакивая на стуле, отчего на столе затряслись бокалы.

– Разумеется, – ответил Финн. – Сегодня небо ясное, значит, этой ночью хорошо будет наблюдать звездное небо. Мы можем это делать, слушая пластинки тетушки Хелены.

Я чувствовала, что старуха внимательно наблюдает за нами, и мне показалось, что при этих словах ее лицо исказила легкая гримаса.

Джиджи сунула книгу по астрономии отцу в руки.

– А теперь открой еще один подарок. Это я сама выбрала.

Финн не спеша открыл нарисованную Джиджи открытку и принялся внимательно ее изучать, несмотря на то, что дочь подпрыгивала от нетерпения, а потом быстро развернул книгу по астрономии и начал хвалить, восхищаясь выбором подарка. Не успел он закрыть рот, как Джиджи сунула ему в руки еще один подарок.

– А это от тети Хелены.

Он взглянул на тетю, а она лишь пожала плечами, словно говоря «Да ладно, это сущий пустяк». Он медленно развязал ленточку и сунул пальцы в сверток, вытаскивая рамку, которая была повернута к нему задней стороной. Освободив рамку от обертки, он перевернул ее и положил на стол.

Финн посмотрел на помещенную в рамку обложку пластинки, и на его губах появилась легкая улыбка.

– Как же мне это нравится. – Он встал и поцеловал тетушку в щеку. – Огромное спасибо, тетя Хелена. – Затем он снова сел и начал разглядывать фотографию, где была изображена его бабушка и две ее сестры.

– Ты же можешь повесить ее в своем кабинете, – прокомментировала Джиджи.

Я вспомнила его кабинет, где антикварные вещи соседствовали с современнейшими компьютерными мониторами, и его хозяина – серьезного мужчину в строгом костюме, а затем посмотрела на фотографию трех венгерских красавиц-певиц и чуть не рассмеялась. Это все равно что повесить плакат, изображающий собачек, играющих в покер, по соседству с «Моной Лизой» в Лувре.

– Это ты хорошо придумала, Горошинка. – Казалось, Финн был так же удивлен этим своим словам, как и я. – Думаю, она хорошо будет смотреться в проеме между двумя окнами за моим столом. Что ты на это скажешь?

– Просто отлично, – воскликнула девочка. – Ты согласна, Элли?

– Конечно, согласна, – медленно произнесла я. – Пора бы сотрудникам в офисе увидеть вас с другой стороны.

Он выглядел почти раздраженным.

– Что значит – с другой стороны?

Мы с Джиджи переглянулись.

Прежде чем я смогла сформулировать достойный ответ, девочка произнесла:

– Мадам ЛеФлер сказала бы, что, если бы ты был танцором, ты скорее танцевал бы классический балет, а не джаз. Но иногда стоит лишь поменять костюм, и ты становишься совсем другим. – Она улыбнулась как ни в чем не бывало и повернулась ко мне. – А можно мы сейчас начнем есть торт?

– Только после того, как ты примешь лекарство, – сказал Финн, отодвигая стул от стола, и встал. Несмотря на то что на нем были свободные брюки и футболка, выражение лица оставалось таким же серьезным, как в офисе, и до меня вдруг дошло, что, даже если он и хотел бы танцевать джаз, болезнь дочери всегда диктовала выбор другого жанра.

Джиджи с недовольным стоном последовала за ним на кухню, нарочно волоча ноги. Я подождала, когда они закончат, а потом погнала всех, включая Хелену, на застекленную террасу, чтобы подать праздничный торт. Тери принесла свечи, и, после того, как обнаружилось, что мы с ней понятия не имеем, сколько Финну исполняется лет – тридцать четыре или тридцать пять, она воткнула в середину кулинарного шедевра три свечи и зажгла их.

Мы начали петь «С днем рожденья тебя» еще до того, как пересекли порог кухни, и к нам тут же присоединились Джиджи и Хелена, которая, несмотря на преклонный возраст, отличалась сильным красивым контральто. Я поставила торт на чугунный столик перед именинником.

– Как это так – всего три свечи? – заметил он. – Смею вас заверить, я все же чуть-чуть старше.

– Одна символизирует прошлое, другая – настоящее, а третья – будущее, – объяснила я.

Хелена внезапно подалась вперед, глаза ее сверкали, отражая свет свечей.

– Не хватает еще одной, – произнесла она.

Брови Финна от удивления поползли вверх.

– Две за будущее? За тот путь, который не был избран, но который не менее ценен, чем хорошо протоптанная тропинка?

Она покачала головой, неотрывно глядя на свечи.

– Две за прошлое. За то, которое нам хотелось бы иметь, и то, с которым тебе приходится мириться.

Финн какое-то время смотрел на свою двоюродную бабушку, а затем задул свечи, и все они погасли одновременно, словно чья-то невидимая рука закрыла дверь.

Я стояла в траве на поляне у застекленной веранды, и длинные, острые, как мечи, травинки щекотали мне ноги. Из старого граммофона неслась перемежаемая скрипами музыка, которая вплеталась в ткань ночи, словно атласная лента.

Мы послушали сборник песен сестер Жарка только один раз и больше к нему не возвращались – разумеется, по настоянию Хелены. Их голоса были чистыми и звонкими и звучали на удивление слаженно, словно пел один человек. Теперь мы слушали старый альбом Бинга Кросби, один из ранних. В музыке начала сороковых было нечто завораживающее, что заставляло всех испытывать ностальгию по тем далеким временам.

Хелена уже вернулась в свою комнату, а Тери сидела, покачиваясь в кресле-качалке со спящей Джиджи на коленях. Сиделка постоянно вскидывала голову, пытаясь сопротивляться сну.

Я взглянула на Финна, который пытался вставить в телескоп линзы.

– Может, стоит разбудить Джиджи? Она так радовалась, что сможет полюбоваться звездным небом.

– Ей давно пора быть в кровати, важно, чтобы она высыпалась. Поверьте, я постараюсь предоставить ей эту возможность завтра. Мы просто начнем немного пораньше. – Он посмотрел в окуляр телескопа и снова принялся налаживать его. – Лучше подождать, пока совсем стемнеет, но это вовсе не обязательно.

Он поднес руки к подставке и принялся крутить ручку, поднимая ствол телескопа.

– Мы сможем хорошенько полюбоваться созвездием Большой Медведицы. – Финн остановился, разглядывая небо. – Лучшее время для наблюдения звезд Большой Медведицы в Северном полушарии – это апрель, но они хорошо видны и сейчас, и Малая Медведица тоже.

Он снова посмотрел в окуляр и начал сдвигать прибор вправо.

– Полагаю, вам известен Небесный ковш?

– Конечно. И маленький тоже. Но, боюсь, этим и исчерпываются мои скудные познания в астрономии.

Финн поднял голову, оторвавшись от телескопа, и взглянул на меня с удивлением. Но заговорил лишь после того, как вернулся к созерцанию небес.

– Ручка Большого небесного ковша – это хвост Большой Медведицы, а сам ковш – ее тело. – Он сделал шаг в сторону. – Ну вот. А теперь ваша очередь.

Я подошла к телескопу, подняла руки к его широкому стволу, чтобы не потерять равновесие, но Финн успел схватить их до того, как они коснулись холодного металла. Он впервые дотронулся до меня, и от соприкосновения с его теплой кожей я вздрогнула, словно опустила пальцы в песок и обнаружила, что это вода.

Наши глаза на мгновение встретились, и Финн отпустил мои руки.

– Старайтесь не прикасаться к телескопу, чтобы направить его в нужное место, требуется немало усилий.

Я послушно кивнула, боясь, что голос выдаст охватившие меня чувства, и прижала глаз к окуляру. Меня внезапно охватило головокружение, когда я вдруг поняла, как, оказывается, близки звезды, словно меня выбросило в космическое пространство, и я парила там в полной невесомости среди луны и звезд.

– Кажется, что они совсем рядом, – произнесла я, с трудом удерживаясь от искушения протянуть пальцы и коснуться светил.

– Я использовал линзы, позволяющие увидеть созвездие в целом. С помощью более сильных линз можно рассматривать отдельные звезды, но я решил, что лучше начать с общего вида.

Я осторожно моргнула, опасаясь, что все это звездное великолепие исчезнет. Но звезды все еще были там, словно всегда ждали меня.

– Расскажите мне, пожалуйста, о звездах, на которые я смотрю. Полагаю, для этого вам не потребуется начальный курс астрономии, который мы вам подарили.

– Ну всегда неплохо освежить знания, – дипломатично ответил он. Он подошел ближе – настолько близко, что я чувствовала на шее его теплое дыхание. – Вам хорошо видно Большую Медведицу?

Мне потребовалось лишь мгновение, чтобы узнать знакомую группу звезд, которые я когда-то с гордостью показала отцу.

– Да, я ее нашла.

– Если вы мысленно соедините две звезды на дальней стороне ковша и продолжите эту линию, вы увидите Полярную звезду, которая входит в состав звезд Малой Медведицы.

– Звезда, указующая на север, – произнесла я едва слышно, вспоминая другую тихую ночь, так похожую на нынешнюю, когда мы с Евой сидели в отцовской лодке и слушали, как папа рассказывает нам о звездах и о том, как они важны для мореплавателей, потому что помогают им найти свой путь.

Судя по голосу, Финн оживился.

– Вижу, вы обладаете более обширными познаниями в области астрономии, чем думаете. – Он приблизился ко мне, и голос раздавался почти у меня над ухом, словно Финн пытался увидеть то же, что и я.

– Расстояние до Полярной звезды в пять раз больше расстояния между двумя крайними звездами на ковше Большой Медведицы. Их удобно использовать, чтобы находить Полярную звезду, поэтому их называют указующими.

Он нежно прикоснулся к моему плечу.

– Отойдите на секунду. Хочу проверить, не удастся ли поближе подобраться к Полярной звезде.

Я последовала его совету и теперь наблюдала, как он рылся в маленькой коробочке с линзами, прилагавшейся к телескопу. Я была так сосредоточенна, наблюдая за его действиями, что его неожиданный вопрос застал меня врасплох. Вполне возможно, он сделал это намеренно.

– Как чувствует себя ваша сестра?

– Ева? О, вы, наверное, имеете в виду ее беременность? Знаете, прекрасно…

Финн рассеянно кивнул и слегка повернул телескоп влево.

– Помнится, Харпер беспрерывно тошнило, когда она ждала Горошинку. Это было так утомительно для нас обоих. – Финн склонил голову набок и криво улыбнулся.

– Нет, в данном случае ничего подобного. По крайней мере, пока. Впрочем, может быть, еще слишком рано. Все равно, спасибо за то, что спросили.

Он выпрямил спину и внимательно посмотрел на меня.

– Просто я знаю, в какой степени она зависит от вас, и хочу удостовериться, что у нее все в порядке и она не станет требовать от вас проводить с ней больше времени, чем вы можете себе позволить.

– Благодарю вас, но я прекрасно справляюсь. Глен будет возить Еву на осмотр к врачу, что очень меня выручит, и к тому же с тех пор, как я начала работать здесь, покупать продукты стало его обязанностью.

Мне показалось, что его глаза блеснули в лунном свете так, словно в них таились ответы на вопросы, которые я еще даже не готова была себе задать.

– Глен – это ведь муж вашей сестры, да? Тот самый мужчина, который однажды приезжал сюда, чтобы проверить, все ли с вами в порядке?

Я была рада, что из-за темноты он не видел, как мои щеки залила краска.

– Да. Он ведь понимает, что ему надо быть главой семьи, так как он один среди трех женщин.

Но все мои попытки разрядить атмосферу оказались тщетными.

– Понятно, – произнес он, но по голосу было ясно, что это совсем не так. Финн придвинул глаз к окуляру, не закрывая второй, как советовал и мне.

– Просто мне почему-то кажется, что он несколько переусердствовал в своей заботе о вас. – Финн помолчал пару секунд и закончил многозначительно: – И что вы вовсе не возражаете против этого.

Казалось, воздух вокруг нас стал настолько разреженным, что моим легким не хватало кислорода. В глазах забегали мушки, перемешавшись со звездами в темном небе. Я чувствовала себя так, словно все мои самые сокровенные тайны были большими буквами написаны на небе и весь мир мог их прочитать.

– Не забывайте, он ведь муж Евы, – наконец выдавила я из себя.

– Знаю, – бесстрастно произнес Финн, затем отошел от телескопа и жестом пригласил меня занять его место. – Теперь можете лучше разглядеть Полярную звезду.

Я сделала шаг, не чувствуя под собой ног, споткнулась и чуть не упала, но Финн вовремя поймал мою руку и подвел к телескопу. Я наклонилась и посмотрела в окуляр. Полярная звезда казалась огромной, наполняя линзы ярким светом.

Финн встал позади меня.

– Если вы умеете находить Полярную звезду, то всегда сможете определить, где находится Северный полюс, а угол расположения Полярной звезды над горизонтом в любом месте Земли подскажет вам, на какой широте вы находитесь. Вот почему Полярная звезда всегда была так важна для моряков. Это звезда, по которой они находили дорогу домой.

Я сделала шаг назад и взглянула на Финна, догадываясь, что он говорил уже вовсе не о звездах. Пластинка давно кончилась, но игла все еще монотонно скрипела и издавала стук, напоминающий звук ударных инструментов на фоне стрекотания насекомых и щебетания ночных птиц, которые невидимыми стрелами носились через болото к реке.

– Мне пора ехать, – прерывающимся голосом произнесла я. – Уже слишком поздно. – Тем не менее я не сходила с места, Финн тоже не двигался.

– А я-то надеялся, что вы сыграете на рояле. Помните, тетушка Хелена хотела послушать Дебюсси?

Я направилась к спасительной тени крыльца.

– Я ей обязательно сыграю, когда приеду в пятницу.

Я уже поднялась по ступенькам на крыльцо, когда он подал голос:

– Благодарю вас за то, что не поленились испечь праздничный торт. Он был вовсе не так плох, как утверждает тетушка Хелена.

Я прижала лоб к деревянному косяку двери, удивленная тем, что невольно улыбнулась.

– Надо же, у меня просто камень с души свалился, – шутливо сказала я. – Спокойной ночи, Финн.

– Спокойной ночи, Элеонор.

Я позволила застекленной двери медленно закрыться за моей спиной, словно отсекая волшебную ночь и ту яркую путеводную звезду, которая всегда и во все времена вела потерянные души домой.