Глава 23
– Где она?
Алекс Блейзек рассмеялся. Судя по звуку, он ехал. Звук прерывался разрядами статического электричества.
– Ты ведь не думаешь, что я могу причинить ей вред?
– Никогда не скажешь заранее, на что способен сумасшедший.
– То есть я. По крайней мере без обиняков. Она ждет тебя в мотеле "Ветер с залива". Если ты еще на улице К и обнюхиваешь мою лодку, то мотель от тебя в двух милях. Четырнадцатая комната, Трона. Эй, с тобой совсем неплохо иметь дело. Крисса говорит, что ты интересный парень.
Сообщив мне адрес мотеля, он повесил трубку. Я передал наш разговор Рэдд, она связалась с Марчантом, и мы помчались.
Через пять минут мы были в мотеле, находившемся на пляжной стороне Прибрежного шоссе. На парковке уже стояли два джипа из управления шерифа. А на выезде с шоссе притулились две патрульные машины местной полиции. И еще я заметил две "вертушки", приближающиеся со стороны моря.
– Я войду первой, Джо. Если мне понадобится открыть дверь, ты поможешь. Полицейские уже перекрыли все ходы и выходы.
Комната № 14 была на втором этаже налево. Я заметил свет внутри. Коллир и я встали с одной стороны двери, Рэдд – с другой.
Она дважды постучала.
– Да.
– Саванна Блейзек?
– Да.
– Я сержант Черил Рэдд из окружного управления шерифа. Вы одна?
– Да.
– Пожалуйста, откройте дверь.
Я слышал, как повернули замок и сняли цепочку. Дверь открылась внутрь, и на пороге появилась освещенная неярким светом Саванна Блейзек. Она была коротко острижена, босая, одета в неопрятные джинсы и блузку-топ. Лицо было бледным.
– Привет, Джо. Привет, помощники шерифа. Я в порядке. И приношу свои искренние извинения за причиненное вам всем беспокойство.
– Теперь, похоже, у тебя и вправду будет все в порядке, – сказал я. – Рад снова встретиться.
– А как у Алекса, все в порядке?
– Пока, насколько мне известно, да.
– Это была моя ошибка. Моя собственная ошибка.
– Пойдем-ка отсюда. Поговорим позднее.
– Домой я не пойду. Только не домой.
– Мы забираем тебя под опеку в детский дом Хиллвью, – успокоил я ее. – Это безопасное место. Я тоже провел там некоторое время.
Она вздохнула и опустила глаза.
– Ладно. Можно я заберу свои вещи?
– Мы забираем Саванну, – проговорила Рэдд в телефонный микрофон. – На первый взгляд у нее все в порядке.
* * *
Саванна ехала на заднем сиденье моего автомобиля, сидя рядом с Коллир. Рэдд села рядом со мной.
Объяснив права и обязанности Саванны перед законом, Рэдд спросила ее, не согласится ли она поговорить с нами без адвоката.
– Конечно.
– Тогда расскажи, что случилось, Саванна.
– Я изображала Саванну-шпионку и с помощью видеокамеры наблюдала за окружающими. Это такая игра. И вот я сняла пленку, где мой папа занимался кое-чем нехорошим. Я просто испугалась. Когда у него плохое настроение, он становится настоящим психом. Однажды он ударил меня и порвал барабанную перепонку, но велел сказать врачу, что это сделал Алекс. Вот я и не знала, что делать с этой записью. Поэтому я поехала к брату и все ему рассказала. Алекс сказал, что беспокоиться не о чем, предложил жить вместе с ним в полной безопасности и выкинуть из головы то, чем занимался папа. Но нам были нужны деньги. Много денег. А эта пленка представляла для папы ценность. Вот Алекс и позвонил ему, рассказав, что пленка у него и он согласен обменять ее на деньги. Папа пригрозил, что убьет Алекса, если тот покажет ее кому-нибудь. В этот момент в "Ритце" нас нашел Уилл и предложил помочь. Но потом его убили. А папа выступил по телевизору и сказал, что Алекс похитил меня. После этого агенты ФБР начали гоняться за нами по всей стране. Тогда мы подумали, что нас может спасти Джо, и это сработало. Вот пленка. Можете взять себе.
Я смотрел, как она роется в своем рюкзачке.
– Спасибо, – поблагодарила ее Коллир.
Саванна вздохнула и расплакалась.
– Эй, – мягко окликнула ее Коллир. – Эй, теперь все в порядке, юная леди. Вы все сделали правильно. Вы в безопасности и сидите в машине под охраной трех полицейских. Примите наши поздравления.
Но Саванна продолжала рыдать.
– Джо, я забыла сказать тебе спасибо за то, что ты перебросил меня через ту стену.
– Не за что. Куда ты после этого делась?
– Я пошла на угол улиц Линкольн и Бич. Мы там условились встретиться, если что-нибудь сорвется.
– И Алекс тебя забрал.
– Ну да.
Я прислушался к ее всхлипываниям.
– Саванна, я тоже забыл поблагодарить тебя за то, что ты сделала в тот день, когда мы встретились на Линд-стрит.
– А что такого я сделала?
– Ты посмотрела мне прямо в лицо и ответила на приветствие.
– Мне нравится твое лицо. Оно у тебя необычное.
– Ты тоже мне нравишься. На этом пока закончим. Через несколько минут мы будем в Хиллвью.
* * *
Странное ощущение возникло у меня на этот раз от посещения Хиллвью, хотя я бывал здесь и раньше, причем десятки раз – в качестве консультанта, представителя социальных служб и помощника в различных вопросах. Я всей душой верил в Хиллвью.
Но каждый раз, проходя через знакомые двери, я возвращался мыслями на годы назад – к постоянной перемене лиц, к привычному распорядку, одиночеству, тревоге, печали и сомнениям. Пока мы сидели в приемном зале, я выглянул в окно и окинул взглядом библиотеку, где впервые встретил Уилла и Мэри-Энн; спортивный зал, где проводил бесконечные матчи с ребятами, которые были старше и сильнее меня; коттеджи, где жили матери-подростки со своими младенцами; дворик для барбекю и спортивные площадки. Открылись взгляду и узкие тропинки, которые, как я воображал, должны были вывести меня из этого места в другой мир, где все лучше, надежнее и стабильнее и где мой дом, из которого меня уже никогда не выгонят и который у меня никто не отнимет.
Перехватив мой задумчивый взгляд, Саванна тоже посмотрела в окно.
Врач, обследовавший Саванну, не нашел у нее никаких повреждений и признал здоровой. Еще должен был состояться специальный консилиум, но на данный момент Саванну уже могли принять в детский дом.
Процедура приема в Хиллвью занимала менее часа. Директор детского дома и советник по приему заполнили соответствующие формы и официально объявили, что Саванна Блейзек принята под защиту органов социальной опеки. В течение семидесяти двух часов власти штата должны принять решение, что такая защита Саванне необходима, или вернуть ее законным родителям.
Учитывая статус Джека и Лорны, окончательный исход был еще неясен. Но главный аргумент на этот случай хранился в сумочке Коллир, а мне было поручено доставить эту видеокассету Рику Берчу из отдела убийств.
Пожав Саванне руку, я опустился на одно колено и нежно обнял ее. Мое сердце учащенно билось, потому что раньше я даже не представлял, что буду прощаться с кем-то и оставлять его в Хиллвью, этом старинном "дворце расставаний". Это был один из немногих случаев в моей жизни, когда я знал, что чувствует этот человек.
– Я вернусь, Саванна. И ты здесь будешь не вечно. – Я взглянул на директора и советника. – Я оставляю тебя с хорошими людьми.
– А Джо в этом разбирается, – добавил директор. – Ведь это один из самых известных наших воспитанников.
Я уже садился в автомобиль, когда зазвонил сотовый телефон. Это был Марчант.
– Пять минут назад мы взяли Алекса Блейзека. Без единого выстрела.
* * *
По дороге в центральное полицейское управление я позвонил Лорне Блейзек. Но только я начал рассказывать, где находится ее дочь, как услышал голос Джека, который велел передать трубку ему.
– Ты забрал ее?
– Она под защитой опеки.
– Где это?
– Пока сказать не могу. В нужное время вас проинформируют о правилах посещения.
– Я ее отец! Какого хрена ты все это затеял с ней?
– Сейчас она под защитой. А ваши два миллиона обеспечили ее безопасность, сэр. Будь я на вашем месте, меня бы это обрадовало.
– Да уж. Я просто счастлив, – процедил он. Голос у него был сдавленный, будто он подавился стеклом. – Очень рад. А как насчет остального?
– Я ее получил.
– В таком случае немедленно встречаемся у бухты Ныряльщиков. Я заберу свое и отдам тебе то, о чем мы договаривались.
– Нет, сэр. Вначале я должен на это сам взглянуть.
– Это частная собственность, и я не даю разрешения, чтобы ты ее касался.
– Эта кассета фигурирует как вещественное доказательство в полицейском расследовании. В данном случае ваше разрешение не нужно и неуместно.
– У меня лучшие адвокаты в стране.
– Примите поздравления.
– Даю миллион за эту кассету. До того, как ты или кто-нибудь ее увидит. Я ведь рассказывал уже тебе, что там. Неужели ты не можешь понять, в какое неловкое положение это поставит мою жену и меня.
– Насчет неловкого положения мне все понятно.
– Так отдай мне эту пленку. Два миллиона, Джо. Последнее предложение. Это частная собственность.
– Кстати, Саванна чувствует себя прекрасно. Немного устала, но в остальном все хорошо. Обязательно скажите об этом жене.
– Если ты не вернешь мне эту кассету, я сделаю все, чтобы тебя вышвырнули из управления.
– И вот что еще – ваш сын Алекс сегодня арестован.
– Ладно, даю три миллиона за пленку. Все тебе одному.
– Не смешите, сэр. – И я щелкнул выключателем.
* * *
Двадцать минут спустя, почти в час ночи, мы сидели в одной из комнат для заседаний в управлении ФБР: Марчант, Берч, Одеркирк, Рэдд, Коллир и я. Нажав кнопку воспроизведения на видеомагнитофоне, Марчант присел рядом с Риком Берчем.
Вначале был лишь "снег", но вверху экрана горели дата и время съемки: 12 мая, 14.35.
Потом хихикающий голос девушки. Пляж. Хрустальная бухта, расположенная между Ньюпорт-Бич и Лагуной. Прогуливающаяся в одиночестве Лорна Блейзек, в шортах и розовой футболке. Терьер, бегающий взад и вперед у Лорны под ногами, гоняющийся за уходящими волнами и снова отскакивающий на берег при их возвращении.
"Это Саванна-шпионка выследила мамочку. Это Хрустальная бухта. И мамочку могут оштрафовать, потому что Абнер не на поводке. Зафиксируем это нарушение. Пойду-ка поищу копа и накапаю ему на нее. Мама. Мама! Мам... улыбочку!"
Лорна улыбнулась, и ей на глаза упали растрепавшиеся волосы. Камера быстро приблизилась. Лай и собака, спасающаяся от пенистой волны.
"Я прихвачу с собой Абнера на следующую операцию, где-нибудь в Африке или Нью-Йорке. Он для этого вполне сгодится. Абнер! Абнер! Улыбайся в объектив!"
Потом в кадре показалась комната, выглядевшая как фотография в журнале по дизайну интерьеров: за окном плещется океан; большая золотистая ваза на полу; скульптура в виде переплетенных рук, напоминающих кобру с раздутым капюшоном. 18 мая, 11.58 утра.
У окна в майке и атласных трусах стоял Джек Блейзек. Он говорил по телефону, но тяжело дышал, мышцы на руках были напряжены, а с плеч свисало белое полотенце.
"Саванна-шпионка наблюдает, что делает папа после боксерского поединка. Ты хорошо ему врезал, папа?"
Блейзек тупо посмотрел в камеру, потом нажал одну из кнопок телефона. Скривил физиономию и улыбнулся.
"Хоть я и не Мухамед Али, но чувствую себя неплохо!"
"А кто может выиграть следующий важный бой?"
"Я! Это точно буду я!"
"Но шпионы не любят крови, папа".
"Я нокаутирую его в первом раунде – ни капли крови не успеет пролиться".
"Ты настоящий чемпион".
"Я в отличной форме! Просто виртуоз! Я побью даже гориллу в Маниле!"
"Папа, это расизм".
"Да? Эй, я могу сделать четыре миллиона баксов за тридцать секунд, если ты дашь мне наконец позвонить".
Блейзек еще раз улыбнулся, глубоко вздохнул и нажал следующую кнопку на панели.
"Прости, Карл. Саванна опять шпионит за мной. Саванна, Карл передает тебе привет".
"Привет, Карл. Я сегодня ездила на "фольксвагене", который ты дал мне утром. Это мой любимый подарок".
"Карл приглашает тебя к себе. А теперь ударь хорошенько по папиной спине и представь, что это гонг на цепочке".
"Ты только и делаешь, что работаешь и..."
"Давай! Бей! Да, я работаю, черт побери!"
Изображение смешалось и запрыгало. Похоже, Саванна просто выбежала из комнаты. Через мгновение в кадре появился длинный коридор, высокий потолок с застекленной крышей и раздвижные двери, ведущие в уютный виноградник. Я узнал это место, вспомнив свой первый визит в дом Блейзека.
"Все, чем занимается папа, – это работа и бокс. На прошлой неделе он купил нам еще один дом во Флоренции. И этим летом я буду там шпионить!"
– Сколько у них домов? – спросила Рэдд.
– Четыре, – ответил Берч. – Ньюпорт-Бич, Аспен, Ки-Уэст и Флоренция. В прошлом году Блейзек занял сорок первое место в списке самых богатых людей страны.
– Не очень-то теплые у него отношения с дочерью, – заметил Одеркирк.
Коллир поинтересовалась комнатой, в которой была ваза в форме кобры.
– Это дом в Ньюпорт-Бич, – объяснил я. – Я побывал там три недели назад.
Следующий эпизод был снят в той самой гостиной, где я когда-то сидел вместе с Блейзеками и Бо Уорреном. Дата и время: 21 мая, 10.20 утра. Саванна, по-видимому, спряталась за одним из диванов напротив окна. Невысокая темноволосая женщина вытирала пыль с каминной полки и поднимала фотографии. Знакомый терьер Абнер сидел на полу, наблюдая за ней с явным интересом. День был ясным и солнечным, а за окном виднелась часть острова Каталина на фоне голубого неба и ярко-синего Тихого океана. Женщина закончила возиться с каминной доской и повернулась лицом к камере. Саванна, должно быть, нырнула за диван, потому что на экране был виден лишь фрагмент ковра и часть стены. Изображение задрожало, и перешедшая в дальний угол женщина оказалась не в фокусе. Она обрабатывала высокий потолок длинным шестом с ярко-розовой щеткой на конце, тихо напевая себе под нос.
"Должно быть, Марси, – подумал я, – горничная Блейзеков".
Внезапно она обернулась. Саванна захихикала.
"Я почувствовала чей-то взгляд на себе! Я тебя застукала!"
"Саванну-шпионку поймала госпожа горничная! Поймана с поличным!"
Смех, изображение прервалось.
В следующем эпизоде была снята вечерняя сцена. 29 мая, 10.40. Вначале было трудно что-либо понять, но наконец до меня дошло, что камера вплотную прижалась к одному из кактусов, которые росли вдоль западной стены дома. Установленные на земле светильники отбрасывали причудливые тени на стену, а когда объектив развернулся назад, в фокусе появились тонкие изогнутые стебли кактусов.
Саванна говорила шепотом: "Итак, Саванна-шпионка в семейном гнезде международного финансового воротилы Саймона Карни, чье состояние измеряется миллиардами. Обаятельный мужчина, мужчина-загадка с множеством секретов и тайн".
Она провела камерой по кругу, захватив погруженный во мрак виноградник, огромный плавательный бассейн, окруженный толстоствольными пальмами с Канарских островов, и дом для гостей рядом с бассейном. Гостевой дом был уменьшенной копией главного особняка – арки, колонны, большой мраморный портик, уже знакомые тяжеловесные прямоугольные контуры и та же плоская крыша.
"Съемка проходит в чрезвычайных условиях. Саванна выполняет особо опасное задание. Мама на неделю уехала из дома. Няня смотрит телевизор, а сама Саванна два часа назад была уложена в кровать. Но она... бесшумно выскользнула в окно и... тайно наблюдает, чем занимается этот могущественный миллионер Саймон Карни в своем офисе, расположенном между громадным бассейном и собственным виноградником с лучшими во всей Тоскане сортами бордо. Из соображений безопасности он заперт на замок, чтобы не разоблачить меня".
Саванна зашла в виноградник. Среди густых листьев уже виднелись маленькие виноградные грозди. Постепенно в кадре обозначился гостевой дом. Саванна легла на живот и поползла вперед.
"Саванна-шпионка делает все, чтобы этот затворник Карни не обнаружил ее. Даже знаменитый шпионский пес Абнер заперт на ключ, чтобы не выдать свою хозяйку. Самый главный принцип тайной слежки – тишина. Все-таки чертовски тяжело ползать на животе по грязи. Уж лучше наблюдать за анакондами".
Медленно продвигаясь сквозь виноградную листву, камера приближалась к дому для гостей. Внутри горел свет.
"Еще немного, и Саванна-шпионка вплотную приблизится к окну, надеясь взглянуть украдкой на могучего брокера-миллионера Саймона Карни".
* * *
По мере того как Саванна приближалась к цели, гостевой дом постепенно рос на экране. В кадре показалось окно, защищенное снаружи вертикальными металлическими прутьями. В полуоткрытом окне полоскалась на ветру легкая белая занавеска. Под окном были установлены светильники, обсаженные по контуру красными геранями, и стояла изогц3нутая бетонная скамья. По мере приближения к окну все слышнее становился мужской голос и еще один странный высокий звук, нечто среднее между всхлипыванием и смехом. Добравшись до скамьи, Саванна взобралась на нее.
Сквозь прутья решетки и болтающуюся штору были видны гостиная, небольшая кухня и дверь, ведущая в заднюю часть дома.
Мужской голос: "Вот эта штука поможет тебе закрепить урок".
После этого глухой звук, словно от удара по перьевой подушке. Опять тот же истерический смех – женщина словно бы задыхалась, пытаясь восстановить дыхание.
"И ты думаешь, что сумеешь заляпать дерьмом такого человека, как я?"
Снова истеричное хихиканье. "Да, да".
"Вот так и надо отвечать, черт тебя дери – именно, да. Возьмешь то, что я дам, и выбросишь из своей гнилой башки остатки идиотских затей".
"Да, да".
Затем продолжительный, хорошо слышимый вдох, будто женщине наконец разрешили дышать. Судорожные глотки, прерываемые стонами и невразумительными восклицаниями, словно женщину била крупная дрожь.
"Надевай свою гребаную одежду. И проваливай отсюда навсегда, сука. А это тебе напоследок, чтобы не забывала свое место".
"Заткнись. Заткнись. Дыши глубже и молчи. Я добрый парень, и тебе еще повезло, что встретила меня".
Джек Блейзек ворвался в гостиную в одних шортах, натянул через голову спортивную трикотажную рубашку и снова выскочил из комнаты.
"Нет! Нет!"
"Ну, ты, грязная сучка, забирай свою гребаную одежду. Мне надоело на тебя смотреть".
В комнате снова появился Джек Блейзек, прыгая на одной ноге, пока засовывал другую в ботинок. Сзади доносились всхлипывания.
"Самая тупая и паршивая баба на земле, а еще что-то вякает".
Нацепив второй ботинок, он присел около стойки бара и принялся листать журнал "Форбс". Он провел пальцами сзади по шее и оглядел их. Потом обернулся на женщину и снова уставился в журнал.
Через несколько минут она, пошатываясь, появилась в гостиной. На ней были короткое черное платье, черные туфли на каблуках и короткий кашемировый свитер, расшитый бисером и блестками. Она покачивалась, с трудом удерживая равновесие. В одной руке женщина держала толстую пачку банкнот. Она натянула свитер на плечи, как будто мерзла. У нее были тонкие и очень смуглые руки. Длинные вороные волосы растрепались, закрывая все лицо. Женщина ладонью откинула их назад, явив перед камерой свое одновременно ужасное и прекрасное лицо.
Берч остановил кадр.
– Лурия Блас, – сказал я. – Беременная восемнадцатилетняя девушка. Жестоко избита за несколько часов до смерти. Похоже, она сообщила Блейзеку неприятные новости.
– Это та, что попала под машину? – уточнила Коллир.
– И похоже, она вытряхивала из него деньги, – заметил Одеркирк.
– Проклятие, Хармон! – возмутилась Рэдд. – Если ей всего восемнадцать, она не замужем и беременна от номера сорок один в списке богатейших засранцев, наверное, она вправе рассчитывать на какую-то помощь от него.
– Просто жалко ее, вот что я имел в виду.
– Господи Иисусе, Хармон, он ведь бил младенца в утробе матери!
– Да понимаю я все! Сдаюсь! Просто я пытаюсь понять мотивы избиения. Блейзек, похоже, хотел заставить ее сделать аборт. Она угрожала ему сохранить ребенка и подать в суд на установление отцовства.
В комнате повисла секундная тишина – все осознавали мерзость увиденного на экране. Берч снова включил просмотр. Лурия неверной походкой добрела до бара и взяла маленькую черную сумочку. С трудом засунув в нее деньги, она безуспешно пыталась закрыть молнию. Черные волосы опять упали ей на лицо, а все тело судорожно подрагивало.
Блейзек разглядывал ее, словно официантку, стоящую в ожидании чаевых. Он снова коснулся пальцем шеи и произнес:
"Ты оцарапала меня". ...
"Прости".
"Проваливай".
"Я уже иду".
"Этого хватит на все. И даже больше. Возьми их и убирайся туда, откуда явилась".
"Я поеду домой".
Лурия пошла к двери, удаляясь от камеры. Изображение задрожало и исчезло.
* * *
– В лаборатории есть образцы тканей из-под ногтей Лурии, – сказал я. – Может, результатов анализа хватит, чтобы предъявить ему обвинение?
– Плюс эта пленка, – добавил Берч. – И свидетельство Саванны Блейзек.
Снова секундная пауза в комнате, во время которой все фрагменты как бы заняли свое место. Марчант встал со своего места.
– Рик, делай то, что считаешь нужным. Мы всегда поможем.
– Смотри, заплатил три миллиона, чтобы получить дочь в придачу к этой пленке, – продолжил Берч. – Ему нужно молчание Саванны. А пленку надо уничтожить. В результате он не получил ни хрена. Черил, пошли-ка еще двух полицейских в Хиллвью.
– Будет сделано.
– Хармон, сделай копию этой пленки, а потом еще одну.
– Понял.
– Коллир, зайди к Маккаллуму, когда он откроет лабораторию. Объясни нашу ситуацию и скажи, что результаты сравнительного анализа мне нужны к полудню. Проверим, не застряла ли шкура Блейзека под ногтями Лурии Блас.
– Я дождусь его.
– Джо, сейчас два часа ночи. Езжай домой и немного отдохни. И прими поздравления. Ты только что спас девочку от сумасшедшего брата и отца, который избивает женщину кулаками. Хиллвью сейчас именно то место, что ей нужно. И будь осторожен. Этот негодяй Джек не прочь покусать тебя.
Мы с Берчем пожали друг другу руки. Потом я обменялся рукопожатиями с остальными. Даже с Марчантом. А Одеркирк просто хлопнул меня по спине.
Это был третий момент в моей жизни, вызвавший прилив гордости, – после того памятного дня, когда в Хиллвью приехали Уилл и Мэри-Энн, чтобы увидеть меня, и после наших занятий любовью с Джун Дауэр. Улыбнувшись, я повернул в сторону поврежденную сторону лица и вышел.
* * *
Добравшись до машины, я позвонил Джун. Она сняла трубку на третьем звонке, но в ее голосе не было удивления, он звучал очень доброжелательно.
– Все закончено, – отрапортовал я. – С ней все в порядке, она в безопасности. Обошлось без выстрелов. Я подумал, не заехать ли мне к тебе.
– Ты обязательно должен заехать.
Около трех часов я уже стоял у Джун на веранде с видом на Ньюпортскую бухту. Вода переливалась огнями, а в воздухе витал терпкий аромат соли и водорослей. Я постучал и стал ждать. Джун распахнула дверь и шепотом предложила мне войти.
Мы приступили к любовным играм в 3.08, потом продолжили в 5.22 и 7.12. В 4.15 мы перекусили кукурузными хлопьями с медом и молоком, а в 6.30 я приготовил яйца с ветчиной, сосисками и картофелем, добавив вафли, дыню и апельсиновый сок.
Джун ушла на работу около девяти часов утра, наказав мне спать, сколько я пожелаю. Встав около полудня, я побродил несколько минут с чашкой кофе по ее квартире. Утренний ветерок согревал кожу, а вода в заливе была стеклянно-серая. Я чувствовал себя совершенно в другом мире, абсолютно в другом измерении. Никаких решеток и пистолетов. Всего этого дерьма.
Джун Дауэр чудилась мне везде: сидящей на диване, стоящей на кухне, выглядывавшей в окно, отдыхающей на веранде. Я различал ее черные кудри, изящные линии лица, ее стройные шоколадные ножки. Мне даже мерещился ее тихий голосок.
Интересно, как бы я себя здесь ощутил, поселившись? Примет ли этот дом здорового мужика в шрамах и с пистолетом? Забавно, но, представляя себя здесь, я видел себя совсем другим – меньше ростом, легче весом и мягче характером. Без шрамов. Без пистолета. Я мечтал слиться с Джун и погрузиться в нее, будто в уютный дом.
