Обе дрезины плавно покачивались на рельсах, двигаясь все дальше в темную утробу туннелей, борясь с наступающей темнотой светом прожекторов. Ритм качки был до того ровным, что дрезины шли, словно находились на жесткой сцепке, хотя между ними было около метра пустого пространства.

Ион еще ни разу не видел столь слаженной работы, и такая организация труда была ему в новинку. Охранники то и дело спокойно перешагивали с одной дрезины на другую, коротко переговариваясь, наклоняясь к уху напарника, обсуждая что-то, известное им одним. Эльза сидела, закутавшись в какую-то шаль, так что торчала лишь ее голова с потухшим, ненужным уже фонарем на кепке. Похоже, девушка была вполне спокойна, ее даже немного клонило в сон. Сам Ион никакой сонливости не чувствовал – сидел, упираясь сапогами в толстые доски, сквозь щели в которых просматривалась убегающая вереница шпал. Качать ему пока что не приходилось – охранники справлялись своими силами. Автомат лежал под правой рукой. Ремень болтался сверху, постукивая о колено. Боковые прожектора дрезины тускло светили по сторонам, и лишь один располагался над головой, ярко освещая пространство перед собой. Похоже, на электричестве купцы тоже не экономили, хотя Ион подозревал, что батарея дрезины тоже питалась от ручной тяги.

Компоновка груза и пассажиров сначала казалась учителю подозрительной. Он не мог себе объяснить, почему все без исключения купцы расположились на первой дрезине, едва не выталкивая друг дружку, в то время как на второй находились только они с Эльзой и трое охранников. Он стал искать визуальные различия в форме обеих тележек и понял, что задняя дрезина предназначена для того, чтобы в случае чего толкать переднюю. Разумеется, качать для этого пришлось бы в четыре руки, а то и в шесть.

Помимо них с Эльзой, купцов и охранников, здесь также находились посторонние люди. Все они тоже сидели на первой машине – угрюмые, встревоженные, кутавшиеся в пледы. То ли защитная реакция, то ли в туннеле им действительно было холодно. Вот Ион никакого холода не чувствовал – напротив, он был привычен к промозглым станционным ветрам, что гуляли по переходам в районе Лукьяновской. По меркам учителя, здесь было достаточно тепло. Обратив на это внимание, Ион задумался, что богатые станции жили в куда более теплых условиях. Неужели этого не замечали дети, которых приводили к нему? Разве им не было холодно на Лукьяновской? Вот прямо перед ним сидят взрослые граждане Выдубичей, которые переносят сквозняк туннелей хуже…

– Эй, помоги-ка качать, – обратился к нему один из купцов. Ион пододвинул автомат к Эльзе, взялся за потертые рукоятки рычагов. Он надеялся, что умственное состояние девушки так и останется для купцов тайной. Незачем каждому знать, что она всего лишь покорный пассажир.

Отражения от боковых ламп внезапно пропали – лучи растворились в неизвестных пустотах. Стук колес стал громче. Ион не сразу сообразил, что они выехали на широкое пространство.

– Что это? – спросил он, кивнув на неизвестные колонны.

– Ни разу «телку» не видел? – спросил охранник.

– Кого?

– Это Теличка, – спокойно вымолвил усатый мужик напротив него. – Недострой старых времен, мать его…

Учитель понял, о чем идет речь. Память на этот раз его подвела. Станция Теличка, заброшенная еще в довоенные времена, и, по сути, так и не достроенная. Он не мог представить, в чем был смысл бросать подобные проекты на полпути. Чтобы сейчас, в Кресте, кто-то добровольно отказался от жилого пространства?

С другой стороны, на жилое пространство Теличка походила мало. Повсюду текла вода – не иначе, как помп тут не существовало в принципе. К одному из покрытых плесенью столбов прислонился скелет в обрывках синей материи, напрочь сгнившей. Ион не стал спрашивать, кто это мог бы быть. Вряд ли кто-то из присутствующих мог это знать. Со всех сторон веяло непонятной жутью. Учитель не мог понять, что его пугало больше: тот факт, что здесь кто-то испустил дух в полном одиночестве, или безразличие «скифов» к участи бедняги.

В Кресте считалось, что если ты в метро умер в одиночестве, то ты умер зря. Любые достойные дела совершались только в группе. Умереть в метро можно было по куче причин, но все они возникали в коллективе. Сталкеры, если и умирали, то среди своих товарищей. Охранники на станции стояли до последнего бойца. Челноки в туннелях загибались партиями, а эпидемии выкашивали десятки человек. Смерть в метро никогда не искала одиночную жертву. Жизни в метро были похожи, и еще более похожи были смерти. Одинокая смерть означала одинокую жизнь.

Мрачные мысли напомнили Иону, что, по крайней мере, он точно не умрет совсем один. Эльза последует за ним очень быстро. Учитель сбился, стал качать активнее, дрезина ускорилась и слегка стукнула первую машину. Рамы дружно проскрипели, приветствуя друг друга.

– Тише ты, – зашипел на него усатый. Купцы встрепенулись, некоторые поглядели на Иона с ненавистью. Учителю стало стыдно, будто он нарушил очень строгое правило.

– А ты точно с Датаполиса? – спросил охранник.

Ион оглянулся на молчащую Эльзу и решил никого из себя не изображать.

– Она из Датаполиса, да, – сказал учитель. – Я с Лукьяновской. На Кипариса работаю недавно.

– И что ты там делаешь?

– Я преподаватель в школе.

Ион ожидал в ответ на свое признание услышать глумливый хохот. Не в первый раз. Ему порой попадались люди, которым нужно было отдельно объяснять ценность школы. Но купцы выслушали его признание спокойно.

– И чему вы там учите?

– Выживать. И как при этом остаться человеком.

– В метро пуле все равно – человек ты или нет. И мутанту все равно, как труп твой жрать. Червям тоже все равно, кого они грызут. Мы тут, знаешь, все свою школу проходим.

– Да ладно, Саня, не грузи, – отмахнулся усатый. – Лучше скажи, браток, вы там «Флору» уже читаете?

– Читаем.

– И все страницы на месте?

– Если бы у меня была «Флора» со страницами на месте, я бы купил вашу фирму.

Ответный смех прозвучал вполне ожидаемо. Ион вгляделся в лица купцов с первой дрезины. Лица никогда не обманывали. Вряд ли купцы были подвержены общей истерии по поводу мифического полного учебника. Однако они наверняка его искали, как и все, что могло хорошо продаться. Все, что в метро имело ценность, для «скифов» было товаром. С конкретным приоритетом, стоимостью и уровнем риска. Интересно, что бы они сделали, окажись у Иона полная версия книги? Бандитизмом купцы вроде не промышляли, хотя, возможно, попросту не нашлось никого, кто мог бы на своем примере доказать обратное.

– Отпускай, – неожиданно велел усатый, начав качать чуть плавнее. Ион даже не заметил, что они замедлились, – ему казалось, что передняя дрезина ускорила свой ход.

– Что случилось? – спросил учитель.

Ему никто не ответил, пока дрезина не остановилась полностью.

– Да так, легкий ремонт, – ответил охранник, спрыгивая на землю и наклоняясь возле передней части. – Тормоз глянуть надо. Перегрели мы его, что ли…

– Это я виноват? – спросил Ион, вспомнив столкновение.

– Не, она уже покоцанная была. Ща подкрутим и дальше двинем.

Автомат все еще лежал рядом с Эльзой. При желании Ион мог бы до него дотянуться. Но делать лишних движений учитель не стал и вместо этого спросил:

– Что там у вас на станции случилось?

– В смысле?

– Почему у вас народ мигрирует? С севера опасности боитесь?

Дыхание усатого стало чуть тяжелее. Охранник Саня под передним тормозом бормотал что-то себе под нос и продолжал крутить гайку, издававшую ровный скрип.

– Говорят, Метроград буйствует, – ответил усатый. – Что-то там у них случилось. Это тебя надо спрашивать.

– Меня как раз никто и не спросил, – произнес Ион. – Потому спрашиваю я. Может, вам что-то известно. По мне, так в центре все спокойно.

– Ну, раз спокойно, то и волноваться не о чем. Сань, ты там закончил?

– Ща, – сказал охранник, продолжая крутить гайку. – Завинтим и дальше двинем.

Ион снял с пояса флягу, глотнул воды. Наклонился к Эльзе и дал ей попить. Автомат он все еще не трогал.

– Вот так, – сказал он ласково, вытирая ей губы краем шали.

– Готово, – охранник запрыгнул на дрезину. – Качайте, братва.

Ион остался сидеть рядом с Эльзой. Усатый сильнее надавил на рычаги. Из состояния покоя дрезина раскачивалась долго.

– Помочь не хочешь? – спросил усатый.

– Я же ритм ломаю, – ответил Ион. – Наберите ход, тогда и присоединюсь.

Охранник хмуро смотрел на парня, словно что-то взвешивая в уме.

– Метроград, значит, – произнес Ион. – А чем вы с ними торгуете? А, ну да, секрет… Кстати, хорошо ты гайку крутил там. На тормозе.

– Чего? – не понял Саня.

– И как ты только успел там что-то разобрать и потом собрать? Это два разных процесса. А судя по звуку, вертел ты гайку все время в одну и ту же сторону. И вхолостую.

Наступила тяжелая пауза.

– Ты прав, браток, – сказал усатый. – Знаешь, мы торгуем не только товарами. Рынок услуг тоже процветает.

Передний охранник внезапно бросился на Иона, выхватывая по пути нож. Учитель не стал ни вставать с места, ни тянуться к автомату. Оружие и без того сыграло отличную отвлекающую роль, позволив учителю выдернуть рычаг дрезины, зафиксировав ее в стояночном положении. Ход дрезины резко сбился, она замедлилась. Охранник потерял равновесие. Тут же рванувшись вперед, Ион сильным толчком скинул его с дрезины. Нож зазвенел, подскакивая на шпалах. Охранник заорал, когда его рука угодила под колесо.

Ион врезал усатому в нос, стараясь попасть в глаза. Саня вскинул автомат, но прицелиться не успел, и пуля угодила в стену. Ион перехватил ствол автомата свободной рукой, метнулся к кольцу стартера на полу, дернул за него. Мотор загудел – вся конструкция перешла на дорогостоящий автономный режим. Дрезина снова начала набирать ход.

Усатый бросил бесполезный рычаг, накинулся на Иона, схватил его за горло. Эльза закричала, съежившись еще больше. Саня уперся ногой в боковую раму дрезины, снова поднял автомат, нацелив Иону в голову…

Ослепительный свет!

Убивающий свет!

Туннель кончился внезапно, будто реальность обрубили гигантским ножом, отсекая холодное, но живое метро. Дрезина выехала на мост.

Шок от открытого пространства, похоже, охватил не только Иона. Саня жадно хапнул воздух ртом, уронил автомат, тут же схватил себя за горло и начал дрожащими руками срывать с пояса противогаз.

Усатый не сразу понял, что в своих попытках убить Иона он пропустил конец туннеля. Или же мотор дрезины оказался намного резвее, чем все они ожидали. Хватка на горле Иона ослабла, и, словно по воле маятника кармы, усатый сам изо всех сил задержал дыхание. Подавив желание вдохнуть, Ион оттолкнул усатого от себя.

Паникующий Саня заметил опасность слишком поздно. Ударившись виском о выступающую откуда-то сбоку железку, он слетел с дрезины, уронив на ее пол маску, которую так и не успел надеть. Учитель рванулся к ней, приложил ко рту, сделал глубокий вдох. Усатый что-то выкрикнул, и его слова утонули в свисте колес. Схватив свой автомат, Ион выстрелил ему в живот. Отдачей его самого едва не сбросило.

Усатый оперся о рычаг дрезины со своей стороны, тяжело сел на доски. Ион поспешно надел маску на Эльзу, дрожащими руками поискал запасную в аварийном ящике. Как только он успел закрепить ее на лице, дрезину зашатало.

Путь в этом месте прерывался. Здесь купцы «Скифа» слезали с дрезины и коллективными усилиями перетаскивали ее на другие рельсы. На месте первого пути зияла широкая пропасть.

Наклонившись к Эльзе, Ион обхватил ее руками, стараясь при этом держаться за поручень.

Заскрежетав по куче ржавого хлама, дрезина сорвалась с моста и через две невыносимо долгие секунды рухнула в воды Днепра.