Глава 20

Сумерки накрыли Лаифу, приглушая звуки дневной жизни. Закрывались лавки и магазины, затихали корабли, команды которых сошли на берег или вели неспешные разговоры на палубах, притих и «Счастливчик». Плотники закончили на сегодня свою работу и покинули борт брига. Капитан пока еще не вернулся, не вернулись и те, кто ушел подышать шальным воздухом воли. Господин Ардо читал, сидя под зажженным фонарем на палубе, господин Даэль дремал в гамаке, оставшиеся матросы играли в кости, устроившись на капитанской бочке, прозванной так из-за нежной к ней любви Лоета. Как и в давние времена, Вэйлр любил расположиться на ней и следить за жизнью своего корабля, подставив лицо дневному солнцу. Но сейчас «Счастливчик» стоял на приколе, капитан пропадал в городе, солнце скрылось за горизонтом, и бочка оказалась бесхозной.

Время неспешно текло, увлекая за собой людей, и только двое не замечали быстротечный бег стрелок на циферблате. Альен Литин все еще не покинул мадемуазель Лоет. Он присел прямо на пол, опираясь спиной на дверь, и слушал девушку. Тина сидела точно так же, но со стороны каюты. Она уже давно закончила рассказ о своих злоключениях, которые привели к встрече с Альеном. Молодой человек слушал ее внимательно, усмехаясь, когда слушал эмоциональный пересказ путешествия Тина с его сиятельством, смеялся, слушая о том, как проныра наладила продажу кружев прямо из закрытого пансиона. Но когда мадемуазель Лоет дошла до визита своего кузена, смеяться он перестал. Негодование, охватившее его при упоминании его предложения еще в поместье деда, вернулось с удвоенной силой. Но Альен продолжал слушать с непроницаемым видом, сжимая и разжимая кулак, невидимый Тине из-за двери.

Житель столицы, Альен знал Маркэля Мовильяра. Аристократия зачастую развлекалась там же, где проводил время средний класс. Более того, дворяне часто сходилось с коммерсантами и банкирами, считая их полезными связями. Сколько раз Альен наблюдал, как сын банкира поил высокородных дружков, поднимавших бокалы с шипучим вином за щедрого друга. Сам господин Литин, больше занятый своими обязательствами, редко появлялся на подобных собраниях. Там же он встречал и кузена мадемуазель Лоет. Пару раз они недолго разговаривали, а предложение присоединиться к веселой компании Альен вежливо отклонил. Шальные забавы молодых людей ему не нравились.

Пока Тина рассказывала, как сбежала из пансиона, Альен думал о том, как можно достать мерзавца Мовильяра, сохранив при этом свое имя незапятнанным. Затем он вспомнил о невольничьем рынке Лаифы и усмехнулся, решив, что Марк неплохо бы смотрелся прикованным к столбу с живым товаром, или же в клетке с другими пленниками. Идея неожиданно понравилась Литину, и он решил обдумать ее наедине с собой, вновь вернув свое внимание девушке, дошедшей до их встречи.

Потом Альен спрашивал Тину о ее жизни в Кайтене. Ему хотелось знать о ней все, и это немного удивляло молодого человека. Впервые его мысли были настолько поглощены понравившейся ему женщиной… девушкой. Она была для него загадкой. И вроде понимал девушку, разгадал, как она вновь удивляла, то взрослым высказыванием, то детской непосредственностью, то неожиданной выходкой. Альену нравилось смотреть на нее в мальчишеском одеянии, как нравилось представлять Тину в женском платье. Ее личико с живым взглядом карих глаз, в обрамлении коротких, взъерошенных ветром волос, умиляло молодого человека. Порывистость и страстность натуры восхищали, непосредственность веселила, а открытость души влекла с каждым днем все сильней. И все же самым примечательным были ее глаза, в которых можно было прочесть все те чувства, которые обуревали девушку в этот момент, и видеть в них свое отражение оказалось невероятно приятно. Обо всех остальных девичьих прелестях Альен не позволял себе думать, понимая, что не смеет сейчас мечтать ни о прикосновениях ее ловких пальчиков, ни о чистых устах, к которым сам прижался всего один раз, поддавшись порыву. Зато голос слушал с удовольствием, не столько сейчас вникая в слова, сколько слушая его звучание.

– Альен, – услышал он и чуть повернул голову назад. – Ты здесь, Альен?

– Здесь, – ответил он с улыбкой. – Я слушал тебя.

За дверью послышалось движение, и молодой человек понял, что девушка поднимается на ноги. Он поднялся вслед за ней и встретился со смущенным взглядом мадемуазель Лоет.

– Я хотела спросить, – она замялась, вдруг заливаясь краской.

– Спрашивай, – кивнул Альен.

– Когда нас догнал Ржавый, и ты отвел меня в каюту… Дьявол, неважно, – досадливо отмахнулась Тина и сделала шаг в сторону, прячась от внимательного взгляда молодого человека. – Забудь.

Литин понял, о чем хотела спросить девушка. Что такого могло случиться в тот день, что теперь щеки невинной девицы пылали огнем?

– Мне хотелось это сделать, – ответил Альен на невысказанный вопрос.

– Почему? – тут же откликнулась Тина, вновь появляясь в окошке. Глаза ее горели неподдельным любопытством, но лишь взглянув на Литина, она снова спряталась, повторив. – Почему?

«Потому что ты мне очень нравишься», – хотелось ответить Альену, но он не произнес ни слова.

– Капитан на борту! – донесся до молодого человека голос вахтенного.

– Твой папенька вернулся, – вместо ожидаемого ответа произнес Альен, и через несколько мгновений капитан Лоет, сопровождаемый неизвестным мужчиной, приблизился к нему.

Альен не мог разглядеть в темноте спутника Вэя, как не видел и его, но ясно почувствовал винный запах и коротко усмехнулся. Лоет остановился, припал спиной к стене и посмотрел на молодого Литина, чье лицо было освещалось светом свечи из каюты Тины.

– Бунтует? – коротко спросил Вэйлр.

– Нет, – Альен пожал плечами. – С чего?

– Папенька, – лицо дочери появилось в окошке в двери, – папенька, мне надо с вами поговорить. Очень надо.

– Пока мы на Лаифе, не выпущу, – коротко ответил Лоет.

– Да я не о том…

– Все потом, – отрезал мужчина и прошествовал в свою каюту. Его спутник, на мгновение задержавшись рядом с Альеном, что-то произнес на неизвестном ему языке и последовал за капитаном.

Молодой человек проводил силуэты мужчин взглядом и повернулся к Тина, вопросительно глядя на нее. Девушка пожала плечами и попыталась высунуть голову из окошка, чтобы разглядеть гостя. Альен чуть заметно улыбнулся и прижался к щеке мадемуазель губами. Она дернулась, ударилась головой и верхнюю часть окошка, пискнула и подалась назад, но оступилась и бухнулась на пол, ошалело глядя на растерявшегося мужчину.

– Всегда думал, что выражение «от поцелуя подкосились ноги» скорей является приукрашиванием действительности, – задумчиво произнес он.

Щеки Тины вновь залились краской, теперь больше от досады. Она вскочила на ноги, сердито взглянула на Альена и воскликнула:

– Никогда больше не смей так делать!

– А если посмею? – улыбнулся Литин.

– Зубы выбью, – буркнула Тина, совершенно забывая, что собиралась измениться.

– Поглядим, – прищурился Альен.

– Посмотрим.

– Проверим.

– Даже не сомневайся!

– Сомневаются неуверенные в себе.

– Самоуверенные остаются без зубов.

– Зато с поцелуем, – хохотнул Альен и отошел от окошка.

Мадемуазель Лоет сжала кулаки и в сердцах топнула ногой, но очнулась и испуганно воскликнула:

– Альен!

Она поспешила к окошку, снова высунула голову и ее губы снова отказались в ловушке упоительно трепетного поцелуя, без напора и попыток углубить соприкосновение уст, превращая поцелуй в нечто более откровенное. Длилось это недолго, Альен вновь шагнул назад и лукаво улыбнулся:

– Поцелуй и зубы при мне.

Онемевшая от произошедшего Тина очнулась и воскликнула:

– Так нечестно!

– О чести мы не говорили, только о зубах и поцелуях, – рассмеялся Литин.

– Я скажу папеньке!

– Говори, – покладисто кивнул Альен. – Жениться я уже обещал.

Тина смотрела на него во все глаза, хватая ртом воздух, то ли от возмущения, то ли от изумления, но ответа она так и не придумала. Девушка смотрела, как Альен подходит к дверям капитанской каюты.

– Куда? – приглушенно спросила она.

– Обговаривать дату свадьбы, – снова осклабился молодой человек.

– Нет!

Альен ничего не ответил. Он постучался и, услышав разрешение войти, открыл дверь. Лоет бросил на Альена недружелюбный взгляд, и тот остановился, глядя на капитана в немом изумлении. На лице того красовался, наливающийся чернотой, синяк, из разбитой брови сочилась кровавая струйка, губы так же были разбиты. Лоет поправил прядку волос, и Литин заметил, что кожа на костяшках у него так же сбита.

– Не вздумай сказать Тине, – проворчал Вэй, отворачиваясь. – Чего тебе?

– Добрый вечер, – отмер Альен, здороваясь со вторым мужчиной, на плече которого сидел огромный паук, вызвавший у молодого человека смесь отвращения, любопытства и толики восторга, он еще никогда не видел таких огромных пауков.

– Добрый вечер, – приветливо ответил незнакомец, почесал спинку паука, отчего тот пискнул.

Мужчина обмакнул тряпку в таз с водой и занялся Лоетом.

– Так что ты хотел, мальчик? – тон Вэя так и остался недружелюбным.

– Я хотел просить об освобождении Тины. Обещаю, что она не сойдет…

– Нет, – отчеканил Вэй. – Пока мы не выйдем в море, она будет сидеть в каюте. Так надежней.

– И все-таки…

– Нет! – Лоет мотнул головой, освобождаясь от ловких пальцев своего друга, занимавшегося его ссадинами, и посмотрел на Альена. – Может, хочешь рискнуть и снова рассказать мне про свое опекунство.

– Сейчас не хочу, – усмехнулся Литин.

– Умный мальчик, – проворчал Вэй. – Что-то еще?

– Кто вас так? – спросил Альен, не удержав любопытство.

– Тот, кто меня так, лежит мордой в пыли и размазывает сопли, – заносчиво ответил Вэйлр.

– Драка в кабаке, – хмыкнул незнакомец, и Лоет подарил ему хмурый взгляд. – Мое имя – Тин Лю Бонг, но ты можешь называть меня просто – Бонг.

– Очень приятно, господин Бонг, Альен Литин, – склонил голову молодой человек. – А ваш паук…

– Неважно, – рявкнул Вэй. – Идите, господин Литин, у нас важный разговор.

– Пусть останется, – возразил Тин.

Лоет одарил друга очередным тяжелым взглядом, Альен же, напротив, смотрел на лекаря с нескрываемым любопытством. Он подошел ближе и сел на второй стул, не дожидаясь приглашения. Вэйлр тяжко вздохнул и сдался.

Он признавал, что его злость на молодого человека не имеет под собой никакого основания. Напротив, Вэй был даже благодарен, что Альен развлекал его дочь, не дав той впасть в уныние и задумать очередную гадость от скуки. Но в то же время, увидев Литина перед дверями каюты Тины, еще не успокоившаяся после драки кровь вновь вскипела. Впрочем, со своим отношением к новому другу своей дочери Лоет решила разобраться позже. Одно радовало несомненно, Литин не Сверчок, и он не будет потворствовать ее сумасбродству, как и втягивать в авантюры.

– О чем со мной хотела поговорить Тина? – спросил Вэйлр, не глядя на молодого человека. – Хотела поныть и выпросить себе свободу?

– Думаю, мадемуазель Лоет хотела извиниться, – ответил Альен, разглядывая паука. – Тине неприятно ее поведение, она искренне раскаивается.

– Знаю я ее раскаивания, – буркнул Лоет. – Папенька, я больше никогда не сбегу от Лисси, честно-честно. Папенька, я никогда-никогда не буду больше ввязываться в драки, вы должны мне верить, – пискляво передразнил мужчина свою дочь. – И сбегала, и дралась. Нет ей веры.

Альен перевел взгляд на капитана и спрятал улыбку, рассматривая взъерошенного мужчину со следами драки на лице.

– Она очень похожа на вас, господин Лоет, – произнес молодой человек. – И не только внешне.

– Много ты понимаешь, мальчик, – Вэй передернул плечами. – В моей голове ветер не свищет.

– Вам и не восемнадцать лет, – усмехнулся Альен.

Бонг негромко рассмеялся и покачал головой. Лоет повернулся к нему, состроил гримасу, но промолчал. Однако не смог не ответить Литину.

– Я и в восемнадцать был более ответственным.

– Тина сказала, что вы когда-то служили на королевском флоте, – чуть помолчав, заговорил Альен. – На вашем поясе кортик, такие носят офицеры. Значит, в восемнадцать вы обучались в военном училище. А раз так, то у вас не было возможности позволять себе вольности. Вы были оторваны от семьи, находились под опекой старших офицеров и должны были полагаться только на себя. Мадемуазель Лоет – девица. Она под опекой своей семьи, любящих родителей. Чтобы она не сделала, Тина знает, что вы любите ее, потому верит, что всегда простите. Однако, когда ей пришлось отправиться из приюта в Кайтен, девушка вела себя вполне осторожно и разумно.

– И это знаешь? – бросил на него взгляд Лоет, усмехнулся, но тут же его голос наполнился ядом. – Я не знаю подробностей, а он знает! Какого дьявола?!

– Вы так были поглощены своим гневом, что не удосужились просто поговорить с дочерью…

– Дьявол меня дери, мальчик! – Вэйлр вспыхнул, готовый уже наорать на зарвавшегося щенка, дать ему отповедь, но вдруг нахмурился и сник.

Они ведь и правда толком не разговаривали. Отец оставался с дочерью сух и холоден, показывая всем своим видом, что недоволен ею. А Тина, уловив настроение родителя, старалась держаться ближе к Литину, который не орал и не хватал за уши. Она слушала мальчишку, словно он был для нее авторитетом, с родным же отцом, либо самозабвенно клялась в том, что будет хорошей, либо обижено сопела, либо, как сегодня, топала ногой и шла наперекор, доказывая свое право на собственное мнение.

– Что ты понимаешь? – уже тише спросил Вэй. – Я отец троих детей, но пусть меня пожрут черти, если я понимаю, как справиться с этим бесенком. Ей не нужно образование, ей не нужен этикет, ей плевать на правила, а такая вещь, как совесть, Тине просто незнакома…

– Она любит географию и астрономию, – перебил Альен. – Ей интересна история, а романы предпочитает те, где есть приключения. Тина живо соображает и обладает богатым воображением. Если дать ей то, что она хочет, то мадемуазель Лоет в ответ даст то, что хотите вы. Но ограничения вызывают в ней протест. Тина не терпит несправедливости. Вспыльчива, может ударить, чтобы защитить себя. Встанет на защиту другого, если считает, что ему нужна ее помощь. Не будет молчать, если ее оскорбили, стремясь защитить свою честь. Не любит быть неправой и старается делать то, что ей хочется.

– Откуда тебе все это знать?! – вновь вспылил Вэй.

– Я наблюдал за ней, я разговаривал с ней, я стараюсь узнать и понять ее! – чуть повысил голос Альен, но быстро взял себя в руки. – Тина очень необычная и интересная девушка.

– Я узнаю в этом описании тебя, мой друг, – мягко улыбнулся Бонг, вмешиваясь в разговор двух мужчин.

– Ты со мной или с ним, Бонг? – возмущенно воскликнул Лоет.

– Я с правдой, Вэй, – ответил господин Тин.

– Идите оба к дьяволу! – сердито рявкнул Вэйлр и стремительно покинул собственную каюту. Лекарь и молодой Литин обменялись понимающими взглядами.

Лоет чеканным шагом прошел мимо каюты дочери, на мгновение задержался и заглянул в открытое окошко. Тина сидела за столом, подперев щеки кулаками. Она вскинула голову на звук шагов, но Вэй уже прошел дальше. Он не знал, что сказать Тине. Пока еще в нем пылало возмущение и гнев. Какого черта какой-то сопляк отчитывает его? Что он может понимать в воспитании детей, когда ему самому только перестали подтирать сопли? Он, Вэйлр Лоет, вырастил троих, троих детей! Он держал в железном кулаке команду отъявленных головорезов, а потом целую компанию, которая процветает с каждым днем. Он знает, как надо управлять!

Ночной ветер мягко обнял мужчину, охладив пылающее лицо. Вэй прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. «Вы не удосужились поговорить с дочерью», – пронеслось в голове Лоета, и он снова скривился, с силой сжимая перила, венчавшие борт. Не удосужился… Да о чем там было говорить?! Маленькая поганка едва не довела отца до сердечного приступа своим побегом! Он же мчал, как ненормальный, боясь опоздать. Сколько всего надумал, что только не представил! Что может понимать этот мальчишка?! Да если бы он сел разговаривать, то дошло бы до порки!

«Вспыльчива…» Девчонка просто взбалмошна, и хорошая затрещина живо вправит мозги на место! «Не любит быть не правой…». «Я узнаю в этом описании тебя, мой друг». Черта с два! Он, Вэйлр Лоет, умеет признавать свои ошибки, и он всегда думает о тех, кто рядом…

– Да что за на… – начал Лоет, но осекся и дернул головой, ослабляя узел платка, повязанного на шею.

Ему вдруг вспомнилось все, что он творил, когда дочь уехала с дедом по его же желанию. Как разогнал слуг, как самодурствовал, чем довел жену до того, что она сбежала от него в Льено. О чем он сам думал в тот момент? Лишь о том, что ему тошно в затихшем особняке, что тоскует по маленькой егозе, но даже не обратил внимание на то, что Ада, его любимый ангел, тоскует по Тине не меньше его. Но бывший пират упорно хлестал вино, палил по дверям из пистолета, закатывал небольшие истерики, исходил на яд, измучив себя и окружающих. Вэйлр Лоет тихо выругался и понял, что ему стыдно. Ему! Стыдно!

«Старается делать то, что хочется…». Теперь мысли Лоета переместились на Лаифу. Он вспомнил сегодняшнюю драку и признал, что мог уйти спокойно. Заморыш не побежал бы следом, выйди Вэй из кабака молча и не обрати на него внимания. Так нет же, надо было глумиться над ничтожеством, нарваться на драку и изойтись на щенячий восторг от того, что есть куда выплеснуть свою дурь.

«Я наблюдал за ней, я разговаривал с ней, я стараюсь узнать и понять ее…». Значит, этот мальчишка пытается понять Тину, а ее отец нет?! «Вы не поговорили с ней…».

– К дьяволу, он прав, – прошептал Лоет.

Когда девчонка была еще маленькой, Вэй часто и помногу говорил с ней, разжигая в душе малышки то, что сейчас пытался вытравить. Она так внимательно слушала… Лоет понял, что ему не хватает того времени, что ему хочется сесть и, как прежде, поговорить с Тиной, увидеть блеск в ее глазах. Чтобы она сидела не ощетинившимся ежиком или заливалась фальшивыми слезами, а смотрела с искренним интересом, приоткрыв рот и слушала его, рассказывала о своем, чтобы опять доверяла. Чтобы она была с отцом такой же, как с Альеном Литином.

– Я ревную? – удивленно спросил сам себя Вэйлр. – Чепуха!

Мотнув головой, мужчина направился обратно. Он подошел к каюте дочери, мгновение смотрел на деревянный крест, которым была заколочена дверь, на окошко, и рассвирепел. Да что же это, когда она стал не отцом, а надзирателем? Ведь не бежала же Тина на палубу, когда Литин велел ей сидеть в каюте! Так с чего он так уверен, что дочь непременно сбежит на опасный остров?

– К дьяволу! – воскликнул Вэй, ухватываясь за первую доску.

Доска не поддалась, и тогда Лоет с силой ударил по ней ногой. Вскрикнула Тина, вышел из капитанской каюты Альен, выглянул Бонг, прибежал вахтенный. Вэйлр ни на кого не смотрел, продолжая пробивать себе дорогу к дочери. Ему хотели помочь, но Вэй гаркнул:

– Все прочь!

Наконец вошел в каюту, с грохотом захлопнул за собой дверь.

– Папенька, – испуганно пискнула Тина, попятившись от отца.

Лоет поймал ее за руку и рывком дернул на себя, тут же заключая в объятья и утыкаясь носом в дочернюю макушку. Девушка затихла, прислушиваясь к происходящему. Руки ее стиснули отцовскую талию.

– Папенька, – всхлипнула Тина. – Простите меня, я не хотела оскорбить вас. Я вас очень сильно люблю-у-у, – признание перешло в тихое подвывание, и мадемуазель Лоет разревелась.

– И ты меня прости, – прошептал Лоет, еще крепче обнимая дочь. – Я тоже тебя люблю, сильно-сильно.

Альен и Бонг снова переглянулись и вернулись в капитанскую каюту. Когда к ним присоединился Лоет, мужчины мирно разговаривали и потягивали вино из личных капитанских запасов. На плече Литина уютно расположился паук, и молодой человек поглаживал его без всякой гадливости. Вэй в очередной раз подумал, что синеглазый проныра его раздражает, но промолчал. Только отнял свое вино, уселся на койку и сделал большой глоток из горлышка.

– Что надумали? – спросил он. Вэю не нужно было спрашивать, чтобы понять, что Бонг оставил Альена со своим умыслом. Значит, тот, скорей всего, уже был в курсе их намерений.

– Как Тина? – вместо ответа спросил Литин.

– Твоими молитва, – едко ответствовал Лоет. – Спать легла Тина. Из-под ареста девчонка освобождена, поклялась не высовывать носа на палубу.

– Что вы ей за это пообещали? – улыбнулся Альен, и в его глазах появились веселые искорки.

– Отцу не за чем подкупать свою дочь, – высокомерно ответил Вэйлр, однако сразу скривился и ворчливо закончил. – Сокровища Биглоу.

– Как все удачно складывается, – просиял Бонг. – Так вот, к чему мы пришли…