Марина Суржевская
Отражение не меня. Искра

Светлые отступили, ушли за Зону Сумерек, за ледяной полог. Они снова прогнали стражей света, хоть и ценой собственной крови и испитой светлыми воинами магии. Шариссар сбросил броню тяжело – слишком много сил потратил, и оборот в человека давался с трудом. Будь его воля – не оборачивался бы, упал на все четыре лапы и проспал пару дней. Все, чего хотело израненное тело – отдыха. Но королева ждет, и она не любит, когда он приходит к ней зверем.

Кожа без брони кажется слишком уязвимой, беззащитной. Но оборачиваться нужно, иначе можно совсем одичать и не заметить, как уходит сознание. Айк подал паладину мокрую холстину, и Шариссар благодарно кивнул. Ванну на границе не принять, конечно, но кровь и грязь стереть хочется. Быстро обтерся и надел чистую одежду, пристегнул оружие.

– Арка уже готова, господин, – склонил голову его верный оруженосец. Шариссар, проходя, хлопнул его по плечу и вздохнул. Королева ждет. А ждать слишком долго она не любит.

Арку проводник поставил на пригорке, там, где было меньше трупов. Впрочем, убитых уже обходили Поднимающие, придирчиво рассматривали тела. Разорванные клыками или сожженные синим пламенем, конечно, уже ни на что не годятся, а вот более-менее целые еще послужат на благо Королевства. Воины из мертвых не получаются – слишком медлительны, и даже полное отсутствие эмоций это не компенсирует. Зато выходят отличные слуги – безропотные, молчаливые и услужливые. Если Поднимающий не сплоховал, то прослужить Бездушные могут довольно долго. А самое главное их достоинство – такой слуга никогда не разболтает хозяйские секреты, не засунет любопытный нос в спальню, и не продаст за долю света. Единственное, Бездушных не стоит использовать на кухне. Все-таки выловить в тарелке супа чужой палец или глаз не слишком приятно, хотя паладин мрака за годы войны и дохлых крыс ел, ему не привыкать. Но вот впечатлительные леди от таких фокусов теряют аппетит. Бездушные не виноваты: как ни силен Поднимающий, но мертвое тело все равно мертво. И ток магии и тьмы не заменит живой крови и света.

– Господин, – проводник согнулся в поясе так, что седые космы упали на землю. – Арка во дворец к вашим услугам.

Шариссар окинул взглядом поле битвы.

Много потерь. Плохо.

Светлым на этот раз удалось прорвать темный полог, найти точку разрыва. И это нужно как-то объяснить Ее Величеству. И конечно, сделать это придется ему. Ну, что ж… Он набрал воздуха и шагнул в подпространство Арки. Тело привычно свело дрожью, сердце застучало тяжело, надрывно, а его внутренности завибрировали от разрывающей силы. Но проводник паладина, хоть и старик, свое дело знал, пространство сжимал мастерски, и его арки были не только надежные, но и короткие. Так что Шариссар вышел почти сразу, не успев помучиться. Стражи Мрака встретили его направленными в сердце клинками или полной броней. Паладин усмехнулся, махнул рукой.

– Неплохо, – похвалил он. Специально ведь велел проводнику сделать выход в дальнем конце дворцового парка, чтобы проверить бдительность стражей. Но они снова сработали на совесть. Хотя…

Оборачиваться он не стал, решив проверить оборону в человеческом облике. Черная сталь двойных клинков стала продолжением ладоней, два разворота, и он ударил в стража, что стоял с краю. Тот сломался через миг, хоть и ожидал нападения, но Шариссар успел пробить ему грудную клетку до того, как стрелы ударились в его защитный барьер. Паладин гневно развернулся, остановил тяжелый взгляд на старшем страже. Тот присел, прижимая голову к земле и убирая когти на лапах.

– Если бы я обернулся, то успел бы добежать до ворот, – недовольно бросил он. – Зайдешь ко мне через час.

Страж смотрел желтыми звериными глазами, понимая, что ничего хорошего этот визит ему не принесет. Сам виноват. Надо думать, когда расставляешь заслон: вместо паладина из Арки могли выйти Светлые. Такой просчет может дорого им обойтись, а за свои ошибки надо платить.

Шариссар развернулся и пошел по дорожке между каменными деревьями. Они сверкали малахитовой зеленью и горели красными прожилками даже сейчас, когда парк погружался в третьи сумерки, и над шпилем хрустальной башни поднималась Звезда Мрака. Огненное сердце на башне наливалось кровью, и паладин потянул темную силу – жадно, истово, ощущая, как затягиваются его раны. В голове слегка зашумело, и он прервал поток. Пока достаточно. Высший паладин тьмы не хотел являться к королеве хмельным…

Она уже ждала его, он чувствовал. Звала. Если бы не звала, даже он не смог бы найти повелительницу. Но она звала, и этому зову невозможно было противиться. Впрочем, паладин этого и не хотел. Предвкушение наполнило нутро томлением и горечью, сладким кровавым привкусом ожидания.

Поднялся по белым ступеням, уже по привычке отмечая невидимых воинов, вмурованных в хрусталь стен. Они обездвижены века назад, но все еще живы, охраняя подступы к королевским чертогам. Три десятка сильнейших магов королевства, влитые в хрусталь живьем и ставшие единым целым с башней. Их боль и ненависть сделала эти стены почти несокрушимыми, налила тьмой и силой вечной смерти. Их взгляды провожали Шариссара, и в сумраке синих глаз он видел насмешку. Не живые и не мертвые, они всегда смеялись над теми, кто шел к королеве.

Стекло лестницы под ногами паладина истончалось, и на четвертом пролете исчезло вовсе. Но он слишком давно служил королеве, чтобы бояться шагнуть в пустоту. Шариссар ступил на невидимую глазу ступеньку без страха.

Лиария ждала наверху, почти возле огненного сердца, ее зов заставлял кровь бурлить в жилах паладина. Он прошел последний пролет и толкнул дверь, выходя на открытую площадку. Она стояла к нему спиной, сегодня на ней было красное – дань погибшим воинам и их пролитой крови. Белые волосы развевал ветер, играл с прядями, как ласковый любовник. Шариссар молчал, понимая, что королева давно услышала его. Сердце Охаронна пульсировало, заливая башню багровым светом и тьмой, и паладина снова повело от черной магии. Даже заслоны не помогали: здесь ее было слишком много, больше, чем воздуха, больше, чем жизни. И от Тьмы и крови он хмелел, хотелось пить их жадно, до одури, до потери человечности, до обращения, до безумия! Шариссар сжал зубы и укрепил внутри себя барьер, отрезая сознание от притягательной бездны. Лиария тихонько засмеялась и обернулась.

– Твой самоконтроль всегда удивлял меня, высший паладин Мрака. Даже я не могу растопить холодную сдержанность своего стража.

– Вам стоит лишь приказать, Ваше Величество, – он опустился на колено и склонил голову. Алые шелковые туфельки остановились около стража, когда королева подошла, и холодные пальцы прикоснулись к его щеке.

– Встань.

Он поднялся, посмотрел на нее сверху вниз. Лиария закинула голову, рассматривая его, а Шариссар снова сжал зубы. Синие глаза проклятого народа смотрели, казалось, прямо в душу. Если бы она у него была.

– Сердце Охаронна напиталось кровью, Шариссар, – ее губы сложились в усмешку. – Но, к сожалению, не только кровью Светлых. Скольких мы потеряли?

– Четыре взвода почти целиком, – он смотрел в ее прекрасное лицо, не отрываясь. – Светлые нашли точку разрыва, Ваше Величество. Уже третий раз. Боюсь, мои предположения верны, и время пришло. Звезда Вечности уже горит на небосводе и реальность нестабильна. В мир пришло Отражение.

– Я помню предсказание, страж! – В голосе королевы зазвенел лед. – Однако ты прав. Надо проверить, Шариссар. Найди способ.

Он помолчал, раздумывая.

– Мы можем попытаться отправить через границу лазутчика, Ваше Величество. Но его придется отрезать от Охаронна. Нужен сильный маг, вы же понимаете, что слабый без кровной нити долго не протянет. Я могу выбрать кандидата по своему усмотрению?

– Я доверяю тебе, – она слегка улыбнулась. – Если ты прав, и у Светлых появится Отражение… – синие глаза налились тьмой и почернели. – Ее надо найти и уничтожить.

– Будет исполнено, Ваше Величество, – отозвался он. Не нужно было уточнять, чем им грозит появление Отражения.

Лиария отошла к краю площадки, застыла на самом краю, чуть покачиваясь от порывов ветра. Он подавил в себе безотчетное желание приблизиться к ней, чтобы удержать. Или чтобы помочь упасть?

Шариссар спешно укрепил внутри себя заслон, тревожно прислушиваясь к своим чувствам, и пытаясь понять, не услышала ли Лиария отголосок его мысли? Даже не мысли – мимолетного желания, неясного и тайного? Но королева стояла спокойно, и даже волосы ее не шевелились, укрывая тонкую спину белым плащом. Лиарии надоело играть с ветром, и она его прогнала.

– Ты уже выбрал, кто перейдет границу? – она не спрашивала – утверждала, зная склонность паладина готовить все варианты и предложения заранее.

– Второй Страж Чертогов, Нортон Четырехпалый, Ваше Величество.

– Вот как, – она обернулась через плечо. Ветер приподнял подол красного платья, завертел кровавой пеной вокруг точеных ног. Королева чуть улыбнулась. – Почему он?

– Нортон один из немногих, кто способен продержаться без Охаронна достаточно долго, чтобы найти Отражение. Если она существует, конечно.

– Нортон сильный маг, – Лиария развернулась, застыв на краю бездны. – Один из сильнейших. Хорошо. Пусть так. Готовьте стража к переходу, я оборву его нить на рассвете.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

– Поклонись Сердцу Охаронна, Шариссар. Ты ослаблен, а мне нужен сильный паладин.

Он вскинул голову, всматриваясь в совершенное лицо королевы. Насмешка не ускользнула от его взгляда, страж заметил ее отголосок в синих глазах. Лиария не терпела своеволия. А его нежелание растворяться во власти Охаронна разве не проявление вольнодумства?

Она качнулась, белые волосы взлетели и поплыли в багровом свете, источаемом сердцем. А потом упала вниз, сорвавшись в пропасть, красное платье пролилось на землю кровью, а сама королева растворилась во мраке.

Он вздохнул чуть свободнее. Аудиенция закончилась, а прощаниями королева себя никогда не утруждала. Без ее присутствия стало чуть легче, хотя разве можно сказать, что ее здесь нет? И приказ он не мог оспорить или не подчиниться ему.

Паладин шагнул к углублению, над которым пылало сердце. Кровь десятка жертв наполняла каменную чашу, живая сила убитых заставляла его биться. Неторопливо разделся, сложил одежду на бортике, сжал в руке кинжал. И ступил в темную, почти черную кровь, лег на спину, не отрывая глаз от пульсирующего Сердца Охаронна. Разрезал себе запястья и опустил руки, позволяя своей крови смешиваться с багряной жидкостью вокруг него. Тьма закружила голову так сильно, что он чуть не закричал, дыхание вырывалось из горла тяжело, драло глотку, разрезало битым стеклом. Тело выгибалось, и сладкий вкус чужой крови наполнял нутро. Первое погружение самое болезненное, потом стало легче, как только Охаронн узнал и принял его кровь. Тело стража расслабилось, воздух вернулся, а потом накатило наслаждение. Сильное, почти невыносимое, болезненное наслаждение, от которого он все-таки закричал.

– Ты молчишь, когда тебе больно, но не можешь удержать крик удовольствия, да, Шариссар?

Тонкие руки обвили его шею. Лиария выплыла из черной крови и прижалась к паладину. Он дрожал от спазмов мучительного желания и неистового экстаза, что сводили с ума. Она нашла его губы и скользнула по ним языком. Страж не двигался, лишь тяжело дышал, ощущая ее тонкое тело.

– Порой мне кажется, что ты забываешь, кому служишь, Шариссар.

– Вам стоит лишь приказать, Ваше Величество, – выдохнул он.

– Приказать… Лишь приказать… – в ее голосе снова возникла злость, и Сердце Охаронна запульсировало быстрее. Кровь в чаше вскипела, забурлила, вскрылась пузырями. Лиария провела ладонью по его телу, лаская и дразня. – Что ж… Тогда я приказываю тебе, мой паладин. Приказываю полюбить меня…

– Мое сердце принадлежит вам, Ваше Величество. И Охаронну, – он откинул голову на бортик, глядя в синие глаза королевы. Она выглядела такой юной и прекрасной, что даже смотреть на нее казалось святотатством.

– Я никогда не понимаю, сожалеешь ли ты об этом, – шепнула она.

– Я ни о чем не сожалею, Ваше Величество, – спокойно сказал страж. Его раны затянулись полностью, не оставив даже шрамов. Она улыбнулась, глядя на стража, и снова ушла с головой в темную кровь…

* * *

– Элея, ты снова напутала! Ну куда это годится? – Кори сердито ткнула пальцем в переплетение ниточек на полотне. – Кто это купит? Да никто! За сто лье видно брак! Лея, ты меня слушаешь?

– Простите, я задумалась, – пролепетала я.

Женщина сердито засопела.

– Мне надоела твоя невнимательность, Лея! И я не могу платить тебе за то, что ты портишь полотно! И вычту из твоей платы ущерб. Молись, чтобы заказчик оплатил твою работу!

– Да, госпожа Кори, – хозяйка швейной мастерской отошла, а я огорченно рассмотрела узелки на ткани и вздохнула. Неумеха, вот кто я. Ни на что не годная, безрукая неумеха! Закусила губу, чтобы удержать слезы. Если Кори не заплатит, мне не на что будет купить еду и оплатить комнатушку на чердаке.

Подышала, заставляя себя успокоиться и вновь приняться за работу. Пальцы не слушались, дрожали, и я подула на них, согревая. В закутке, где сидела, было холодно, тепло камина сюда почти не доходило, а от окна ощутимо дуло. Руки мерзли и теряли чувствительность, нитки путались в непослушных пальцах, вызывая злость. Я стиснула зубы, запрещая себе плакать, и сосредоточилась на вышивании. Повезло, что вообще получила этот заказ, и надо постараться его не испортить.

Ринка посмотрела сочувственно с другого конца комнаты, но промолчала. Остальные швеи даже не повернулись в мою сторону, демонстрируя свое отношение к полукровке. Я еще ниже склонилась над пяльцами. Предательская слеза все-таки скатилась на ткань, и я сердито смахнула с лица влагу. Ничего. Когда-нибудь накоплю достаточно денег и куплю себе каплю света. Мне не нужны волшебные превращения, просто изменю цвет глаз. Только и всего. Вернее, всего одного глаза! И почему мне так не повезло родиться с глазами разного цвета? Правый зеленый, а левый… Когда-нибудь я уберу эту предательскую синеву, из-за которой все отворачиваются и смотрят косо!

Вздохнув, я вернулась к своей работе, раздумывая, хватит ли денег, чтобы купить продуктов на ужин. Может, все же попросить у Кори монет? Хоть пару медяков. Хозяйка обернулась, словно подслушав мысли своей работницы, и окинула меня недовольным взглядом. Я отвернулась. Просить у Кори в долг бесполезно, это очевидно…

Рабочий день все тянулся и тянулся, огонек лампы дрожал, отбрасывая на пяльцы неровный свет и кривые тени. Спина снова затекла, и я потерла поясницу, выпрямляясь. К счастью, и этот нескончаемый день закончился.

– До завтра, девушки, – попрощалась Кори и даже улыбнулась некоторым. Конечно, я в их число не входила.

Ринка догнала меня уже на улице, придержала за локоть.

– Ух, холодно как, – воскликнула она, прищурившись. – А ты чего без плаща? Одеваться надо, осень ведь! – Ринка рассмеялась, словно сказала что-то веселое, а я промолчала. Все же, Ринка единственная из работниц относилась ко мне хорошо, улыбалась при встрече и болтала в перерывах, так что ссориться с ней не хотелось. Единственный недостаток курносой и жизнерадостной Ринки был в полном отсутствии у нее такта. И еще она была не слишком умна и, похоже, искренне полагала, что я хожу в дождливую погоду накинув лишь платок исключительно по глупости и невниманию. А не от того, что у меня нет теплой одежды. И так же бесхитростно предложила:

– Пойдем в кофейню посидим?

– Прости, Рин, я не могу, – выдавила я извиняющуюся улыбку. – Может, в другой раз?

– Ну, как хочешь.

Ринка чуть скривилась, а я подумала, что скоро и эта швея перестанет со мной разговаривать. Какой толк дружить с той, что никогда не поддерживает компанию, не ходит в кофейню на чашечку ароматного напитка и ничего о себе не рассказывает? Никакого.

Ринка махнула рукой и побежала догонять других девушек, а я свернула в темный проулок. Здесь дома стояли плотно друг к другу, так что между облезлых стен с облупившейся штукатуркой оставался узкий извилистый проход, теряющийся в темноте. И идти по нему я каждый раз боялась, но другого пути все равно не было. Замерла у этого темного коридора, торопливо вытащила из кармана осколок зеркала и зажала его в ладони. Прислушалась, настороженно всматриваясь во тьму. Но проход затаился и молчал, не выдавая себя ни звуком чужого дыхания, ни шорохом враждебных шагов.

Я тихо пошла вперед, сжимая свой осколок и готовясь в любой момент ударить. Но этим вечером все обошлась, и со вздохом облегчения я скользнула в темную дверь черного хода, взлетела по лесенке под крышу дома.

– Лея! – завопила Незабудка, кидаясь мне навстречу и радостно вереща.

– Как ты, милая? – я потрепала малышку по макушке. – Не кашляла сегодня?

– Нисколечко! – Незабудка вытаращила глазенки, показывая, что говорит истинную правду, и я рассмеялась. Девочка же тотчас сунула нос в мою сумку, пытаясь определить, что принесла на ужин сестра.

– Не торопись, – удержала ее, – сначала руки мыть, помнишь?

– Так они чистые! – заявила Незабудка, вытаскивая из холстины хлеб, что я купила по дороге, и сразу вгрызаясь зубами в румяный бок. – Вкусно!

Я с улыбкой потрепала малышку по голове и пошла к окну. За створкой в мешке висели оставшиеся продукты, которые я придирчиво осмотрела. Три яйца, пара картошек, немного молока. Со свежим хлебом получится вполне достойный ужин, а утром накормлю сестру кашей, в мешочке как раз есть немного крупы. А сама перехвачу что-нибудь по дороге на работу. Или подожду до вечера, ничего страшного со мной не случится. Я ведь уже взрослая, вполне могу обойтись без еды. Какое-то время. А вот Незабудке нужно питаться, и по возможности сытно.

Снова погладила сестру по голове, хоть та и не любила подобных нежностей. Отошла к маленькому очагу, согревающему скудное жилище, и повесила котелок. Воды в ведре почти не осталось, значит, придется принести снизу. Но лучше сделать это ночью, чтобы не попадать на глаза хозяйке, а тем более постояльцам.

– Чем ты сегодня занималась? – спросила я, срезая кожуру с картошки. Стружка получалась тоненькой-тоненькой, почти прозрачной, но даже ее я не собиралась выбрасывать, решив, что кожуру вполне можно пустить на суп.

– Я играла! – важно объявила малышка и широко улыбнулась, показав щербатый рот.

– Играла с куклой? – уточнила я. Сшитая из лоскутков и затасканная до неприличия кукла Пуся была любимой подружкой девочки.

– Не-а, – Незабудка сверкнула голубыми глазищами. – Я ходила в Замок!

Картошка выпала из моих рук и покатилась по темным скрипучим доскам. Я метнулась к сестре и присела перед девочкой, сжала ей плечи.

– Как ходила? Как ты прошла? Я же говорила, чтобы ты не смела, чтобы никогда… Сиера! Как ты могла?! Ты ведь обещала!

Незабудка скривила от испуга рот, и голубые глаза наполнились слезами. Она захлюпала носом, отлично зная, что одного этого достаточно, чтобы разжалобить меня, и я перестала ругаться. Но только не в этот раз. Я побелела, и мои пальцы на плечах девочки сжались, почти оставляя синяки, до боли. Так что Незабудка все-таки расплакалась уже по-настоящему, от страха и непонимания.

– Но мне было грустно… – завыла она. – Я жду – жду, а ты все не приходишь… Я просто посидела там немного и ушла, вот и все! Совсем капельку! Мне больно!!!

Я рывком убрала руки и закусила губу. Незабудка ревела, уткнувшись в коленки и размазывая по покрасневшему личику слезы.

– Туда нельзя ходить, Сиера! – я сердито отвернулась, не желая поддаваться жалости. И панике. Вскочила, оглядываясь. – Как ты прошла? Отвечай сейчас же!

Я заметалась по крохотной комнатушке, почти задевая головой низкие наклонные балки. Половицы жалобно заскрипели от моих тревожных шагов, и я постаралась ступать тише, опасаясь, что потревожу толстого господина, что снимал комнату под мансардой. Но паника уже сжимала горло, страх клокотал внутри, обжигая нутро и не давая успокоиться.

– Как ты прошла, говори! – хрипло выдохнула я.

Незабудка сопела носом и отворачивалась, и я торопливо ощупала девочку, проверила кармашки и даже заглянула в ботинки со сбитыми носами. Но ничего не нашла. Тогда принялась методично обшаривать коморку, не поленившись поднять и ощупать тюфяк, набитый соломой, лоскутный коврик на полу, и провести рукой по каждой из балок. Я прекрасно знаю, как искусно моя маленькая сестрица может прятать. Ложка обнаружилась в глиняном горшке, и я, вытащив ее, обернулась к девочке.

– Где ты ее взяла?

– Нашла, – Незабудка снова приготовилась заплакать.

– Не ври мне! – вопль получился громче, чем это позволено безмолвным полукровкам с чердака, и я сжала виски, пытаясь успокоиться. Оловянная ложка весело поблескивала, отражая желтый свет очага. – Светлая Заступница, помоги мне! – пробормотала я, приседая перед девочкой. – Незабудка, послушай, я ведь говорила, что тебе нельзя этого делать, помнишь? – я старалась говорить спокойно, хотя страх сдавливал горло и заставлял сердце испуганно колотиться в груди. И уже казалось, что стучат на лестнице подкованные сапоги тех, кто придет за нами. – Посмотри на меня. – Я тронула заплаканное личико сестренки и со вздохом вытерла ей слезы платком. – Милая, это не игра, это очень опасно.

– Но почему? – малышка похлопала ресницами, слипшимися от слез и торчащими, словно темные стрелы. – Я ведь просто играю! Я даже никого не видела в замке! Ты говорила, что главное ни с кем не разговаривать!

– Я говорила, чтобы ты вообще не смела туда ходить! – поджала я губы. – Ты точно никого не видела?

– Никого! – Незабудка почуяла, что сестра успокаивается, и подняла голову. – Никого-никогошеньки! – заверила она и даже попыталась робко улыбнуться. – Только котика.

– Кого? – опешила я.

– Котика, – радостно пояснила малышка. – Но он разговаривать не умеет, он же не человек! Хоть и огромный… Мягкий такой, я его даже погладила…

Я застонала в голос и вскочила, заметалась по комнате, уже не обращая внимания на скрип половиц. Сосед снизу возмущенно стукнул своей тростью по трубе водостока, показывая свое отношение к расшумевшимся нищенкам наверху.

– Да пошел ты, – в сердцах пробормотала я. Недовольный толстяк сейчас был меньшей из моих проблем. – Собирайся, быстро! – бросила я сестре и забегала, скидывая наши скудные пожитки. Малышка так и сидела на полу, со страхом наблюдая, как я мечусь, и прижимая к себе потрепанную куклу. И готовясь снова зареветь.

Я резко встала посреди каморки и сжала виски ладонями. Злополучная ложка сияла и блестела, но топота ног на лестнице слышно не было.

– Ты точно не видела никого из людей? – горячечно спросила я у сестры. Незабудка закивала так, что веревочка вывалилась из косы, и русые волосы рассыпались по плечам малышки.

Я задумалась. Может, пронесло? Или лучше перестраховаться и снова бежать? Куда? Я так устала постоянно скрываться…

– Сиди тихо, – приказала Сиере и взяла ложку, укутала ее в платок. Выскользнула на темную лестницу и торопливо сбежала по ступенькам. Возможные опасности узкого прохода между домами сейчас совсем не волновали, слишком ничтожным казалось и нападение грабителей, и посягательство на девичью честь. По сравнению с тем, от чего мы с Незабудкой прятались, это виделось лишь досадным недоразумением.

Я торопливо шла по ночным улицам, не обращая внимания на прохожих. Пару раз мне свистели вслед какие-то подвыпившие бродяги, но я не обернулась, лишь ниже опустила голову. Одета была более чем скромно, и местные забулдыги, видимо, справедливо решили, что взять у меня нечего. А разгулявшаяся непогода отбивала желание предаваться плотским удовольствиям. Холодного дождя, от которого мигом промокло платье, я почти не чувствовала, торопясь дойти до реки. За мостом было пусто, и я остановилась, перевела дыхание.

Есть лишь один способ сбить след – создать более сильный. И именно этим я собиралась заняться. Вытащила из платка ложку и всмотрелась в ее выгнутую поверхность. При слабом свете фонаря рассмотрела кусочек своего носа и один глаз, синий, задержалась, фиксируя взгляд и настраиваясь. Олово в ладони затуманилось, а реальность поплыла. Грязная река затянулась белой пленкой, желтые фонари растаяли, исчезая. И уже через мгновение я стояла в самом прекрасном и самом страшном месте, которое только можно себе вообразить.

Ледяной Замок, так я называла это место. Как оно звалось на самом деле – не знаю и надеюсь, что никогда не узнаю. Хрустальные стены светились багровым светом, словно внутри полупрозрачных стен текла живая кровь. И сам этот замок тоже был живым и хищным, он наблюдал за незваной гостьей, что посмела явиться сюда.

Я поднялась с пола и снова ощутила знакомое головокружение, какое уже испытывала когда-то. Мне казалось, что я стою на краю бездны, почти парю в пустоте, что еще миг – и полечу, раскинув руки. Взметнусь птицей на самый верх. Туда, откуда льется алое сияние, или еще выше, где мерцает неведомая звезда, словно диковинный сиреневый цветок.

Бесконечный хрустальный зал был пуст, как и в моих воспоминаниях, и я с облегчением перевела дух. Оставаться в этом месте я точно не собиралась, нужно вернуться как можно скорее! Снова поднесла к лицу ложку, порадовавшись, что в этом мире достаточно светло. И уже размывая пространство увидела того, кого малышка Незабудка назвала «котиком». Я же чуть не завопила от ужаса, увидев это воплощение темноты. Огромный черный зверь, с плотными пластинами на мощной груди и боках, которые даже на вид казались непробиваемыми. Его хребет покрывали торчащие иглы, а клыки чуть приподнимали верхнюю губу. Уши короткие, прижатые к голове с темной шерстью. По строению тела он был похож на барса, если бы кому-то пришло в голову заковать барса в шипованную броню и выкрасить в цвет тьмы. Но больше всего меня испугали глаза животного. Ярко-желтые и ужасающе разумные. Всего миг зверь смотрел на меня, а потом одним прыжком преодолел разделяющий нас огромный зал и взмахнул лапой, выпуская когти. И я все-таки завопила, почувствовав, что острие коснулось ноги, разодрав платье. Но тут же реальность изменилась окончательно, оставив порождение мрака в хрустальном дворце.

Я вывалилась в грязь у реки и торопливо вскочила, тревожно озираясь. Но кроме далеких голосов за мостом ничего подозрительного не услышала. Швырнула ложку в воду, надеясь, что течение отнесет ее подальше. Как смогла, отряхнула измазанное, рваное платье и быстро пошла в сторону гостиного дома, в котором ждала сестра.

* * *

Душа на этот раз пришла в образе женщины. Вернее, девушки. Хотя точно судить трудно: Шариссар видел лишь темную фигуру, покачивающуюся возле стены хрусталя. Тонкая до худобы, словно бестелесная оболочка, в черном нелепом одеянии и странных кусках серой тряпки, укрывающей лицо и волосы. Он видел лишь руки – бледные, с длинными пальцами, без украшений. И даже успел удивиться, что на этот раз душа выглядит почти материальной. Интересно, чья она? Духи порой принимают причудливые формы, самому Шариссару больше нравился образ маленькой девочки, что появлялся в хрустале недавно. Но малышка была совсем призрачной и почти невидимой: похоже, умерла недавно, и дух еще слишком слабый. Но он не противился, когда она попыталась до него дотронуться, даже подставил морду. Бестелесная ладошка легла на черную шерсть, но прикосновения он не ощутил.

Эта же душа казалась материальной, Шариссар даже почувствовал запах. Он замер на миг, принюхиваясь, а потом оболочка повернула голову. И он увидел в её взгляде синеву проклятого народа. И уже не раздумывая взлетел над полом, рванул к незнакомке, которая затуманилась, исчезая. Рык вырвался из горла паладина, сотрясая хрустальные стены, но гостья уже потеряла облик, ее силуэт поплыл, словно дым затушенного костра. Но в самый последний миг он успел зацепить ее лапой, мазнул когтями в бесплодной попытке удержать душу.

Душу?

Шариссар перевернулся через голову и приземлился на все четыре лапы. И поднял одну, принюхиваясь. На острие когтя осталась красная капля крови. Живой, настоящей, человеческой крови. Паладин втянул ее запах и замер. Закрыл глаза. Очень медленно лизнул. И стал стремительно обращаться.

* * *

Вода в котелке успела выкипеть, и я застонала, поняв, что совершенно забыла и про воду, и про котелок. Хорошо хоть Незабудка уже достаточно смышленая и погасила огонь в очаге, иначе мы остались бы и без котелка. А то и пожар устроили бы!

Я присела на доски пола, хмуро рассматривая убогое жилище с плесенью по углам и голубиным гнездом за балкой. Силы внезапно закончились, все разом, и я не могла даже собраться, чтобы встать. Но Незабудка смотрела испуганно, боясь даже спрашивать, и пришлось с трудом подниматься на ноги.

– Ничего, ничего, маленькая, сейчас будет ужин.

– А я хлеб съела, – сообщила сестренка, икнув.

– Да я уж поняла, – вздохнула я. – Хоть молока выпей, подожди, нагрею…

Плеснула молоко все в тот же котелок и поставила на угли, не разжигая. Тепла хватит, чтобы жидкость немного согрелась. Несколько дней девочку мучил кашель, и я опасалась, как бы сестренка не разболелась всерьез. Так что пить молоко холодным ей точно не стоит. Наспех сварив яйцо в остатках воды, накормила ребенка и уложила ее на тюфяк, завернув в одеяло. Испуганная сегодняшним происшествием, Незабудка даже не стала требовать продолжение вечерней сказки и вскоре засопела, обнимая свою куклу. Я же, убрав посуду и остатки продуктов, улеглась рядом, но сон не шел. Перед глазами все стоял страшный черный зверь с желтыми глазами, и это порождение бездны казалось мне сейчас даже ужаснее тех, от кого мы прятались. Я уткнулась лицом в подушку, чтобы своим стоном не разбудить сестренку. И не зная, как избавиться от дурного предчувствия.

* * *

Утро началось с бодрого переругивания у соседа снизу. Я открыла глаза и минуту полежала, борясь с желанием снова их закрыть и провалиться в желанный сон. Казалось, что лишь на миг смежила веки, а уже наступил рассвет! Несмотря на все опасения, мне ничего не снилось, и черный зверь меня ночью не преследовал. Наверное, я так устала, что провалилась в омут без видений, и, к сожалению, без особого отдыха. Но даром хлеб не раздают, и мне необходимо работать, чтобы прокормить себя и малышку Незабудку. Тихо сползла с тюфяка, ежась от холода и поджимая пальцы на ногах. Хоть спать я легла в теплых носках, к утру все равно замерзла. Воздух на чердаке был затхлый, тяжелый, но холодный, а в щелях под крышей гулял ветер. И, похоже, за ночь еще сильнее похолодало, так что я снова замерзну в своей шали. Я хмурилась, пока одевалась. Нам нужны деньги. Впереди зима, необходимо купить теплую одежду для Незабудки, да и я не могу бегать под снегом в одном платке. Вернее, могу, конечно, но если заболею, все станет еще хуже. Придется платить лекарю, покупать лекарства… Да и ждать хворую в швейной никто не будет, мигом возьмут на мое место новую работницу. Кора и так спит и видит, как бы заменить полукровку. И хотя я раньше никогда не болела, но все может однажды случиться впервые!

Повздыхав, привычно повязала на голову платок и покосилась на остатки сухарей и вареное яйцо. Сглотнула набежавшую слюну и отвернулась. Торопливо развела огонь в очаге, прикрыла заслонкой.

– Незабудка, милая, просыпайся.

– Еще пять минуточек, – сонно пробормотала малышка, переворачиваясь на другой бок.

– Вставай, моя хорошая. Надо следить за огнем, слышишь? А то погаснет, и ты замерзнешь. Незабудка! Быстро вставай!

– Ну, Лея…

– Вставай! Я тебе кашу сварила, поешь. И никуда не выходи, поняла меня?

Малышка сползла с тюфяка, зевая во весь розовый рот и ежась от прохлады. Я накинула на сестричку шаль, быстро заплела ей косу и вздохнула. Все же, девочке всего шесть лет, страшно ее одну оставлять. Но выбора не было, надо идти на работу. Еще раз строго наказав малышке не выходить из комнаты, я осмотрела комнатушку и вышла на лестницу.

За ночь похолодало, с реки несло сыростью. В предрассветном сумраке бледно сверкали желтые звезды, а серп месяца покачивался на черных тучах. Красиво, только холодно. Зато ранним утром можно почти не опасаться нападения, к рассвету все местные отщепенцы расползались по своим норам.

Я улыбнулась знакомому коту, что жил по соседству, но тот лишь вильнул хвостом и скрылся в тени дома. Вышла к реке и пошла вдоль нее, рассматривая деревянные перила моста. Этот городок был довольно большим, в маленьких сложнее найти работу, да и все приезжие на виду. А в больших городах легко затеряться. На окраинах всегда проживают разные люди, кто-то въезжает, кто-то отправляется дальше, и никому нет до других дела. И это меня вполне устраивало!

А за мостом уже была дорога и даже редкие экипажи с ранними путниками. Здесь сновали заспанные торговки с корзинами, что спешили в торговые ряды со своими товарами, булочник заманивал в свою лавку свежим ароматным хлебом, а молочник расталкивал прохожих, торопясь разнести кувшины зажиточным горожанам. Сон слетел с меня, и я пошла веселее, раздумывая, как упросить Кору выдать задаток. Иначе придется расстаться с медальоном, а делать этого ох как не хотелось!

В швейной уже все собрались, и, кивнув приветливо работницам, я скользнула к своему месту в углу. Кора принимала на первом этаже заказчиков, и без ее неодобрительного взгляда работалось гораздо веселее. Я даже принялась мурлыкать себе под нос песенку, довольно рассматривая ровные стежки. Сегодня у меня все получалось, и я посчитала это добрым знаком.

Ринка подсела ближе, сделав вид, что показывает мне прореху в серой мужской рубашке.

– Слышала новость? – блестя глазами, спросила Ринка. Я покачала головой. Конечно, я заметила необычное оживление в швейной, девушки шептались, склонившись друг к другу, но полукровку посвятить в свои обсуждения никто не захотел. И если бы не странное расположение Ринки, я так и не узнала бы того, что обсуждает весь город.

– Сегодня приезжают они, – она ткнула пальцем в потолок и закатила глаза. И задышала тяжело, видимо, показывая свое восторженное отношение к новости. Покосилась на меня, проверяя, прониклась ли, оценила?

– Они? – не поняла я и Ринка разочаровано скривилась.

– Они! Ну, они! Маги!

Я промолчала в ответ на эту сногсшибательную новость, и Ринка совсем обиделась. Но тут же мотнула головой и посмотрела на меня с жалостью, решив, что полукровка не оценила масштабности сказанного просто по скудоумию. И решила просветить:

– Ну, маги, понимаешь? Светлые! Те самые, всемогущие! Представляешь?

– И зачем они приезжают? – хмуро спросила я.

– Будут набирать помощниц для хранительниц! – сообщила Ринка с таким видом, словно маги собирались жениться или как минимум раздавать мешки с деньгами.

– Сейчас? Но обычно набор происходит весной…

– Мы тоже удивились, да и неожиданно все так. В прошлый раз, когда приезжали, за несколько месяцев уже на столбах магический призыв появился. А в этот раз – лишь сегодня ночью. Эх, даже подготовиться толком не успею!

– Странно это, – задумчиво протянула я.

– Да ты что, это же такой шанс! – возбужденно зашептала Рин, видя, что я ее сообщением не прониклась. – Они же увезут помощниц с собой! Счастливицы будут жить в замках, смотреть на все эти чудеса, да еще и деньги за это получать! Возможно, даже удастся увидеть Искру! Ты представляешь? А там, кто знает, может, прислужница кому из магов и понравится… – швея мечтательно закрыла глаза и растянула губы в улыбке. А я порадовалась, что благодаря этому Ринка не увидела мою гримасу.

– Я тоже пойду на отбор, – Ринка нервно потеребила край ткани, что держала в руках. – Да и все девчонки пойдут, мало ли, вдруг повезет! Надо сегодня забежать в храм, поставить свечку Богине, чтобы помогла! Вот все бы отдала, лишь бы один из магов обратил на меня внимание! Вот полжизни бы не пожалела!

Я промолчала, хотя и вертелся на языке резкий ответ.

– А ты пойдешь? – очнулась от мечтаний о магах Рин.

– Я? Нет, конечно, – и спохватилась. – Меня все равно не выберут, я же неумеха. Так зачем зря расстраиваться.

– Ну, да, – Рин не сочла нужным подругу разуверять. Осмотрела скептически. – Да еще и твои глаза…

Мы помолчали. Слова были излишни. Конечно, будь я даже самой искусной вышивальщицей на земле, кто из магов захочет взять в свой дом синеглазую? Дураков нет.

– Но ты же придешь меня поддержать? – Рин заглянула мне в лицо.

– Прости, я, наверное, не смогу…

– Ну, Лея! – Ринка обиженно надулась. – Тебе трудно, что ли? А мне с тобой спокойнее как-то!

Я закусила губу, раздумывая, как поступить. Отказывать Ринке не хотелось, может потом боком выйти. Выберут ее на этих смотринах вряд ли, конечно, и будет потом швея обижаться на меня и дуться. А мне здесь и так не сладко, не хватало еще, чтобы и Рин отвернулась. Да и совесть не позволяет отказать в ее просьбе, все ж какая – никакая, а почти подруга. Вот только Незабудка будет опять сидеть одна на чердаке, ожидая меня.

– Кори ради такого события даже обещала отпустить всех на два часа раньше, – обрадовала Рин. – Правда, здорово?

Я кивнула. Значит, у меня есть возможность задержаться ненадолго, надеюсь, Незабудка не сильно обидится. И тут Ринка добила меня самым сногсшибательным:

– И Кори сегодня всем выдаст задаток! – с придыханием, наклонившись к самому моему уху, прошептала она. – Вот праздник, да? А после смотрин на площади будут танцы и фейерверк! В прошлый раз, когда приезжали маги, они запустили в небо огромного огненного дракона, Лея! До сих пор помню это чудо, а ведь пять лет прошло! А сегодня даже думать боюсь, что будет! Наверняка нечто потрясающее!

Я невольно вспомнила ледяной замок с прожилками крови внутри хрустальных стен и вздрогнула. Да уж, потрясающе…

– Так ты со мной пойдешь? – Рин не собиралась оставлять меня в покое.

– Пойду, пойду, – вздохнула я. Все равно ведь не отвяжется. – Надолго мероприятие? Смотрины эти?

– Всего на час! – обрадовалась моему согласию Ринка. И тут же огорченно проворчала: – И что можно за час понять? Вот что? Надо же с чувством, с толком, а они – час! – она фыркнула недовольно и, сетуя на торопливость магов, пошла к своему месту.

И правильно, в любую минуту может заглянуть Кори, а она разговоры на работе не одобряет. Или одна из работниц может потом нажаловаться, что мы болтали. Так что Рин ушла к очагу, но и оттуда продолжала поглядывать на меня заговорщицки и подмигивать так, словно у нее случился нервный тик. Я даже испугалась, что вернувшаяся Кори заподозрит неладное, но хозяйка мастерской была сегодня рассеянной, и на работниц почти не смотрела. Да и сами швеи изрядно нервничали, и все их мысли, очевидно, были не о рваных рубашках и брюках, а предстоящих смотринах. Из шепотков я поняла, что идти на площадь собираются все, кроме старой Марты. Так что лишь она спокойно занималась работой. Остальные ерзали, шептались, поглядывали украдкой на большие часы, стоящие у стены, и с ожиданием косились на Кору.

Я тоже ерзала, хотя у меня причина была другой. Я переживала, права ли Ринка, и выдаст ли нам хозяйка задаток. Если да, то я смогу накормить Незабудку нормальным ужином, а нет – придется бежать в лавку старьевщика и пытаться продать медальон.

О еде я, конечно, подумала зря, потому что в животе настойчиво заурчало, да так громко, что Кори недовольно обернулась.

– Простите, – пробормотала я.

– Нажрутся всякой гадости, а потом животом маются, – протянула хозяйка и встала. Я покраснела еще больше и ниже опустила голову. Не объяснять же, что никакой гадости я не ела, хотя сейчас, кажется, слопала бы и подметку от башмака. Старую и жесткую. Можно даже без соли. Живот снова заворчал, видимо, одобряя подметку.

– Ну это просто невыносимо! – вознегодовала Кори и резко поднялась, зыркнув на меня из-под кустистых бровей. Пожевала губу и нахмурилась. – Как можно работать в такой обстановке? Одна тут животом рычит, другие ерзают! Бездельницы!

Швеи опустили глаза в пол, стараясь не ерзать. Хозяйка нахмурилась еще сильнее, так что две брови почти сошлись в одну.

– Никакого толку от вас!

– Так смотрины же, – робко подала голос Ельга, самая умелая наша мастерица. Ее Кори ценила, и даже порой прислушивалась к мнению швеи.

– А вы никак собрались в хранительницы податься? – передразнила хозяйка. Девушки слаженно закивали.

– Вот дуры безмозглые, – в сердцах пробормотала Кора и махнула рукой. – Идите, что уже… все равно никакого толку от вас сегодня!

Девчонки сорвались со своих мест, словно стая гончих, у мутного зеркальца на стене сразу образовалась очередь.

– А задаток? – напомнила Ельга, и я вздохнула с облегчением. Кори с недовольным сопением вытащила поясной кошель и принялась отсчитывать монеты. По пять каждой из работниц. Я протянула ладонь последней, но в мою руку упало лишь четыре звонких кругляша.

– Это не все, – тихо, но настойчиво сказала я.

– Все, что заслужила! – отрезала хозяйка. – И не топчись тут, а то и вовсе передумаю! Ишь, зыркает она своими глазюками! Ты на меня не зыркай, я твоих глазок-то не боюсь!

Я привычно опустила глаза в пол, хоть и успела заметить сложенные пальцы Коры и скрыла усмешку. Как же, не боится, но знаки охранные делать не забывает! Хотя что толку, все равно ведь не отдаст мою монету, а ругаться – только на неприятности нарываться. Поэтому я просто развернулась и пошла к выходу, буркнув Ринке, что подожду ее на улице.

Смотреть на толпящихся у зеркала, разрумянившихся и радостно оживленных девчонок не хотелось. Я знала, что хозяйка отпустила работниц и выдала задаток вовсе не по доброте душевной, а потому что так велит король. Если в какой из городов решат наведаться маги и провести смотрины, то всем хозяевам надлежит отпустить работников заблаговременно.

Смотрины. Я фыркнула презрительно. Название-то какое, словно не прислугу, а невест выбирают! Да ни один маг никогда не посмотрит на простую девчонку с окраины Ардара, как на суженую. Впрочем, мне до этого нет никакого дела, постою в сторонке, пока Рин улыбается этим магам, да отправлюсь домой, к Незабудке.

Я убрала монеты за пазуху, в лиф, и улыбнулась. То ли от ощущения холодных кругляшей, то ли от того, что погода наладилась и засияло солнце, но настроение значительно улучшилось. Мне даже снова захотелось начать напевать, как я делала всегда в моменты душевного подъема, но в это время по ступенькам слетела Рин, и я присвистнула.

– Ого!

Подруга ярко накрасила губы и щеки, неумело подвела глаза, так что стала похожа на расписную куклу. Да еще и волосы уложила в высокую прическу, подражая картинкам из Придворного Вестника! На них изображались столичные дамы, и волосы у них всегда стояли дыбом и украшались перьями, цветами и драгоценными заколками. У Рин ничего такого, конечно, не было, и она воткнула в голову ветку с пыльным тканевым цветком, что стоял у Коры в приемной. Я зажала рот рукой, стараясь не расхохотаться.

– Э, Рин, ты уверена, что хочешь идти в таком виде? – как можно спокойнее осведомилась я.

– Красиво, да? – восторженно завопила подруга и чуть смутилась. – Я впервые накрасилась. Все повода ждала. Хорошо получилось?

– Э… – промямлила я, не желая обижать доверчивую девушку. – Вроде, ничего…

– Ага! – просияла она. – Прямо как у столичных дам, правда?

– Ну да. Почти. Может… может, всё же ветка – это лишнее?

– С ума сошла? – Ринка схватила меня за руку и потащила в сторону площади. – Да я эту ветку еле отвоевала! Ельга на нее с утра глаз положила, но я ее в кладовой припрятала! Умно, да?

– Очень, – вздрагивая от сдерживаемого смеха, выдавила я. Но Ринке и не требовалось мое одобрение: она сияла, словно начищенный медный таз, и как таран перла к площади, туда, куда уже стекались остальные горожане.

Теперь и я поняла, почему с утра царило такое оживление, и даже заметила на объявительных столбах белые таблички, на которых было написано о прибытии в город магов. А для неграмотных – нарисовано. Художник, видимо, был не слишком талантлив, или обладал изрядной долей юмора, потому что картинка больше напоминала карикатуру. На ней был изображен усатый дядька в колпаке, подпирающем звезды и луну, а внизу у его ног копошились, словно муравьи, людишки. Наверное, таким образом творец желал подчеркнуть величие магов, но вышло до того смешно, что я расхохоталась. Ринка бросила на меня быстрый взгляд и тоже улыбнулась. На зубах девушки отпечаталась красная помада, словно швея кого-то съела. Но сказать ей об этом я не успела, потому что нас подхватила толпа и потащила к помосту, так что я даже порадовалась, что у Ринки в волосах торчит красный тряпичный цветок, словно маяк. Так был шанс ее не потерять.

В центре площади возвышались мостки, доски заботливо укрыли бархатом и поставили парчовые кресла, которые пока были пусты. Рядом с ними суетился пузатый лысоватый мужчина, судя по одеяниям и массивной золотой цепи на груди – местный вельможа. Может, даже сам градоначальник. Он беспокойно утирал батистовым платком лоб и что-то нервно говорил своим прислужникам и стражам. Воинов, кстати, тоже было не счесть, хоть в этом и не было нужды, ведь все знают, что магов нельзя убить. Но, похоже, градоначальник решил себя обезопасить. Сами Светлые все не появлялись, и толпа уже заволновалась, устав ожидать.

– Обманули, не приедут! – истерично выкрикнул из центра женский голос, и народ всколыхнулся, как море, зашумел возмущенно.

– Как не приедут? – заорала толстая тетка в белом переднике. – Я что же, зря тут с утра торчу? Кучу покупателей упустила!

– А зачем торчишь, Мира? – меланхолично отозвался мужской голос. – Тебя все равно не возьмут на Риф. Им молоденьких да упругих подавай! А ты как перина пуховая, утонуть можно!

– Ах, ты… Да я тебя! – заорала пунцовая от негодования Мира, а мужики захохотали.

Но их дружный гогот оборвал тоненький девичий голос:

– Смотрите, смотрите!

И толпа послушно развернулась и притихла благоговейно.

– Едут? – не понял мальчишка, который пытался выглянуть из-за спин взрослых.

– Летят! – восторженно крикнула толстая Мира.

Я тоже подняла голову, наблюдая приближение магов. Что и говорить, их появление было эффектным. В чистом небе, словно из ниоткуда, появилась пара хищных крылатых грифонов, описала круг над закинутыми изумленными лицами горожан и опустилась на помост. Из седел легко спрыгнули два молодых человека. Никаких колпаков на них не было, оба в темной одежде, с эмблемой Искры на груди. Оружия у магов я не увидела, даже коротенького кинжала, только на бедре каждого ремнями прикреплен недлинный стержень – усилитель силы. От рассматривания усилителя я снова перевела взгляд на лица молодых мужчин. Оба светловолосые, светлоглазые, с бледными красивыми лицами. Они встали в центре помоста, один из них поднял ладонь, и грифоны исчезли, словно и не было. По толпе прокатился восторженный вздох. Маги без улыбки рассматривали горожан, и я опустила глаза. Хоть и стояла я так далеко, что меня не было видно, за спинами двух рослых мужиков, и смотрела в щель между ними, но даже случайно встретиться взглядом с одним из Светлых мне не хотелось.

Маги переглянулись, их губы не шевелились, но у меня возникло четкое ощущение, что парни разговаривают. По губам того, что стоял слева, скользнула насмешливая улыбка. Второй откровенно рассмеялся. И мне вдруг стало неприятно, словно смеялись они над нами, над восторженно открытыми ртами простолюдинов и их горящими восторгом глазами. Но, возможно, мне это лишь казалось. Горожанам они ничего не говорили и словно чего-то ждали.

Моя догадка подтвердилась, когда лица магов вдруг сделались серьезными и строгими, они выпрямили спины и слаженно повернулись в одну сторону. Горожане тоже уставились на пустое место в центре помоста, градоначальник нервно вытер лоснящийся от пота лоб. И тут… Словно лучи света поползли по багровому бархату, стягиваясь в одну точку, и там разлились сияющим полукругом. И сразу на площади стало чуть темнее – казалось, весь свет этого осеннего дня вобрала в себя сфера на мостках. Она вспыхнула, и из нее вышел человек.

Первое, что привлекало внимание – это его волосы. Красные, они были длинные, заплетенные во множество косичек и стянуты сзади в хвост. Ярко-зеленые глаза смотрели равнодушно, и вместе с тем так внимательно, словно заглядывали в души. Хотя, вполне возможно, так и было.

– Магистр… – прокатилось по толпе изумленно-испуганное. Пожалуй, больше испуганное, потому что явление одного из Магистров Света в этом захолустье на краю Ардара не предвещало ничего хорошего. И каждый из жителей городка поневоле задался вопросом, что ему здесь нужно? А я так и вовсе захотела провалиться сквозь землю и как можно скорее покинуть эту площадь и толпу. Мне уже даже неважно было то, что я нарушу обещание и брошу Ринку, лишь бы убраться подальше отсюда! В то, что Светлые прибыли за прислугой, я уже совсем не верила. К тому же, подруга все равно потерялась в толпе, и даже ее торчащего на макушке цветка я больше не видела. Я принялась протискиваться в сторону, незаметно отпихивая пялящихся на помост и перешептывающихся людей. Но тут над площадью пролетел голос.

Магистр говорил негромко, но его слова словно ветер подхватил и вложил в уши каждого из присутствующих.

– От имени Светлого Рифа и Обители Искры, оплота силы и света нашего мира, приветствую вас, жители Зеленой Низины. Вам выпала большая честь, и сегодня в вашем городе пройдут смотрины. Лучшие мастерицы и самые достойные девушки отправятся с нами в Хандраш. Вы готовы показать нам своих лучших умелиц?

– Да! – крик вырвался слаженно из десяток глоток.

– Хорошо.

Красноволосый снова осмотрел толпу, настороженно всматриваясь в лица. Я присела за здоровым плечистым бугаем, который покачивался, словно в трансе. Или так и было? На лицах людей застыло такое восторженное выражение, что мне захотелось заорать и разбить магию Светлых. Но вместо этого я лишь тихонько пробиралась к выходу, пригибаясь и проползая между людьми, словно собачонка.

– Тогда начнем, – по-прежнему негромко вещал магистр магии. – Каждая из девушек вашего города, не достигшая двадцать первой весны и невинная, должна взойти на помост и прикоснуться к кристаллу.

– Как, двадцати одного? Как, невинная? – возмутилась Мира. – Они же все пигалицы и не умеют ничего! То ли дело женщины опытные! Как я!

Красноволосый чуть повернул голову, и женщина осеклась, попятилась.

– Я озвучил условия, – не повышая голоса, изрек маг. – Приступаем.

Я мельком глянула на помост. Лучи света свились в кокон, и в воздухе завис сияющий кристалл. Вот это мне совсем не понравилось, потому что он был подозрительно похож на осколок Оракула. Выбирать служанку с помощью Ока Миров? Что за чушь?! Проклиная Ринку, что потащила меня сюда, а особенно себя – за глупость, я заработала ногами с удвоенной скоростью. Главное, выбраться с площади, а там понесусь так, что никто не догонит! Заберу Незабудку, и прочь, прочь из этого городишки, отправлюсь на север, или за Перевал, туда магам хода нет. Светлая Искра, ну почему я сразу туда не отправилась? Почему, почему… Денег не хватило, вот и застряла здесь…

Размышляя подобным образом, я добралась до края площади, вздохнула радостно, и тут же путь мне преградили два стражника.

– Куда?

Я сделала расстроенное лицо.

– Ой, не подхожу я, – залепетала, не поднимая глаз. – Так надеялась, так надеялась… Но уже двадцать две весны встретила! Так что пойду, пожалуй…

– Не велено покидать площадь до ухода магов, – хмуро процедил усатый страж. – Никому.

– Так что же мне тут стоять без толку? – возмутилась я. – А дома у меня ребенок голодный! Пропустите, а?

– Не велено! – грозно повторил мужчина.

– Ну, пожалуйста, пустите, – заканючила я, лихорадочно кося глаза в поисках выхода. И с ужасом понимая, что нет его. Ох, не зря градоначальник нагнал на площадь всю городскую стражу! Да что здесь происходит?! – Пустите, дяденьки! – заныла, подражая местному говору. – Девочка у меня, малолетка, голодная, холодная… Тьфу-тьфу! А я все равно господам магам без надобности, стара для них! Вы же слышали, им только молодок подавай!

– Слышал, а как же! – страж недовольно сплюнул, и я порадовалась, что он не попал на мой ботинок. Но мужественно стерпела и не отодвинулась. – Как будто нам самим девицы не сгодятся! – пробурчал он.

– Вот – вот, – поддержала я и понизила голос до шепота. – Слухи ходят, что не для прислуживания девушек на Риф везут…

Стражи переглянулись и слаженно посмотрели на помост, куда уже тянулась вереница ярко одетых девиц. Каждая из них поднималась, замирала на миг в круге света и дрожащей рукой прикасалась к кристаллу. Маг отрицательно качал головой, отверженная кандидатка ударялась в слезы, но покорно уходила с мостков. И тут же ее место занимала следующая.

Я торопливо отвернулась. У них свой путь, у меня – свой.

– Пропустите? А то голодная…

– Холодная, слышали уже, – усмехнулся страж. – Ладно, иди, только тихо.

Я от радости чуть не кинулась его обнимать, но опомнилась и бросилась к узкому проходу между домами, по которому можно было добраться до торговых рядов. А оттуда уже и до моего чердака рукой подать! Но стоило моей ноге коснуться края площади, как узкий луч света преградил мне путь. Он ударил меня в грудь так, что я отлетела и упала на спину, ударившись о телегу, которая непонятно зачем здесь стояла.

Луч света отполз, расширился, и возле меня возник один из светловолосых магов. Он презрительно смотрел, как я пытаюсь подняться, не делая попыток мне помочь. Потом щелкнул пальцами, и меня вздернула в воздух невидимая рука, словно нагадившего котенка. Я задергалась, пытаясь освободиться, но мои носки еле-еле доставали мостовую.

– Но-но, Ортан, не надо пугать девушку, – мягкий голос магистра испугал меня куда больше, чем выходка молодого мага. Невидимая рука меня отпустила, и я снова едва не шлепнулась на булыжники мостовой. Но все же удержалась, и с гневом уставилась на мужчин. Опомнилась и опустила глаза, но, увы, поздно. Красноволосый приблизился и приподнял мне подбородок, всматриваясь в разноцветные глаза.

– Полукровка. – Он не спрашивал, а утверждал.

– У меня есть допуск на проживание в Ардаре, – пробормотала я. Магистр чуть улыбнулся, не убирая руки, а мне захотелось попятиться. Но я лишь упрямо сжала зубы и уставилась в его глаза, зеленые, словно весенняя травка.

– Разве я спрашивал тебя про допуск? Это меня не волнует, – равнодушно протянул он. – Но мне интересно, почему вы, юная особа, не пожелали участвовать в смотринах?

– Я не подхожу по возрасту! И по другим требованиям… – я постаралась не стучать зубами и не отводить глаз, хоть и очень хотелось.

– Вы зря решили врать тому, кто служит Свету, – так же равнодушно оповестил Магистр, и мне стало совсем дурно.

– Я… я… я просто не хочу! Совсем не хочу на Риф! Я пришла просто из любопытства, но уже ухожу! Отпустите меня…

– Ты сможешь уйти, если кристалл тебя не примет, – спокойно ответил красноволосый. И сделал жест рукой, словно приглашая пройти на помост.

Я в отчаянии огляделась. Горожане смотрели на меня, некоторые – с недоумением и любопытством, большинство – со злостью. Словно гневались, что грязная полукровка расстроила великих магов своей глупой выходкой. Я распрямила плечи и высоко подняла голову. Терять все равно нечего, как бы ни сложилось, в этом городке я не задержусь. И всё, о чем я просила Богиню, пока шла к мосткам – это чтобы загадочный кристалл меня не принял. На помосте я споткнулась, увидев сияющую и довольную Ринку. Она чуть притоптывала ногой и улыбалась во весь рот, тряпичный цветок потерялся, и теперь в ее волосах красовалась голая палка. Но такая мелочь подругу не волновала. Рядом с Рин стояла Ельга. Она тоже посматривала в толпу торжествующе, хоть и более сдержанно. И третья девушка тоже была из нашей мастерской, Полина, совсем молоденькая и молчаливая, она выглядела скорее испуганной, чем довольной. Я мысленно застонала. Все три девушки, выбранные кристаллом, мне знакомы. Вряд ли это хороший знак.

Я несмело приблизилась к сияющему куску хрусталя и протянула ладонь. Была – не была… тронула, и прозрачный камень покраснел, словно налился кровью. Лишь на миг, но этого было достаточно, чтобы я поняла – все пропало.

– Кристалл тебя принял, – подтвердил мои опасения маг, – отойди в сторону и ожидай.

Спотыкаясь, я подошла к Рин, и та схватила меня за руку, склонилась к уху:

– Счастье-то какое, Лея! А ты идти не хотела! Всю жизнь теперь меня благодари, что я тебя уговорила! Богиня к нам сегодня добра, не зря я целый крох на свечи потратила! Повезло! Ты рада?

– А то, – мрачно согласилась я. – Прямо до одури.

– Странная ты какая-то, – удивилась подруга, и тут ее осенило: – От радости сама не своя, да?

– Угу, – еще мрачнее подтвердила я. – Прямо не знаю, как в себя прийти!

– Тихо вы! – шикнула на нас Ельга, и мы послушно примолкли. Смотрины длились, пока все девушки подходящего возраста не взошли на помост и не коснулись кристалла. Неугомонная Мира тоже попыталась подняться, но перед ней словно выросла невидимая стена, и женщина ударилась об нее лбом. Толпа разразилась хохотом.

Больше камень не покраснел ни разу, и магистр поднял ладонь, извещая, что смотрины окончены. Он повернулся к молодым магам, и молча посмотрел каждому в глаза. Те склонились в поклоне. И снова мне показалось, что Светлые таким образом общаются. Лучи света собрались в центре, и магистр исчез, даже не попрощавшись. Тот, кого назвали Ортан, развернулся к горожанам и раскинул руки. С его ладоней слетела золотая пыль, ее подхватил ветер, и в вечернем небе расцвели изумительные цветы, полетели птицы, пронеслись единороги… Там возникали сказочные звери, живые объемные и красочные, и люди хлопали в ладоши и кричали, славя Хандраш и магов. Про четырех девушек на помосте все словно забыли.

Пока Ортан развлекал публику, второй юноша повернулся к нам.

– Каждой из вас я надену кольцо, – сказал он. – Утром оно перенесет вас к пределам Рифа. У вас есть время, чтобы собраться и попрощаться с близкими. Вещи берите только самые ценные, вас обеспечат всем необходимым. Понятно? – девушки кивнули и заулыбались, одна я стояла, нахмурившись. Маг посмотрел на меня и усмехнулся. – И кстати, снять кольцо невозможно. И убежать тоже. Когда взойдет солнце, оно перенесет вас к Рифу, где бы вы ни находились.

Я ответила мрачным взглядом.

– Протяните руки.

Он вытащил маленькую коробочку с простыми металлическими ободками и надел колечко на палец каждой избранной.

– Ах, словно суженой! – просияла простодушная Ринка. И я порадовалась, увидев, как вытянулось лицо мага.

– Свободны, – прошипел он, отворачиваясь.

Девчонки тут же побежали в толпу, к родным и знакомым, я тоже сошла с помоста и направилась к домам. Любоваться праздником я точно не собиралась.

* * *

До нашего чердака я добежала за двадцать минут. Улица городка опустели, все были на площади, восторгались искусством магов. Я взлетела по узкой лесенке и принялась торопливо собирать вещи. Незабудка вылезла из своего «домика», который она снова соорудила из одеял.

– Милая, мы уезжаем, – запыхавшись, бросила я девочке. Вытащила из сумки булку, которую предусмотрительно купила в лавке по дороге. – Вот, поешь, а я пока вещи сложу.

– А куда мы поедем? – блестя глазенками, спросила сестра. Я порадовалась, что она у меня такая покладистая. Или просто привыкла к нашим постоянным переездам? Вздохнула, сворачивая пожитки в наплечный мешок.

– Пока не знаю… Подальше отсюда.

– У тебя колечко новое? – Незабудка застыла, не донесся булку до рта. – Покажи!

– Чтоб ему провалиться, этому колечку, – пробормотала я, с досадой глянув на тусклый ободок. Конечно, покинув площадь, я первым делом попыталась его снять. Но безрезультатно. Украшение не давило и не мешало, но сидело на пальце, словно приклеенное! Палец покраснел и распух от того, что я дергала кольцо, но избавиться от ободка так и не удалось. Но ничего! Я сбегу туда, где даже маги до меня не доберутся!

Выдохнула, чувствуя, как колотится сердце. Все же, я не была уверена в том, что собиралась сделать. Но выбора у меня не было.

С сожалением пересчитала оставшиеся монеты и спрятала их подальше. Потом одела Незабудку, завязала тесемки на ее плащике.

– Малыш, мы сейчас очень тихо спустимся по лесенке, а потом побежим, поняла меня? Молчи и ни о чем не спрашивай. Ясно, Незабудка?

Девочка радостно кивнула. Кажется, сестричка решила, что у нас намечается приключение. Я быстро вытерла мокрой тряпицей ее мордашку, испачканную повидлом и хлебными крошками.

– А от кого мы убегаем? – шепотом спросила девочка.

– Ото всех, – прошептала я, воровато покосившись на дверь. – Но для начала, от нашей хозяйки. Платить за чердак нам, к сожалению, нечем…

– Получается, мы пираты? – сообразила Незабудка и улыбнулась. Сказки о пиратах ей нравились больше других.

– Можно и так сказать… – я тихонько выглянула за дверь. Никого. Я надеялась, что хозяйка дома тоже ушла на площадь, как и все горожане. Все-таки, не так много в городке развлечений, чтобы пропустить приезд магов и представление. – Главное, ни звука, Незабудка!

Малышка понятливо кивнула и деловито прижала к себе куклу. Мы спустились по лесенке и, пригибаясь, чтобы нас не увидели из окон, пробежали по узкому проходу между домами. Каждую минуту я ожидала гневного окрика и вопля: держи, воровку! Но все было тихо, только соседская кошка проводила нас взглядом. Конечно, хозяйка поднимется на чердак, как только вернется, ведь она наверняка видела меня на площади и придет требовать плату. Но я понадеялась, что представление ее задержит.

Через полчаса мы добрались до реки и пошли чуть медленнее. Малышка довольно рассматривала окрестности, нежданная прогулка ее, очевидно, радовала, в отличие от меня. К счастью, на причале тоже было пусто, только дремал в лодке старик, и я вздохнула с облегчением. Боялась, что и лодочник ушел на праздник, тогда пришлось бы возвращаться к дороге, а это означало – потерять время. И не зря я торопилась. Уже на середине реки, я увидела, что на берег выскочила женская фигура, а с ней две мужские. Женщина орала, потрясая кулаки, мужики всматривались в воду.

– Чего это они? – подслеповато прищурился лодочник.

– Огорчаются, что на переправу не успели, – хмыкнула я, опознав в женщине хозяйку чердака.

– Так можно вернуться, – оживился старик, почуяв выгоду.

– Куда? – возмутилась я. – Мы уже почти у другого берега! А я тороплюсь!

– Эх, надеюсь, дождутся… – пробормотал лодочник.

– Да куда им деваться, – обнадежила я. – Другой дороги через реку Низинку все равно нет. А в объезд – это день пути!

– И то верно, внученька, – важно кивнул старик. – Придется меня дожидаться!

Я тоже порадовалась этому обстоятельству. Незабудка перевесилась через борт лодки, рассматривая рыбок, и я за шиворот втянула ее обратно.

На берегу я громко посетовала, что до ближайшего городка, Лароса, куда мы направляемся, целый день пути, расплатилась и пошла в указанном направлении. За деревьями редкого леска остановилась. Лодочник уже усаживал в свою утлую посудину дородную торговку с корзиной яблок и в нашу сторону не смотрел. Так что я свернула с основной дороги и пошла по почти невидимой, петляющей тропке вглубь леса. Заблудиться я не боялась. Лес всегда подскажет направление, выведет на верный путь. Так что шла я быстро, закинув на спину мешок с пожитками и посадив на закорки Незабудку, подвязав ее платком. Так было скорее, чем если бы малышка пошла своими ножками. Темнеет осенью стремительно, и я торопилась, не обращая внимания на уже ноющую спину и усталость. Главное, добраться до лесной сторожки, пока ночь окончательно не опустилась на Низинки.

И когда я уже начала сомневаться и озираться, испугавшись, что заблудилась, мы почти уткнулись в темные, покрытые мхом бревенчатые стены приземистой сторожки. Весной я случайно нашла ее, когда пыталась набрать в лесу кислой, еще не созревшей земляники. И вот теперь лачуга пригодится для ночевки.

– Заходи, – я спустила с плеч Незабудку.

– Заколдованный домик! – девочка восторженно захлопала в ладоши и заглянула внутрь. – Фи, воняет.

– Добрая фея нарочно напустила здесь такой запах, чтобы отпугнуть троллей, – пояснила я Незабудке, осматривая узкую комнатку. Лежанка в углу была сырой, но с одеялом и плащом – сойдет. Жаль, что нельзя развести огонь в очаге, но дым могут заметить. Зато есть стены и крыша, защищающие от мелкого дождика, который начался к ночи.

Я накормила малышку и даже поиграла с ней. Потом рассказала сказку о нашей лачуге, на ходу сочиняя историю и пытаясь уложить Незабудку спать.

– Малыш, засыпай, нам рано вставать.

– А утром мы снова поплывем на лодочке?

– Нет, милая, – я помолчала. – Утром мы пойдем в хрустальный замок.

Незабудка, уже почти закрывшая глазки, подскочила на лежанке.

– Но ты же говорила, что туда нельзя ходить!

– Нельзя. Но мы сходим всего один раз. По очень важному делу. Поняла меня? Ты будешь стоять рядом и ни на шаг от меня не отойдешь, Незабудка! Обещай!

– Клянусь своим сердцем! – торжественно объявила девочка, а я снова вздохнула, приглаживая торчащие русые вихры. На моих руках, под сказку, Незабудка все-таки уснула, утомленная множеством новых впечатлений. А я лишь прикрыла глаза. Спать я не собиралась, опасаясь пропустить восход. Но убаюканная мирным сопением Незабудки и темнотой, не заметила, как задремала…

* * *

Проснулась внезапно, еще не понимая, что меня разбудило. Может, предчувствие или плохой сон?

Осторожно положила Незабудку на лежанку, потерла затекшую от неудобной позы руку. Тихо встала, прислушиваясь. И вздрогнула, уловив далекий собачий лай. Сердце сжалось и забилось испуганно. Почему-то я даже не сомневалась, что это по мою душу! А ведь так надеялась, что хозяйка не станет искать сбежавшую полукровку из-за пары медяков! Неужели решила, что раз меня выбрали маги, то можно стрясти побольше? Время было предрассветное, и хоть у меня не было хронометра, но я чувствовала, что скоро заря. Надо торопиться.

Уже не опасаясь, я вытащила из кармана единственную огневку и зажгла ее. Маленькая палочка будет гореть лишь несколько мгновений, но этого хватит, чтобы поджечь сложенные в очаге веточки. Огневки дорогие, но я не пожалела, что когда-то купила ее. Возможность быстро развести костер, без утомительного трения, иногда дорогого стоит.

Но сейчас меня интересовала не тепло очага, а свет. Потому что в темноте уйти в Замок я не смогу. Собачий лай раздавался все ближе, и даже были уже слышны крики.

– Там сторожка лесника! Девчонка там!

– Смотрите, дым… Ну, я ей покажу, воровке! Душу вытрясу…

Мужские голоса перемешивались с визгливым женским, но я старалась не слушать, только бросила быстрый взгляд на толстую ветку, которой с вечера подперла дверь.

– Они точно здесь! Проклятые полукровки!

– Говорил тебе, выкини девчонок на улицу…

– Открывай!

Я прижала к себе сонно моргающую Незабудку.

– Лея? А что, уже утро?

– Да, милая, – я выхватила из кармана свой осколок зеркала и размотала тряпицу, в которою он был завернут.

– Значит, мы идем в Замок? – обрадовалась сестра.

– Да, Незабудка. Мы идем в Замок…

Я всмотрелась в стекло. Чем лучше отражение, тем легче переходить. В разгорающемся свете очага я смотрела на свое лицо в мутноватом зеркале. Бледное лицо, кстати, с всклокоченными волосами и красными от недосыпа разноцветными глазами. В дверь заколотили, кажется, ногами…

– Держись за меня, – приказала я малышке. Реальность поплыла, туманясь, и когда дверь рухнула под напором мужских сапог, мы с Незабудкой упали на хрустальный пол Замка.

* * *

Здесь все было так, как я и запомнила: полупрозрачные стены, внутри которых тянулись красные кровяные прожилки, потолки такие высокие, что их почти не было видно. Глянцевый черный пол с золотым орнаментом, образующим какой-то рисунок. Я потрясла головой, потому что после перехода всегда немного кружилась голова, и поднялась на ноги. Незабудка вскочила еще раньше и нетерпеливо подпрыгивала.

– Лея, а пойдем посмотрим, что там за дверью? Может, там волшебные феи? Или единороги? Или даже… дракон? Ну пойдем, ну Лея!

– Стой на месте! – строго отдернула я и испуганно оглянулась. Как ни страшно было приходить сюда, но куда еще я могла сбежать, чтобы маги Рифа до меня не дотянулись? Я закинула на спину свой мешок и взяла Незабудку за чуть липкую ладошку.

– Молчи и иди тихо, поняла?

– А долго мы здесь будем гулять? – громким шепотом спросила девочка.

– Нет. Недолго. Надо переждать рассвет.

– А зачем?

– Незабудка, помолчи. И не топай.

Малышка насупилась, потому что ее просто распирало от желания болтать и прыгать, но все-таки послушалась. Мы шли по хрустальному залу, вслушиваясь в темноту. Шли без цели, просто потому что сидеть на месте мне было слишком жутко. Здесь царил полумрак, лишь наверху сиял сиреневый цветок. Его лепестки покачивались в воздухе над сводом зала и слабо мерцали золотыми искрами. Дошли до высокой золотой арки и осторожно выглянули.

– Фи, – разочарованно протянула Незабудка, – еще один зал! А где дракон?

– Надеюсь, спит в пещере, очень далеко отсюда, – пробормотала я себе под нос.

– Ну и ладно, – неожиданно покладисто согласилась Незабудка, – зато котик пришел!

– Котик? – похолодела я.

– Ну да! Вон же он!

Очень медленно, так медленно, чтобы успеть выдохнуть и не заорать от ужаса, я обернулась. «Котик», а точнее жуткий черный хищник стоял у стены, почти сливаясь с мраком. Его голова была прижата к полу, а хвост нервно подрагивал. Мощные лапы напряжены перед прыжком.

– Мамочки, – прошептала я, задвигая за спину Незабудку.

– Котик! – радостно крикнула девочка и бросилась к зверю.

– Стой! – я заорала так, что эхо прокатилось по хрустальному залу, и кинулась ловить шуструю непоседу. Иногда малышка бывала удивительно проворной и такой быстрой, что я с трудом за ней поспевала. Вот и сейчас она так стремительно преодолела расстояние до стены, где стоял зверь, что я догнала ее, когда Незабудка почти его коснулась. – Сиера!

Я схватила девочку и, снова запихнув ее себе за спину, принялась пятиться, не сводя глаз с черного зверя. Шаг назад, и хищник делает мягкий, почти неуловимый шаг вперед. Я – еще шаг, и он повторяет. И еще, он – снова. Словно играя с нами.

– Лея, я хочу погладить котика! – звонко и радостно заявила Незабудка.

– Молчи! – шикнула я, не оборачиваясь. Зверь чуть приподнял губу, показав длинные острые клыки, способные легко оторвать наши глупые головы. Еще шаг назад.

– Хороший котик, хороший, – забормотала я, не слишком вдумываясь в смысл того, что несу, – красивая киса…

– Пушистый! – добавила Незабудка.

– Да-да, пушистая, добрая киса! Киса не тронет двух маленьких невкусных девочек, правда? Ведь киса совсем-совсем неголодная…

«Киса» остановилась и склонила голову, рассматривая нас. Потом зверь сел, обвил лапы хвостом и снова склонил голову.

– Вот и умница, – еще ласковее залепетала я. – Очень умный котик не будет преследовать нас, правда? А мы сейчас тихонечко уйдем…

В зале стало чуть светлее, и я рассмотрела и шипы на хребте зверя, и острое жало на кончике хвоста. Что же это за хищник? Может, его здесь держат вместо сторожевого пса? Никогда таких не видела… Все так же отступая без резких движений и крепко сжимая ладошку шумно сопящей Незабудки, я бросила быстрый взгляд на стены Замка. Они посветлели. А это значит, что и в этом мире наступал рассвет. Еще немного и нам можно будет возвращаться. И уповать на то, что хозяйка комнатушки с напарниками уже покинула лесной домик, увидев его пустым. Потому что возвращалась я всегда на то же место, из которого ушла.

Еще пара шажочков…

Зверь лениво поднялся, сделал одно гибкое, неуловимое движение и оказался в полушаге от нас. Мы с Незабудкой слаженно вскрикнули. Я – испуганно, малышка – радостно. Ее эта игра с «котиком» веселила.

– Давай еще так! – обрадовалась девочка.

Луч света пополз по стене, пробежал через черную плиту пола и коснулся моих ботинок. Я отпрыгнула от него, как от заразы, но было поздно. Руку с кольцом обожгло, и тусклый металл засветился. Реальность завибрировала, закручиваясь, и меня неудержимо начало затягивать в эту воронку.

– Незабудка!

Я рванула, подхватывая девочку на руки, а черный зверь молнией метнулся ко мне и вцепился клыками в ногу, когда я уже провалилась в пространство.

Упала я на траву и закрыла глаза от потока утреннего света. Полежала, прижимая к себе сестру, потом неуверенно разомкнула веки и села. Застонала, потому что рядом обнаружился все тот же зверь, причем его клыки стискивали мой ботинок, правда, лишь держали, а не вспарывали кожу.

– Отпусти! – рявкнула я. Зверь моргнул и на удивление разжал пасть. Рыкнул недовольно и отошел в сторону. А я встала, спустила Незабудку с рук и осмотрелась.

– Да чтоб этих магов слизняки сожрали, не смогли переварить и выплюнули недожеванными! – в сердцах бросила я, потому что уже поняла – кольцо сработало и вытащило меня даже из Замка. Незабудка захихикала, и я строго посмотрела. – Не вздумай повторять! Поняла меня?

– А мы где?

– Судя по всему – на Рифе, – мрачно известила я.

– А Риф – это что? – заинтересовалась малышка.

– Это отвратительное место, где живут самые отвратительные существа этого мира, – еще мрачнее бросила я.

– Тролли? – обрадовалась Незабудка.

– Маги. Хотя, лучше бы тролли.

Черный зверь, про которого я уже почти забыла от расстройства, издал низкий рык, и мы с сестрой слаженно подпрыгнули. Я попятилась, хватая за руку Сиеру.

– Ну прости, – забормотала я «котику», – я не виновата, что ты меня за ногу схватил. Сейчас попробуем вернуться! Только не рычи!

Зверь не рычал и даже не приближался, сидел спокойно, лишь с силой втягивал воздух – принюхивался. Я посчитала, что такое поведение – хороший знак, очевидно, что есть нас он не собирался. Может, он не ест людей? Или просто не голодный?

– Сейчас, сейчас, – забормотала я, торопливо доставая осколок зеркала. – Незабудка, сюда иди.

Сестра подошла, и даже зверь приблизился, склонил голову, словно с интересом. Я же уставилась на свое отражение, ожидая привычного размытия реальности.

– Ну давай же, давай… – в отчаянии бормотала я, до рези в глазах всматриваясь в осколок. В подробностях рассмотрела свой испачканный лоб, нос, губы, глаза – синий и зеленый, снова лоб… Но реальность не двигалась, и переход не открывался. – Не получается! – Я отбросила осколок и потерла лицо. – Не знаю, почему! Вот же немытая пасть орка! Незабудка, не повторять!

Встала, прикусив от расстройства губу и размышляя, что делать дальше.

– Лея, я есть хочу! – напомнила о себе сестрица, так что я развязала мешок и вытащила оттуда лепешку и сыр. Покосилась на черного зверя, которой все так же сидел рядом.

– Ну, что смотришь? – нахмурилась я. – Не могу я в твой Замок вернуться! Сама не отказалась бы. Уж лучше туда, чем в Хандраш. – И подумав, кинула на траву кусочек лепешки, рассудив, что лучше хищник съест мой завтрак, чем меня. Но зверь лишь фыркнул, не пожелав принимать угощение, и гибко поднялся. Его шипы втянулись в кожу на хребте, а жало исчезло в кончике хвоста. Даже пластины словно втянулись, и теперь зверь походил на дикого барса. Только черного.

– Не хочешь, как хочешь, – сказала я и подобрала нетронутую лепешку, сдула с нее травинку и с удовольствием съела. Сыр оставила для Незабудки, но и без него было очень вкусно. Зверь смотрел, склонив голову.

Вокруг нас расстилалось мирное поле с желтыми цветочками. Где-то вдали темнели очертания гор. Легкий ветерок изредка приносил соленый запах, незнакомый мне, а в целом пейзаж был весьма спокойным. Даже тянуло растянуться на травке и полежать, рассматривая плывущие облака. Только жарко в пуховом платке.

– Лея, а почему здесь лето? – дожевывая, спросила Незабудка.

– Потому что маги не любят мерзнуть, – проворчала я. – Поэтому на Рифе всегда лето. Давай, милая, доедай и пойдем.

– Куда?

– Куда-нибудь. Должно же здесь быть что-нибудь, кроме травы и цветочков.

– Может, хоть здесь дракон живет? – с надеждой подпрыгнула Незабудка. – Ну хоть малюсенький?

– Ох, милая, вот дракона я как-то не опасаюсь. Идем уже.

Но уйти мы никуда не успели, потому что пучки света возле нас стянулись в одну точку, и из искрящейся лужицы вышел светловолосый парень. Тот самый, что позорно «подвесил» меня на площади в Низинках.

– Как вас сюда занесло? – голос у него был недовольный, маг хмыкнул, осмотрев меня. – Все девушки уже на месте, а тебя все нет! Еле нашел! Почему ты с ребенком и зверем? Детей и домашних животных в Хандраш не принимают!

– Потому что это моя сестра, и без нее я никуда не пойду, – сразу нахмурилась я и крепче сжала ладошку Незабудки.

– Но на Рифе нет детей! – парень окинул девочку хмурым взглядом и постановил: – Ее надо переместить обратно в ваши грязные Низинки!

Вокруг его ног снова начали собираться лучики света, а я прижала сестру к себе.

– Незабудка останется со мной! Я сюда не просилась, и вы не смеете нас разлучать! Слышите? К тому же… – Я лихорадочно вспоминала слова мага, – мне было велено взять с собой самое ценное! А ничего ценнее у меня нет!

Он хмыкнул и задумался. Понятно, что принимать меня в Хандраш вместе с девочко, маг не желал, и у меня мелькнула шальная надежда, что и вовсе вернет нас в Ардар. Обнадеженная этими мыслями, я встала поближе к черному барсу, который все еще сидел рядом.

– И зверь тоже со мной! Я без них никуда!

Парень нахмурился, а я почти возликовала, мысленно умоляя его отказаться от моей кандидатуры. Уже хотела поведать про свой вздорный характер и совершенную никчемность в вышивании, но маг вдруг кивнула, принимая решение.

– Хорошо. Мне велено доставить вас в Хандраш, дальше уже наставники разберутся. – Наберите воздуха и шагайте в круг света.

Я сникла и расстроенно посмотрела на сестру. А так надеялась, что не возьмут…

– Живо! – поторопил парень. Так что мне ничего не оставалась, кроме как закинуть на спину свой мешок, поднять на руки Незабудку и войти в лужицу света. Черный зверь шагнул следом, и я покосилась на него. Почему он увязался за нами, я не понимала, но думать об этом было некогда.

* * *

Второй раз мы перенеслись ближе к подножию гор, и черные скалы с хрустальными пиками возвышались уже совсем рядом. И еще здесь сильнее был запах соли и чего-то пряного, неизвестного мне.

– Чем это пахнет? – не выдержала я, выходя из круга и отпуская с рук сестру.

– Морем Искры, конечно, – презрительно хмыкнул маг, а я прикусила язык. Чем же еще? Но откуда мне было знать, как пахнет море? Я его никогда не видела. И не нюхала.

– Лея! Ну наконец-то! Богиня Легкокрылая, а это кто с тобой?

Я обернулась на голос и чуть смущенно улыбнулась Ринке, которая сидела на земле и вскочила при нашем появлении. Ельга и Полина тоже были здесь, первая отвернулась, даже не кивнув, а вторая помахала рукой, с опаской посмотрев на барса. Возле ног девушек лежали объемные тюки с вещами.

– Это моя сестра, Незабудка, – вздохнула я, – а это… – покосилась на черного зверя, прикидывая, как его назвать. – Это… Ну… это… Черныш!

Зверь повернул голову, в желтых глазах вертикальный зрачок сузился до тонкой, почти невидимой линии. И оскалил клыки, словно желая сожрать. Похоже, имя ему не понравилось. Я отодвинулась подальше.

Но думать о звере было некогда.

– Все в сборе? – маг обвел нас недовольным взглядом, перебив меня. – Меня зовут Ортан, я непосвященный маг и уполномочен доставить вас в Хадраш!

– А что такое непосвященный? – простодушно влезла Ринка.

– Молчать, когда я говорю! – Недовольно блеснул голубыми глазами Ортан. Но потом все же пояснил: – Во мне есть капля света, но она еще не разгорелась.

Ринка кивнула и открыла рот, чтобы еще что-то спросить, но расположение мага на этом закончилось.

– Все вопросы зададите потом, а сейчас в дорогу До Хандраш два дня пути, свои вещи несете сами, конечно, вас предупреждали, что нужно брать самое ценное.

– А что, мы пешком пойдем? – возмутилась Ельга. – А как же летающие грифоны? Или волшебная колесница? Ну или хотя бы вот эта ваша светящаяся лужица? Нельзя как-то по-волшебному перенестись? Чтобы ногами не топать?

– Нельзя, – отрезал Ортан. И проворчал: – Тоже мне важные персоны, на грифоне захотели… А ну шагайте!

Бывшие швеи взвалили на спины свои огромные тюки, а я порадовалась, что у меня никогда не было много вещей. Зато у меня теперь были два довеска в виде сестры и черного барса. Зверь все так же шел рядом и людей не боялся, кажется, совершенно. Зато вот девушки смотрели на него с ужасом и старались держаться подальше.

– Лея, кошмар какой, откуда он? Я таких даже на картинке не видела. Неужели из Полосы Сумрака?

Я покосилась на Черныша.

– Оттуда, – кивнула я. А что, хороший вариант, сразу все вопросы отпадут. Там и не такие звери водятся. И никто не удивится необычному зверю, Сумрак – и этим все сказано. Кстати, может, тот Замок действительно – сумеречный? Вполне возможно, там, говорят, целые города остались, когда Свет оттуда ушел. Тогда неудивительно, что никого в тех хрустальных залах не было, кроме зверя. Люди в Сумраке не живут.

– Зачем ты его держишь? – громкий шепот Ринки прервал мои размышления. – Вдруг сожрет ночью? У него же клыки!

– Котик хороший! – обиженно выкрикнула Незабудка и дернула котика за хвост. Черныш угрожающе зарычал, отчего девчонки завизжали, маг схватился за жезл, на котором загорелся кристалл, а Незабудка зашлась веселым смехом.

– Сиера, прекрати, – я оттащила сестру от барса и успокаивающе подняла руки. – Все хорошо, это они так играют! Не волнуйтесь.

– Убогая, что с нее взять, – фыркнула Ельга, поднимая свой тюфяк. – Полукровка ведь. Вот и не дружит с головой.

– Чтоб тебя слизни сожрали и, подавившись, выплюнули! – звонко пожелала девушке Незабудка.

Я зажала ей рот рукой, стараясь не расхохотаться, но не удержалась и хмыкнула.

– Милая, я же просила не повторять!

– Как только этой неумехе ребенка доверили! – возмутилась Ельга и демонстративно отвернулась. Ринка за ее спиной скорчила рожицу и подмигнула Незабудке, а Полина хихикнула.

– Хватать болтать, ногами шевелите! – оборвал нас Ортан. Потом сложил руки и плавно приподнялся над землей, так что носки его сапог зависли над молодой травкой. И так и поплыл вперед, не касаясь земли. Мы, к сожалению, магией наделены не были и поэтому тащились на своих двоих. К обеду солнце поднялось высоко, тени сжались в точки, а Незабудка устала и расхныкалась. Я какое-то время несла ее на плечах, потому что двигаться достаточно быстро малышка, понятно, не могла. Но к полудню я уже заметно устала, да и остальные тащились все медленнее. Ринка повязала на голову платок, чтобы солнце не напекало, Полина согнулась, как столетняя старушка, одна Ельга шла молча и прямо, хотя и раскраснелась от жары.

Я уже давно отстегнула рукава и порадовалась, что одета в наряд простолюдинки: платье до колена, простое, серое и удобное. Теплые чулки я тоже сняла и теперь опасалась, что натру ноги грубой кожей ботинок. Но выбора у меня не было, не босиком же идти.

С Незабудки я тоже стянула плащик, оставив девочку в легких штанишках и рубашке.

– Во всем мире уже конец осени, прохлада, а здесь солнцепек, – проворчала Ринка, утирая пот. – Нельзя приглушить солнце как-нибудь? Или ветерок наколдовать?

Ортан на наши стенания не отреагировал и завис, внимательно рассматривая местность. Ничего интересного в ней не было – обычный пейзаж: поля да скалы в отдалении.

– Привал, – объявил маг и так же плавно опустилась на землю. Девчонки же просто попадали на траву, скидывая свою поклажу.

Ортан простер руки над землей, зашептал что-то, и пространство дрогнуло, поплыло, а через миг на поляне появилась холстина, накрытая всякой снедью. Мы восторженно ахнули, а Незабудка захлопала в ладоши:

– Волшебник!! Лея, он настоящий волшебник!

– Да, милая, – улыбнулась я чуть смущенно.

Маг лишь снова презрительно хмыкнул и отвернулся.

– На еду и отдых – час, к вечеру мы должны пересечь плато и спуститься в долину. Там заночуем.

– Богиня неба и земли! – восхитилась Ринка, подползая ближе к накрытому «столу», – вот это да! А говорите, что непосвященный! Столько еды наколдовали!

– Я ничего не колдовал, – слегка недовольно пояснил Ортан. – Я лишь переместила еду сюда из Хандраш. Там накрывают походные холстины для таких случаев, а моей капли света хватает для переноса. Только и всего. Наколдовать из ничего может только истинный и посвященный маг. Это очень трудно.

– А нельзя нас тоже переместить? В Хандраш? – Ельга тоже подошла ближе.

– Только если в виде бекона, – поджал губы маг и отошел в сторону. Есть с нами он, похоже, считал ниже своего достоинства.

Ельга дернула плечом и замолчала. Я вопросов не задавала и молча сооружала для Незабудки обед, накладывая на лепешку все подряд: сыр, холодное мясо, ломтики помидора и листья салата. И когда девочка вгрызлась зубками в это великолепие, так же молча начала делать лепешку с начинкой для себя. Я давно поняла, что пока есть еда – надо есть. Никогда не знаешь, как быстро она закончится. А вопросы я и потом успею задать.

Черныш принюхался к нашему провианту, фыркнул и, развернувшись, умчался на скалы.

– Куда это он?

Я пожала плечами.

Честно говоря, меня это волновало мало. Зверь вел себя смирно, но не переставал быть зверем, и меня это соседство тревожило. Я все дорогу косилась на него, опасаясь, что он проголодается и нападет, может от этого и тащила Незабудку на плечах. Кто его знает, что у него на уме. Поэтому побег Черныша меня только обрадовал, я понадеялась, что барс не вернется. Я вообще не понимала, почему он до сих пор идет за нами.

Девчонки тоже не разговаривали, молча поглощая пищу. Перспектива и дальше тащиться по раскаленному плато никого не радовала.

– Как-то я по-другому представляла дорогу в Хандраш, – пробурчала Ринка. – Думала, мы полетим, чудеса там всякие. А мы тащимся, как торговки на тракте. Никакого волшебства.

– Зато мы идем в самое красивое место на земле, – тихо вздохнула рядом Полина.

– Откуда ты знаешь, что оно красивое, – проворчала Ельга. – У тебя есть знакомый маг, чтобы рассказать?

– Да, – неожиданно подтвердила Полина. Мы уставились на нее во все глаза.

– Что, правда? Ты знакома с магом?

– Мой брат наделен каплей Света, – не поднимая глаз, ответила девушка. – Он уехал в Хандраш шесть лет назад, в Академию. И даже прислал несколько писем. Писал, что это необыкновенное место…

– А ты ни разу не рассказывала, – с легкой обидой протянула Ринка.

– Арамир перестал писать три года назад. Наверное, уже стал магистром, вот и… забыл нас.

Полина отложила недоеденную лепешку, поднялась и ушла к скалам, за низкие деревья. Мы проводили ее взглядами.

– Как же, магистром он стал, – проворчала Ельга. – Наверняка, в младших прислужниках бегает, вот и стыдится семье написать. Вот будет братцу сюрприз, когда эту дурочку увидит!

– Прекрати, – тихо сказала я.

– Ой, у кого это голос прорезался? – насмешничала Ельга. – Я и не знала, что ты говорить умеешь!

– Не только говорить, – я в упор уставилась в лицо девушки. Раньше я всегда голову опускала, в глаза старалась не смотреть, но здесь опасаться уже нечего. И Ельга замерла, сложила торопливо пальцы в охранном жесте.

– Проклятая! – прошептала она испуганно. – Не смотри! Отвернись, говорю! Еще беду приманишь…

– А ты за языком следи, я на тебя и не посмотрю, – лениво отозвалась я, потянувшись за еще одним куском мяса. От непривычной сытости неудержимо потянуло спать, мягкая травка так и манила прилечь. Незабудка уже растянулась рядом, скинув свои ботинки, и я не стала ее ругать. Пусть отдохнет, пока есть возможность. Но только собралась присесть рядом, как от кустов раздался дикий вопль Полины, а следом – нечеловеческий рык. Первой мыслью было, что черный барс все же решил нас сожрать и начал с самой упитанной, но я быстро поняла, что ошибаюсь. От деревьев в нашу сторону неслась Полина, а за ней… Такое чудовище я видела только на картинках. Извивающееся, с короткими отростками лапами и хвостом обрубком, с чешуйчатыми наростами на бочкообразном теле. Когда-то они тоже выползли из Сумрака, а потом расплодились на земле. Их называли кохрами – плотоядными слизнями. Ортан вскинул руку с жезлом.

– Бегите! – закричал он.

Ельга и Ринка со всех ног бросились выполнять, я толкнула за ними Незабудку и обернулась.

– Еще один!

Слева в сторону мага двигался такой же монстр, и справа тоже… Я заколебалась, не зная, что предпринять. Понимала, что нельзя упускать такой случай, надо хватать Незабудку и со всех ног нестись отсюда подальше, прятаться, а если найдут, можно сказать, что ополоумела от страха. Но только вид мага, стоящего на поляне одного против чудовищ, не давал мне уйти. Даже я понимала, что его капли света не хватит для борьбы, и эти монстры закусят им, даже не почувствовав. С их клыков уже текла зловонная слюна, а красные глаза горели жаждой крови.

– Чтоб вас всех зловонная гхара забрала, – с отчаянием пробормотала я, отпихнула Незабудку. – Беги к Ринке, милая, быстро!

А сама бросилась обратно к магу, на ходу подобрала булыжник и швырнула в морду одного их чудищ. Попала. Кохр повернул голову в мою сторону, подумал и снова пополз к Ортану.

– Ах так! – Я подобрала камень побольше, благо, здесь их было полно, и снова швырнула. На этот раз булыжник впечатался в бок чудовища. Но он лишь дернул хвостом, не обращая на меня внимания, и снова двинулся к магу.

Я озадаченно перевела взгляд с подрагивающего массивного хвоста чудовища на парня со вскинутыми руками и вдруг поняла:

– Капля Света! Их манит Свет! Ортан, вы слышите меня? Уберите свет!

Он то ли не слышал, то ли не счел нужным прислушаться к словам какой-то полукровки, но все еще пытался поразить монстров своей магией. Я бросилась к парню, кувырком поднырнула под хвост одного кохра, перекатилась и вскочила за спиной Ортана. И повалила его на землю. Он вскрикнула, но не устоял, свалился, и капля Света погасла на его жезле.

– Идиотка! – заорал маг. – Они же нас обоих сожрут!

Он снова вскинула руки, зажигая Свет, но я навалилась на мага всем телом, не позволяя это сделать и стараясь не думать, что будет, если я ошиблась. Парень пытался меня скинуть, но я уцепилась за его одежду, а ногами оплела бедра, словно древесная базьяна.

– Слезь с меня, ненормальная! – пыхтел Ортан, пытаясь выползти из-под меня и ругаясь, – чокнутая девка, пошла вон!

Горячее зловонное дыхание опалило наши лица, и мы застыли, не двигаясь, так и замерев в нелепой позе – Ортан на земле, я на нем. Кохры зависли над нашими телами, шумно принюхиваясь. Горячий, склизкий язык лизнул мое плечо, оставляя влажный след, и я дернулась от отвращения. Снова лизнул… И чудовище, недовольно заворчав, отползло в сторону. Я очень медленно подняла голову и скатилась с мага, села на траву. Все кохры уходили в лес, покачивая своими толстыми хвостами – отростками.

Ортан тоже поднялась, окинул меня хмурым взглядом. Но если я ждала благодарности, то сильно ошиблась. Потому что маг первым делом на меня наорал.

– Ты проявила своеволие, Элея, и не послушалась моего приказа! Я доложу о твоем поступке, поняла? Еще и испачкала… всего! Ненормальная!

Я лишь рукой махнула, коря себя за глупость. Надо было бежать со всех ног, а не пытаться спасти наглого мага. Зачем только я это сделала? С тоской осмотрела свой наряд – платье в земле и траве, волосы растрепались, а на руке слизь от языка кохра. Отвратительно!

Вздохнув, я поднялась и пошла искать Незабудку. Барс сидел на скале, почти слившись с черным камнем, и внимательно наблюдал.

На главную: Предисловие

Марина Суржевская Отражение не меня. Искра

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Марина Суржевская
Отражение не меня. Искра