Глава 21
ЖАЛОБНАЯ КНИГА

Наконец распогодилось. В «Макдоналдсе», как всегда, было полно народа. Полина предложила Елене Петровне занять столик на улице, но пришлось подождать, когда место под солнцем освободится. Они оказались не единственные, кто мечтал насладиться долгожданным весенним теплом. Нахальные воробьи пикировали на тарелки с недоеденным и воровали жареный картофель, под ногами ворковали голуби.

Зотова созерцала, пытаясь радоваться жизни. Ей хотелось хотя бы на пару часов выкинуть из головы дела и неприятности, которые навалились в конце недели как снежный ком.

В Москве-реке было найдено еще одно тело. На этот раз – сутенерши Петренко. Убийца украсил голову жертвы венком из одуванчиков, а на груди вывел шариковой ручкой «Сука Любовь». Ясно было, чьих это рук дело, – Кудесник послал ей пламенный привет. Он ее дразнил, сволочь. Кудеснику, однако, не повезло. Свидетелем расправы над «мамкой» оказалась проститутка Агнива, которую в свое время покалечил криминальный авторитет, оставив ей на память о воспитательной беседе безобразный шрам на лице. Смерть любимой «мамки», которая не вышвырнула изуродованную девушку на улицу и сделала ее звездой панели, ненависть к Коле Лукину сыграли в судьбе криминального авторитета роковую роль. Агнива записала убийство на сотовый телефон и прямиком направилась с записью к Реброву. Вадим сработал безупречно. Кудесника и его шестерок взяли по горячим следам в клубе «КуЛ», в тереме, где совсем недавно с ним встречалась Елена Петровна.

Задержание для Кудесника стало полнейшей неожиданностью. Следы замести он не успел, и улик против него, помимо записи с телефона Агнивы, было достаточно, чтобы засадить его за решетку на длительный срок. Вслед за Агнивой в отдел по борьбе с организованной преступностью потянулись другие осиротевшие панельные девочки, которые вывалили правоохранительным органам столько криминальной информации на Колю Лукина, что теперь авторитету грозило не одно уголовное дело, а несколько. Криминальная разборка Любы Петренко по кличке Гарам и авторитета Коли Лукина закончилась ничьей. Сутенерше, правда, повезло меньше, но она добилась своего – освободилась от «крыши». Коле Лукину следовало внимательней прислушиваться к совету господа. Ему же ясно, божественным языком, было сказано: «Коля, уймись».

После задержания и ареста Кудесника Зотова вздохнула с облегчением. Напряжение и страх за Полечку ушли, но появилась новая проблема. Данила Долгов отказался от своих признательных показаний, настрочив с помощью адвоката гнусную жалобу в следственный комитет, в которой заявил, что показания он дал под сильным давлением следственных органов, пребывая в тяжелом психологическом стрессе в связи с самоубийством собственной матери. Долгов-младший утверждал, что не отдавал отчета своим действиям, когда подписывал протокол, а признательные показания ему диктовали, поэтому они полностью сошлись с предварительной версией следствия по делу. В жалобе Долгов сообщил также, что следственные органы в лице следователя Елены Петровны Зотовой проигнорировали важные фактические доказательства его невиновности – показания Марты Клименко, которая подтвердила его алиби на момент убийства Котовой.

Спас положение Шнайдер. Зотова боялась, что брат Екатерины Долговой откажется от сотрудничества со следствием, пожалеет племянника. Арсений Шнайдер племянника не пожалел, напротив, он был настроен решительно на то, чтобы сын сестры понес наказание за свой поступок, и дал официальные показания о том, что видел Данилу Долгова в компании с Яной Котовой незадолго до ее убийства. Показания Шнайдера шли в противовес показаниям Марты Клименко о том, что Данила Долгов приехал к ней в девять вечера в нетрезвом состоянии и провел у нее ночь. Расхождение в свидетельских показаниях по делу об убийстве Котовой и необходимость тщательной их проверки дали Елене Петровне дополнительное время и основание для продления срока задержания Долгова и проведения дополнительных следственных мероприятий. Откажись Арсений Шнайдер от своих слов, Данилу Долгова пришлось бы выпустить под подписку о невыезде, чего, по мнению Зотовой, делать было категорически нельзя. Елена Петровна ни на минуту не сомневалась, что Долгов-младший немедленно сделал бы ноги, а Долгов-старший ему бы посодействовал в этом.

Одновременно с подачей жалобы в вышестоящие инстанции в блогах появился провокационный пост из серии «Свободу Юрию Деточкину». В роли Деточкина выступал Данила Долгов. Некий журналист провел независимое расследование убийства ландшафтного дизайнера Яны Котовой и сделал вывод, что следствие идет ложным путем, приведя в качестве доказательства невиновности Долгова аналогичное убийство проститутки Шевченко, которое было совершено после задержания несчастного студента Данилы Долгова. Журналист утверждал, что преступления, без всяких сомнений, совершил один человек, но явно не Данила Долгов, потому что на момент второго убийства студент находился в СИЗО. Журналист высказывал предположение, что следствие либо идет по ложному следу, либо намеренно игнорирует явные доказательства невиновности бедного студента, мать которого не выдержала позора и покончила жизнь самоубийством. «Доколе, – писал журналист, – мы будем мириться с самодурством системы? Доколе маньяки будут ходить по земле и убивать, а невинные студенты отдуваться за них в застенках каземата?» – задавал он риторические вопросы. Пост был составлен очень грамотно и провокационно, вызвал волну возмущения граждан и оказался в топе. Недовольство граждан росло с каждым часом. Вычислить журналиста по ай-пи не вышло.

Из-за проблем на работе субботний пробег по магазинам с Полечкой пришлось отменить, но выбраться с невесткой на обед, к счастью, получилось.

Полечка вгрызалась в гамбургер с таким сладострастием, словно это был французский деликатес. За неделю, что они не виделись, Полиночка округлилась и похорошела. Беременность была ей к лицу. Елена Петровна не удержалась от улыбки.

– Вам смешно! А я каждый день почти сюда таскаюсь, как заколдованная, – вздохнула Полечка, запила гамбургер молочным коктейлем, вытерла пальчики салфеткой и приступила к пирожку. – Понимаю, что вредно, но ничего с собой поделать не могу. Меня прямо тянет сюда. Какая-то беременная шиза. Пашке только не говорите, а то он ругаться будет.

– Я могила, – сказала Елена Петровна, сделав глоток кофе. Кофе оказался, на ее вкус, паршивым.

– И мороженое. Я Пашку даже гоняю ночью в магазин за пломбиром и эскимо. Ой! – закричала Полечка.

– Что случилось? – испугалась Елена Петровна.

– Забыла мороженое взять, – с ужасом оглядев поднос, выдохнула Полина.

– Я возьму, сиди, – улыбнулась Зотова и отлучилась за холодным лакомством.

– А вы почему не едите? – спросила Полина, соскребая карамель со стенок стаканчика.

– По выходным меня Иван балует завтраками в постель. Сегодня я, правда, не отдыхаю, на работу пришлось выйти, но он по инерции сварганил мне омлет с грибами из пяти яиц. Удивительно, что я не закукарекала.

– Везет же некоторым, – улыбнулась Полечка. – А меня Пашка кофе в постель не балует.

– Надо ему по балде за это дать. Не ожидала, что сын так плохо себя ведет, – вздохнула Елена Петровна, разглядывая невестку. Поля никогда раньше не назначала ей свиданий. И сейчас, судя по поведению Полечки, она явно хотела ей что-то сказать, но не решалась.

– Поль, давай говори уже, что случилось. Вы с Пашкой, что ль, поругались?

– Нет, у нас все хорошо! Лучше не бывает! Он меня холит и лелеет. Я, можно сказать, только сейчас поняла, как сильно он меня любит. Почему вы решили, что мы поругались?

– Просто спросила. Ну и хорошо, что все у вас замечательно! – улыбнулась Зотова, отметая первую версию. – Может, вы хотите ко мне в квартиру переехать? Вы ремонт затеяли?

– Вы прям как на допросе меня расспрашиваете, – обиделась неожиданно Полина. – Никуда мы не собираемся переезжать! И ремонт у нас недавно был. Я же вам рассказывала, как обои выбирала для детской.

– Ой, Поль, прости! Конечно, совсем из головы вылетело. Розовые в горошек.

– Зеленые с мишками, – нахмурилась Полина. – И вообще, разве я не могу просто так с вами куда-нибудь сходить? Пашка настоял, чтобы я уволилась с работы. Теперь не работаю. А Пашка, наоборот, ушел в работу с головой. Пытается побольше заработать, чтобы детям обеспечить все условия. Мне одиноко.

– Поль, ты мне зубы не заговаривай, ладно. Как будто я не знаю, сколько у тебя подруг! Ты по телефону с утра до вечера трындишь. Не верю, что тебе одиноко. Что случилось?

Полечка вздохнула и опустила глаза.

– Даже не знаю, как сказать. Елена Петровна, я не хотела вас волновать, но мне кажется, что за мной следят.

Зотова побледнела. Неужели Кудесник через своих шавок пытается мстить? К задержанию Кудесника Елена Петровна не имела ни малейшего отношения. Им занимался другой отдел и лично Вадим Ребров, но Коля Лукин мог не знать этой информации или мстить из принципа.

– Когда ты слежку заметила?

– Позавчера. Сначала думала – показалось. А вчера я снова этого человека заметила. Он за мной шел от магазина до подъезда. Потом я вышла прогуляться во двор, вижу – опять он.

– Как выглядит человек, который за тобой следит?

– Я его даже описать не могу. Он, понимаете, выглядит, как тень. Вы будете смеяться, но я слежку заметила из-за токсикоза дикого на ботинки.

– На какие ботинки? – не поняла Зотова.

– У него ботинки приметные из кожи питона, белые с серым. Так вот меня мутит от таких ботинок с начала беременности. Помните, мы с Пашкой в Таиланд ездили? Я тогда еще не знала, что в положении, но токсикоз уже был. Я заходила в тайские обувные магазины, видела изделия из змеиной кожи, и на меня накатывала дурнота. До чего же уродливые они, – Полечку передернуло. Елену Петровну по инерции тоже, хотя никакого токсикоза у нее не было, и ботинки из змеиной кожи она воспринимала нормально. У Ивана были ботинки из кожи питона, тоже белые с серым. На мгновенье у Елены Петровны мелькнула мысль, не Варламов ли ходит за Полиной? Но с какой стати? За ней Иван понятно почему следил. А за Полей за каким лядом ему хвостом ходить? Елена Петровна, как ни пыжилась, причин для слежки Ивана за Полиной не придумала. Да и невестка узнала бы его по манерам, даже если бы Иван на голову мешок куклукс-клановский напялил. – И на сумки тоже, и на ремни – все змеиное меня прямо из равновесия выбивает. Этот змей провожал меня в клуб, куда я на занятия для будущих мам хожу, в бассейн и в медицинский центр, – делилась с ней Полечка, а Зотова медленно впадала в панику. Человек, который следил за Полиной, явно прорабатывал ее маршрут.

– А сегодня я нашла в почтовом ящике вот это, – сказала Полина, порылась в сумке, достала конверт и положила его перед Зотовой. Невестка сняла резинку со светлых волос, встряхнула ими и снова надела. Елена Петровна заглянула в него и с ужасом вытряхнула на стол сухой желтый василек, потом с тревогой посмотрела на Полину и похолодела. Светлые волосы, голубые глаза, типаж, как у убитой Котовой и проститутки Шевченко; Полина – следующая жертва. Кудесник ни при чем. За Полиной открыл охоту убийца Яны Котовой и хочет, чтобы Зотова знала об этом. Преступник пытается давить на нее. Предупреждает, что если она не выпустит Долгова-младшего, то он будет мстить.

– Это плохо, да? – заволновалась Полина, заметив перемены в лице Елены Петровны. Зотова нашла в себе силы, чтобы улыбнуться.

– Это ничего, Полин. Мы этому змеенышу быстро хвост прищемим, – как можно спокойнее сказала Зотова, хотя в душе у нее творился ад. – Давай мы сейчас поедем к нам, Иван Аркадьевич будет очень рад тебя видеть.

– Но я сейчас не могу… У меня занятия в мамском клубе вечером с Пашкой… И мне еще надо домой заскочить за ковриком… – Поля умолкла, растерянно глядя на Зотову. – Хорошо, Елена Петровна. Я только слоеные пирожки куплю. К чаю.

Через час Полина пила чай с вишневыми пирожками в гостиной, а в кабинете Ивана Аркадьевича заседали Трофимов, Владимир Рыжов и сын Зотовой Павел. Рыжов проверил конверт, но никаких отпечатков, как и предполагалось, на нем не обнаружилось.

– Тварь какая, – ругался Трофимов. – Ясно, что это не Кудесник. Это он нам вызов бросил. Это предупреждение, что если мы не выпустим этого ублюдка Данилу Долгова, то он сделает с Полиной то же самое, что сделал с проституткой Шевченко. У него башню, что ли, совсем снесло?

– Я тоже думаю, что это не Кудесник, а человек, который придумал маньяка, чтобы вызволить Долгова-младшего из СИЗО. Значит, на Полину готовит покушение человек, который убил проститутку Шевченко. Можно было бы предположить, что это Евгений Долгов, но у бизнесмена алиби на момент убийства проститутки. Кто в таком случае играет с нами в эту игру? Я не понимаю – кто? У нас, похоже, выхода нет. Я не могу рисковать жизнью Полины. Я пойду у преступника на поводу, отпущу Долгова под подписку, и будем дальше вести расследование.

– Вы хотите выпустить этого отморозка? Вы что, не понимаете – Долгов-младший тут же слиняет, и мы никогда его не найдем! – заорал Трофимов.

– А что ты предлагаешь? – заорала в ответ Зотова. – Что, если эта тварь не блефует? Лжеманьяк пошел на убийство, чтобы доказать невиновность Данилы Долгова. Что должно быть в душе у человека, который добивает искалеченную девушку? Эта мразь одержима идеей фикс и не остановится, пока не добьется своего, неужели не ясно?

– Я предлагаю Полину спрятать в надежном месте и довести дело до суда. Когда Долгова признают виновным и осудят, опасность для Полины уйдет, потому как угрозы станут бессмысленными. И продолжать работу по отлову лжеманьяка. Может, повезет, и мы его схватим за задницу?

– А если не схватим? До какого суда, Веня? Где мы Полину спрячем на весь этот период? Полина в положении, ждет близнецов и должна находиться под постоянным наблюдением врачей. Лишние волнения ей противопоказаны. Лжеманьяк, опять же, потеряв Полю из вида, может найти ей замену и убить другую безвинную девушку, пока мы будем его ловить. Эта наглая сволочь действует нахрапом.

– Может, Полю за границу отправить? – предложил Павел. – Иван Аркадьевич, вы не согласитесь Полечку у себя в Копенгагене спрятать? Я подстрахую и найму телохранителей на время ее пребывания там.

Варламов ответить не успел. В дверях появилась Полина с пирожком в руке, глаза ее были на мокром месте, но выглядела она решительной.

– Я никуда не поеду. Ни в какой Копенгаген. Я хочу быть рядом с тобой, Паша. Мне там будет одиноко, и я сойду с ума.

Павел вскочил и обнял жену.

– Заинька, но это ведь временно. В Москве тебе нельзя оставаться. Ты будешь нервничать, я буду нервничать. А тебе нервничать нельзя. И мне нельзя. Хочешь, я все брошу и поеду с тобой?

– Паш, у тебя процесс важный, к которому ты полгода готовился. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе все бросить? Я же знаю, как это для тебя важно.

– Поля, для меня в первую очередь важна ты, все остальное ерунда. Все, мы едем за границу.

– Паш, подожди. Мы никуда не едем. Мне врач сказала… – Полина опустила глаза в пол.

– Что, Поленька? – заволновался Павел.

– У меня гипертонус. Это бывает на таком сроке, у многих бывает. Но мне врачиха строго сказала – никаких перелетов и переездов. Это опасно, – Полина заплакала. Павел прижал жену к себе, утешая и успокаивая.

Елена Петровна болезненно поморщилась, а потом заметила глаза Варламова, они снова горели азартом.

– Трофимов, ну-ка встань и подойди к Полине. Полинка, хватит слезы лить, отойди от Пашки и встань рядом с Веней, – попросил Иван Аркадьевич. Трофимов растерянно посмотрел на режиссера, но выполнил его просьбу. Полина вытерла слезы, шмыгнула носом и отлепилась от мужа.

– Офигеть! – сказал Рыжов, потрясенно глядя то на Трофимова, то на Полину.

– Невероятно! – в унисон ему воскликнула Елена Петровна.

– Я рад, что вы поняли мою мысль, – улыбнулся режиссер.

Веня и Полина синхронно повернулись к шкафу и уставились на свои отражения в зеркале. Полина во время беременности поправилась, лишилась талии, и ее лицо, как это часто случается с будущими мамами, немного отекло. Трофимов же, напротив, после расставания с Эльзой похудел до девичьей стройности. Цепкий взгляд Ивана Аркадьевича уловил эти перемены и удивительное сходство Трофимова и невестки. Когда Поля с Вениамином оказались рядом, похожесть отметили все остальные и поняли без объяснений, что задумал режиссер.

– Ваня, ты гений! – воскликнула Елена Петровна и бросилась на Варламова с поцелуями, чуть не сбив его с ног.

– Погоди, Лен, надо же узнать, согласен ли Вениамин выступить в роли подсадной утки?

– Не утки, а живца. Леночка Петровна ведь обещала липовому журналисту Звонареву, что именно на живца мы будем ловить убийцу-маньяка. Надо исполнять, значит. Делайте со мной что хотите, но сиськи я носить отказываюсь, – заявил Трофимов. В комнате повисла тишина. – Можно как-нибудь без них обойтись, а? – с надеждой спросил Веня у режиссера. Варламов вздохнул и отрицательно покачал головой. Трофимов почесал озадаченно лоб и взглянул на себя по-новому. Полина явно взбодрилась и развеселилась.

– Не переживай, Вень. У меня очень удобный бюстгальтер. В лучшем магазине для беременных покупала, – успокоила она несчастного Трофимова, а потом вдруг снова занервничала. – А то, что вы затеяли, не опасно для Вени?

– Не волнуйся, Поль, – успокоил ее Трофимов. – Это опасно только для мрази, которая решила поиграть с нами в нехорошую игру. Мы тоже поиграем. Иван Аркадьевич у нас мастер устраивать такие игры, и переиграть его пока ни у кого не получалось. Так что не парься, Поль, мы победим! – Веня лучезарно улыбнулся и с беспокойством покосился на Варламова. – Что надо делать, Иван Аркадьевич?