Глава 20
С крыши редакции открывался отличный вид на город. Справа рынок, внизу рыночная площадь. Слева, там, где раньше была автостоянка, теперь были ряды торговых палаток. За дорогой облупившиеся стены Волоковецкого кремля, свечка колокольни и приземистая фигура Софийского собора. По легенде, Иван Грозный хотел сделать Волоковец столицей, но передумал после того, как в только что построенном соборе на него с потолка упал кусок штукатурки. А дальше река и за ней – утопающее в зелени Заречье, по периметру обставленное рядами многоэтажек.
Андрей и Леха сидели на крыше, прижавшись спинами к покрытым ржавчиной буквам огромной железной надписи «При запахе газа звоните 04». Андрей держал в руках распечатку с коллажем из «Матрицы».
– Вот ты попал!
– Мог бы и предупредить!
– Когда?
– Когда знакомил нас.
– Как ты это себе представляешь? Знакомься, это Оксана, наш главный редактор спит с ее мамой.
– Можно было намекнуть.
– Знаешь, Андрюша, никто не заставлял тебя ее трахать. Можно было бы без этого обойтись.
– Бывают ситуации, когда нельзя.
– Какие же это, интересно, ситуации? Ситуации, когда остаешься с девушкой наедине? Представь себе, не всегда такие ситуации заканчиваются тем, что ты трахаешь эту девушку.
– Сам-то понял, что сказал?
Леха достал из нагрудного кармана пачку сигарет, достал одну и закурил.
– Короче, ситуация.
– Может, пойти к Новикову и честно все рассказать?
Леха сложил губы трубочкой и выпустил несколько колечек дыма.
– Представляешь, Чарли Чаплин в своем завещании оставил миллион долларов тому, кто выпустит подряд семь колец, а потом пропустит сквозь него струйку дыма.
– А что, пойду и расскажу Новикову, – неуверенно сказал Андрей.
– Ты это как себе представляешь? Он только что взял тебя на работу. А тут ты приходишь и говоришь, что ты трахаешь его дочку.
– Она не его дочка.
– Ну дочка его жены.
– Они же вроде не расписаны.
– Гражданской жены. Какая разница.
– Разница существенная.
– О’кей, хорошо. Как скажешь.
– И что мне делать?
– А ты уже все сделал, дружок.
– Она вообще в редакции появляется?
– У нее полоса в пятничном номере. Про светскую жизнь.
Андрей широко открыл рот.
– Ни фига себе. В «Пятнице» теперь есть полоса про светскую жизнь?
– Вообрази.
– Откуда в Волоковце светская жизнь?
– Светской жизни нет, а полоса про светскую жизнь есть.
– И как?
– Очень просто. Оксана покупает свежий номер «Мегаполис экспресс», берет ножницы…
– Принцип мне понятен. Только не очень понятно, чем это отличается от того, что делает «Клюква», которую шеф ненавидит.
– Шеф со свойственной ему наивностью считает, что эта полоса поможет нам справиться с конкурентами.
– Ладно, черт с ней, с «Клюквой» и со светской хроникой. Лучше подскажи, как мне эту тему с Оксаной разрулить. Вот представь, придет она на планерку…
– Попробуй сделать вид, что ничего не было.
– Что мы незнакомы?
– Ну да.
– Думаешь, это прокатит?
– Не думаю, но что ты можешь еще сделать?
– Блин, если Вероника узнает, мне крышка.
– О, мы внезапно вспомнили, что мы женаты. А ты не мог об этом вспомнить, пока Оксану трахал?
– Нет, блин, Леша, я не мог об этом вспомнить. Знаешь ли, был кое-чем занят.
– Ну вот, теперь и расплачивайся. Не ты первый – не ты последний. Подумаешь, разведешься, потеряешь работу.
– Мне сейчас нельзя терять работу.
– Тогда поговори с ней.
– С кем?
– С Оксаной. Скажи, что это была ошибка и что ты очень извиняешься.
– Думаешь, проканает?
– Думаю, нет. Ты же видел, какая она?
– Какая?
– Больная на всю голову. К тому же избалованная. И плюс она журналистов не считает за людей. Когда она узнает, что ты теперь работаешь у Новикова…
– Постой. Она же знала о том, что ты собирался поговорить с Новиковым.
Леха бросил окурок и втоптал его в гудронное покрытие.
– Точно. Она слышала наш разговор.
– И после этого она все равно осталась со мной. Что у нее в голове вообще?
– Я не знаю, чувак. Чужая душа – потемки, тем более женская. Я думаю, она сама не знает, что у нее в голове. Женщина действует импульсивно, не осознавая последствий своих поступков. Это мы, мужики, должны все взвешивать.
– Ладно, философ. Надоела мне твоя философия…
Леха встал.
– Раз так, не смею больше навязывать вам свое общество, сэр. Правильно ли я понимаю, что ты теперь мой шеф?
– Кажется, да.
– Слушай, шеф, я смоюсь сегодня пораньше с работы. Если Новиков будет спрашивать, скажи ему, что я пошел в городской суд почитать приговоры?
– Ладно.
– Бывай. Не грусти, начальник, завтра будет новый день.
Андрей махнул рукой. Леха ушел.
Андрей посмотрел на лицо Оксаны на плакате. Симпатичная. Низкий лоб, близко посаженные глаза, широкие скулы, маленький рот. Все по отдельности – некрасивое, даже уродливое. А все вместе – очень даже симпатичное. Андрей поймал себя на том, что вспоминает то, как он ночью… как он целовал эти губы.
Андрей свернул плакат и спрятал его в карман. Потом встал и уже собирался уходить, но вспомнил о сводках, которые хотел посмотреть перед тем, как встретил в коридоре редакции Леху. Сводки – несколько свернутых в трубку факсов – лежали на букве «Х» в железной надписи.
Андрей взял листки и погрузился в чтение. Скучная работа – самое то, когда нужно отвлечься от невеселых мыслей. Сводки о событиях за сутки им присылали из пресс-службы областного УВД. Все газеты пользовались этим источником для того, чтобы делать небольшие «информашки», которыми удобно забивать дырки на полосе при верстке. Андрей очень быстро прочитывал каждую новость и оценивал, насколько она пригодна для того, чтобы появиться в газете. «Драка в троллейбусе» – это двадцать строк на подверстку на первой полосе. «Отдел транспорта в мэрии переименовали в департамент транспорта» – это никого не волнует, кроме работников отдела, пардон, департамента транспорта. «Ситуация с дезинфекцией» – двадцать строк куда-то внутрь, только нужно придумать какой-нибудь прикольный заголовок, типа «Дезинфекция – это болезнь чистых рук».
А это что?
Андрей быстро спустился по чердачной лестнице. Прошел по коридору. Заглянул в кабинет журналистов. Там сидел пожилой зубр журналистики Рафаилов и читал толстенную книгу Леонида Леонова «Пирамида».
– Вы не видели Леху?
Рафаилов строго посмотрел на Андрея поверх очков и ничего не ответил.
– Леху не видели? – повторил вопрос Андрей, продолжая стоять в дверях. – Он ушел уже?
– Вас не учили здороваться, молодой человек?
Андрей усмехнулся, вошел в кабинет и прикрыл дверь.
– Здравствуйте, Геннадий Борисович. Вы ведь меня помните?
Рафаилов заложил книгу пальцем и внимательно оглядел Андрея с головы до ног.
– Вас, кажется, зовут Андрей. Вы здесь работали когда-то. Конечно, я вас помню.
– Так вот, Геннадий Борисович, теперь я снова здесь работаю.
– Как интересно, – сказал Рафаилов, – очень рад. И кем же вы работаете?
– Заместителем главного редактора. И если я правильно понял штатное расписание и свои должностные обязанности, я теперь ваш непосредственный начальник. И у меня есть для вас задание.
Андрей положил на стол сводку.
