Глава 24
Ралф Микс открыл дверь, и Мерси подумала, что в сапогах из овчины он похож на шерпа.
– Вы насквозь промокли, милочка.
– Дождь льет шесть часов подряд.
Микс был невысоким, худощавым, с маленькими блестящими глазами и напоминающими стальную стружку волосами. Одет в водолазку под толстым джемпером с изображением оленя на груди и широкие брюки, заправленные в сапоги.
Стоя в дверном проеме, он затянулся толстой сигарой и выпустил дым мимо Мерси.
– Ну что ж, входите. Во всяком случае, вы привлекательны. Какой у вас рост? Шесть футов?
– Пять и одиннадцать дюймов, – ответила Мерси, ступая в холл.
– У меня пять и семь. И мне семьдесят девять лет. Теперь народ пошел рослый. Бюстгальтер четвертого размера?
От изумления у Мерси отвисла челюсть. Ралф Микс захихикал:
– Да я шучу с вами. Моя жена была плоской, как оконное стекло, так что мне это без разницы.
– Шутите как-нибудь по-другому, мистер Микс. Я приехала, чтобы...
– Разузнать о том, кто убил Патти Бейли, и о прочих делах. Теперь сделайте по этому блестящему полу одиннадцать шагов, когда дойдете до комнаты, где пахнет древесным дымом, сверните налево. Там камин. Входите и усаживайтесь возле него. Я принесу горячий шоколад.
– Нет, спасибо, мне...
– Шоколад уже готов, и вы его выпьете. Марш, марш, леди, – времени у меня не так уж много.
Мерси отсчитала десять шагов, осматривая дом: отделанный мрамором холл с большой люстрой под высоким потолком, гостиную с белым ковром, из ее окна виднелся пляж, у которого бушевал океан, библиотеку с полками, поднимающимися на двенадцать футов, и стремянки.
Одиннадцатый шаг привел ее в кабинет: огромный камин с пылающим огнем, кожаные кресло и диван, справа громадный письменный стол красного дерева, стена, заставленная старыми дубовыми картотечными шкафами. В нишах – лампы, из люка, вырезанного в сводчатом потолке, льется дневной свет. Огонь шумел тихо, как река, и дождь барабанил по стеклу люка.
Микс неслышно вошел с двумя кружками, протянул одну Мерси.
– Замечательный аромат, правда? Это апельсиновое дерево, только такими дровами я и топлю. Теперь их приходится возить из округа Риверсайд.
Мерси кивнула, глядя на этого коротышку.
– Нравится мой дом?
– По-моему, замечательный.
– Дом Никсона стоял всего в ста ярдах к северу. Мы с ним устраивали вечеринки, если их можно так назвать. Он был проходимцем, это определенно, но развлекаться не умел. Ничем не блистал ни в политике, ни в частной жизни.
– Вы помогли Никсону стать президентом?
– Устроили ему кой-какие голоса. В округе Ориндж это оказалось нетрудно.
– Я думала, берчисты были уже после вас.
– Сержант, есть консервативные республиканцы и есть берчисты. Я был демократом, когда приехал сюда после войны, но к выборам пятьдесят второго года перешел в другой лагерь.
– Почему?
– В городе имелась только одна сила, республиканцы. Черт возьми, председатель местных республиканцев сначала был демократом. Когда понял, что здесь, в сущности, одна стоящая сторона, перешел. Сейчас в конгрессе от нашего штата мексиканка-демократка, так что все переменилось. Скучно говорить о политике. Давайте перейдем к проституткам, убийствам и хорошеньким женщинам, которым стреляют в спину. Садитесь – вот сюда, на диван. Если станет слишком жарко, можете раздеться. – Микс захихикал снова. – Давайте проявите немного юмора.
– Не скажу, что вы отвратительны, мистер Микс. Но близки к тому.
– Я безобидный.
Мерси села, вынула синюю записную книжку и магнитофон. Включила его, поставила на диван, обратив к собеседнику.
– Мистер Микс, если подойдете ближе чем на пять футов, получите пистолетом по голове.
Он посмотрел на нее:
– Мне бы это понравилось.
Так же, как нравилось, когда Патти Бейли вытаскивала Большого Ралфа, подумала Мерси.
– Послушайте, мистер Микс, я приехала по делу. Вы обещали мне помочь. Если у вас нет возражений, я запишу разговор на пленку и сделаю несколько записей.
– Леди, я дружил с Ричардом Никсоном, и думаете, позволю вам записывать себя на пленку? Если вам нужна пленка, можете арестовать меня.
Микс стоял возле кожаного кресла. Она видела, что он сутулый, неуклюжий. Он посмотрел на сигару, потом на Мерси:
– Вот что, леди. Выключите эту штуку, и я помогу вам. Я держу слово.
Мерси выключила магнитофон. Но она отчасти уже добилась того, чего хотела. Бравады у Микса поубавилось. Мерси решила покруче взять его в оборот, посмотреть, не откроет ли он ей главного.
– Как вы встретились с Бейли?
Микс обдумывал ее вопрос. Мерси наблюдала, как он садится по-стариковски: подходит к креслу, поворачивается, держится свободной рукой, сгибает ноги и опускается, напрягаясь, перемещает собственный вес, выпрямляет спину. Усевшись, он взглянул на Мерси. Лицо его заострилось в свете пламени. Глаза казались оранжевыми точками. Взяв пепельницу с журнального столика, он поставил ее на колени.
– На вечеринке.
– Кто познакомил вас?
– Мы сами познакомились, как обычные люди. Я наливал себе виски, она искала огонек. У Бейли была сигарета с марихуаной, и я поднес ей спичку. Сказал, чтобы она вышла на воздух и курила там эту дрянь. Тогда обладание наркотиком считалось преступлением. Я двинулся следом за ней со своим стаканом, и мы разговорились.
– Назначили встречу?
– Нет. Я был женат, такими делами не занимался.
– Ни разу не устраивали с ней свидания?
– Я же только что пояснил, что нет.
– Видели ее после этого?
– На других вечеринках. Я бы даже не помнил ее, если бы не убийство. Знаете, как оно бывает.
– Это ваша первая ложь, мистер Микс.
Мерси встала и пошла к огню. Остановилась в шести футах из-за сильного жара. Оглянулась на Микса. Он выглядел маленьким в большом кресле, олень плясал у него на свитере, будто на празднике. Микс выпустил большой клуб дыма.
– Что вам нужно, леди?
– Послушайте.
Мерси вернулась к магнитофону, вынула чистую пленку и вставила копию пленки Патти Бейли. Она воспроизвела часть, где был записан разговор с Миксом. Тот слушал не шевелясь, лишь сигарный дым вился вокруг него.
– У меня есть и ее записная книжка-календарь. Интересное слушание, интересное чтение. Вы с ней виделись примерно раз в неделю. Вы пили. Она курила. Вы делали свое дело.
– Продолжайте.
– Хорошо. Расклад такой. Я могу прямо сейчас арестовать вас по подозрению в избиении Хессе Акуны с намерением убить его. Добавить сюда заговор и, возможно, доказать его. Сделать копии этой пленки и раздать их газетчикам заодно с номером вашего домашнего телефона. Отравить вам последние годы жизни, Микси. Или же вы мне поможете.
Микс долго молчал, потом заговорил:
– Я не знаю, кто убил ее. Не имею к преступлению никакого отношения. В газетах писали, что подозревают байкеров, и я этому верил. У Бейли в друзьях было много всякой гнусной швали. Вы должны понять, леди, я был наблюдателем, политиком. На женщин был падок, да, признаю. Обманывал жену, но она никогда не обманывала меня. Возможно, даже подстрекал кого-то избить старика, поскольку возмущался тем, что он делал с округом, – я считал, это дурно. Ругал его, и, очевидно, какие-то молодые ребята сделали неверные выводы. Не могу ни утверждать этого, ни отрицать. Но я ни разу даже пальцем не тронул проститутку Бейли, ни разу. Даже когда она угрожала мне этой пленкой, как сейчас вы.
– Что же вы сделали?
– Я заплатил ей, держал язык за зубами и надеялся, что она тоже станет помалкивать. Потом ее убили. Я не пролил ни слезинки. У меня было такое чувство, словно я вышел из камеры смертников.
– Сколько вы ей заплатили?
– Пять тысяч. Бейли требовала пятнадцать, и я согласился, но хотел протянуть некоторое время.
– Зачем?
– Как вы думаете? Она продавала мне время, и я хотел оплатить столько месяцев, сколько удастся. Как взятую в кредит машину, которая тебе не по карману.
Мерси попыталась установить временную связь с убийством Бейли в августе.
– Когда это было?
– В июне. В июле.
– Но в декабре вы вышли из совета наблюдателей. Отказались от выборной должности.
Микс пожал плечами:
– Это разные вещи – проститутка и работа. Связи между ними нет. Я ушел, потому что на меня ополчилось большое жюри, шла травля в прессе, мой избирательный округ говорил об отзыве. Мне меньше всего хотелось, чтобы меня позорила какая-то шлюха, но я не убивал Бейли. В этом отношении я чист. Ушел я через четыре месяца после ее смерти. Она тут была ни при чем, причина заключалась в других делах.
– Во взятках.
– Люди могут назвать взяткой что угодно. У меня были друзья. Я помогал им. Они мне. Я склонил совет наблюдателей одобрить план развития, потому что верю в него, в людей, верю, что мы вправе жить здесь, так почему бы не с удобствами? Почему бы не построить дом, универсам, заправочную станцию, ресторан быстрого обслуживания на каждом углу? Что в этом плохого? Какой имелся выбор – оставить землю сусликам и кактусам? И кое-что было возведено. Люди, которые нажились на этом, возили меня на лыжные курорты или в Мексику. А теперь скажите – это взятка или просто традиция?
– Взятка.
Микс выпустил клуб дыма, закашлялся.
– В таком случае я должен был уйти. Я поступил правильно.
– Как вы познакомились с Бейли? Оставьте историю с виски.
Микс посмотрел на Мерси, потом уставился на огонь.
– Через Оуэна. Они были друзьями.
– Где встречались с ней?
– В отелях. Почти всегда разных.
– «Де Анса»?
– Там было слишком опасно и убого. Нет, старый «Гранд» в Анахайме, «Лагуна». Какой-то в Ньюпорт-Бич, забыл название.
– Кто был ЕР?
Микс задумался, пожал плечами:
– Понятия не имею.
– Кого еще она обслуживала?
– Примерно тысячу. Кого из них я мог знать?
– Постарайтесь вспомнить.
Микс пыхнул сигарой, стряхнул с нее пепел.
– Некоторых полицейских. Фамилий не знаю.
– Из шерифского управления?
– Да. Людей Оуэна. Она много болтала. Чересчур много.
– Что сделал Оуэн, когда Бейли пригрозила ему пленкой?
– Насколько могу судить, то же, что я. Мы не особенно делились тем, как вымогают у нас деньги.
– Почему? Двое могущественных мужчин. Одна маленькая проститутка с большими планами.
Микс покачал головой:
– Когда тебя шантажирует проститутка, стараешься отойти подальше. И от нее, и от всех, связанных с ней. Мы с Оуэном должны были стоять на своих ногах. Я не хотел находиться рядом с ним, если он упадет. Он – рядом со мной, если упаду я. Такое положение дел воздвигает стену между тобой и всеми остальными. Спасаешь свою шкуру и надеешься, что твои друзья сумеют спасти свою.
– Через месяц после вас Оуэн тоже ушел в отставку. Хотите сказать, что это не связано с Бейли?
– Ее не было в живых уже пять месяцев – какое отношение это могло иметь к ней? У него возникли свои проблемы в управлении. Оуэн был немолод. Округ разрастался, а он вел дела на прежний манер. Правые хотели его отставки. Эти люди тогда имели кое-какое влияние. Если хотите знать, почему Билл уволился, ознакомьтесь с тогдашним положением дел.
Мерси подняла взгляд к световому люку. Дождь все еще шел, но уже не такой сильный.
Микс негромко кашлянул.
– Что вы собираетесь делать с этой пленкой, с записной книжкой?
– Сдам их в архив, как и положено.
– Это хорошо. Такими вещами можно навредить людям, как пыталась Бейли. Надеюсь, вы не думаете, что тут есть какая-то разница из-за того, что она была проституткой, а вы служите в полиции.
– Разница огромная.
– Объясните какая.
– Бейли трахала вас за деньги, потому что это была ее работа. Но я оттрахаю вас бесплатно, потому что это моя.
Микс негромко засмеялся:
– Зачем? Чего вы хотите?
– Я хочу выяснить, кто убил Бейли. Вы знаете. Я в этом уверена. Так что если память у вас улучшится, непременно позвоните. Я тем временем поработаю, сведу воедино обвинения в побоях и заговоре, основываясь на этой пленке. Разумеется, то, как сделана эта запись, доставит вам больше неприятностей, чем то, что вы говорите там. Это ваша проблема, не моя. На этой карточке номера моих телефонов, я вложу ее вам в руку через пять секунд.
Мерси записала на обороте визитной карточки номер своего сотового телефона и вошла в облако табачного дыма от сигары. Отдала карточку Миксу.
– Леди, я не знаю, кто убил Бейли. С чего вам понадобилось появиться на закате моей жизни, вновь испортить ее?
– Вы трахали женщину за деньги, вы организовали избиение старого фермера, после чего он стал полуслепым и беззубым. Это дурно. Противозаконно. И должны за это поплатиться.
– Вы наивны. Неужели думаете, что если бы я знал, кто убил эту женщину, то до сих пор не сообщил бы вам?
– Сообщите, когда факты будут собраны. Окружная тюрьма – место отвратительное. Там три тысячи коек на пять тысяч заключенных. Вероятно, вам придется спать на полу. Курева там нет. Может, даже придется отдать этот особняк на пляже своим адвокатам. Даже если выкрутитесь, вам это дорого обойдется. Будете вынуждены топить камин обрезками досок, а не последними апельсиновыми деревьями в штате.
