27
В половине одиннадцатого мы забрали ткань и кости, найденные в гробнице, и сели в личную машину Фридмана. «Форд-темпо» восемьдесят четвертого года. Сам Фридман остался с Каштаном.
— И что теперь? — спросила я.
— Дадим этому джентльмену время подумать.
— А потом?
— А потом попросим повторить показания.
— Повторение — это хорошо.
— Да, сразу становятся заметны несоответствия.
— И всплывают забытые детали.
— Надо поговорить с матерью Ферриса, — сказал Райан.
— Правильно. Ведь именно она и навела нас на Йосси Лернера и Сильвио Мориссоно, — согласилась я.
Мы направились в Бет-Ханину. Дорога проходила через территорию, принадлежавшую Иордании с 1948 по 1967 год. Джейк с давних пор имеет квартиру в этом районе. Через десять минут мы приблизились к контрольно-пропускному пункту.
Люблю с пользой проводить время. Например, стоять в пробке.
Дорогу разделяла стена, которую, по словам Джейка, выстроили, чтобы отгородить Израиль от остального мира. По обе стороны располагались пиццерии, химчистки, цветочные магазинчики и кондитерские.
Но Израиль есть Израиль. По одну сторону стены жили люди, чей бизнес процветал, по другую — те, чьи дела оставляли желать лучшего. Грустно, подумала я.
Без Фридмана мы с Райаном подверглись проверке. Au contraire. Охранник изучил наши паспорта, посмотрел на значок Райана, нагнулся, заглянул в машину и только после этого пропустил. Сразу после пересечения границы Западного берега мы повернули налево, потом свернули еще раз и выехали на улицу, где жил Джейк.
Драм арендовал верхний этаж маленького оштукатуренного дома у итальянского археолога по имени Антонио Фиорелли. Джейк жил наверху. Фиорелли с семью кошками — внизу.
Мы подошли к ограде и позвонили. Через секунду Джейк открыл ворота. Мы проследовали по дорожке, посыпанной мелким гравием, мимо загонов с козами и клеток с кроликами. Поднялись на второй этаж дома. Навстречу нам выскочили три кошки.
Существует несколько моделей поведения этих домашних животных. Модель «гладь меня, я обожаю лежать, свернувшись калачиком на твоих коленях» — обычно пятнистые черно-рыжие кошки. «Накорми меня, не трогай меня, я сам подойду, если надо» — сиамская порода. «Я наблюдаю за тобой, пока ты спишь» — дикие.
Встретившие нас точно соответствовали третьей категории.
Большую часть квартиры Джейка занимала гигантская гостиная с коричневым кафельным полом. Побеленные стены и своды в форме арок над дверью и окнами. Деревянные шкафы с ящиками отделяли комнату от кухни.
Спальня являла собой крошечную комнатку с неубранной постелью, шкафом и корзиной для грязного белья.
Вся остальная площадь квартиры представляла своего рода рабочий кабинет. В прихожей стоял компьютер, висела карта. Крытая лоджия использовалась как лаборатория. В спальне находились всякие картотеки, записи и каталоги.
Душевное состояние Драма заметно улучшилось с момента нашего последнего телефонного разговора. Он поприветствовал нас, потом живейшим образом обо всем расспросил.
Я выставила на стол пластиковые контейнеры. Джейк открыл и рассмотрел содержимое первого.
— О Боже!
Потом снял крышку со второго контейнера.
— О Боже!!!
Райан посмотрел на меня.
Джейк потянулся к одному из контейнеров с тканью.
— О Боже, — тихо произнес Райан.
Я отвела взгляд. Драм молча уставился на большой кусок ткани.
— Господи. Боже. Мой, — произнес Джейк именно так — с неуместной расстановкой.
Он быстро юркнул в спальню, принес увеличительное стекло и тщательно изучил материю.
— Я сегодня же отнесу это Эсфири Гетц, — сказал он.
Джейк рассматривал ткань целую вечность, затем выпрямился.
— Гетц — эксперт по текстилю в Музее Рокфеллера. Ты изучила кости?
Я отрицательно покачала головой.
— От них мало что осталось.
Джейк снял очки, отошел от стола и сделал приглашающий жест — мол, теперь давай ты.
Я осторожно вынула содержимое банок.
— У тебя есть перчатки?
Драм снова пошел в спальню.
— И захвати пинцет! — крикнула я ему вслед. — А еще — зубочистки.
Он все принес. Затем они с Райаном наблюдали, как я разбирала кости, подписывая каждый фрагмент.
— Сустав пальца. Пяточная кость.
Это я разобрала легко. Все остальные кусочки были размером с мочку уха.
— Локтевая кость, бедро, таз, череп.
— Итак, что ты думаешь? — спросил Джейк, когда я закончила.
— Думаю, не много осталось.
— Мужчина или женщина?
— Да, — ответила я.
— Черт, Темпе! Это серьезно.
Я осмотрела осколок затылочной кости. Задняя часть выступала вперед, но не очень сильно. То же самое можно сказать и о бедренной кости. Единственной частью, оставшейся от таза, был толстый выступ, сросшийся с крестцом. Больше никаких костей, определяющих пол, не сохранилось.
— Я бы сказала, что это мужчина. Но материала для уверенной идентификации недостаточно.
Я подняла и покрутила в руках пяточную кость. В глаза бросилось маленькое круглое отверстие. Джейк заметил мой интерес.
— Что?
Я указала на крошечный туннель на внешней стороне кости.
— Это не естественное отверстие.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Джейк.
— Здесь его не должно быть.
— То есть?
— Это не канал для сосуда или нерва. Кость проткнули. Видишь, края отверстия острые, а не гладкие.
Я положила кусочек на место и протянула Джейку очки. Он нагнулся и принялся рассматривать кость.
— Как ты думаешь, что это? — спросил Райан.
Не успела я ответить, как Драм буквально ринулся в комнату с картой. Захлопали дверцы ящиков и полок. Он вернулся с пачкой скрепленных страниц.
Шлепнув бумаги на стол, Джейк ткнул пальцем в одну из них.
Я посмотрела.
Статья «Антропологические результаты исследований скелетных останков, найденных в Гиватха-Митвар». Джейк показывал на страницу со снимками. Фотографии не отображали некоторых деталей, но смысл был ясен.
На четырех снимках были изображены фрагменты пяточной и других костей стопы до и после сортировки и восстановления. Можно было различить покрытый толстым известковым налетом металлический гвоздь, протыкающий пяточную кость. Из-под шляпки гвоздя торчала деревянная щепка.
На пятой фотографии древнюю пяточную кость сравнивали с современной, где имелось повреждение, аналогичное тому, что и на нашей кости из гробницы.
Я вопросительно посмотрела на Джейка.
— В шестьдесят восьмом в трех погребальных пещерах нашли пятнадцать оссуариев. Тринадцать из них содержали человеческие останки. Захоронены они были по высшему классу. Цветы, венки и все такое. Поврежденные кости говорили о том, что несколько человек умерли насильственной смертью. Раны были в форме таких вот круглых отверстий. — Джейк постучал по фото. — Несчастных распяли.
Драм положил на стол рисунок, изображающий тело на кресте. Руки жертвы привязывали, а не прибивали к поперечной балке. Ноги расставляли и прибивали к сторонам столба, а не к передней его части.
— Иосиф Флавий отмечает, что дерево в Израиле являлось дефицитом, поэтому римляне оставляли столб на месте, а снимали только поперечную перекладину. И обе части креста использовались неоднократно.
— Итак, руки привязывались, а не прибивались, — уточнил Райан.
— Да. Распятие на кресте придумали египтяне. Они привязывали жертву. Ведь смерть не являлась следствием ранений. У висящего на кресте человека ослабевают дыхательные мышцы. Смерть наступала от удушья. Жертва обхватывала ногами столб с двух сторон. Пяточная кость — самая большая в стопе. Вот почему гвоздь вбивали именно в нее.
Семейная гробница Иисуса. Распятый человек, завернутый в ткань.
Я поняла, куда клонит Джейк, и, положив руку на пяточную кость, произнесла:
— Нет доказательств, что отверстие появилось в результате травмы. Проход мог образоваться из-за болезненных процессов в организме. А может, и вообще этот канал прогрызли черви или улитки уже после смерти несчастного.
— Но это может быть дырка и от гвоздя?
Глаза Джейка горели.
— Не спорю, — была вынуждена согласиться я.
Распятие? Но кто это? Мы уже исключили одного кандидата. Он не проходил по возрасту — слишком стар, если придерживаться классической концепции. Или слишком молод, исходя из теории Джойса. Джейк что, предполагает, что это кости Иисуса из Назарета?..
Как и в случае со скелетом из Масады, в подобное верилось с трудом.
— Ты говорил, будто вы обнаружили другие кости в гробнице долины Кедрон? — спросила я.
— Да. Мародеры не знали о ценности останков, они только разбросали их по полу и забрали оссуарии.
— Надеюсь, они были в лучшем состоянии, чем эти, — проговорила я, показывая на стол.
Драм отрицательно покачал головой:
— Нет, в основном осколки. Хорошо лишь, что грабители высыпали кости из оссуариев отдельными кучками. Это помогло их рассортировать.
— Кто-нибудь проводил анализ останков?
— Антрополог Израильского университета. Он идентифицировал трех взрослых женщин и четырех взрослых мужчин. Сказал, что это вся информация, которую он может выдать исходя из представленных образцов. Дескать, недостаточно материала, чтобы определить рост и расу. Он не обнаружил ничего уникального и необычного.
— И не нашел ни одного отверстия, похожего на наше?
— Он упомянул размягчение костей и артрит. Вот и думай, травма это или болезнь.
— Находили ли другие останки не в оссуариях?
— Нет, — сказал Джейк. — Мародерам нужны были именно они, а не кости. Хорошо еще, что негодяи не стали ломать стены. Я все еще не могу поверить, что ты нашла скрытую нишу. И ткань. О Боже! Две тысячи лет. Ты представить себе не можешь, сколько разных людей побывало в этой гробнице. А именно ты нашла нетронутое захоронение. О Боже!..
За спиной Джейка Райан беззвучно пародировал его «о Боже!».
— Где же теперь эти кости? — спросила я.
— Вернули, — сказал Драм. — В Святую землю. И «Защитники веры» не признаются, где они. Но у меня есть антропологический отчет.
Райан продолжал дурачиться. Джейк ухмыльнулся.
— То есть большая его часть.
— Как? — спросила я, подняв бровь.
— Несколько страниц потеряно.
— Потеряно?..
— Помнишь наш разговор о ДНК-тесте скелета из Масады?
Я кивнула.
— Отличные ребята работают в этой лаборатории.
— ИОД согласилось предоставить экземпляры для теста?
— Не совсем.
— Ты сам послал образцы?
Джейк пожал плечами:
— Блотник отказывался сотрудничать. Как я должен был поступить?
— Наверняка решил не сдаваться, — ответил Райан.
— Опять хочу спросить, — сказала я. — Какова цель ДНК-теста, если результаты все равно не с чем сравнить?
— Его необходимо было провести. Идемте за мной.
Джейк отвел нас в спальню к рабочему столу. На нем были разложены фотографии с изображениями оссуариев. Целых или фрагментов.
— Грабители унесли много оссуариев, — сказал Джейк. — Но оставили немало осколков, которые подлежали восстановлению.
Драм протянул мне несколько фотографий. На них было изображено восемь оссуариев, все в трещинах, некоторые вообще дырявые.
— Оссуарии различаются по стилю, размерам, форме, толщине камня. Большинство из них незатейливы, но попадаются довольно изысканные экземпляры. Например, оссуарии Иосифа Каиафы.
— Первосвященника, который встречался с Иисусом до Понтия Пилата, — произнес Райан.
— Да. На иврите Yehosef bar Qayafa. Каиафа занимал должность первосвященника с восемнадцатого по тридцать седьмой год нашей эры. Его оссуарии нашли в 1990 году. Примерно в это же время обнаружили еще один склеп, подписанный «Александр, сын Симона из Кирены». Этот саркофаг представлял собой тоже весьма изысканную штуковину.
— Симон помогал Иисусу нести крест на Голгофу, — опять проявил эрудицию Райан.
— Новый Завет, — кивнул Джейк. — Симон и его сын Александр упоминаются в Евангелии от Марка, 15:21.
Райан сдержанно улыбнулся и ткнул в одну из фотографий:
— Мне нравится вот этот, с цветочными лепестками.
— Розы, — сказал Джейк и вытащил еще несколько снимков. — А теперь посмотрите сюда.
Он протянул фотографии Райану. Я подошла ближе.
Прямоугольный оссуарии с крышкой и пятнистой поверхностью. В глаза бросались вырезанные розочки. Орнамент напоминал мне узоры, которые мы рисовали карандашами в детстве. На передней части оссуария виднелась трещина.
Маленький гробик выглядел точь-в-точь как те, которые склеил Джейк.
— Оссуарий Иакова? — спросила я.
— Обратите внимание на подпись, — сказал Драм, протягивая мне увеличительное стекло.
— Ты читаешь по-арамейски? — спросил он у Райана.
Райан отрицательно покачал головой. Я сделала вид, что страшно удивлена.
Впрочем, Джейк не обратил особого внимания на эту пантомиму.
— Отличительной чертой оссуария Иакова является необычная разборчивость надписи. Даже если ее сравнивать с более изысканно оформленными экземплярами.
По-моему, Джейк прикалывался. Строчку написали как курица лапой.
Палец Драма опустился на символы с правой стороны.
— Еврейское имя «Иаков» звучит на английском как «Яков».
— Отсюда и термин «якобиты», сторонники английского короля Якова Второго.
Райан начинал действовать мне на нервы.
— Правильно, — рассеянно кивнул Джейк. — Иаков, сын Иосифа, брат Иисуса. «Иешуа» звучит на английском как «Иисус».
Драм сложил снимки.
— Пойдемте за мной.
Мы направились в крытую лоджию, подошли к гигантскому шкафу. Джейк открыл дверцы. Известняковые черепки и осколки заполняли две верхние полки. Восстановленные оссуарии — шесть нижних.
— Очевидно, грабители оказались дилетантами, поэтому пропустили кучу подписанных фрагментов.
Джейк протянул мне треугольный осколок с верхней полки. На нем слабо вырисовывались буквы. Я посмотрела на надпись через увеличительное стекло. Райан наклонился ко мне.
— Мария, — перевел Джейк, потом ткнул пальцем в надпись на восстановленном оссуарии.
Символы казались знакомыми.
— Матфей.
Джейк провел ладонью по большому саркофагу полкой ниже.
— Иегуда, сын Иешуа. «Иуда, сын Иисуса».
Джейк перешел к третьей полке.
— Иосиф.
Он двигался дальше.
— Иешуа, сын Иосифа. «Иисус, сын Иосифа».
Четвертая полка.
— Мириам.
— Эта надпись отличается от других, — сказал Райан.
— Правильно. Она на греческом. Иврит, латынь, арамейский, греческий. В древности Ближний Восток представлял собой языковую мозаику. Мария, Мириам, Мара — это одно и то же имя. Наравне как и Иосиф, Хосе, Джозеф. Тогда тоже использовались уменьшительные имена.
Вернувшись к верхней полке, Джейк достал еще один фрагмент и поменял его на тот, который я держала в руках. Тиснение на нем было практически невидимым.
— Возможно, написано «Саломея», — произнес Джейк. — Но я неуверен.
Я пыталась сообразить.
Мария. Мария. Саломея. Иосиф. Матфей. Иуда. Иисус.
Семья Иисуса? Фамильная гробница Христа? Подходили все, кроме Матфея.
«Господи», — подумала я, но промолчала.
