Глава 25

Алгардт ничем не поразил воображения мадемуазель Лоет. Сейчас, когда не нужно было никого искать, тащить и приводить в чувство, Тина вертела головой, пытаясь ухватить все и сразу. Но ухватывать было почти нечего. Город оказался пустым и скучным. Ни тебе ярмарок, ни уличных представлений, ни гомонящей толпы. Все было тихо, спокойно и сонно. Девушка даже зевнула. Однако на бриг возвращаться так быстро не хотелось, и Тина решила наслаждаться тем, что есть, не отыскивая приключений. Да и где их тут было искать? Тоска-а-а…

Радовало одно, не было не только развлечений, отсутствовали и поучения. Папенька остался на «Счастливчике», не сопроводив дочь нравоучительными напутствиями, Альена он так же оставил на борту, Бонг и не думал читать нотаций, а Дин и вовсе готов был больше слушать, чем говорить. Это Тину вполне устроило. За последнее время она стала такой стыдливой и правильной, что это порой вызывало, если и не тошноту, то желание взбунтоваться. Ну, может, бунтовать хотелось несколько от иного. Мадемуазель Лоет часто вспоминала время, проведенное на «Алиани», когда рядом был только Альен Литин, и когда он отдавал почти все свое время «Сверчку», особенно после Порт-Дайона. И пусть не вина Альена, что он не может, как и раньше быть рядом подолгу, но желание бунта и обида в душе Тины росли все быстрей, принятые решения на борту «Счастливчика» укоренялись, и девушка преисполнилась решимости показать, что не больно ей и нужен какой-то там столичный хлыщ.

– А не перекусить ли нам? – произнес Бонг, глядя на выгоревшую вывеску чайной и кондитерской в одном лице.

Тина подняла взгляд наверх, оценила изображение длинноносой дамы с чашкой в одной руке и пирожным в другой и согласно кивнула. Почему бы и нет? Времени после завтрака прошло уже не мало, до вечера она возвращаться не собиралась, а желудок уже подсказывал, что в него давно не отправляли ничего съедобного. Дин возражений так же не имел, и лекарь первым поднялся по ступеням, открыл дверь под звяканье колокольчика и исчез в нутре кондитерской, откуда донесся запах ванили и шоколада. Дин улыбнулся мадемуазель Лоет, подал руку, как это было принято в цивилизованных странах, и Тина не стала отказываться от предложенной помощи. Правда, тут же руку она отдернула, представляя, как со стороны смотрится молодой человек, ведущий под руку мальчишку, мадемуазель ведь так и оставалась в мужском наряде. Она замотала головой и шепнула:

– Я вроде как мальчик.

– А походить на девочку. Мои глаза ошибаться, – рассмеялся его высочество.

Девушка хмыкнула, легко взбежала по ступеням и вошла в чайную, отыскивая взглядом Бонга. Лекарь уже сидел за одним из свободных столиков и пытался разговаривать с официантом, не понимавшим ни слова из того, что говорил ему лекарь. Господин Тин перебрал уже несколько известных ему языков, но официант только грустно вздыхал и во все глаза рассматривал мужчину непривычной наружности.

– Не понимает? – спросила Тина, присаживаясь напротив лекаря.

– Ничего не понимает, – сокрушенно вздохнул Бонг.

В это мгновение к ним присоединился Дин, и глаза официанта и вовсе разбежались от обилия посетителей экзотической внешности. Тина вытянула руку и пощелкала перед носом мужчины.

– Гарпун тебе в печень, любезный, – позвала она, – отомри, дьяволово семя.

Официант вздрогнул и перевел взгляд на мальчишку. Удостоверившись, что ее заметили, мадемуазель Лоет снова заговорила на марантийском:

– Вы меня понимаете? – затем повторила фразу на дарнавийском, используемом в международном общении.

Но официант растерянно улыбнулся и пожал плечами, вновь вернувшись к рассматриванию лекаря и принца. На мгновение у Тины мелькнула мысль, что было бы с официантом, если бы Хон не остался на «Счастливчике» с Альеном, наверное, и вовсе отдал концы прямо на месте. Усмехнувшись, мадемуазель Лоет обернулась, отыскивая взглядом хоть кого-нибудь, кто бы их понял, но в чайной было пусто. Только возле окна сидели два господина, тихо переговариваясь о чем-то своем.

– Господа, вы меня понимаете? – повысила голос девушка.

Мужчины обернулись на ее голос, после обменялись взглядами и один из посетителей вежливо улыбнулся:

– Да, парень, мы тебя понимаем, – ответил он. – Что случилось?

– Доброго дня, – поспешила исправить оплошность Тина. – Вы не могли бы нам помочь сделать заказ, официант не понимает ни слова из того, что мы говорим.

– К твоим услугам, малыш, – мужчина встал со своего места и подошел к их столику, но, как и официант пробежался внимательным взглядом по горастанцам. – Неожиданно увидеть здесь жителей с далеких берегов.

– Добрый день, – вежливо, но достаточно сухо ответил Бонг, Дин просто кивнул.

– Так вы поможете нам? – нетерпеливо спросила Тина.

– Да, конечно, – мужчина вновь обратил на нее внимание. – Что вы хотели заказать?

Вскоре трое путешественников получили легкие закуски, так же входившие в список блюд заведения, пирожные и чай. Господин, столь любезно отозвавшийся на просьбу помочь, попытался завести беседу с Бонгом, но тот повернулся к нему, несколько мгновений смотрел в глаза, а затем негромко произнес:

– Тебя ждут.

Господин моргнул, прерывисто вздохнул и растерянно улыбнулся:

– Простите, меня ждут, – сказал он, поднимаясь со стула, который успел приставить. – Не буду вам мешать, приятного аппетита.

– Благодарим, – прохладно ответил лекарь, едва склонив голову.

Тина с любопытством смотрела на то, как мужчина возвращается на свое прежнее место, после повернулась к Бонгу:

– Как вы это сделали? – спросила она.

– Разве я что-то сделал? – иронично вздернул брови колдун. – Всего лишь напомнил о том, что этот господин оставил своего друга.

– Ну да, ну да, – хмыкнула девушка и занялась своим сладким обедом.

Мадемуазель Лоет некоторое время была поглощена своим пирожным, не обращая внимания ни на своих спутников, ни на других посетителей чайной. Она аккуратно вынимала ложечкой ягодки из печеной корзиночки, отправляла их в рот и с наслаждением слизывала с губ крем, в котором пряталось лакомство. Только сейчас Тина поняла, как соскучилась по сладостям. И чем дольше она растягивала удовольствие, тем быстрей оно заканчивалось. Когда последняя ягодка исчезла во рту юной мадемуазель Лоет, юное создание грустно вздохнула и сжевала саму корзиночку, запив ее глотком ароматного чая, затем снова вздохнула и округлила глаза, когда перед ней появилось еще два таких же пирожных. Тина подняла голову и увидела улыбающегося Дина.

– Спасибо, – сказала она.

– Ты так вкусно есть, – ответил принц, откидываясь на спинку стула.

– Обычно, – проворчала девушка, чувствуя смущение, и только поняла, что Бонг куда-то отошел. – А где господин Тин?

– Отошел помыть руки, – ответил ей Дин.

И вот тут Тина поняла, что рано радовалась. Даже без папеньки и Альена Литина, иноземцы, пусть и невольно, но подали ей урок. Руки! Дин убрал в карман жилета, который ему нашли на бриге, платок, закончив вытирать руки. Бонг отошел с той же целью, а она… она лопала, как есть, и даже не заметила, как горастанцы отходили от столика. Тина насупилась, сердясь на двух мужчин за то, что они заставили ее краснеть, стиснула в пальцах ложку и вернулась к своим пирожным. Правда, прежнее удовольствие куда-то исчезло, и для насыщения ей хватило только одного пирожного.

Вернулся Бонг. Он сел на свое место, неспешно, и даже величаво, принялся за свой заказ. Тина, не знавшая, чем себя занять, поглядывала на своих спутников. Время от времени она перехватывала взгляды Дина, которые он украдкой бросал на девушку, тогда Тина отводила глаза и переключала внимание на лекаря. После очередного короткого взгляда, мадемуазель Лоет заметила, что горастанец поглядывает в сторону двух господ, один из которых любезно им помог. Наконец, лекарь заметил, что Тина смотрит на него, улыбнулся и больше к мужчинам не оборачивался.

Зато теперь не спокойно не сиделось мадемуазель Лоет. Ей до зубовного скрежета хотелось узнать, что так сильно привлекло внимание Бонга. Девушка решила рассмотреть двух мужчин получше. Однако она сидела к ним спиной и сделать это так, чтобы не пялиться хамски, было невозможно. Поэтому Тина решила тоже помыть руки, пусть и не перед едой, но после еды сделать это тоже было не лишним.

– Где можно ополоснуть руки? – спросила девушка.

– Я проводить, – Дин поднялся было со стула, но Тина решительно мотнула головой, напомнив:

– Я – мальчик.

Бонг, бросив взгляд на двоих мужчин, взял девушку за руку и потянул обратно на стул.

– Лучше это сделать позже, – сказал он.

– Почему? – спросила Тина, жадно глядя на колдуна.

– Нехорошие, – непонятно ответил Бонг.

– Почему нехорошие? – не пожелала довольствоваться таким ответом мадемуазель Лоет.

– Не нравятся, – пожал плечами лекарь. – Чувствую.

Если Бонг думал, что этого достаточно, то плохо знал Адамантину Лоет. Его недомолвки только разожгли интерес юного создания. Сообразив, что объяснять ей все равно ничего не будут, Тина без всякого выражения спросила:

– Насколько позже я смогу помыть руки?

– Когда они уйдут, – ответил Бонг и поднял взгляд на девушку. – Я знаю, что они скоро уйду, вижу. Но не могу понять, что мне в них не нравится, лучше подождать.

Ага, подождать! А эти двое уйдут, и она умрет от любопытства и досады, что даже не попыталась получше рассмотреть парочку подозрительных типов? Тина решительно поднялась со своего места.

– У меня липкие руки, и я хочу скорей избавиться от гадкого ощущения. Разговаривать с этими господами я не намереваюсь. Скоро вернусь. – И, пока ее никто не усадил обратно, поспешила в ту сторону, откуда пришел Бонг, скосив глаза на подозрительную парочку.

Что показалось в них нехорошего, Тине было неизвестно и даже непонятно, потому что оба господина были опрятно одеты, гладко выбриты, вели себя прилично, не повышая голосов и не сквернословя. Вполне себе благообразные мужчины, которые зашли не в кабак, между прочим, а в чайную. Они не обращали внимания на остальных посетителей, коих было всего несколько человек, только периодически бросали взгляды в окно, но и это нельзя было назвать подозрительным, ведь они расположились рядом с ним, так почему бы и не выглянуть на улицу? Недоумевающая девушка бросила взгляд туда, где остались ее спутники, заметила, что Бонг опять глядит на пару мужчин. Дин же глядел ей вслед задумчивым взглядом, и на лице его было выражение, словно мысли молодого человека сейчас находятся далеко отсюда.

Свернув за угол, мадемуазель Лоет увидела узкий полутемный коридор. Не найдя ничего иного, она направилась по нему и увидела приоткрытую дверь, за которой стоял таз, стоявший на табурете. Над ним возвышалось устройство, которое наполняла водой девушка-служанка. Она повернулась на звук открываемой двери, сурово сдвинула брови и что-то сказала на родном языке.

– Не понимаю, – покачала головой Тина.

Служанка опустила ведро и указала взглядом на дверь, затем на себя, на Тину и отрицательно покачала головой.

– Дьявол тебя дери, – вздохнула мадемуазель Лоет. – Ни черта я не понимаю из твоей пантомимы.

Служанка тоже вздохнула, взяла Тину за руку и вывела в коридор, затем довела до конца коридора, толкнула другую дверь и указала жестом войти. Мадемуазель Лоет послушно вошла, дверь за ней закрылась, и Тина огляделась. Здесь стоял такой же таз, над ним тоже устройство для мытья рук. Девушка видела такие бачки с носиком, но в доме у них был водопровод, они могли себе позволить это удовольствие, для многих остававшееся все еще недоступным. Однако принцип работы данного устройства мадемуазель знала.

Она подошла к рукомойнику, только собралась взять в руки кусочек мыла, когда открылась незамеченная ею ранее дверь, и оттуда вышел дородный господин в белом переднике, оправляя на ходу одежду. Господин сопел, хмурил густые лохматые брови и всем своим видом показывал, что мальчишка ему мешает. А мальчишка стоял и густо краснел, потому что вдруг осознал, что скрывается за той дверь, и что ему, то есть ей, пыталась сказать служанка. Там была уборная для мужчин.

Господин что-то сипло буркнул и оттеснил девушку бедром в сторону, занимая место у рукомойника. Тина охнула, срываясь с места, но в панике перепутала двери и влетела в следующее помещение, оказавшееся той самой уборной. Неприятный запах нечистот ударил в нос, окончательно приведя Тину в смятение. Однако выйти она теперь не решилась. Стараясь глубоко не вдыхать, девушка пыталась прийти в себя, чтобы выйти с невозмутимым видом, как и полагается юноше из уборной для мужчин.

Постепенно сердце перестало грохотать в ушах, кровь постепенно отлила от лица, и дыхание выровнялось, насколько это было возможно в условиях уборной. Тина даже собиралась рискнуть и выйти, когда услышала, как негромко хлопнула дверь в уборную, и к ее дверям приблизились чьи-то шаги. Девушка в панике посмотрела на дверь и только сейчас заметила крючок, который тут же накинула в скобу. Дверь дернулась, затем открылась соседняя. Мадемуазель Лоет облегченно выдохнула.

– Дерк так и не явился, – услышала она говор на дарнавийском.

– Мы не одни, – предостерегающе ответил второй мужчина.

– В этой дыре языков не знают, – ответил приглушенный голос первого. – Эй, кто там? Приятель, у тебя есть бумага?

Тина стиснула зубы и застыла, не издав ни звука.

– Вот видишь, – снова заговорил приглушенный дверями голос, который девушка узнала. Это был тот самый любезный господин. – А может, там и вовсе никого нет, а дверь закрыта хозяином. Так что будем делать?

– То, что и собирались, – донеслось из-за стены. Это был второй тип, его голос звучал громче, словно он находился с Тиной в одной уборной. – Ничего не меняется. Заберем девчонку и исчезнем из города. Затем отправим ее папаше письмо с суммой, которую хотим за его чадо. Через два часа он уедет, а девчонку повезут гулять в местное подобие парка, там и возьмем ее.

– Но Дерк…

– Дерк слишком много знает, за эти два часа его нужно найти и закрыть рот. Если он испугался, то оставлять за спиной его нельзя.

– Согласен, – ответил любезный господин. – А что насчет узкоглазых? Мы можем на них заработать…

– Нет, – ответил тот, кто находился за стенкой, – не гневи дьявола, Ольсен. Даже он не любит жадных. Берем девчонку, как хотели, а эти пусть отправляются, хоть в Преисподнюю, хоть к своему богу, нам до них дела нет.

– Жаль, они нынче в цене, – вздохнул с сожалением любезный господин.

Тина сжала кулаки, едва удерживаясь от желания высказать негодяям все, что думает о них, но благоразумие победило гнев.

– Гольдардт точно уберется из города? – снова заговорил «любезный».

– Точней не бывает, – усмехнулся его товарищ. – Эта дуреха, которую я водил за нос все эти дни не могла ошибиться, она уверена, что я приду к ней, когда хозяин уедет.

– Любят тебя бабы, – рассмеялся «любезный».

Потом их голоса стихли, дверь хлопнула снова, и Тина опрометью выскочила и уборной. Она ожесточенно мыла руки, словно пытаясь смыть грязь прошедших мгновений, покоробивших девушку больше зловония уборной. Ах, вот, значит, как бывает: с виду такие приличные и милые люди, а внутри гнилые потроха. Как бывает ошибочна внешность и поступки. Помог разобраться, улыбался, а сам прикидывал, сколько слупит барыша за горастанцев?! Вот же… мразь какая!

Оскорбленная за своих новых знакомых, мадемуазель Лоет покинула уборную, но тут же остановилась и задумалась о той, кого эти разбойники хотят выкрасть и стребовать с ее отца выкуп. Как они там сказали? Гольдардт? Аха, точно, Гольдардт. Интересно, кто это? Банкир, торговец, аристократ, чиновник?

– Уроды, – пробормотала Тина. – Я вам устрою, я вам так выкуплю…

Первой ее мыслью было сейчас же бежать на «Счастливчик» и обо всем рассказать папеньке. Мысль казалась разумной, но ведь папеньке эта неведомая девица никто, и будет ли он влезать в дела местных головорезов? Скорей всего, папенька отправит кого-нибудь сообщить в полицию. Тоже хорошая идея… была бы, если бы они находились в Кайтене, но в Алгардте полицейские пока ничем не впечатлила. Стоит вспомнить храпящего на площади полицейского, который еще и долг разбирался с тем, чего от него хотят иноземцы. Да и начальник полиции, спящий на столе в собственном кабинете, доверия как-то не вызывал.

Можно было предупредить самого господина Гольдардта, но ведь нужно еще найти, где он живет. И вроде бы несложно, но в этом дурацком городишке никто толком не понимает ни марантийского, ни языка, который используют другие государства для общения. Начальник порта! Наверное, уже снова пьян, и папенька его не будет приводить в чувство ради того, чтобы узнать, где живет неизвестный господин и его дочь-бедняжка, которую собираются похитить два негодяя.

– Ах, как все это сложно! – в сердцах воскликнула Тина, делая еще несколько шагов.

Господин Тин Лю Бонг, нужно рассказать ему, ведь и их с Дином хотели украсть… А вдруг он знал? Знал и поэтому не хотел, чтобы дочь его друга шла в уборную именно в это время? Что, если он своим странным и непонятным чутьем понял о планах этих мерзавцев и не пожелал ничего предпринять? Тогда он не позволит Тине действовать, но ведь это нельзя так оставить! Бедной девочке нужно помочь, это даже не обсуждается.

Раз нигде не найти помощи, значит, нужно сделать все самой… Что они там говорили? Повезут на прогулку в парк? Вот его найти будет проще. Идея родилась сама собой – нужно тоже пойти гулять в городской парк. Да, именно так. За это время можно будет изучить, где и что там находится, тогда будет легче заметить мерзавцев и не дать им совершить их гадкий поступок. Девица будет спасена, и Тина сможет с чистым сердцем и спокойной душой вернуться на отцовский бриг. Настроение мадемуазель Лоет тут же поднялось, и она, тихо напевая одну из папенькиных песен, вернулась к своим спутникам, уже беспокоившихся из-за ее долгого отсутствия.

– Все хорошо? – спросил Дин, глядя на девушку с заметной тревогой. – Ты долго.

– Все отлично, дьявол дери мои потроха, – жизнерадостно ответила Тина, исподволь оглядывая чайную, но пара разбойников уже исчезла.

– Я не всегда понять, что вы говорить с капитаном, – улыбнулся принц. – Но мне нравиться слушать.

Бонг пристально рассматривал Тину, но она вдруг вспомнила, как они со Сверчком соревновались в знании ругательств. Тогда так никто и не победил, потому что ругательства они употребляли одни и те же, и сквернословили одинаково лихо. Лекарь нахмурился, качая головой.

– Очень много плохих слов, – сказал он, непонятно к чему.

Мадемуазель Лоет удивленно округлила глаза, а Бонг больше ничего не сказал об этом. И если в первую минуту, Тина подумала, что лекарь услышал ее мысли, то затем вспомнила, что Дин говорил о ней и о папеньке. Должно быть, Бонг говорил о том, что на «Счастливчике» звучит много брани, так решила Тина и выкинула из головы всякие мысли на этот счет. Если бы она знала, что только что смогла скрыть от колдуна то, что произошло в уборной, благодаря воспоминаниям, девушка была бы очень удивлена.

Они вышли из чайной, и Тина только собралась открыть рот, чтобы сказать о своем желании посетить городской парк Алгардта, как произошло то, что никто не мог предвидеть. Послышался громкий крик, и улицу заполнил цокот несущейся лошади. Пегая кобылка понесла, и всадник никак не мог образумить свое животное. В это мгновение из-за угла выехала коляска запряженная двойкой, наемщик которой явно куда-то торопился, потому что коляска ехала слишком быстро, чтобы кучер успел что-либо сделать, и кобылка налетела на лошадей в упряжи.

Дальнейшее слилось в ржание, треск и человеческие крики. Тина охнула и зажмурилась, Дин что-то воскликнул на родном языке, а Бонг сорвался с места, спеша к раненым. Дин последовал за ним, ухватив девушку за руку, но лекарь обернулся и что-то крикнул принцу.

– Бонг говорить, чтобы мы не шли туда, – пояснил Дин.

Мысли пронеслись в голове юного создания стремительным табуном.

– Скажи, что мы возвращаемся на корабль, – велела Тина. – Чтобы Бонг не волновался.

Дин кивнул и выполнил ее поручение, после чего девушка поспешила прочь, оставив лекаря делать свое дело. Принц пристроился рядом и с некоторым удивлением посматривал на мадемуазель Лоет.

– Порт там, – указал он подбородком направление, в котором должен был находиться порт и ожидавший их «Счастливчик».

– А городской парк я видела там, – указала Тина в сторону, где они проходили витиеватые решетки.

– Парк? Мы же сказать…

– Сейчас все объясню, – деловито отмахнулась мадемуазель Лоет и начала свое повествование, умалчивая лишь о том, где она слушала разговор двух головорезов. – Если бы мы сказали, что идем в парк, Бонг мог прийти не вовремя и все испортить, он же не знает, что там будет происходить. А мы можем выследить и помочь бедной девочке, – закончила свою речь Тина, стараясь говорит, как можно уверенней и весомей. – Согласен.

– Нет, – покачал головой Дин. – Но я идти с тобой и спасать девочку.

– И не будешь взывать к моему разуму и увещевать? – опешила девушка.

– Нет, – широко улыбнулся принц. – Я хотеть… хочу спасать прекрасный дама.

– Вот это по-нашему, дьявол меня дери, – протянула его высочеству руку, и Дин крепко сжал ее.

Парочка благородных спасателей уверенно направилась к городскому парку, но была остановлена смотрителем на входе. Что он говорил, было и так понятно. Мальчишка – подросток в коротких штанах и простых запыленных башмаках, как и молодой человек экзотической внешности, одетый так же просто, никак не подходили на звание благородной публики.

– Черт знает что, – ворчала в сердцах Тина. – Если в бриджах, то и не человек? Гарпун ему в печень, пес плешивый.

Дин ничего не говорил, он шел вдоль ограды, поглядывая по сторонам. Конечно, Тина знала правила посещения подобных публичных мест. Но ее они еще никогда не касались, и, оказавшись на месте Сверчка, который пробирался в кайтенский парк через ограду, потому что на улицу его выпускали в простой одежде, зная, что Эмил вернется домой в далеком от идеального виде, мадемуазель Лоет срочно потребовалось излить желчь. И пока она занималась выплеском яда, Дин тихо свистнул, привлекая внимание сообщницы, и первым перебрался через ограду. Тина мгновение смотрела, как легко и ловко горастанец преодолевает преграду, одобрительно выругалась и последовала за ним.

Пригибаясь и прячась за кустами, горастанский принц, наследник престола и единственная надежда своей империи, спешил вглубь парка в сопровождении внучки марантийского графа и дочери судовладельца. Примечательная парочка удалились подальше от взглядов смотрителей. Они огляделись и уселись прямо на траву, скрывшись за пышным кустом сирени, обменялись взглядами и повалились на траву, давясь от беззвучного смеха. Спасение неизвестной госпожи Гольдардт превращалось в развлечение.

Оглядываясь, и стараясь оставаться незамеченными, два искателя приключений отправились искать остальные входы в парк. К счастью, городской парк Алгардта оказался невелик, и входов, через которые сюда попадали служители, обнаружилось все три. Один из них был заколочен, и на калитке висел проржавевший замок. Вторая калитка вела в служебный дворик, где сидел сейчас сторож, а вот третья выводила на глухой переулок. Подумав, добровольные спасители неизвестной девицы пришли к единодушному мнению, что отсюда юную мадемуазель вывести… или вынести проще всего.

– Будем ждать здесь, – решила Тина. – Девицу мы не узнаем, даже если пройдем мимо нее.

– И увидеть, как явиться потроха, – козырнул его высочество знанием одного из любимых словечек своей подруги.

– Свинячьи потрохи, – важно уточнила мадемуазель Лоет.

Они опять устроились на траве. Тина растянулась во весь рост, блаженно прикрыв глаза, но сразу же повернулась на бок, подперла щеку кулаком и умиротворенно вздохнула. Наконец-то происходило что-то интересное, и она была непосредственным участником событий, а не узнала все после того, как участвовать уже не в чем. Дин скрестил ноги, накрыл колени ладонями и прикрыл глаза, подставив лицо солнечным лучам, пробивавшимся сквозь листву деревьев.

– Что ты делаешь? – спросила Тина больше ради того, чтобы нарушить молчание.

– Моюсь, – ответил Дин.

– Чего? – не поняла мадемуазель Лоет. Она даже села, продолжая смотреть на принца, округлив глаза.

– Мыть голову, – немного подумав, пояснил его высочество. – Нет. Мыть в голове… как это говорить… Мыть мозг.

– Пусть дьявол боднет меня рогами в зад, если я поняла, что имеешь ввиду, – мотнула головой Тина. – Моешь мозг? Дин, гарпун тебе в печень, какого черта ты пытаешься мне сказать?

Принц мучительно скривился, подбирая нужные слова, затем вдруг радостно просиял и произнес:

– Я вынимать мозг.

Тина приложила к виску два пальца и застрелилась, проворчав:

– Мой мозг ты уже вынул.

Тяжко вздохнув, Дин снова закрыл глаза и попытался расслабиться. Тина тоже вздохнула, хотела уже снова вытянуться, когда послышался мужской голос. Она вскинула голову и увидела двух смотрителей, направлявшихся к ним с Дином. Один из мужчин выкрикнул что-то грозное, второй подтянул рукава вверх. Принц обернулся к смотрителям, затем посмотрел на Тину.

– Бежать? – спросил он.

– Может, поймут? – с сомнение протянула девушка.

Она поднялась на ноги и открыла рот, чтобы попытаться объясниться с работниками парка, но один из них ухватил ее за шиворот.

– Эй, мужик! – возмущенно воскликнула Тина, переходя на марантийский. – Я ведь могу тебе и причиндалы отбить, как своей бабе утрату объяснять будешь?

Дин, поднявшийся с земли одним текучим плавным движением, вдруг резко выкинул вперед руку, и смотритель повалился на траву, хватаясь за шею.

– Бежать, – повторил принц.

Тина встретила коленом в причинное место второго смотрителя, добила его сцепленными ладонями по спине и от переговоров решила отказаться. Благородные спасители, только что наподдавшие парковым смотрителям, сорвались с места и помчались прочь. За спиной послышался противный высокий звук свистка.

– Уроды иноземные, – ядовито бурчала она на ходу. – Мы им тут девчонку спасаем, а они непотребства творят.

– Гады, – подтвердил оскорбленное высочество.

Неожиданно из-за деревьев на них выскочил огромный мужчина в форме смотрителя. Он с ходу снес кулаком принца и зацепил Тину, сильно сжав плечо. Дин прошипел что-то на своем языке, явно выругавшись. Он вскочил на ноги, но снова полетел на землю, потому что на голову ему обрушился новый удар второго громилы. Пока принц тряс головой, приходя в себя, его скрутили и потащили следом за бранящейся Тиной, которую уже волок к выходу первый охранник, а в том, что громилы не смотрители, а охрана парка, девушка уже не сомневалась.

– Уроды! – извивалась она. – Придурки! У вас же девку тут украсть собрались! Ну хоть кто-нибудь поймите меня!

Ее не поняли, и мадемуазель Лоет взвыла от бессилия. Их с Дином тащили к парадному ходу. То ли ради того, чтобы показать, что служители и охрана не зря едят свой хлеб, то ли из желания наказать нарушителей правил прилюдным унижением, но двух оборванцев даже и не думали прятать от прогуливающийся публике. И не сказать, чтобы публика была возмущена нарушением своего покоя. Господа останавливались, провожали взглядом охрану, сжимавшую в мощных кулаках свою добычу, шептались и хихикали.

Мимо упирающейся Тины прошла девица примерно того же возраста, что и госпожа Лоет. Она проводила любопытным взглядом охрану с нарушителями и что-то сказала пожилой женщине, следовавшей рядом с ней.

– Гольдардт! – заорала Тина. – Мадемуазель Гольдардт!

Ее подозрения оказались верны, девушка тут же обернулась, удивленно глядя на мальчишку, выкрикивавшего ее имя.

– Уходите отсюда! Вы меня понимаете? Уходите! – продолжала надрываться Тина. – Вас хотят украсть! Уходите!

В это мгновение взгляд Дина зацепился за двух мужчин, прогуливавшихся по другой аллее.

– Они, – бросил он Тине.

– Уроды! – продолжала бесноваться мадемуазель Лоет. – Вот те хлыщи хотят украсть ту девчонку! У-у-у! Я вам кишки выпущу, в глотку засуну и через зад вытащу! Да смотрите же!

Но никто не смотрел, не слушал и, кажется, не понимал. Мужчины из чайной бросили быстрый взгляд на Тину и исчезли среди деревьев. Девица, которой угрожала опасность, обернулась в ту сторону, куда указывал мальчишка, прокричавший ее имя, пожала плечами и продолжила свою прогулку, а двух незадачливых спасителей вытащили за ворота, где их уже ждали полицейские.

Альен Литин повязал галстук и приколол булавку, купленную еще на Лаифе на те деньги, что оказались при нем, когда молодой человек перепрыгнул с «Алиани» на «Счастливчик». Затем накинул сюртук и протянул руку к столу, на котором сидел паук. Хон тут же деловито зашевелил лапками, заползая на плечо Альена.

– Спасибо, дружок, – улыбнулся ему молодой человек, почесав спинку.

Альен уже успел столкнуться с необычной способностью паука исцелять раны, когда порезал руку пару дней назад. Хон накрыл собой ранку, после чего появилось неприятно жжение, но скидывать необычного приятеля Литин не спал, опасаясь навредить ему. А когда паук вернулся на плечо, место пореза было алым, покрыто липковатой слизью, зато через час, когда краснота сошла и слизь высохла, потому что Бонг не дал ее смыть, место пореза выглядело так, словно прошло уже несколько дней, и вместо ранки Альен увидел свежую кожу.

Вот и сегодня, после первого занятия, когда молодой человек снял рубаху, чтобы осмотреть синяки, Хон поспешил на выручку. После его суетливого ползанья по телу, покусываний на местах, где наливались черной следы капитанской науки, боль прошла, двигаться стало легче, а чернота перешла в желтизну.

И на прогулку Альен решил взять Хона с собой, потому что заметил, что паук не терпит, когда его оставляют одного. Пока шла учеба на берегу, паук метался по борту, а после полз за Литином, но в руки не давался. Но стоило ему почувствовать состояние Альена, как обида исчезла. После этого оставить Хона в одиночестве молодому человеку не позволяла совесть.

Поднявшись на палубу, Альен заметил капитана, сидевшего на любимой бочке и подставившего лицо вечернему солнцу.

– Оклемался, сынок? – чуть насмешливо спросил Лоет, не открывая глаз.

– Стараниями Хона, – усмехнулся Литин.

– Да-а, его бабка тоже была знатной докторицей, – губы Вэя растянулись в улыбке. Он открыл глаз и, наконец, посмотрел на молодого человека. – Красавец-мужчина. Такому жену надо искать на светских собраниях…

– Благодарю вас за заботу о моем будущем, – усмехнулся Альен, – но даже отцу я не позволю сделать за меня выбор.

Лоет тут же подобрался и ответил молодому человеку колючим взглядом.

– И что же? – с подозрением спросил капитан «Счастливчика». – Есть ли уже кто-то на примете?

Ален приподнял брови, изображая недоумение, и, напустив на себя таинственный вид, направился к сходням, так и не ответив на вопрос Вэя. Лоет спрыгнул с бочки.

– А я тебе сразу говорю – нет! – крикнул он в спину Литина. – Ты меня слышал?

Молодой человек, уже спустившийся на берег, сделал несколько шагов, когда вслед ему полетел рев:

– Литин!

– Вы что-то мне говорили, капитан? – поинтересовался Альен, оборачиваясь.

– Ты наглый пройдоха, – палец Лоета нацелился на него. – Но у тебя ничего не выйдет. И если ты это не поймешь, то я объясню на следующем занятии.

– У меня есть Хон, – ответил Альен.

– Он будет у тебя после занятия, а я во время, – Вэйлр перегнулся через перила борта.

– В эти минуты я будут жить мыслями о Хоне, – на лице молодого человека появилась широкая улыбка.

– Я спрячу паука! Велю Бонгу закрыть его и не пускать к тебе! – грозно пообещал капитан, но было заметно, что он уже просто развлекается. – Кстати, зачем откладывать. Бонг! Друг, забери у этого мальчишки паука…

Лоет осекся на полуслове. Брови его съехались к переносице, и вопрос:

– Где Тина? – прозвучал одновременно с таким же вопросом Альена.

Лекарь остановился, переводя недоуменный взгляд с Литина на Вэя и обратно. Взгляд молодого человека уже исследовал одежду Бонга, остановился на засохших пятнах крови, и тревога сменила удивление.

– Что случилось? На вас кровь. Где Тина?

– Кровь? – Лоет сбежал по сходням, приблизился к другу и навис над ним. – Где моя дочь?

– Лошадь налетела на коляску, мне пришлось помогать раненным, – ответил Бонг. – Тина и Дин не вернулись? Они сказали, что идут на корабль.

– Ты их отпустил? – взвился Вэйлр. – Отпустил своего принца с моей мартышкой? К дьяволу, Бонг! Это же мелкое безобразие способно отправить в Преисподнюю весь занюханный Алгардт и твой Горастан в придачу.

– Где вы с ними расстались? – вмешался Альен.

– Без меня не ходить! – крикнул Лоет и поднялся на борт своего брига. Но вскоре вернулся, затыкая за пояс два пистолета. На поясе у него уже висела сабля. – Черт его знает, во что могла втянуть твоего подопечного моя оторва, – буркнул капитан и раздраженно закончил. – Да шевелитесь же! – И мужчины поспешили на поиски пропавшей парочки искателей приключений.