Глава 38
– Кайтен!
– Ох, маменька…
– Что вы, папенька? – Тина изумленно взирала на папеньку, честно умыкнувшего дочернее причитание.
Капитан Лоет нервно потирал ладони и тяжко вздыхал.
– Маменька заждалась, говорю, – буркнул Вэй, отворачиваясь от дочери, встретился с ироничным взглядом Альена, на плече которого гордо восседал Хон, скривился и махнул рукой. – Ардо, я у себя.
Команда проводила одинаково насмешливыми взглядами малодушное бегство капитана.
– Урою! – гаркнул Лоет, уже почти скрывшись из виду, и интерес к капитанской спине, как и желание поупражняться в остроумии, испарились.
Тина пожала плечами и подошла к Альену, он приобнял девушку, и она умиротворенно вздохнула. На мятежной душе, наконец, было спокойно и хорошо. Отведав то, о чем так долго грезилось, лежа со Сверчком на берегу моря и глядя в далекое безмятежное небо, Тина успокоилась. Надолго ли? Сказать было невозможно, но когда она смотрела в пепельно-серое лицо того, чья ладонь сейчас покоилась на ее талии, мадемуазель Лоет знала, что каждый новый вздох любимого человека гораздо важней приключений, важней собственных амбиций, и даже важней обожаемого ею моря. Это осознание оказалось главным открытием ее путешествия. И единственным, что не подлежало никаким сомнениям.
Девушка подняла взгляд на Альена, любуясь красками жизни, игравшими на его лице. Почувствовав ее взгляд, молодой человек улыбнулся, глядя на приближающийся берег, затем наклонился и тронул губами кончик любопытного носа юной мадемуазель. Тина фыркнула, ожесточенно потерла нос, но тут же оказалась сжата в крепких объятья, и губы Альена пропорхали по всему ее лицу, вызывая задорный смех упрямицы.
– Хорошо-то как, – умиленно всхлипнул Самель, стоявший на палубе.
– Опять сопли распускаешь, – проворчал Кузнечик, отворачиваясь и пряча одинокую слезу радости за дочку капитана и паренька, потерять которого не хотелось никому из команды «Счастливчика», уж больно он пришелся по сердцу всем, кто был на бриге. Потому суровые моряки не могли не порадоваться, когда, после возвращения с проклятого острова, молодой Литин впервые вышел на палубу, поддерживаемый мадемуазель Лоет.
Великан толкнул в плечо тщедушного приятеля.
– Что тебе, Мясник? – все так же ворчливо спросил Кузнечик.
Вместо ответа Самель сгреб матроса в охапку, уткнув носом себе в грудь.
– Озверел?! – заревел он, пытаясь освободиться.
– Да ладно тебе, – отмахнулся кок, и матрос затих, смирившись с тем, что кости хрустят под железной хваткой Мясника, а к макушке прижимается колючая щека великана.
– Я же говорил – это любовь! – захохотал Мельник, остановившись рядом, но тут же возмущенно вскрикнул, потому что Самель ухватил и его, прижимая к себе второй рукой. – Дьявол тебя дери, Мясник, – проворчал Мельник. – Ну нельзя же быть таким большим и таким чувствительным.
– Так ведь хорошо же, – снова всхлипнул кок, звонко чмокнув сначала одного матроса, затем второго.
– Да выкиньте кто-нибудь за борт эту бородатую бабу! – возопил Кузнечик.
– Сейчас, – хохотнул Красавчик. – Когда Мясник объят любовью, подходить нему еще опасней, чем когда он злится.
Мельник и Кузнечик протяжно вздохнули, но терпеливо ждали, когда приступ умиления у кока сойдет на нет, и он их выпустит из медвежьих объятий. Тина и Альен, стоявшие неподалеку посмеивались, глядя на мужчин, сейчас меньше всего напоминавших тех лихих и безжалостных парней, какими они их видели еще полтора месяца назад.
– Скоро ты познакомишься с моей маменькой, – мадемуазель Лоет снова посмотрела на молодого человека. – Вы обязательно понравитесь друг другу.
Альен усмехнулся, потерся щекой о девичью макушку и ответил:
– Как бы там ни вышло, сражаться с семейством Лоет я научился.
– Опасаешься, что маменька будет против?
– Я отвоевал тебя у наследного принца Горастана, потом у кровожадного пирата, но самое главное, я победил самого капитана Лоета. Мадам Лоет меня уже остановить не сможет, даже если ее и боится собственный муж, – Альен широко улыбнулся и закончил уже серьезно. – Я буду очень стараться, чтобы ей понравится.
– Ты все сможешь, – кивнула в ответ Тина.
Литин снова прижал ее к себе, счастливо рассмеявшись. Они очень сблизились за время обратного пути. Как-то сама собой исчезла ревность к Дину. Даже когда мадемуазель Лоет привычно разговаривала с ним, смеясь шуткам принца, Литин знал, что сердце девушки-ветра принадлежит ему одному. Он любовался ею, более не находя в дружбе между марантийкой и горастанским наследным принцем ничего подозрительного. Он и сам полюбил разговоры с его высочеством, открытым и добродушным молодым человеком. И когда Вэйлр Лоет, демонстративно кривясь, ворчливо объявил, что его дочь является невестой господина Литина, Дин искренне поздравил пару с помолвкой, желая им долгой и счастливой жизни. А когда перед путешественниками появился берег Горастана, принц пожал Альену руку, произнеся:
– Я сказать это Тине, теперь говорить тебе, отважный воин Альен Литин. Всегда помнить, что на этом берегу у вас есть добрый и верный друг. У меня дома вы всегда найти помощь и дом, где вам быть рады. – Немного помолчав, Дин продолжил. – Альен, ты позволить мне звать тебя – друг?
– Для этого вопроса нет оснований, – улыбнулся Литин. – Ты уже мой друг, Дин… Или уже пора называть тебя – ваше высочество?
– Какой глупость, – отмахнулся принц. – Там я высочество, а тебе всегда друг.
Молодые люди сердечно обнялись, и Бонг склонил голову, пропуская вперед будущего императора Горастана. Затем лекарь обернулся, погрозил пальцем Альену и вздохнул.
– Я знаю, что маленький разбойник специально спрятался. Он не хочет с тобой расставаться, и я не буду мучить Хона. Он твой. Я там оставил для него пищу и записку, как ухаживать за араном. Береги, преданней друга тебе не найти.
– Благодарю, Бонг, – поклонился Альен. – Мне так же было бы жаль расстаться с ним.
Лекарь махнул рукой и оказался сжат в объятьях Лоета. Мужчины о чем-то пошептались, и Вэй отпустил старого друга, которого ждал на берегу Дин. Горастанцы снова махнули руками, прощаясь с людьми, ставших им по-настоящему близкими, и отправились домой. А вскоре на «Счастливчике» услышали крик, размножившийся и превратившейся в многоголосый хор ликования. Горастанцы узнали своего принца и приветствовали его шумно и радостно.
– Гады, – вздохнул Лоет, шмыгнул носом, совсем, как дочь, и скомандовал. – Домой!
И вот перед ними рос родной берег. Вначале он казался тонкой ровной полосой, но вот ветер подул в паруса, и вскоре полоса стала толще, разрывая ровную линию, разбиваясь на силуэты, еще неясные, но постепенно узнаваемые. Вот стал четче контуры самого высокого и старого здания Кайтена – часовой башни «Трех Ветров». Эту башню можно было увидеть из разных точек большого города и за его пределами. Под крышей башни находился телескоп, и желающие могли подняться и посмотреть в него, заплатив всего пять мит. Тина со Сверчком много раз поднимались на башню «Трех Ветров», а теперь девушке хотелось подняться туда с Альеном, держа его за руку. Она подняла руку и указала на силуэт башни. Молодой человек понимающе кивнул, он уже знал об этом маленьком желании своей избранницы и не имел ничего против. Высоченная часовая башня? Какая малость по сравнению с пещерой на острове Беса. Милое развлечение, только и всего.
А вскоре стали различимы и крыши храмов, коих в Кайтене было немало, и в одном из них должны были соединить молодых людей, как только подготовка к свадьбе и их дальнейшей совместной жизни будет закончено. Вэйлр Лоет, выслушав рассуждения жениха своей дочери, одобрил их, найдя разумными и предусмотрительными, обещая помочь будущему зятю в его начинаниях.
А вот во взаимоотношениях Лоета и Литина почти ничего не изменилось. Вэйлр оставался все таким же ядовитым и колючим, подначивая молодого человека при каждом удобном случае, и получая неимоверное удовольствие от его ответов. Они даже возобновили свои занятия по фехтованию, но больше для собственного удовольствия, гоняя друг друга по палубе на потеху всей команде, уже привычно делившейся на два лагеря, где одни болели за Батю, вторые за Умника, а призом неожиданно для себя стала Тина.
Если выигрывал Лоет, то девушка превращалась в Сопляка. Отец гонял дочь днем, а вечером она сама не спешила уйти от него, потому что папенька обучал ее искусству управления кораблем. Так он цеплялся за возможность почувствовать, что любимое сокровище принадлежит все еще ему одному, продляя мгновения близости с дочерью. И она отвечала ему благодарностью и любовью, светившейся в карих глазах, таких же, как и у ее обожаемого папеньки.
Если же выигрывал Альен, то Вэй не приставал к молодым людям, и они могли вернуться к своим урокам фехтования, или же дурачиться, не обращая ни на кого внимания. И тогда строгий отец наблюдал издалека, втайне посмеиваясь над влюбленной парочкой, иногда лишь покрикивая, когда ему казалось, что объятья Альена становятся откровенней, чем позволено, или замечая поцелуй, сорванный украдкой молодым человеком.
– Ну, папенька-а, – нудела тогда Тина.
– Цыц, мартышка, – обрывал ее Лоет, и Альен тут же вмешивался:
– Не называйте мою будущую жену мартышкой, Вэйлр.
– Станет настоящей, тогда будешь мне указывать, а сейчас моя дочь, как хочу, так и называю, – ворчал в ответ Вэй. – Тоже мне семейка – Мартышка и Умник, помереть можно.
– Одноглазый и Ангелок – тоже семейка веселая, – поддевал капитан молодой наглец, и Лоет отвечал, прищурившись:
– А ты бесстрашный, Умник. Тебе, между прочим, еще с нами жить.
– Но в разных домах, – возражал Альен.
– Но в одном городе, – подмигивал Вэй и заканчивал с кровожадным предвкушением. – И видеться мы будем ча-асто.
– Милости просим, дорогой тесть, – нисколько не пугался Литин, и Лоет закатывал глаз.
– Какое отвратительное слово – тесть, бр-р-р.
– Зато чей тесть, – многозначительно отвечал Альен, смеясь над ворчащим и фыркающим капитаном.
В таких беззлобных словесных дуэлях проходили дни, пока «Счастливчик» спешил в родной порт, чтобы снова застыть у причала воспоминанием о времени, наполненном приключениями, опасностями и искрящимся счастьем рождения первой, но большой и светлой любви… уже второй раз.
– Смотрите, уже видно биржу и ратушу! – воскликнула Тина, жадно вглядываясь в береговую линию.
А вскоре стали различимы мачты кораблей, покачивающихся у причала, Кайтенская гавань встречала моряков криком чаек, гулом человеческих голосов, плеском волн и пожелтевшими листьями на деревьях, росших в порту, в Маранте осень сменила лето. На палубу вышел Лоет. Он шумно втянул носом воздух и с удовлетворением произнес:
– Дома. Наконец-то.
Тина горячо кивнула. Насколько сильно она соскучилась по родному городу, девушка поняла только в то мгновение, когда увидела марантийский берег и город-порт, стоявший на нем. Девушка уткнулась лицом в грудь Альену, пряча непрошенные слезы. Он зарылся пальцами в волосы своей невесты, с жадностью рассматривая берег родного королевства. По дому соскучились все.
«Счастливчик» шел к своему месту стоянки под приветственные взмахи рук и выкрики с кораблей, стоявших по соседству и принадлежавших судовладельцу господину Лоету. Люди приветствовали возвращение своего хозяина, неизменно вносившего оживление своим появлением. Удивительное дело, но, несмотря на въедливый ядовитый характер, на упрямство и вспыльчивость, несмотря на острый язык, Лоета любили, работавшие на него моряки и конторские служащие. И отсутствие хозяина стало заметно очень быстро. Поэтому, завидев знакомый бриг, люди оживились.
– Соскучились по пинкам, негодяи? – проворчал Лоет, пряча под маской недовольства, что ему приятно. – Передохну и всем натолкаю.
– Уж обласкайте народ, хозяин, – осклабился господин Ардо. – Не все нам страдать.
– Вы посмотрите на них, исстрадались они, – с запинкой закончил Вэй, не сводя с причала округлившегося глаза. – Дьявол меня дери, Ангелок. Так, быстро разворачиваемся, пока она не видит, – малодушно велел Лоет, но в это мгновение раздался жизнерадостный вопль Самеля:
– Ангелок! Мадам Ада!
– Урою, – мрачно возвестил Вэй и ринулся в каюту, бросив на ходу. – Меня нет, я потерялся… где-то там потерялся, навсегда.
– В каюте? – деловито уточнил господин Ардо.
– Тебя тоже урою, – пообещал Лоет, исчезая с палубы.
– Маменька! – воскликнула Тина. – Альен, это же моя маменька! Папенька…
Девушка обернулась и растерянно огляделась в поисках отца, только что стоявшего на своем месте на капитанском мостике. Литин скрыл усмешку и с интересом посмотрел на невысокую стройную женщину, нежная красота которой все еще не покинула лик, несмотря на то, что женщине было уже за сорок. Тина имела материнское сложение и нежность, но ростом все же превосходила, пусть ненамного, но была выше. В остальном мадемуазель Лоет мало, чем напоминала мадам Лоет, и теперь было окончательно ясно, что девица уродилась внешне копией своего отца. Однако, глядя на миниатюрную женщину, сложно было поверить, что мужчина, подобный Вэю Лоету, может столь искренно бояться ее. Объяснить столь необычный трепет можно было лишь одним, бывший пират обожал свою супругу, опасаясь причинить ей вред или боль. Потому ему было проще спрятаться от нее, чем учинять скандал или оказывать противление праведному гневу, который несомненно должна была испытывать мадам Лоет.
Адалаис Лоет повернулась в сторону приближающегося корабля. В позе женщины появилось напряжение, а на лице, теперь различимое совсем отчетливо, застыла крайняя степень изумления. Взгляд ее был прикован не к дочери, отчаянно махавшей ей рукой, не к Самелю, причитавшему со своего места, и даже не скользил по бригу, в поисках мужа. Мадам Лоет не сводила взгляда с молодого человека, Стоявшего рядом с ее дочерью. Знакомая стать, черные, как ночное небо волосы, все это был ей слишком знакомо, чтобы невольно не произнести имя, которое она не вспоминала уже давно:
– Дамиан…
Но с борта «Счастливчика» ее не услышали, и молодой человек оставался невозмутим и спокоен, ничем не выдавая ни волнения, ни даже того, что они могут быть знакомы.
– Маменька! – наконец вывел женщину из оцепенения возмущенный голос дочери.
Ада вздрогнула и стряхнула с себя оторопь. Она подошла к самому краю причала и махнула в ответ рукой, радостно улыбаясь.
– Тина!
– Маменька! – со слезами в голосе воскликнула девушка и добавила. – Я так скучала…
– Я тоже, дитя, я тоже, – ответила мадам Лоет.
Теперь ее взгляд с пристрастием обыскал палубу, губы женщины поджались, а в глазах появился насмешливый блеск, впрочем, не суливший ничего хорошего.
– Ангелок! – уже обиженно воскликнул Самель.
– Самель, – Ада улыбнулась ему и крикнула. – С возвращением, парни!
– Рады вас видеть, Ангелок, – расплылся в улыбке Кузнечик.
– Мадам Ада, приятно видеть ваше личико первым, – подмигнул ей Красавчик.
– Ангел мой, – жизнерадостно воскликнул Лоет, выныривая из-за спины молодого человека, похожего на первого супруга мадам Адалаис, словно они были горошинами из одного стручка.
– Дорогой, – сладко пропела Ада. – А я уж заждалась вас с вашей… прогулки.
– Она в бешенстве, – сообщил Лоет краешком губ Альену. – Мне точно конец.
– По-моему, мадам Лоет просто рада вас видеть, – возразил Литин.
– Ты не видишь, как слюна капает с ее клыков? – изумился Вэйлр. – А я уже чувствую, как они смыкаются на моем горле. Любимая, безумно соскучился!
– Так иди ко мне, любимый, я жажду прижаться к твоей груди, – донесся до них нежный голосок мадам Лоет.
– Во! Во, слышал?! – воскликнул Железный Вэй. – Она же рычит, как сам дьявол. Нет, я не сойду на берег. Останусь тут и пусть сначала перебесится, не хочу я получить пулю в свой драгоценный зад. Он хорош в своем нынешнем виде и безмерно мне дорог.
Тина обернулась и возмущенно взглянула на отца.
– Папенька, полно вам наговаривать на маменьку. Альен может подумать, будто его будущая теща истинный зверь в ангельском обличье.
– Как же верно ты сказала сейчас, дочь, – Лоет восхищенно посмотрел на девушку.
– Вэйлр, в самом деле, – согласился с Тиной молодой человек. – Вам еще меня представлять вашей супруге…
– К дьяволу, еще и тебя представлять, – взвыл Вэй.
Пока капитан придавался панике, бриг успел подойти к причалу под командованием старшего помощника, бросить якорь и опустить сходни. Тина первой сорвалась на берег, спеша к маменьке, распахнувшей ей объятья. Мужчины с борта наблюдали, как мать обнимает дочь, целует ее, после оглядывает с пристрастием, со всех сторон и снова прижимает к сердцу. Самель всхлипнул, и тут же палуба вокруг него опустела. Оглянувшись и не найдя никого, кто мог бы разделить с ним радость, кок повернулся к капитану.
– Да иди уже, слюнтяй, иди, – отмахнулся Вэй, и великан поспешил вслед за Тиной, заключая мать и дочь в объятья. Лоет деловито огляделся. – Кто еще хочет облапить мою жену?
Желающих почему-то не нашлось. Впрочем, и сам капитан «Счастливчика» предпочитал пока предаваться радости встречи на борту своего корабля. Тина все-таки сумела вырваться из железной хватки Самеля и протянула руку к бригу.
– Альен, папенька, ну что же вы застыли? Идите же к нам.
Молодой человек обернулся к капитану, но тот ответил ему затравленным взглядом и мотнул головой:
– Не пойду.
– Вэй, это уже не смешно, – возмутился Альен. – Вы ведете себя, как… как Тина в начале нашего знакомства. Остается только ссутулиться и пошмыгать носом в знак особого раскаяния. Вы же уверенный в себе мужчина, вы – Вэйлр Лоет, человек с железной волей и волчьей хваткой. Да я в жизни не встречал вам подобных! Прекратите предаваться малодушию и не давайте мне повод в будущем язвить вас насмешками, вспоминая, как мы вернулись в Маранту. И будьте уверены, я буду вас язвить, буду щелкать по носу и обзывать сопляком.
– Литин, я тебя ненавижу, – нацелил на него палец Вэй. – И всегда буду ненавидеть.
– Ваше право, – невозмутимо ответил молодой человек. – Мне любви мадам и мадемуазель Лоет будет вполне достаточно, в конце концов, вы не дама, чтобы мне жаждать вашей любви, достаточно уважения, а оно у меня уже есть. А теперь сойдите на берег и представьте меня вашей супруге. Сейчас же! – рявкнул Альен.
– Иди к дьяволу в зад, – нахамил Лоет. – Я жить хочу.
– Вэйлр Лоет, – донеслось с берега, и отважный капитан втянул голову в плечи. – Тащи сюда свой хитросделанный зад. Если ты не сойдешь ко мне немедленно, то я сама поднимусь к тебе, дьявол тебя дери.
– Ангел мой!
Бывший пират поспешил на берег, успев бросить на ухмыляющегося Альена взор, полный мольбы о помощи, провел большим пальцем себе по горлу и отвернулся, распахнув объятья.
Он слетел на берег ураганом, налетел на жену, сгреб ее в охапку, прижимая руки к телу, поднял над землей и заткнул рот поцелуем раньше, чем она успела произнести хоть слово.
– Как же я скучал! – воскликнул он, отрываясь на мгновение, и только Ада открыла рот, как он тут же оказался во власти губ ее супруга. – Я сума сходил без тебя! – и снова он целовал жену. – Это была долгая прогулка, мой ангел, но во всем виновата твоя дочь.
– Я?! – возмущенно воскликнула Тина.
Тут же из-за отцовской спины показался кулак, недвусмысленно велевший закрыть рот и молчать. Очередная попытка Ады открыть рот была снова закрыта горячим поцелуем.
– Почему ты воспитала нашего ребенка таким любознательным? – возмущенно воскликнул Лоет, теперь накрывая рот жены ладонью. – Она извела меня своим любопытством! Папенька, хочу увидеть Тарван! Папенька, хочу увидеть Тригар! И представь, как мы мотались, это же ужас какой-то… Ай! Ты меня укусила!
– Немедленно поставь меня туда, где взял, – ледяным тоном потребовала мадам Лоет.
– Как скажешь, мой ангел, – Вэй поставил жену на землю, заодно обыскав ее и облегченно выдохнув, не обнаружив при ней никакого оружия. После скользнул за спину дочери, взял ее за плечи, выставив перед собой, как щит, и сообщив жизнерадостно скалясь. – Душа моя, мы безумно рады вернуться к тебе.
Мадам Лоет поправила платье, сидевшее безукоризненно, даже несмотря на объятья Самеля и собственного супруга. Заправила локон за ухо и подняла голову, глядя на скалящегося Вэя.
– Ты взял «Счастливчик», – на бывшего пирата нацелился палец его супруги.
– А какой корабль я еще мог взять? – искренне удивился Лоет.
– Ты собрал свою старую команду, вплоть до Самеля…
– А этот слюнтяй сам с нами потащился, – почти не соврал Железный Вэй. – И что тебя не устраивает в старой команде? Мы же вышли в море, а кому я могу доверить, как не им?
– На прогулку ты брал тех моряков, кто заботится о бриге, пока он стоит на приколе, – покачала головой Ада.
– Но это же была долгая прогулка…
– Хватит врать! – гаркнула мадам Лоет. – Повернись ко мне, я хочу посмотреть в твой бесстыжий глаз.
– У меня очень милый глаз, – задрал нос Вэйлр. – И честный. А ты женщина без сердца. Муж вернулся из моря живым…
– Вот именно, – отчеканила женщина. – Во что ты опять впутался, несносный пират?!
– У тебя нет сердца, – Лоет попробовал довести свою мысль до конца, но длань супруги взметнулась вверх, сжалась в кулак, оставив вытянутым указательный палец, и этот палец покачался перед носом господина судовладельца.
– Откуда у меня сердце, Вэй? – вопросила маленькая женщина, глядя на большого и сильного мужчину. – Оно разбилось на сотню частей, когда по возвращении из Льено узнала, что ты исчез вскоре после того, как я уехала, и до сих пор не вернулся. Ты человек без стыда и совести…
Отец и дочь стояли одинаково ссутулившись, взирая на выговаривающую женщину исподлобья, почти дружно шмыгнули носом и так же слаженно ковырнули причал, Тина носком башмака, Вэй носком сапога.
– Сил моих больше нет, – всплеснула руками мадам Лоет, глядя на них.
С брига и соседних кораблей с живым интересом наблюдали за происходящим. Все знали, что Вэйлр Лоет в этой жизни боится только одного человека – маленькую женщину, собственную жену. И только ей было позволено повышать тон, отчитывать и говорить, что вздумается. Если бы кто-то из мужчин попытался отчитать господина судовладельце, он был бы размазан по причалу только за одни намерения, поэтому семейная сцена вызывала особый интерес. Лоет не стеснялся показывать своего отношения к супруге, и то, что она его сейчас отчитывает, как мальчишку, так же не стыдился. Никто бы и не посмел его упрекнуть этим, жить хотелось всем.
Воспользовавшись минутным затишьем, Вэйлр ухватил за локоть Альена Литина, стоявшего за ним, и толкнул вперед, снова прикрываясь дочерью.
– Ангел мой, позволь тебе представить этого молодого человека, – казалось, капитан Лоет сейчас взлетит в небеса от распиравшего его счастья. – Альен Литин, сын Дамиана Литина и жених нашей дочери. Прекрасный молодой человек. Отважный, умный…
– Красивый, – умиленно вздохнула Тина и попыталась встать рядом с Альеном, но отцовские пальцы впились девушке в плечи, и она осталась стоять на месте, шипя и кривясь.
Адалаис Лоет перевела взгляд на Литина, отметив, что глаза у него синие, но в остальном он копия Дамиана.
– Рада знакомству, господин Литин, – вежливо кивнула Ада, протягивая руку, и когда Альен склонился, чтобы коснуться ее губами, женина вдруг осознала известия в целом и выдернула руку из пальцев молодого человека, потрясенно переспросив. – Жених нашей дочери? – Вэй жизнерадостно кивнул. – То есть Тины?
– А у нас есть еще одна дочь? – приподняв бровь осведомился Лоет.
– То есть вы не просто мотались неизвестно где, вы еще и жениха раздобыли?! – воскликнула Ада и потерла виски. – Стоп! Я хочу знать все, и желательно сначала. – Она развернулась и направилась с причала прочь, не забыв отчеканить. – Все за мной! И жених тоже.
– Это моя жена! – с нескрываемой гордостью воскликнул Лоет и подтолкнул вперед Тину и Альена, так и оставшись за их спинами.
У ворот порта стояла коляска, в которой приехала Ада. Пока Альен помогал забраться в коляску матери и дочери, Вэй подошел к кучеру и тихо спросил:
– Давно в порт приезжает?
– Уже два месяца каждый день, – ответил тот, и Лоет закатил глаз, понимая, что гроза не миновала. – Счастье мое! – воскликнул он, взлетая в коляску и падая на сиденье рядом с женой. Тут же вновь вжал супругу в свое тело, поймал ее руку и покрыл поцелуями. – Всевышний, как же я хочу сейчас оказаться вдвоем с тобой подальше от всех. Только ты и я…
– Забудь, – сухо ответила Ада. – Ты переезжаешь в гостевую спальню.
– А-ай, какая досада, – сокрушенно вздохнул Вэйлр, – в гостевой спальне остановится Альен. Мальчику нужно передохнуть с дороги прежде, чем он сможет отправиться домой, чтобы известить родных о столь радостном событии, как воссоединение наших семей. Да и вам с ним стоит узнать друг друга поближе. Я уверен, ты полюбишь его, как и я. Ада! – восторженно воскликнул Лоет, не давая жене опомниться. – Я привез тебе еще одного сына! Чудеснейший молодой человек!
– У нас не одна гостевая спальня, – ответила Адалаис. – К тому же, если тебе так полюбился господин Литин, вы можете даже ночевать вместе.
– Любимая, он предпочитает женщин, – возразил Лоет. – Представляешь, какой мерзавец? Я сплю с тобой и точка.
– Тогда перееду я…
– Я заселю все гостевые спальни, – пообещал Вэй.
– Это не тот вопрос, который стоит обсуждать при посторонних и детях, – оборвала его мадам Лоет, понимая, что супруга сейчас угомонить будет совершенно невозможно. – Лучше расскажите мне…
– Все дома, все потом, – тут же отмахнулся Лоет, старательно целую ладонь жены.
Тина не слушала родителей, она с жадностью рассматривала с детства знакомые улицы, зато Альен прислушивался, не без восхищения отмечая изворотливость будущего тестя. Такой Вэйлр Лоет ему был совершенно не знаком, но нравился не меньше прежнего. И не будь сейчас рядом мадам Лоет, казалось, почти сдавшейся под напором своего супруга, молодой человек непременно поаплодировал бы капитану.
Вскоре они уже въезжали в ворота особняка Лоетов. Все попытки Ады заговорить с Тиной или Альеном тут же перекрывал господин Лоет своими признаниями и восклицаниями, умудрявшийся обиженно посопеть на холодность жены, укорить ее и даже потребовать объяснений, за что, так никто и не понял. Но когда семейство Лоет и Альен Литин вошли в особняк, Ада устало вздохнула и велела горничной.
– Устройте господина Литина, Тина, приведи себя в порядок и, наконец, надень платье. – После этого, дождавшись, когда молодые люди покинут их, указала мужу на дверь в гостиную.
Более-менее успокоенный Вэй подмигнул Аде и направился туда, куда ему указали, но вдруг замер от щелчка за своей спиной. Медленно-медленно он обернулся и гулко сглотнул, глядя на два пистолета в руках любимой супруги. Следов усталости на лице женщины, как и растерянности не было. Она кровожадно ухмыльнулась и подмигнула мужу в ответ.
– Ангел мой, не-ет, – протянул Лоет.
– Да-а, – покивала Адалаис. – Беги, Вэй, очень быстро беги, ибо я вне себя от злости.
Грохнул первый выстрелил, и Вэйлр Лоет метнулся по коридору.
– Что это? – Альен обернулся назад.
Горничная мило улыбнулась и пояснила:
– Мадам давно заготовила пистолеты, должно быть, решила воспользоваться.
– И много она их заготовила? – полюбовался молодой человек.
– Да по всему дому, – все так же мило улыбаясь, ответила женщина и открыла дверь. – Проходите, господин Литин.
– И ведь не преувеличил капитан, – пробормотал Альен, входя в дверь гостевых покоев. – Скоро появится мой слуга – Рени, укажите ему, где я, а то будет нервничать.
– Хорошо, господин Литин, – горничная присела в реверансе, и где-то снова грохнул выстрел. – Хозяева у нас такие затейники, – улыбнулась она и оставила молодого человека одного.
Вэйлр Лоет стоял, прижавшись к стене, стараясь шумно не дышать. За всю их совместную жизнь, бывший пират убегал от жены в третий раз. В первый раз господин судовладелец умудрился вызвать ревность Ады, слишком долго и милая болтая с одной из местных мадам в светском собрании, куда их пригласили на пятый год проживания в Кайтене. Тогда гнев супруги разгорелся в полную силу, и стоило паре вернуться домой, как женщина с невозмутимым видом удалилась, больше ничего не выговаривая. Даже потрепала мужа по щеке и мило улыбнулась. И пока Вэй потягивал коньяк, посчитав конфликт улаженным, Ада вернулась с двумя пистолетами.
– Беги, Вэй, – велела она, тут же выпустив первую пулю в потолок.
Сообразив, что супруга не настроена шутить, господин начинающий судовладелец попятился к двери.
– Ангел мой, но я же просто разговаривал… Да она даже не в моем вкусе!
– Она – булочка, – возразила Ада.
– Я же только тебя люблю, сухарик мой, – попытался подластиться Лоет.
– К дьяволу, – рявкнула мадам Лоет, поднимая второй пистолет.
Вэй сглотнул и рванул прочь из гостиной, но был не слишком проворен, и через полчаса, лежа на животе и бранясь, как сам черт, терпел операцию по изъятию пули из седалища. Рядом сидела Ада, допивающая коньяк супруга и приговаривала:
– Ну-ну, любимый, все не так страшно.
– Моя жена – чудовище! – возопил оскорбленный унизительной раной Лоет.
– Не-а, – мотнула головой женщина. Я – ангел. Твой. Навечно, – и на губах ее играл демонический оскал.
– А что я хотел? – философски вопросил у лекаря Вэйлр. – Выбрал Ангелка, теперь ловлю пули собственным задом. И все же она лучшая. Ты смеешь возражать?
На молчавшего лекаря уставились взгляды обоих Лоетов. Мужчина гулко сглотнул и затряс головой.
– Вы совершенно правы, господин Лоет, ваша супруга – идеальная женщина.
– Точно, – счастливо осклабился Вэй и послал супруге воздушный поцелуй.
Второй раз, когда господину судовладельцу пришло в голову заключить выгодную сделку за счет помолвки старшего сына, которому на тот момент исполнилось всего десять лет, он был уже более опытным и шустрым. Он даже сумел сбежать из дома от взбешенной супруги, выпрыгнув в окно, и обе пули просто взрыли землю у его ног. Впрочем, Лоет не обольщался, просто Ада опасалась задеть кого-то еще, потому стреляла уже не по нему, а выпускала пар. Вернулся домой он только после того, как в письменном виде заверил супругу, что детей больше использовать не будет.
И вот оно, случилось страшное, уже в третий раз Адамантина Лоет, милый ангел из Льено, успевшая хорошо подготовиться к встрече с мужем, наступала ему на пятки. Мужчина задержал дыхание, прислушиваясь.
– Любимый, выходи, – ворковала женщина, осторожно ступая по коридору особняка. – Я просто отстрелю тебе хозяйство и успокоюсь. Ну, же, Вэй, будь мужчиной, покажись.
– Угу, – буркнул Лоет. – Покажусь мужчиной, а кем буду потом? Не дождешься.
– Вэ-эй…
Она поравнялась с местом, где скрывался Вэйлр, остановилась и прислушалась, торжествующе осклабившись. Лоет понял – это конец, попался. И он рванул вперед. Сбил с ног жену, заваливаясь сверху, отворачивая в сторону руку, державшую пистолет. Снова грохнул выстрел, звякнуло разбитое стекло, и Ангелок оказалась обезоруженной. Вэй ненадолго смял ее губы в поцелуе, который можно было назвать, скорей, истерикой. После поднялся на ноги, рывком поднял жену, затем взвалил ее себе на плечо и поспешил в сторону супружеской спальни.
– Катись к дьяволу, Вэй, – неистовствовала женщина, свисая головой вниз и молотя кулаками мужа по спине. – Где ты таскал мою дочь? Вы во что-то вляпались, я точно знаю, что вляпались! Вы же Лоеты, вы не могли просто любоваться красотами! Вэй, вас пытались убить? Вас точно пытались убить! Как же вы меня бесите, оба! А Литин? Откуда мог взяться Литин?
– Тина нашла, – коротко ответил Лоет. – Хороший мальчишка.
– То есть тебе нравится? – немного успокоившись, уточнила Ада, перестав избивать мужа. – Несмотря на то, что Литин.
– Отличный мальчишка, – повторил Вэй. – И плевать, что Литин. Он нашу дочь укротил. Девчонка рядом с ним, как шелковая, даже бранится в три раза меньше.
– Как примечательный молодой человек, – задумчиво протянула мадам Лоет и снова взвилась. – Но как же вы все меня бесите! Я чуть разрыв сердца не получила, когда обнаружила, что ты собрал старую команду. Урою, Вэй, собственными руками урою!
– Хорошо, – покладисто кивнул Лоет, сваливая супругу на обширное ложе. – Но сначала я попробую вырвать твое ядовитое жало. – И он навалился сверху, снова целуя жену.
– Какая же ты сволочь, – всхлипнула Ада, оплетая шею мужа руками. – Ненавижу тебя.
– Я тебя тоже, – осклабился Вэйлр. – Всей душой, до самой смерти.
– Навсегда, – прошептала женщина и сама потянулась к губам супруга…
На Кайтен опустилась ночь. В окнах особняка Лоетов уже не теплился свет, померкли окна соседних особняков, затихли людские голоса. Не грохотали колесами экипажи, и даже пес, живший за соседней оградой, замолчал, спрятавшись в свою большую будку. Чета Лоет, отужинав с дочерью и ее женихом, и оставив их на попечение няньки, удалилась к себе, велев не беспокоить их до завтрашнего дня. Перестал суетиться Рени, ревниво следивший за доставкой одежды своего хозяина, который успел побывать в модной лавке господина Терри, да и сам Альен, должно быть, уже смотрел сладкие сны, отдыхая душой и телом после долгого и трудного путешествия.
Не спала только мадемуазель Лоет. Она сидела на подоконнике у раскрытого окна, подставив лицо прохладному ночному ветру. Веки девушки были прикрыты, и тень от густых ресниц трепетала на щеках, подсвеченных лунным светом. На губах ее блуждала мечтательная улыбка, придавая юному личику сказочную прелесть, будто и не человек вовсе сейчас сидел на окне, а фея шагнула с дерева, растущего по соседству, чьи желтые листья тихо шептались, словно опасаясь потревожить покой юного создания. Пальчик девушки выводил на ее колене букву «А», и перед внутренним взором всплывали недавние события.
Вот распахиваются двери гостиной, где он, уже переодетый, гладко выбритый, с щегольски завязанным галстуком, сидит на диване, разговаривая с родителями. А вот поворачивает голову на звук неторопливых шагов, и синие глаза распахиваются в немом восхищении, и взгляд скользит по мадемуазель Лоет, одетой в платье. Тина так волновалась в это мгновение, ведь ОН видел ее женственной первый раз в жизни. Она не видела чуть улыбок, которыми обменялись родители, добродушно посмеиваясь над смущением дочери, не слышала их тихого смешка, когда Альен поднялся со своего места и шагнул навстречу Тине, беря ее за руку.
– Ты прекрасна, – шепнул он, поднося ее пальчики к своим губам. – Я околдован.
– Ах, Альен, – смущенно потупилась девушка, так и не найдя, что ответить, но его восторженный взор стал лучшей наградой за то, с каким тщанием Тина подбирала наряд, и за то, что выдержала борьбу Лисси с ее волосами.
Ей так хотелось понравиться молодому человеку, представ перед ним девицей, а не сорванцом в коротких штанах. И итог мучений был до того приятным и впечатляющим, что девушке подумалось – быть женщиной не так уж и плохо, особенно, когда есть тот, кто не сводит с тебя глаз, рассеяно отвечая на вопросы и, кажется, вообще забыв, что в этом мире есть еще кто-то, кроме вас двоих.
– Альен, – произнесла вслух Тина, жмурясь от нахлынувшего на нее счастья. – Любимый… Какое же чудесное слово! Любимый. – Она засмеялась, хлопая в ладоши, будто малое дитя, и едва не свалилась с окна, когда с дерева донеслось:
– Тина.
Девушка ойкнула и разглядела Сверчка, сидевшего на своем привычном месте. Залившись краской смущения, что у ее радости оказался невольный свидетель. Паренек перебрался ближе, не сводя взгляда с подруги. Тина, готовая с досады обругать приятеля, опомнилась и радостно улыбнулась, пододвигаясь и освобождая ему место. Сверчок забрался на окно и уселся, ногами наружу.
– Ты вернулась, – сказал паренек.
– Да, – кивнула девушка. – Вернулась.
Они помолчали, не зная, что сказать друг другу. Первым нарушил молчание Сверчок.
– Я скучал, – сказал он. – Без тебя совсем не весело.
Пытливый взгляд остановился на девушке, словно Эмил – младший ждал, что подруга ответит ему что-то важное, но она молчала, вновь мечтательно глядя на ночное небо.
– А Заморыш вчера похвалялся, что лучше всех кидает нож, – так и не дождавшись ответа, продолжил паренек. – Он совсем зарвался, намылим ему шею? Тина!
Она вздрогнула и перевела взгляд на друга своего детства. Девушка вдруг поняла, что ей плевать на Заморыша и его похвальбу, и вовсе нет желания бежать и доказывать ему, что их вечный со Сверчком недруг неправ. Как не было желания бежать смотреть на кочевников, вставших табором недалеко от Кайтена.
– Да что с тобой?! – голос парня неожиданно задрожал. – Я так ждал тебя…
– Я выхожу замуж, – прервала его Тина, делясь самым важным для нее.
И в это мгновение мадемуазель Лоет с удивлением поняла, что это, действительно, самое важное. Не путешествие по морю, не пираты, не сокровища и все прочие приключения. Все это меркло перед существованием одного единственного человека, сейчас спавшего в доме ее родителей.
– Так отец не лгал? – вскрикнул Сверчок, сжимая кулаки. – И это правда? Какой-то потрох сделал тебе предложение…
– Не называй его так, – потребовала Тина.
– Буду! Буду называть! – паренек вскочил на подоконник с ногами и с ожесточением топнул ногой, но уже через мгновение вновь сидел рядом, схватив девушку за руку. – Откажись! Куда тебе спешить? Мы еще столько всего не увидели и не узнали! Откажись, пожалуйста. А если так хочется замуж, то через несколько лет я смогу жениться…
Тина вырвала свою руку и посмотрела на друга незнакомым взрослым взглядом. Затем покачала головой и сама взяла его за руку.
– Я видела, как тонет корабль, я видела, как гибнут люди, которых ты знаешь по именам. Я знаю, каково это, когда кинжал прижимается к твоему горлу, и я знаю, как страшно понимать, что дорогой тебе человек сейчас умрет, и ты уже больше никогда не сможешь позвать его. Не сможешь прикоснуться и увидеть, как на его губах появляется улыбка при взгляде на тебя. Понимать, что не успела объяснить, рассказать, извиниться… К дьяволу, Сверчок, я увидела достаточно для того, чтобы понять, что в жизни есть что-то большее, чем приключения, драки с Заморышем и кочевники недалеко от города.
– Но я… я же тебя… – мальчишка не договорил. Он махнул рукой и перебрался на дерево, сердито буркнув. – Между нами все кончено.
– Сверчок, – растерянно позвала девушка.
– Господин Мулер и никак иначе, – отозвался паренек и полез вниз, бранясь себе под нос.
Тина свесилась с окна, провожая его грустным взглядом. Она верила, что однажды Сверчок поймет ее и перестанет обижаться, а пока… Пока же главное, что они дома, все живы, и история, начавшаяся в этом доме, обогнув полсвета, завершила свой круг там, откуда все началось. Девушка снова подняла взгляд к небу, тихо вздохнула и побрела в постель, гадая, спит ли сейчас Альен, или так же, как она переживает этот вечер, их прошлое и будущее, которое непременно настанет, нужно только немного подождать…
Альен не спал, но мысли его были совсем не радужными. Оставалось кое-что он считал себя сделать, пусть Лоет и сказал, что это семейное дело. Маркэль Мовильяр – мерзкая гадина, избалованный вседозволенностью подонок, мешал молодому человеку расслабиться окончательно. Альен достаточно знал об этом молодом человеке и его покровителе, чтобы понимать, они не остановятся, пока не получат желаемого. А то, что они желали, было слишком дорогу Литину, чтобы отдать без боя.
Молодой человек прошелся по спальне, прокручивая в голове все свои связи и знакомства, к которым можно было прибегнуть, чтобы воплотить в жизнь задуманное. Марк Мовильяр должен был исчезнуть, это не подлежало сомнению. Исчезнет источник неприятностей, остынет интерес и герцога. Идея с продажей Марка так никуда и не делась. Альену до зубовного скрежета хотелось, чтобы высокородный мерзавец на своей шкуре испытал все, через что проходили те, кому не посчастливилось перейти дорогу молодому аристократу, вызвав его неприязнь. И Литин собирался все это устроить будущему родственнику.
Альен остановился и направил слепой взгляд в окно, со всей очевидностью понимая, что ради благополучия девушки, так сильно полюбившейся ему, он готов на все. Пройдя через столько опасностей, побывав на волосок от смерти, молодой человек стал решительней, смелей и… безрассудней. Он всегда готов был стоять до последнего за свои убеждения, но теперь, обретя долгожданное счастье, готов бы идти до конца, наплевав на сан противника, его положение в обществе, условности и общественное мнение. Если придется устроить покушение на герцога, Альен был готов и к этому.
Неожиданно раздался тихий стук в дверь. Молодой человек недоуменно пожал плечами, но открыл, удивившись еще больше, за дверями никого не было. Сделав шаг вперед, Альен услышал шуршание и опустил взгляд. На полу лежали две газеты. Подняв их, Литин вернулся в спальню, уселся за стол, где горели свечи и посмотрел на дату. Верхней газете был уже месяц, вторая совсем свежая, выпущена всего дней пять назад.
Взгляд молодого человека привлекла статья, жирно обведенная грифелем.
– «Прискорбное событие… был найден в своей доме… Его сиятельство, граф Маркэль Мовильяр… Зверски убит неизвестными. Из дома ничего не было похищено, как сообщила прислуга господина графа, но в горле его нашли браслет с надписью „Имущество И.П.“. Несчастному молодому человеку буквально вбили в глотку украшение с унизительной рабской надписью. Остается гадать, кто этот таинственный И. П… Отец молодого графа, его сиятельство… убит горем и клянется найти убийц сына, но следов нет…»
Альен открыл вторую газету, сразу заметив еще одну рамку.
– Его Светлость, герцог Инсэль Пайетт отправился по указу Его Величества с посольством… Нападение трех пиратских кораблей было неожиданным… Фрегаты, сопровождавшие Его Светлость были выведены из строя, их команды понесли урон, но остались живы… «Гордость Маранты» затонул… спасти не удалось… Его Величество скорбит о своем брате… Траур… Маранта понесла невосполнимую потерю… – чуть ниже было подписано от руки. – Семейные дела решаются в семье, Умник, не забивай голову хламом.
Молодой человек отложил газеты и усмехнулся. Где-то за неделю до появления Кайтена на горизонте, он проговорился о том, что его тревожит. «Семейные дела решаются в семье».
– Будь то семья аристократов или королей, – закончил вслух Альен. – Ну, что ж, раз все так удачно обернулось, можно и поспать. Спасибо, Вэйлр.
Он поднялся со стула, потянулся. Затем бросил газеты в огонь, тихо потрескивающий в камине, снова усмехнулся и отправился спать. Заботы, которых было еще предостаточно, ждали внимания молодого человека, и эти заботы были гораздо приятней.
– Добрых снов, любимая, – шепнул Альен в темноту и провалился в сон.
