Пролог

Сергей Истомин по прозвищу Датчанин сидел в сквере возле консерватории.

Ночь вокруг него была полна разных звуков и голосов. То и дело со всех сторон доносились то рычание, то вой, но Датчанин знал: самые страшные монстры подкрадываются бесшумно. Ему уже пора было уходить, но он как будто чего-то ждал. Как будто ничего не имел против того, чтобы один из этих монстров обнаружил его и избавил от необходимости пытаться как-то выживать и дальше.

Истомина считали везунчиком – сколько раз он ходил на поверхность, а смерть его не брала. Но ему от такого везения уже выть хотелось.

Впрочем, тому, кому жизнь надоела, свести с ней счеты было проще простого. Не так далеко от сквера находился Кремль. Если бы Сергей поддался соблазну, поднял глаза на кремлевские звезды, то, наверное, их свет был бы последним, что он увидел в своей жизни. А потом его приняла бы в свои ласковые объятия, убаюкала загадочная кремлевская биомасса, и он перестал бы существовать, растворился – знать бы только, что конец будет безболезненным. Увы, никто из ушедших в Кремль не вернулся, чтобы рассказать, как это все происходит.

Или можно было бы отправиться в Великую Библиотеку. Ее стерегли те, кого боялись упоминать без надобности. Смерть в Библиотеке, наверное, была бы более мучительной.

Но идти смерти навстречу Сергей боялся, а сама она сегодня вновь не явилась за ним, хотя здесь рыскали не только четвероногие хищники – забредали и сталкеры Четвертого рейха, встреча с которыми тоже ничего хорошего не сулила.

«Нелепо выбрано место, – вяло подумал Датчанин. – В следующий раз надо будет к Зоопарку пойти. Тогда точно сожрут».

Не то чтобы Сергей был нытиком, но после смерти Маши он как-то перестал находить смысл в дальнейшей борьбе за выживание. «Ну, принесу я хабар, – размышлял он, – продам его удачно. Так ведь потом все равно все спущу на дурь, чтобы забыться и не вспоминать – и так до следующего выхода. А ведь это даром не проходит – я уже теряю форму. Руки начинают трястись, болит желудок – годы берут свое». Ему уже перевалило за сорок – в прежней жизни самый цветущий возраст. В подземке Датчанин уже считался стариком. Правда, молодые как раз погибали чаще, еще не умели осторожничать. А вот он уже рефлекторно реагировал на любую опасность, хотя для него-то как раз жизнь утратила всякую привлекательность. Все чаще приходило в голову: «Не проще ли покончить со всем одним махом?» Конечно, друзья советовали ему найти себе другую женщину, но он знал, что второй Маши не найдет.

Неподалеку маячил куст. Вернее, неопытный человек решил бы, что это высохший куст, а Истомину было очевидно – там караулит добычу горгон. Казалось бы, всего и дел-то – подойти поближе: как только Сергей оказался бы в пределах досягаемости, щупальца мутанта обвили бы его, подтягивая к жадному рту, скрывающемуся в обрамлении присосок. Сталкер вздрогнул: «Какая отвратительная смерть. Лучше уж не проснуться после очередной дозы веселых грибочков».

Небо чуть посветлело. Пора было на что-то решаться.

Он поднялся и свернул в переулок. Сергей Истомин по прозвищу Датчанин возвращался в подземку. И не пустой. В рюкзаке за спиной позвякивали банки и бутылки – удалось найти не разграбленную еще квартиру. Там и лекарства кое-какие нашлись. Удача выручила его и на этот раз.

А ему уже выть хотелось от этой удачи.

Не так давно на другом бульваре Истомин сложил погребальный костер – для Маши. Он-то думал, что они будут вместе долго – до самого конца. Но для нее конец настал слишком быстро.

Последнее время ее постоянно тошнило. Волосы лезли пучками. Он любил ее и такую. Лучевая болезнь ее не пощадила.

Было еще кое-что страшное. Но он старался об этом не думать.

Сергей Истомин по прозвищу Датчанин возвращался в метро.