22
Вслед за ногами появилось тело. Большое.
Я попятилась назад и прижалась к стене. Смятая консервная банка больно впилась в икру.
Опять вспомнился человек, проходивший по краю долины. Сердце заколотилось. Господи Боже! Переживу ли я все это?
Я крепко сжала фонарик, готовясь нанести удар. Человек опустился на колени спиной ко мне. Луч осветил пальмы на его рубашке.
Я облегченно выдохнула. Снаружи слышались крики.
— Какого черта здесь происходит?
— «Хеврат-Кадиша», — бросил Джейк через плечо, не сводя глаз со входа.
— Я не говорю на иврите.
— Долбаные «Защитники веры». — Джейк задыхался от напряжения. Я ждала дальнейших объяснений. — Борются с мародерами. Что-то вроде добровольных помощников полиции.
— Они здесь?
— И в большом количестве.
— А что им надо?
— Думают, у нас здесь человеческие останки.
— Но они действительно у нас есть.
— Отберут.
— Что же делать?
— Ждать, пока «защитнички» не уйдут.
— А когда это случится?
— Когда-нибудь.
Ответ не обнадеживал.
— Бред какой-то, — пробормотала я, прислушиваясь к крикам снаружи.
— Эти кретины все время появляются на раскопках.
— Зачем?
— Постоять над душой.
— Разве не требуется специальное разрешение, чтобы присутствовать на раскопках?
— А их это не волнует. Они препятствуют извлечению фрагментов мертвых тел по любой причине и поднимают шум, чтобы остановить нашу работу.
— Государство их поддерживает?
— Конечно, нет.
Голоса снаружи стихли. Однако тишина еще больше сбивала с толку, чем крики.
Я рассказала Джейку про шакала.
— Ты уверена, что это был именно шакал?
— Абсолютно.
— Я не заметил зверя, выбегающего из гробницы.
— Он двигался очень быстро.
— Понятно. Меня волновали только эти болваны. Ты цела?
— Все хорошо.
— Извини, — сказал Джейк. — Мне следовало бы все проверить, прежде чем спускаться.
Это уж точно.
Я посветила на часы. Девять семнадцать.
— Есть ли в Израиле законы, регламентирующие отношение к человеческим останкам? — спросила я шепотом.
— Прах может быть выкопан, только если находится в зоне застройки или существует возможность похищения его мародерами. После исследования останки должны быть переданы в министерство по делам религии для повторного захоронения.
Пока мы разговаривали, Джейк не сводил глаз с прохода, через который спустился.
— Звучит разумно.
— Этих фанатиков едва ли можно назвать разумными. Они против того, чтобы беспокоили прах умерших, и совершенно не важно, по какому поводу. И точка.
— А кто решает, являются ли останки еврейскими?
Я никак не могла отойти после встречи с шакалом и задавала вопросы, чтобы отвлечься.
— «Защитники веры» и решают. Ловко придумано?
— Они что, специалисты? — сказала я, подумав о костях в своей сумке.
Джейк хмыкнул.
— Министерство по делам религии выделяет тысячи шекелей на каждое перезахоронение. Скольких, как ты думаешь, объявляют неевреями?
— Но…
— «Защитники» произносят молитву над костями, и — voila — мертвые становятся евреями.
Снаружи было как-то зловеще тихо. Я снова посмотрела на часы. Девять двадцать две.
— Как долго мы будем ждать?
— Пока не удостоверимся, что они ушли.
Мы замолчали. Шевелились только чтобы сесть поудобнее.
Бедро болело. Плечо тоже. Я устала и замерзла. Сколько же еще придется просидеть на куче мусора, прежде чем преследователи уберутся прочь?
Десять часов.
Казалось, прошла вечность. Я снова посветила на часы. Десять двадцать. Захотелось проверить, все ли чисто на горизонте, как вдруг послышался громкий крик:
— Asur!
Его поддержал еще один голос:
— Asur!
Меня опять затрясло. Крики раздавались очень близко. Я посмотрела на Джейка.
— Запрещено, — перевел Драм.
— Chilui!
— Надругательство над святыней.
Какой-то предмет отскочил от выступа над входом.
— Что это?
— Наверное, камень.
— Они кидаются в нас камнями? — пропищала я.
Еще стук.
— B'nei Belial!
— Они говорят, что мы дети сатаны, — объяснил Джейк.
— Сколько их там?
— Да целая толпа.
Булыжник размером с мой кулак ударился о край прохода.
— Asur! Asur la'asot et zeh! — завывали голоса. — Asur! Asur!
Джейк искоса посмотрел на меня. В темноте он напоминал каменное изваяние. Я выпрямилась.
— Пойду-ка посмотрю, что там творится, — сказал он.
— Будь осторожен.
Драм подполз на четвереньках к выходу и высунулся наружу.
Дальше события развивались стремительно.
— Shalom alaichem, — вежливо поприветствовал Джейк собравшихся.
Снова послышались рассерженные крики.
— Lo! — закричал Джейк.
Не надо было хорошо знать иврит, чтобы понять слово «нет».
Еще крики.
— Reik…
Послышался отвратительный треск.
Драм выгнул спину, отступил назад и плюхнулся на землю.
— Джейк!
Я подобралась к нему на четвереньках.
Голова Джейка лежала снаружи, плечи и тело — в гробнице.
— Джейк!..
Не отвечает. Протянув руку, я приложила трясущиеся пальцы к его горлу. Пульс есть, слабый, но ровный.
Я протиснулась дальше.
Джейк лежал лицом вниз, но я могла видеть его затылок и висок. Кровь капала с уха на залитую солнечным светом траву. Вокруг летали насекомые.
У меня на лбу выступил холодный пот.
Сначала шакал, теперь это! Что делать? Тащить Джейка, рискуя усугубить его состояние? Оставить друга и идти за помощью?
Невозможно. Я точно так же могу получить камнем по голове.
Снаружи возобновилось монотонное нытье.
Отдать ублюдкам то, что они просят?
Они похоронят скелет. И истина будет похоронена вместе с ним.
Камни летели в гробницу один за другим.
Сукины дети!..
Никакие археологические изыскания не стоят человеческой жизни. Джейку нужна медицинская помощь.
Оставив фонарик на полу гробницы, я схватила Джейка за ноги и потянула на себя.
Он не сдвинулся с места. Я дернула сильнее.
Постепенно мне удалось затащить Джейка в гробницу. Я повернула его голову набок, чтобы он не захлебнулся собственной рвотой.
И внезапно вспомнила.
Мобильный телефон Джейка! Нужно его найти!
Я проверила карманы сначала в рубашке, затем в джинсах и куртке.
Телефона нет.
Черт!..
В спортивной сумке?
Я дотянулась до нее. Руки почти не слушались, но я продолжала раздергивать молнии.
Вот он!
Вытащив телефон, я включила его. Маленький экранчик загорелся неоновым светом.
Куда звонить? Девять-один-один?
Я не представляла, какой номер у Службы спасения в Израиле.
На экране высветились цифры и слово «вызов». После серии гудков телефон выключился, затем включился и поприветствовал меня снова.
Я попробовала еще раз. Результат тот же.
Джейк застонал. Спрятав телефон, я поползла к нему.
Когда приблизилась, Драм перевернулся на живот.
— Спокойно, — проговорила я, поднимая фонарик.
Джейк попытался сесть. Струйка крови текла из раны на его лбу.
— Что произошло? — слабым голосом спросил он.
— Ты поймал головой камень.
— Где мы?
— В гробнице, в долине Кедрон.
Джейк соображал несколько секунд, затем произнес:
— «Хеврат-Кадиша».
— По крайней мере, у одного из них могло быть большое будущее в бейсбольной лиге.
— Мы должны выбраться отсюда.
— Это твое последнее желание?
— Сумка на месте?
— Да.
Покачнувшись, Джейк встал на колени и уперся руками в землю.
Я поддержала его.
— Ты можешь ползти?
— Вполне. Посвети-ка мне.
Когда я включила фонарик, Джейк двинулся не к выходу, а к северной нише, которую он заткнул большим камнем.
— Пошли, — сказал он.
— Они полезут в гробницу?
— Возможно.
— А вдруг заметят сумку?
— Можно спрятать ее на нижнем уровне.
Я вдруг вспомнила о том, что обнаружила в нижней комнате. Это не должно попасться на глаза полиции. Потерять скелет — достаточно скверный расклад. Потерять то, что спрятано в стене, — гораздо, гораздо хуже.
— Будем надеяться, что «Защитники веры» не найдут ее здесь. Не хочу, чтобы они крутились вокруг прохода на нижний этаж. Объясню позже, в машине. Что дальше?
— Мы выходим.
— Просто так?
— Когда они увидят, что я ранен, возможно, не станут мешать.
— Тем более что у нас в руках ничего нет.
— Верно.
— Как думаешь, они заметили сумку?
— Не имею понятия. Готова?
Я кивнула и выключила фонарик. Джейк высунулся наружу и что-то крикнул.
«Защитники веры» затихли. Удивились? Насторожились? Приготовились?..
Джейк подтянулся и вылез наверх.
Когда проход освободился, я последовала за ним. Кое-как выбралась на холм. Солнечный свет ударил в глаза, и я зажмурилась. А когда разлепила веки, увидела самую странную сцену из виденных за всю мою жизнь.
