Глава 44. О том, как настоящий вождь бережет своих людей
– Я, Трувор Жнец, клянусь славой Перуна, что не сделаю зла ни Ульфу Свити, ни его людям на этой земле!..
Вид у варяга гордый. И мрачный. Дождь струится по его лицу, по обвисшим усам. Левая рука Трувора на перевязи. Интересно, зажила ли рана на ноге? Вроде не хромает.
– Ни я, ни моя дружина!
Группа воинов, высадившихся на пристани, ждет моего решения. Они вне досягаемости стрелков. Из-за дождя. Разве что Бури мог бы…
Но не станет. Пока.
– Да будет так! – согласился я и крикнул тем, кто внизу: – Открывайте ворота!
И только так. Пусть это не мирный договор, но типа того. И Трувору он нужен больше, чем нам, потому что большинству его бойцов срочно требуется медицинская помощь. А оказать ее без горячей воды, без нужных медикаментов, в условиях проливного дождя весьма нелегко. Он мог бы занять те дома, что снаружи, но это – полумеры. Эти строения пусты. Вернувшись на остров, мы освободили пленников и забрали под защиту стен. Туда же унесли все сколько-нибудь полезное, включая даже запасы топлива.
Пустые дома укроют от дождя, но не от нас, если мы пожелаем сделать вылазку. А еще Трувор не видит у причалов наши корабли. Там стоит лишь развалюха, которую я в свое время отдал отпущенным домой свеям и которую они мне благополучно «вернули».
На самом деле наши корабли ладожским ничем не угрожают. Мы на всякий случай отогнали их подальше и спрятали. Так же как и кнорр. Но Трувор-то этого не знает. Он даже не знает, сколько нас в крепости.
Зато он знает, что там, за стенами крепости, – уютные душные дома, горячая вода, вдоволь целебных трав и перевязочного материала. И еда. Похлебка, мясо, каша. А еще – пиво! С медом, с травами, просто пиво. Много пива!
Но главное все же – медицинские услуги. И безопасность.
– …Не сделаю зла ни Ульфу Свити, ни его людям на этой земле!
Это хорошо, когда гость ставит жизни и благополучие своих людей выше гордости, личных обид и амбиций.
Вот я пока что так… не всегда. Но я буду стараться.
– …Ни я, ни моя дружина!
Все. Теперь можно и гостеприимство проявить. В полной мере.
Из восьмидесяти шести дружинников Трувора на ногах более или менее твердо стояло десятка два. Включая и его самого. Раненых – вдвое больше. Остальные отправились в Ирий. Вернее, отправятся, когда будут совершены все подобающие обряды. А с ними в качестве спутников – шесть пленных свеев. Варяги специально их не добили, чтобы уложить на погребальный костер победителей.
Треска и его люди пострадали меньше. Но и им досталось. И раненых у них было изрядно. Свеи дрались отчаянно, а в войске Ульфхама коренных данов, настоящих викингов, было не так уж много. Остальные – с бору по сосенке. То есть ни опыта, ни стойкости настоящей. Той, когда своего убийцу с собой в лучший мир утащить стараются.
Специфика рукопашного боя в нурманском формате такова: если уж попал по тебе могучий викинг мечом или секирой, то кирдык. Даже если в руку попал. Топор – это не легкая стрелка. Это рана в пядь глубиной и кость пополам. В условиях боя – гарантированная смерть от потери крови. Викинги на такой вариант развития событий смотрят философски: раз помрешь по-любому, значит, надо успеть прикончить кого успеешь, пока еще не помер. Смерть придет ко всем. Задача героя – встретить ее достойно.
Вот разве что к воинской элите костлявая приходит куда реже, чем к зеленым дренгам. На Треске вон ни царапины. И на Оспаке Парусе – тоже.
Вот они, сидят со мной рядышком, красавы, пивом наливаются. Пиво у нас нынче сладкое. С медом. Гостям нравится. Да и нам тоже. Сладенькое всем нравится. У нас и другого «сладенького» в избытке. Женщины вокруг моих гостей так и вьются. Я попросил Гуннара слух пустить: если кто-то из них приглянется моему гостю – отдам. Моих хирдманов многие из них не любят: как-никак мы их родню на ту сторону вечности отправили. А у вояк Трувора и Ульфхама карма в этом отношении чистенькая. И тоже воины. А быть при воине даже невольной наложницей всяко лучше, чем тир в общем пользовании.
Словом, порадовал нежданных и незваных гостей чем мог. Стол накрыл богатейший, выпивка, девки… Все для вас, парни! Глядите, какой я щедрый. Глядите… И сравнивайте.
Не без тайной мысли, ясное дело. Очень уж мне люди нужны. Крепкие, обкатанные в деле бойцы. Угощайтесь, други! Не жалко!
Впрочем, и гости мои тоже отдарились. И щедро. Треть добычи, взятой со свеев. И один из трофейных драккаров теперь тоже мой. Еще один… Кому бы и его продать? Опять Ольбарду?
Драккар, оружие, расходники. Полсотни викингов можно снарядить и на румы усадить. Где бы вот только найти эти полсотни?
Ну, да я им тоже драккар подарил. Дедушка шведского кораблестроения скоро отправится в последний вик в качестве погребального судна.
Сам процесс похорон решили перенести на завтра. После дождичка. А еще я попросил Трувора подарить мне единственного уцелевшего свейского хольда. Трувор удивился, но просьбу выполнил. Хольда я отвез в кирьяльское селение и убил. Лично. И жестоко. Хотел сначала отдать его на расправу кирьялам, но вовремя вспомнил, что я здесь ярл. Хотя по мне, так любая казнь – ничто в сравнении с тем, что эти твари сотворили с теми жителями селения, которых им удалось поймать.
Но это было днем, а сейчас вечер, и веселье бьет ключом. Справа от меня наливается пивом Медвежонок. Слева разместился Ульфхам Треска. Дан подчеркнуто дружелюбен. Ни слова о наших прежних размолвках. Словно бы и не было моей ссоры с Рюриком и Ульфхамова обещания меня прикончить, если с этим не справится Трувор. Улыбка во всю пасть. Мир, дружба, пиво из общей чаши.
Вообще-то, на этом месте должен был сидеть Трувор, но Жнец отказался. Он с варягами занял дальний конец стола. Ведет себя сдержанно. Может, из-за клятвы, а может, сменил гнев на нейтралитет. Трувор уже поговорил с дочерью, с Анудом и с остальными родичами, переметнувшимися на мою сторону. С теми, кто остался в живых. Чувствую: напряжение есть, но без эксцессов. За мертвых Трувор мне не предъявил. За живых – тоже. Мои варяжата – там же, на «варяжской» части стола, смешались со старыми корешами, Труворовыми отроками.
Я не препятствовал. Скорее наоборот. Ануд, Тулб, Вузлеб и остальные – живая реклама моего маленького хирда. Выглядят на порядок круче своих недавних соратников. А уж хвосты распустили… Понацепляли все, что только можно: брони, пояса богатые, мечи, гривны, браслеты. И без конца хвалились перед родней взятой под моим руководством добычей.
А вот это зря. И мой косяк. Забыл предупредить молодежь, чтоб гусей не дразнили. Боги, понятно, нарушений закона «гость – хозяин» не одобряют. Но от богов и откупиться можно, если прибыль предвидится феерическая.
– Эй, братец! Чего не ешь? На-ка! – Медвежонок подсунул мне горшок с кашей.
Ну как с кашей… Каша там тоже имеется. Ячменная. Сваренная в жирном свином бульоне, с добавлением лука, обжаренного в сливочном масле, и обычного, зеленого. С чесноком и прочими специями, с вареной свининой, нарезанной тонкими ломтиками, со свининой копченой, добавленной в пропорции один к двум, и еще каким-то мясом, птичьим, утятиной, похоже… Вкусно, однако. Соли только многовато, но и это с расчетом: пиво от соленого вкуснее.
Пиво мне подливала Зарёнка. Она за стол не садилась: рулила процессом. Как хозяйка. Ну да. Я тут – главный. А она – моя практически жена.
Наливая, Заря будто ненароком потерлась щекой. Приласкалась.
Может, и не будет ничего страшного, если я привезу ее на Сёлунд? Может, это привнесенные из будущего моногамные комплексы мою совесть грузят? Если могут быть у человека две сестры, так почему двух жен быть не может?
– Выпей из дружеской чаши!
Ульфхам. Подсовывает мне свою посудину. И не скажешь, что у меня своя. Обидится. А то и оскорбится.
Пить из Ульфхамовой чаши мне не хочется. Он, небось, уже слюней туда понапускал, а то и чего похуже. Нет, не буду я это пить. Но пригубить надо. Я вернул чашу Ульфхаму, демонстративно обтер усы. Ждал, что Треска сам приложится, но тот лишь кивнул одобрительно, вылез из-за стола и куда-то отправился. И что-то такое в глазах у него мелькнуло… нехорошее. Или это у меня паранойя?
Нет, не куда-то отправился Треска, а к «варяжскому» концу. Ага. Теперь Трувора угощает. Тот, понятно, не отказался. Они с Ульфхамом – давние сопалубники. Когда Трувор с Ольбардом к Рюрику-Хрёреку присоединились, Ульфхам уже был там. Говорят, он с Рюриком – с детских лет. Я даже слышал, они – молочные братья.
Заря. Опять пива мне подлила, хоть я и выпил совсем чуть. Поймал ее за руку:
– Скажи Гуде, чтоб сама управлялась. А ты со мной посиди.
Ульфхам, похоже, возвращаться не собирается. Трет о чем-то с Трувором. Мне бы насторожиться положено, но не буду. Дан – та еще хитрожопая бестия. Но Трувору я верю. Раз поклялся Перуном, можно расслабиться. На время действия клятвы, конечно. Ну а там видно будет…
Опа! Рядом со мной уселся Витмид!
– Здрав будь, ярл!
Совсем интересно. Это для своих я – ярл. Для прочих пока что рылом не вышел. Король на горе. Землю прихватил, а вот хватит ли силенок не свалиться с горки?
– Разговор у меня к тебе, ярл.
Витмида я знаю. Нас с ним в Хрёреков хирд одновременно принимали. Теперь он – хускарл Рюрика под рукой Ульфхама. Не просто хускарл – хольд.
– К себе возьмешь? – не стал тянуть время Витмид.
– Брат! – окликнул я Медвежонка.
Такие дела мы с ним решаем коллективно.
– Бери! – одобрил Свартхёвди. – Мы этого пивохлеба давно знаем. Строя не сломает.
– У Хрёрека я – хольд, – напомнил Витмид.
О, самая интересная часть найма. Скока денех.
– Это так, – согласился Медвежонок. – Хольд. Но хольд хольду – рознь. У нас вот хольдом Хавгрим Палица был. – Свартхёвди плеснул немного пива на пол, отдавая долю погибшему герою. – У меня тоже две доли. Вот и смекай, Витмид, кто есть наш хольд, а кто – у Хрёрека.
Витмид нахмурился. Он знал, что мне нужны люди. И я знал, что он знает. Я бы и хольдом его взять согласился…
Но вмешиваться не буду. Медвежонок в таких делах – ас. Хотя насчет двух долей он приврал немного. Есть у него и другие доли. Например, как совладельца «Северного Змея».
– С тобой не равняюсь, – согласился Витмид. – Но все же две доли мне дай. У Хрёрека я уже хольд, а Хрёрек – конунг.
– Ты лучше с другой стороны посмотри, – не сдавался Медвежонок. – Доля у Хрёрека и доля у нас – они разные, друг. Лично я охотней согласился бы на одну долю в хирде Ульфа, чем на три – в хирде Хрёрека. Наверняка побольше выйдет.
– Так вы в боях добро берете, а Хрёреку люди дань сами несут! – возразил Витмид.
– Так и хорошо! – воскликнул Свартхёвди. – Воин живет битвой! – И прибрав пафос: – И ты забыл, Витмид, что нам тоже сами несут. С каждого корабля, что мимо проплывет, мыто берем. Может, оно и поменьше выходит, чем в Альдейгье, да только в Альдейгье его на скольких делить приходится? А нас сколько? То-то!
– Вот! – обрадовался Витмид. – Не много вас! Значит, я вам нужен!
– Нужен, – согласился братец. – Не то я бы пиво пил, а не с тобой болтал. Мы тебя знаем, Витмид. Ульф-ярл возьмет тебя охотно. Но – хускарлом. Потому что хускарл ты славный, а хольдом мы тебя не видели.
– Так посмотри́те! – воскликнул Витмид и подбоченился.
– О! Другой разговор! – заявил довольный Медвежонок. – Вот и договорились! Посмотрим на тебя в деле и решим, годишься ли ты в хольды. А пока – хускарл. Рад, что ты согласился, Витмид!
На Витмида жалко смотреть. Подловил его Медвежонок. Поймал на слове. И пусть Витмид имел в виду другое, но теперь обратно хода нет. Слово сказано. Пацан сказал – пацан ответил.
– Отлично! – Я хлопнул викинга по плечу. – Верный выбор, Витмид! У меня тебе скучно не будет. Года не пройдет, и ты эти обручья, – я постучал по серебряным браслетам Витмида, – на золотые сменишь. А в хольды выйдешь еще раньше! Ты славный воин, Витмид! Не забыл, как мы на земле франков развлекались? То ли еще будет!
Повеселел Витмид. Вероятно, вспомнил, что в отличие от Хрёрека у меня с Рагнарсонами – дружба. А где Рагнарсоны, там такая добыча…
– Пойду Ульфхаму скажу, – Витмид поднялся.
– Эй, может, подождешь, пока взятое на свеях поделите? – придержал его я.
Он теперь мой человек, и я обязан заботиться о его благополучии.
– Так поделили уже, – отмахнулся Витмид и пошел «радовать» своего теперь уже бывшего начальника.
Ну да, кого я учу? По части урвать кусочек любой викинг мне десять очков вперед даст.
А все-таки Медвежонок его развел! Не обиделся бы…
Заря втиснулась рядышком. Ухватила мое пиво, выдула сразу половину чаши. Все, что осталось. Минимум пол-литра. Засмеялась радостно, пихнула меня кулачком. Глаза блестят, губки влажные, щечки розовые. Ах какая девушка! И сдается мне: это не первая порция пива, принятая ею нынешним вечером. А, пофиг! Пир у нас или не пир?
В общем, уснул я совершенно счастливым: сытым и пьяным, не только от пива. Бешеный темперамент у моей воинственной подружки. Прямо-таки испепеляющий. И если обычно из наших любовных игр победителем выходил я, то этой ночью Зарёнка разгромила меня вчистую. Правда, и сама упрыгалась. Вырубилась у меня на плече, слова не договорив.
«Ну разве это не счастье?» – подумал я, проваливаясь в сон следом за ней. И не ведая, каким будет мое довольно-таки скорое пробуждение.
