8

Около половины девятого утра Курт Валландер обнаружил, что Мурниерс курит те же крепкие сигареты, что и майор Лиепа. Он узнал пачку с надписью «Прима», которую полковник вынул из кармана и положил перед собой на стол.

Валландер снова почувствовал себя в лабиринте. Сержант Зидс сопровождал его вверх и вниз по лестницам этого словно бы бесконечного здания, пока не остановился перед дверью, которая, как выяснилось, вела в кабинет Мурниерса. Вся эта серьезная процедура казалась Валландеру какой-то игрой: наверняка есть более короткий и простой путь, но не годится показывать его шведскому следователю, думал он.

Кабинет оказался обставлен по-спартански; единственное, что сразу привлекло внимание Валландера, были три разных телефона. У стены стоял резной запертый на ключ шкаф с документами. На столе у Мурниерса помимо трех телефонных аппаратов стояла большая чугунная пепельница, украшенная замысловатым узором. Поначалу Валландеру показалось, что на ней изображена пара лебедей. Но затем он разглядел, что рисунок изображал мускулистого мужчину, который нес знамя против сильного ветра.

Пепельница, телефоны и никаких бумаг. Жалюзи на двух огромных окнах за спиной Мурниерса были не то приспущены до половины, не то порваны, Валландер никак не мог разглядеть.

Глядя на жалюзи, он стремительно обдумывал неожиданную новость, которую ему сообщил Мурниерс.

— Мы взяли подозреваемого, — сказал полковник. — Как мы и надеялись, наше расследование этой ночью увенчалось успехом.

Первым делом Валландеру пришло в голову, что речь идет об убийстве майора. Но затем он понял, что Мурниерс имел в виду тех двоих со спасательного плота.

— Банда, — продолжал Мурниерс. — Это банда с филиалами от Таллина до Варшавы. Обширная организованная сеть преступников, промышляющих контрабандой, разбоем, кражами со взломом и всем, что может принести деньги. Мы подозревали, что с недавнего времени они начали торговать даже наркотиками, которые, к сожалению, стали просачиваться в нашу страну. Сейчас полковник Путнис как раз допрашивает этого человека. Скоро мы узнаем о них больше.

Последние слова Мурниерс произнес спокойно и уверенно, словно бы констатируя. Валландеру вдруг представилось, как полковник Путнис медленно вытягивает правду из подвергаемого пыткам человека. Существует ли грань дозволенного при диктатуре? Действительно ли тут царит диктатура?

Он вспомнил лицо Байбы Лиепы. Страх и нечто противоположное страху.

Мурниерс улыбался, глядя на Валландера, как будто мог прочесть мысли шведского следователя.

Валландер постарался скрыть свою тайну, сказав то, что на самом деле не было правдой:

— Майор Лиепа производил впечатление человека, который не уверен в собственной безопасности. Но он никогда не говорил о причинах своей неуверенности. Это один из тех вопросов, на которые полковник Путнис должен постараться найти ответ. Существует ли связь между убийством людей со спасательного плота и смертью майора Лиепы?

Валландер словно бы уловил в лице Мурниерса едва заметную перемену. Стало быть, он сказал что-то, чего полковник не ожидал. Но что именно стало такой неожиданностью? Проницательность Валландера? Или же майор Лиепа действительно опасался чего-то, а Мурниерс это знал?

— Вы наверняка ставите серьезные вопросы, — продолжал Валландер. — Кто мог выманить майора Лиепу из дома посреди ночи? Кто имел основания убить его? Даже когда происходит убийство неоднозначно оцениваемого политика, следует выяснить, не было ли личных мотивов. Так поступали, когда убили Кеннеди и когда несколько лет назад шведский премьер-министр Улоф Пальме был застрелен прямо на улице. Обо всем этом вы ведь, разумеется, подумали? И вы, вероятно, пришли к тому, что личный мотив отсутствует. Иначе вы не попросили бы меня приехать.

— Все это верно, — ответил Мурниерс. — Вы опытный следователь и делаете правильные выводы. Лиепа был счастлив со своей женой. Он не ввязывался в дурные дела. Он не играл в карты, не заводил любовниц. Он был добросовестным сотрудником милиции и верил, что его труд поможет стране стать лучше. Мы тоже считаем, что его смерть, вероятно, как-то связана с его профессиональной деятельностью. Поскольку в настоящее время он не вел других дел, кроме расследования убийства двух людей со спасательного плота, мы попросили Швецию о помощи. Может быть, он рассказал вам что-то, о чем не упомянул в рапорте, написанном в день смерти? Нам нужны ваши сведения, мы рассчитываем на вашу помощь.

— Когда майор был в Швеции, он говорил о наркотиках, — сказал Валландер. — О росте числа заводов в Восточной Европе, выпускающих амфетамин. Он был уверен, что те двое пали жертвой внутренних разборок в преступном синдикате, занимавшемся контрабандой наркотиков. Он пытался понять, были ли эти люди убиты из мести или за то, что отказались выдать информацию. К тому же есть серьезные подозрения считать, что сам плот был чем-то вроде средства перевозки наркотиков, поскольку из полиции его украли. Но мы так и не пришли к выводу, как свести все эти предположения воедино.

— Надеюсь, это удастся полковнику Путнису, — сказал Мурниерс. — Он очень опытный следователь. А пока я хотел предложить вам осмотреть место убийства майора Лиепы. Допрос полковника Путниса может потребовать много времени.

— Майора убили именно там, где нашли тело?

— Ничто не говорит против этого. Место там довольно глухое. Ночью в районе порта не так много народу.

Неправда, подумал Валландер. Майор оказал бы сопротивление. Его не так-то просто было бы выманить ночью в порт. Что место глухое — это еще не доказательство.

— Я хотел бы встретиться со вдовой майора, — сказал Валландер. — Возможно, разговор с ней окажется важен для меня. Я полагаю, вы уже говорили с ней много раз?

— Мы провели очень подробный допрос Байбы Лиепы, — ответил Мурниерс. — Конечно, я распоряжусь, чтобы вы с ней встретились.

Они поехали вдоль реки, стояло серое зимнее утро. Сержант Зидс получил задание разыскать Байбу Лиепу, а Валландер и Мурниерс поехали к тому месту, где было найдено тело майора Лиепы и где, по словам полковника, произошло убийство.

— А какова ваша версия? — спросил Валландер, когда они устроились на заднем сиденье машины Мурниерса, которая оказалась больше и удобнее той, которую получил в свое распоряжение Валландер. — Ведь вы наверняка анализировали факты, вы и полковник Путнис.

— Наркотики, — твердо ответил Мурниерс. — Мы знаем, что главарей синдиката охраняет армия телохранителей. Почти всегда она состоит из наркоманов, готовых на все, лишь бы получить свою дозу. Может, главари решили, что майор Лиепа подобрался слишком близко к разгадке?

— А он подобрался?

— Нет. Если бы эта версия была верна, по крайней мере десяток высших офицеров милиции оказались бы убиты еще прежде Лиепы. Майор никогда раньше не расследовал дела о наркотиках. Это была чистая случайность, что мы решили послать в Швецию именно его.

— А какие преступления расследовал майор?

Полковник смотрел в окно отсутствующим взглядом.

— У него был большой опыт в расследовании различных преступлений, — сказал он. — У нас в Риге недавно случилось несколько убийств с целью грабежа. Майор Лиепа быстро раскрыл все дела и провел блестящую операцию по поимке преступников. Часто его привлекали, чтобы ускорить ведение дел у других, менее опытных следователей.

Машина остановилась на красный свет, и они замолчали.

Валландер смотрел на толпу людей, мерзнущих на автобусной остановке. Ему казалось, что они никогда не дождутся автобуса, который откроет для них двери.

— Наркотики, — произнес он. — Для нас в Европе это старая проблема, а для вас новая.

— Не совсем новая, — возразил Мурниерс. — Но размах, который мы сегодня наблюдаем, это нечто невиданное. Открытие границ создало такой их трафик и рынок, какого мы раньше не знали. Честно говоря, иногда просто руки опускаются. Мы просто вынуждены развивать сотрудничество с полицией Западной Европы, поскольку большая часть наркотиков, попадающих в Латвию, предназначена для вашего рынка. Наркоторговцев привлекает ваша твердая валюта. Для нас совершенно очевидно, что Швеция является одним из рынков, которым больше всего интересуются банды из Латвии. По естественным соображениям. От Вентспилса до шведских берегов не так много морских миль. К тому же береговая линия растянута и ее трудно охранять. Если можно так выразиться, Швеция — классическое звено возобновившейся цепи контрабанды. Раньше тем же путем перевозили бочки со спиртом.

— Расскажите еще, — попросил Валландер. — Где изготавливаются наркотики? Кто за ними стоит?

— Наверное, вы понимаете, что мы живем в обнищавшей стране, — сказал Мурниерс. — В такой же бедной, как и наши соседи. В течение многих лет мы были вынуждены жить словно в клетке. И лишь издалека смотреть на богатый Запад. И вдруг все сделалось доступным. Но при определенном условии — что у тебя есть деньги. Для тех, кто готов на многое или вообще лишен моральных принципов, наркотики — самый быстрый способ получить доступ к этим деньгам. Когда вы помогали нам рушить наши стены, когда распахивали двери в страны, где люди сидели взаперти, вы тем самым открыли шлюзы для гигантского голодного вала. Люди ведь изголодались по всему, что раньше могли видеть лишь издали, что было запрещено, до чего нас не допускали. И мы пока еще не знаем, чем все это кончится.

Мурниерс наклонился к шоферу и что-то сказал ему — машина тут же затормозила у тротуара.

Мурниерс указал на фасад здания:

— Следы от выстрелов. Примерно месячной давности.

Валландер подался вперед, чтобы разглядеть. Стена была испещрена следами от пуль.

— Что это за здание? — спросил Валландер.

— Одно из наших министерств, — ответил Мурниерс. — Я хотел показать вам их, чтобы вы поняли. Мы все еще не знаем, чем все это закончится. Станут ли люди свободнее? Или их свободу опять ограничат? Быть может, свобода исчезнет вовсе? Мы пока ничего не знаем. Вы должны понять, комиссар, что приехали в страну, в которой изменения начались совсем недавно.

Они двинулись дальше и приехали в большой район, прилегающий к порту. Валландер обдумывал слова полковника. И неожиданно почувствовал симпатию к этому бледному человеку с одутловатым лицом. Казалось, он говорил также и о себе, возможно, в первую очередь о себе.

— Мы знаем, что существуют лаборатории, которые производят амфетамин, а также, вероятно, морфин и эфедрин, — продолжал Мурниерс. — К тому же мы подозреваем, что азиатские и южноамериканские кокаиновые картели пытаются создать новую сеть для транзита через страны Восточной Европы. Их замысел состоит в том, чтобы найти замену прежним маршрутам, которые шли прямиком через Западную Европу и большей частью уже раскрыты европейской полицией. Но на вновь появившемся восточно-европейском рынке преступники находят возможность ускользнуть даже от самых бдительных стражей порядка. Скажем прямо, нас легче подкупить.

— Даже таких, как майор Лиепа?

— Он никогда не унизился бы до того, чтобы брать взятки.

— Я только к тому, что он ведь был бдительным следователем?

— Если он оказался излишне бдительным и если именно это стало причиной его смерти, я надеюсь, полковник Путнис вскоре это выяснит.

— А кто тот человек, которого вы взяли?

— Один из тех, кто часто фигурировал в делах, связанных с людьми, найденными на плоту. Прежде работал мясником в Риге, а потом стал одним из главарей организованной преступности, с которой мы неустанно боремся. Ему всегда чудесным образом удавалось избежать тюрьмы. Может, нам повезет и мы посадим его теперь?

Машина затормозила у набережной, заваленной железным ломом и деталями подъемных кранов. Комиссар и полковник вышли из машины и подошли к самому краю.

— Здесь лежал майор Лиепа.

Валландер осмотрелся, пытаясь составить хотя бы примерное впечатление об этом месте. Как майор и его убийцы сюда попали? Почему именно сюда? Набережная находится в стороне от людных мест, но этого недостаточно. Валландер посмотрел на остатки упавшего подъемного крана. «Please», — написала Байба Лиепа. Мурниерс курил, ритмично притоптывая ногами, чтобы не замерзнуть.

«Почему он не рассказывает подробнее о месте преступления, — не понимал комиссар. — Почему Байба Лиепа хочет встретиться со мной втайне? Когда позвонят и спросят господина Экерса, вы должны спуститься вниз. Зачем меня вообще вызывали в Ригу?»

Ему снова, как и утром, стало не по себе. Наверное, причина в том, что он приехал из-за границы и страна ему незнакома. Работа следователя состоит в том, чтобы анализировать ту реальность, частью которой является он сам. А в этой стране он совершенно чужой. Может, ему удастся внедриться в эту чуждую обстановку в роли господина Экерса? В качестве шведского полицейского Курта Валландера он тут бесполезен.

Он вернулся к машине.

— Я хотел бы изучить ваш рапорт, — сказал он полковнику. — Результаты вскрытия, осмотр места преступления, фотографии.

— Я распоряжусь, чтобы все материалы для вас перевели, — ответил Мурниерс.

— Возможно, с устным переводчиком будет быстрее, — предположил Валландер. — Сержант Зидс прекрасно говорит по-английски.

Мурниерс улыбнулся отстраненной улыбкой и зажег новую сигарету.

— Вы торопитесь, — сказал он. — Вам хочется быстрее. Конечно, сержант Зидс может перевести для вас рапорты.

Вернувшись в Управление внутренних дел, они зашли за ширму и смогли наблюдать через зеркальное стекло за полковником Путнисом и тем, кого он допрашивал. Комната, где велся допрос, была пустой и холодной. В ней стоял только маленький деревянный стол и два стула. Полковник Путнис снял китель. Человек, сидевший напротив него, был небрит и выглядел изможденным. Он медленно отвечал на вопросы Путниса.

— Это займет некоторое время, — задумчиво произнес Мурниерс. — Но рано или поздно мы узнаем правду.

— Какую правду?

— Верны наши подозрения или нет.

Пройдя по лабиринту коридоров, они вернулись в кабинет Мурниерса, и полковник показал Валландеру маленькую комнату в том же коридоре.

Сержант Зидс принес папку с документами дела о расследовании обстоятельств смерти майора Лиепы. Прежде чем оставить Валландера наедине с Зидсом, полковник Мурниерс обменялся с сержантом парой слов по-латышски.

— Байба Лиепа прибудет на допрос в два часа, — сказал Мурниерс.

Валландер испугался. Вы выдали меня, господин Экерс. Зачем вы это сделали?

— Я имел в виду всего лишь разговор, — поправил он, — а не допрос.

— Мне следовало употребить другое слово, — согласился Мурниерс. — Но позвольте добавить, что вдова майора была очень рада, узнав, что встретится с вами.

Мурниерс ушел, и за два часа Зидс перевел все документы из обеих папок. Валландер разглядывал нечеткие фотографии мертвого тела. Ощущение того, что нечто важное ускользнуло от него, только усилилось. Поскольку Валландер знал, что ему лучше думается, когда он занят каким-то делом, он попросил сержанта отвезти его в магазин, чтобы купить кальсоны. «Long underpants», — произнес он, и сержант посмотрел на него с недоумением. Когда комиссар в компании Зидса оказался в одном из выбранных сержантом магазинов готовой одежды, ситуация показалась ему просто абсурдной. Все выглядело так, словно он покупал кальсоны под конвоем. Зидс выступал его переводчиком и настоял, чтобы Валландер примерил кальсоны до закрытия магазина. Валландер купил две пары кальсон, которые ему завернули в коричневую бумагу и перевязали веревкой. Выйдя на улицу, он предложил поехать куда-нибудь перекусить.

— Но только не в гостиницу «Латвия», — добавил он. — Куда угодно, только не туда.

Сержант Зидс свернул с широкого проспекта и поехал по тесным улочкам старого города. Валландеру показалось, будто он попал еще в один лабиринт, из которого сам никогда бы не выбрался.

Ресторанчик, в который его привез сержант, назывался «Сигулда». Валландер взял себе омлет, а Зидс предпочел тарелку супа. Воздух был спертый, пропитанный табачным дымом. Когда они пришли, все места были заняты, но сержант приказал официантке найти для них столик.

— В Швеции такое было бы невозможно, — удивился Валландер, когда они принялись за еду. — Чтобы полицейский пришел в ресторан и потребовал для себя столик, когда все места заняты.

— А у нас возможно, — невозмутимо ответил Зидс. — С милицией здесь стараются ладить.

Валландера задел его тон. Сержант был еще слишком молод, чтобы позволять себе подобное высокомерие.

— Я бы хотел, чтобы впредь мы не шли без очереди, — сказал комиссар.

Сержант удивленно поднял на него глаза.

— Тогда нам ничего не достанется, — ответил он.

— Но в ресторане гостиницы «Латвия» всегда свободно, — коротко заметил Валландер.

К двум часам они вернулись в Управление внутренних дел.

Во время обеда шведский полицейский молчал и думал, что же не сходится в той картине, которая предстала ему из переведенных рапортов. И пришел к выводу, что все дело в их излишней полноте. Словно они были написаны с четкой целью: исчерпывающе ответить на все вопросы. Раньше ему не приходилось копаться в собственных мыслях, и он даже стал сомневаться в своей способности рассуждать. Уж не ищет ли он черную кошку там, где ее нет?

Мурниерс уже ушел из своего кабинета, а Путнис все еще вел допрос. Сержант Зидс отправился встретить Байбу Лиепу, и Валландер остался один в отведенном ему кабинете.

Он подумал, нет ли здесь подслушивающих устройств. Не наблюдает ли кто за ним сквозь зеркальное окно? Чтобы продемонстрировать доверчивость, он развернул сверток, снял брюки и надел кальсоны. Он лишь успел заметить, что изнутри кальсоны колючие, как в дверь постучали. Валландер крикнул: «Войдите!» — и сержант открыл дверь перед Байбой Лиепой. Теперь я Валландер. А не господин Экерс. Нет никакого господина Экерса. Именно поэтому я хочу с вами поговорить.

— Вдова майора говорит по-английски? — спросил он у сержанта.

Зидс кивнул.

— Тогда оставьте нас вдвоем.

Он долго готовился к этой встрече. Я должен помнить, что за всеми моими словами и действиями следят скрытые наблюдатели. Нам нельзя прикладывать пальцы к губам, а тем более писать записки. А Байба Лиепа должна понять, что господин Экерс все-таки существует.

Она была одета в темное пальто, на голове меховая шапка. В отличие от утра, сейчас на ней были очки. Она сняла шапку и встряхнула своими черными волосами до плеч.

— Пожалуйста, садитесь, госпожа Лиепа, — произнес Валландер и быстро улыбнулся, словно послал условный сигнал карманным фонариком в темноте. Он заметил, что она поняла его и не удивилась, как будто не ждала ничего иного. Валландер понимал, что будет вынужден задавать те вопросы, ответы на которые уже знает. Но возможно, отвечая на них, она сможет сообщить ему что-то, намекнуть на нечто, скрытое от него, на то, что предназначено только для господина Экерса?

Он выразил ей свое соболезнование, официально, но убедительно. Затем стал задавать естественные в такой ситуации вопросы, все время держа в памяти, что кто-то невидимый подслушивает их разговор и следит за их жестами.

— Как давно вы замужем за майором Лиепой?

— Восемь лет.

— Как я понял, у вас нет детей?

— Мы хотели подождать. Я была занята моей работой.

— А кто вы по профессии?

— Я инженер. Но в последние годы я занималась переводом научной литературы. В том числе для технических вузов.

«Как тебе удалось переодеться горничной, — не понимал Валландер. — Кто твой сообщник в гостинице „Латвия“?»

Это надо бы обдумать. Он задал следующий вопрос:

— И вашу работу было невозможно совместить с воспитанием детей?

Валландер тут же пожалел, что спросил об этом. Вопрос был личный, не имеющий отношения к делу. Он извинился, сказал, что она может не отвечать, и поторопился спросить о другом:

— Госпожа Лиепа, вы должны вспомнить, подумать, спросить себя, что же произошло с вашим мужем. Я читал протокол вашего допроса, который вел один из сотрудников уголовного розыска. Вы утверждали, что ничего не знали, ничего не понимали, ничего не подозревали. Это, конечно, понятно. Вы желаете только одного: чтобы убийца вашего мужа был пойман и понес наказание. И все же я прошу вас вернуться назад. В тот день, когда ваш муж приехал из Швеции. Возможно, вы забыли рассказать о чем-то по причине шока, который охватил вас, когда вы узнали, что ваш муж убит.

Ее ответ стал первым тайным сигналом, который ему предстояло расшифровать:

— Нет, — ответила Байба Лиепа. — Я ничего не забыла. Ничего. Господин Экерс, я не была в шоке от случившегося. Произошло то, чего мы боялись.

— Но возможно, было что-то еще раньше, — продолжал настаивать Валландер, решив дальше вести разговор более осторожно, чтобы не ставить ее перед трудностями, с которыми она может не справиться.

— Мой муж никогда не рассказывал о своей работе, — сказала она. — Он никогда не разглашал тайн, к которым имел доступ по долгу службы. Я была женой человека с высокими моральными принципами.

Вот именно, подумал Валландер. Эти-то моральные принципы его и убили.

— У меня сложилось о майоре такое же впечатление, — сказал он. — Хотя в Швеции мы общались всего несколько дней.

Понимает ли она теперь, что он на ее стороне? Что именно поэтому он попросил ее прийти? Чтобы задать ей ряд ничего не значащих вопросов?

Валландер повторил свою просьбу — мысленно вернуться назад, попытаться вспомнить. Разговор еще немного покрутился вокруг одних и тех же вопросов, пока комиссар не понял, что пора заканчивать. Он позвонил в звонок, который, как он полагал, должен был услышать сержант Зидс. Затем поднялся и пожал руку вдове майора.

«Откуда ты могла узнать, что я приехал в Ригу? — удивлялся он. — Значит, кто-то тебе рассказал. Кто-то, кто хотел, чтобы мы встретились. Но зачем? Неужели ты думаешь, что полицейский из маленького шведского городка может тебе чем-то помочь?»

Вошел сержант и проводил Байбу Лиепу к выходу. Валландер стоял у продуваемого сквозняком окна и смотрел во внутренний двор. Шел мокрый снег. За высокими стенами он видел колокольню и несколько высотных домов.

Вдруг ему подумалось, что все это лишь плод его воображения. Он дал разыграться фантазии и не позволил разуму оказать достойное сопротивление. Подозревал тайные игры там, где их нет, поверил сказкам о том, что диктатуры Восточной Европы держатся на заговоре людей друг против друга. Какие у него причины не доверять Мурниерсу и Путнису? Появление Байбы Лиепы, переодетой горничной, в его гостинице могло иметь объяснение куда более прозаичное, чем он думал.

Его размышления прервал Путнис, который вошел в кабинет. Он выглядел усталым, улыбался через силу.

— Допрос подозреваемого пришлось прервать, — сказал он. — К сожалению, он не сделал тех признаний, на которые мы рассчитывали. Сейчас мы проверяем различную информацию, которую он дал. Затем я продолжу допрос.

— На чем строятся подозрения? — спросил Валландер.

— Мы уже давно знаем, что Лейя и Калнс использовали его как курьера и сообщника, — ответил Путнис. — Мы также надеемся доказать, что последнее время они имели отношение к торговле наркотиками. К тому же Хагельман — это его фамилия — из тех, кто не остановится перед тем, чтобы пытать или убить своих напарников, если на то найдутся причины. Конечно, он действовал не в одиночку. Сейчас мы разыскиваем нескольких членов его банды. Поскольку многие из них — граждане других республик СССР, они могли, к сожалению, уехать к себе. Но мы не сдадимся. Кроме того, мы обнаружили различное оружие, которым пользовался Хагельман. Мы выясняем, подходят ли пули, которыми были убиты Лейя и Калнс, к какому-нибудь из его пистолетов.

— А связь со смертью майора? — спросил Валландер. — Как она вписывается в эту версию?

— Мы не знаем, — ответил Путнис. — Но это было настоящее убийство, казнь. У него ничего не взяли. Мы можем предполагать, что это связано с его работой.

— А не мог ли майор Лиепа вести двойную жизнь?

Путнис устало улыбнулся.

— Мы живем в стране, где контроль за людьми доведен до совершенства, — ответил он. — Особенно это касается контроля милиции за собственными сотрудниками. Мы умеем следить друг за другом. Если бы у майора была двойная жизнь, мы бы знали об этом.

— Если только кто-нибудь его не покрывал, — добавил Валландер.

Путнис удивленно поднял глаза:

— А кто мог его покрывать?

— Я не знаю, — ответил Валландер. — Я просто размышляю вслух. Боюсь, это была не слишком продуманная мысль.

Путнис поднялся со стула, собираясь уйти.

— Я хотел пригласить вас сегодня на ужин ко мне домой, — сказал он. — Но это, к сожалению, не получится, потому что я должен продолжить допрос подозреваемого. Может, у полковника Мурниерса возникла аналогичная идея? Невежливо оставлять гостя одного в незнакомом городе.

— Мне очень нравится гостиница «Латвия», — ответил Валландер. — К тому же я хотел собрать воедино кое-какие соображения, касающиеся смерти майора Лиепы. Мне нужен свободный вечер.

Путнис кивнул.

— Тогда завтра вечером, — сказал он. — Я приглашаю вас посетить мой дом и мою семью. Моя жена Аусма прекрасно готовит.

— С удовольствием, — согласился Валландер. — Мне это будет очень приятно.

Путнис ушел, и комиссар нажал на кнопку звонка. Надо успеть уйти из Управления внутренних дел, прежде чем Мурниерсу придет в голову пригласить его домой или в ресторан.

— Я еду в гостиницу, — сказал он, когда в дверях появился сержант Зидс. — Надо кое-что написать сегодня вечером. Вы можете заехать за мной завтра в восемь утра.

Когда сержант довез его до гостиницы, Валландер купил у администратора открытки и почтовые марки. Кроме того, он спросил карту города. Но карта, которая предлагалась в гостинице, была недостаточно подробной, и ему посоветовали зайти в книжный магазин недалеко от гостиницы.

Валландер оглядел вестибюль. Но нигде не заметил ни пьющего чай мужчину, ни читающего газету.

«Это означает, что они все-таки есть, — подумал он. — Сегодня они показываются, назавтра исчезают. Чтобы я начал сомневаться, а ведется ли слежка».

Валландер вышел из гостиницы на поиски книжного магазина. Уже стемнело, на тротуаре лежал мокрый снег. Вокруг было много людей, и Валландер то и дело останавливался, чтобы посмотреть на витрины. Малочисленные товары, выставленные там, были похожи один на другой. Подходя к книжному магазину, он быстро обернулся. Никто из прохожих не сбавил шага.

Пожилой продавец, ни слова не знавший по-английски, продал ему карту города. Он беспрерывно говорил что-то на латышском, словно надеясь, что Валландер все же поймет, что он имеет в виду. Комиссар вернулся в гостиницу. Вдалеке мелькнула тень, которую он не разглядел. Он решил завтра же спросить кого-нибудь из полковников, почему за ним следят. Только сделать это нужно дружелюбно, без иронии и раздражения.

Валландер спросил у администратора, не звонил ли ему кто-нибудь. Администратор покачал головой:

— No calls, mister Wallander. No calls at all.

Комиссар поднялся в номер и сел писать открытки. Стол он отодвинул от окна, чтобы не мерзнуть от сквозняка. На открытке, которую он хотел послать Бьёрку в Истад, был изображен Домский собор Риги. Где-то там живет Байба Лиепа, оттуда поздним вечером ушел майор, поговорив с кем-то по телефону. Кто же ему тогда звонил, Байба? Господин Экерс у себя в номере, он ждет…

Комиссар написал открытки Бьёрку, Линде и отцу. Перед тем как написать последнюю, он колебался. Но затем решил послать привет и сестре Кристине.

Часы показывали семь. Валландер наполнил ванну теплой водой. На край ванны он поставил стакан виски. Прикрыл глаза и стал анализировать все с самого начала.

Красный спасательный плот, два мертвеца, их странное последнее объятие. Он пытался увидеть то, что не заметил раньше. Рюдберг часто повторял, что надо уметь видеть незримое. Обнаруживать неожиданное в вещах, кажущихся привычными. Валландер методично прокручивал в голове весь ход событий. Где улика, которую он упустил?

Приняв ванну, он сел за стол и записал новые детали, которые ему вспомнились. Теперь он был уверен, что латышские полковники на верном пути. Все говорило о том, что молодые люди, найденные на спасательном плоту, пали жертвой внутренних разборок среди своих сообщников. Вопрос, почему их застрелили, сняв пиджаки, а затем швырнули на спасательный плот, вряд ли имел серьезное значение. Важно другое. «Почему украли плот? — записал он. — Кто его украл? Как преступники могли так быстро попасть из Латвии в Швецию? Кто совершил кражу: шведы или латыши, живущие в Швеции и организующие прием своих людей на шведской территории?»

Валландер продолжал рассуждать. Майора Лиепу убили вечером того же дня, когда он вернулся из Швеции. Многое говорит о том, что он ничего не успел рассказать. «Что знал майор Лиепа? — записал комиссар. — Зачем мне дали ознакомиться с кое-как состряпанным рапортом, в котором, совершенно очевидно, не указывается настоящее место преступления?»

Валландер перечитал записи и продолжил. «Байба Лиепа. Что ей известно и почему она не хочет раскрыть это следствию?» Отложив блокнот, комиссар налил себе новый стакан виски. Часы показывали почти девять, настало время поужинать. Он снял телефонную трубку, чтобы проверить, работает ли телефон. Затем спустился в вестибюль и сообщил администратору, что будет в ресторане. Он обвел глазами вестибюль. Никого из соглядатаев он не заметил. В ресторане его подвели к тому же столику, что и раньше. «Неужели вмонтировали микрофон в пепельницу, — с улыбкой подумал он. — Или кто-нибудь сидит под столом и измеряет мой пульс?» Он заказал полбутылки армянского вина и вареную курицу с картошкой. Каждый раз, когда открывалась вращающаяся дверь, ведущая в вестибюль, он ждал, что к нему подойдет администратор и скажет, что его просят к телефону. К кофе он заказал коньяк и огляделся. В этот вечер многие столики были заняты. В одном углу сидели какие-то русские, а за длинным столом — немцы с хозяевами-латышами. На часах было около половины одиннадцатого, когда он расплатился по смехотворно маленькому счету. На мгновение он подумал, не зайти ли в варьете. Но затем решительно поднялся к себе наверх, на пятнадцатый этаж.

Вставив ключ в замок, он услышал, как в номере зазвонил телефон. Валландер чертыхнулся, распахнул дверь и потянулся к телефонной трубке.

— Могу я поговорить с господином Экерсом?

Звонил мужчина, он плохо говорил по-английски. Валландер ответил, как и было условлено, что никакого господина Экерса здесь нет. Это какое-то недоразумение. Мужчина извинился и повесил трубку. Выход через служебную дверь. Please, please.

Валландер надел пальто, натянул на голову шерстяную шапку, но затем передумал и сунул ее в карман. Спустившись в вестибюль, он постарался пройти так, чтобы не попасться на глаза администратору. Когда он подошел к вращающейся двери, из ресторана как раз выходили немцы. Валландер быстро спустился по лестнице, ведущей в сауну, и попал в коридор, в конце которого виднелся черный ход ресторана. Серая стальная дверь выглядела точно так, как ее описала Байба Лиепа. Он осторожно приоткрыл ее, и в лицо ему ударил холодный ночной ветер. Ощупью пробравшись наружу, он оказался на задней стороне гостиницы.

Улицу освещала всего пара фонарей. Валландер закрыл за собой дверь и скользнул в темноту. По улице шел какой-то старик, выгуливая собаку. Валландер стоял неподвижно. К нему никто не подошел. Старик терпеливо ждал, пока его пес поднимал лапу у мусорного бака. Когда они проходили мимо Валландера, старик сказал ему идти за ним, когда он завернет за угол. Где-то вдалеке прозвенел трамвай, Валландер ждал. Он надел шапку. Снег перестал, похолодало. Старик свернул за угол, и комиссар медленно пошел в том же направлении. За углом начинался переулок. Старик с собакой исчез. Рядом с Валландером беззвучно открылась дверца машины.

— Господин Экерс, — позвал его голос из темноты. — Мы должны сейчас же уехать отсюда.

Валландер забрался на заднее сиденье, и в голове промелькнула страшная мысль: то, что он делает, — это ошибка. Ему вдруг вспомнилось чувство, охватившее его в то утро, когда он сел в машину с сержантом Зидсом. Вспомнился тот страх.

Теперь страх снова вернулся.