Глава 39. Виги-Вихорек. Варяжское гостеприимство
– А ты дерзкий, нурманчик!
Карш. И еще трое. Крупные, бородатые. Солидные мужи. Пояса богатые, мечи на поясах, гривны на шеях. Гридни.
– Зато ты, Карш, пример вежества, – по-словенски отозвался Вихорек. – И храбрости тоже. В одиночку нахамить мне не рискнул, друзей позвал. Только зря. Я у вас гость. И в отличие от тебя закон уважаю. Так что болтай смело. Язык я тебе в другой раз укорочу.
Вот надо же. Не успел даже от терема отойти, а у него уже на пути встали. Но ничего. Ольбард попросил не задираться с его людьми, так что пусть. Словами обойдемся. Они пошутили, и он пошутит.
– Отойди, – попросил он. – Солнце загораживаешь. Да и пованивает от вас. Может, кому штаны поменять стоит?
– И верно дерзкий, – проворчал один из спутников Карша. – Щенок безусый, а тявкает. Надо б его поучить! – И ухватил Вихорька за правую руку.
– Ты меня тронул, – ледяным тоном произнес Вихорек. Вмиг позабыв о своем намерении относиться к происходящему как к шутке. – Может, не знаешь, что я – сын Ульфа-ярла, пес? Я убивал и за меньшее. Но тебе повезло, lodigrinni. Я тебя не убью. Не хочу пачкать одежду. Убирайся!
– Эй! Что у вас такое? – прозвенел сверху, из теремного, окна девичий голос.
Вихорек узнал его. Истра.
– Не твоего ума дело, девчонка! – прогудел Карш. – Скройся!
– Я всё бате расскажу!
– А нечего тут рассказывать… – начал тот, что держал Вихорька. И вдруг взвизгнул совсем по-женски.
– Я тебя предупреждал, – процедил Вихорек. – Уходите. Быстро. Вы напали на гостя, но я вас прощаю. Живите.
Раненый варяг отскочил, зажав ладонью длинную резаную рану на предплечье.
Карш замешкался, глянул наверх, на высунувшуюся в окошко Истру. А ведь она и впрямь все отцу расскажет!
А вот один из его спутников колебаться не стал: обнажил меч. Но ударить не успел. Только замахнуться.
Клинок Вихорька укусил, как змея. Только быстрее. Но так же смертоносно. Скользнул между ребер и рассек сердце.
– Ты его убил, нурман… – ошарашенно пробормотал Карш.
– Я всегда убиваю тех, кто хочет убить меня, – сообщил Вихорек.
Он был очень доволен. Показал Истре, какой он умелый воин. Один – против четырех. И он не боится. Его боятся.
– Виги! Что ты делаешь?
Ануд.
«Хорошо, что он появился только сейчас, – подумал Вихорек. – Не то все испортил бы».
– Меня хотели убить, – весело сообщил Вихорек, поворачиваясь к товарищу. – Не знали, что я убиваю лучше.
Он качнулся влево, уклоняясь от варяжского клинка, хозяин которого захотел воспользоваться тем, что нурман отвлекся, и не понял, что Вихорек специально спровоцировал именно такую атаку.
«Ты должен управлять боем, – учил Вихорька отец. – Не только своими действиями, но и действиями противника».
С воинами вроде Скиди или Гуннара такие штуки не проходили. Они всегда угадывали, когда Вихорек открывался намеренно. Вдобавок они знали, на что он способен. Но этот варяг был глупцом. Потому что считал глупцом Вихорька. Ни рана одного родича, ни смерть другого не стали для него уроком. Больше он ничему не научится. Выпад – и еще один дурень схлопотал сталь в сердце.
Вихорек засмеялся. Укол – и все. Будь на варягах бронь, так легко не получилось бы, но брони на них не было. А вот на Вихорьке была. Какая глупость думать, что они могут справиться с таким, как он, лишь потому, что у них есть усы, а у него нет.
– Виги, не надо! Хватит! – закричал Ануд, бросаясь вперед и вставая между Вихорьком и Каршем. Причем спиной к Каршу, а не к Вихорьку.
И эта маленькая деталь подействовала на десятника сильнее, чем мгновенная смерть родичей.
Ануд, который пришел с нурманом, был с ним в одной дружине и потому должен был сражаться за него против Карша, повернулся к десятнику спиной. То есть доверился ему больше, чем своему содружиннику.
И Карш – сдержался. Не атаковал. И не умер.
То, что умер бы именно он, а не безусый нурманчик, Карш сообразил чуть позже.
– К лекарю бегом, – велел он своему дружиннику, который, выпучив глаза, глядел на происходящее. – А ты, нурман, ты… Ответишь!
Вокруг уже собралась небольшая толпа. По большей части – челядь, но и дружинников было немало. И смотрели они на Вихорька… Нехорошо.
Ну да. Что они видели? Чужого нурмана, которого Карш притащил утром, и двух мертвых товарищей.
– Отвечу? Уж не перед тобой ли? – усмехнулся Вихорек. Он наклонился, обтер кинжал о рубаху убитого и спрятал в чехол.
Сейчас он готов был схватиться хоть с целым хирдом. Прям как настоящий берсерк.
– Да что на него смотреть? – крикнул кто-то из варягов. – Убьем его, братья! Отомстим за родню!
– Так это… Ольбард сказал: они друзья… – неуверенно проговорил кто-то.
– Хорош друг, что нас убивает! – возразили ему.
– Сюрко, Сюрко мой! – Из толпы выскочила женщина, упала на грудь одного из мертвых, завыла жутко. Потом вскинулась, показала на Вихорька: – Ты, ты убийца! Люди! Что ж вы стоите? Нурман варяга убил! А вы стоите? И-и-и! – Схватила лежавший на земле меч и кинулась на Вихорька.
Тот уклоняться не стал. Шагнул навстречу, перехватил меч у рукояти, отнял и отбросил подальше. Баба кинулась снова, но Вихорек толчком ладони ее отшвырнул:
– Ночью приходи, – сказал он, ухмыльнувшись. – Ночью рожи твоей старой видно не будет, а так-то ты ничего. Мясистая.
Пошутил.
И эта шутка стала последней каплей, переполнившей терпение варяжской братии.
На удачу Вихорька, не было у них ни щитов, ни копий. Только то, что с собой носят: мечи, топоры, тесаки. Но все же это были не смерды какие-то, а воины. Пятеро отроков и четыре гридня. Воины. Так что и вели себя они соответственно: отодвинули прочих, выстроились полукругом и медленно двинулись на Вихорька.
Ануд тут же встал рядом:
– Не трогайте его! Пусть Ольбард нас рассудит!
– Уйди, отрок! – велел ему один из гридней. – На тебя обиды нет. Живи.
– Я-то буду, а вот ты – не уверен! – бросил Ануд.
Гридня этого он не помнил вовсе. Среди тех, кто был в дружине Трувора, этого точно не было. И среди тех, кто служил князю Улебу. Но это точно варяг. Вон какие усищи.
– Не по правде это – десятком на одного! – заявил Ануд.
– Ты, мальчишка, нас еще правде поучи! – на Ануда гридень не смотрел, только на Вихорька. Не просто так смотрел – примеривался.
– А и поучу! – рассердился Ануд. – Выдь со мной на перекресток! Пусть Перун решит, кто из нас прав!
Тут уж гридень на Ануда глянул. Хмыкнул в усы:
– Как скажешь. Сразу как нурмана порешим.
Вихорек же, слушая их разговор, отметил: этого усача стоит бить в первую очередь. Повадка у него… опасная. И лицо такое… Как у отца, когда тот решал, что кому-то по этой земле больше не ходить.
– Ольбард… – начал Ануд, но его перебил уже другой гридень:
– Без Ольбарда обойдемся! А ты пошел прочь, не то и тебя прибьём!
– Верно, дядька! – подвякнул один из отроков. – Этот тоже с ним, с нурманом пришел. Бьем обоих!
И метнул в Вихорька топор. Вихорек даже не шелохнулся – топор пролетел в локте от него.
– Платье надень, женовидный! – обидно засмеялся Вихорек.
Бросок и впрямь был – женщине впору.
Отрок покраснел, рванулся вперед… Но вовремя поймал тот самый дядька, что посулил прибить Ануда, поймал его за шкирку как щенка и как щенка же задвинул за спину, проворчав:
– Куда, дурень?
И впрямь дурень. Соваться с тесаком, в одной рубахе, на бронного воина – это совсем с головой не дружить.
Варяги переглянулись. Ануд сделал шаг назад, встав справа от Вихорька, вполоборота. Вихорек тоже поменял стойку. Биться в паре оба умели. Позади стена, так что взять в кольцо их будет трудновато.
Ануд растерянно глядел на противников. Почти всех он помнил: из Улебовой дружины. Но вдвое: тот, что с ним разговаривал, и еще один, тоже опоясанный гридень, – были незнакомы. Ануд встал рядом с Виги, потому что иначе нельзя, но чувствовал себя неуверенно. Не потому, что противников много, а потому что – свои. Вроде бы…
Бывшие Улебовы вои подступили ближе, но с атакой тянули. Их было больше, но нурман уже показал, что умеет убивать. Об этом красноречиво говорили два мертвеца на земле. Умирать им не хотелось. Первый запал прошел. Вместо него пришло понимание: для такого боя не худо бы вооружиться как подобает.
Двое незнакомцев держались отдельно. И чуть подальше. Но не суетились, как Улебовы. Просто выжидали.
– Надо бы за щитами кого послать, – негромко произнес гридень из бывших Улебовых.
У незнакомого варяга губы сложились в презрительную усмешку, но второй Улебов гридень поддержал товарища:
– Верно говоришь! Эй, племяш! А ну бегом…
– Быстрей беги! – крикнул Вихорек. – Тащи дядьке новые штаны! Я ж говорил: воняет здесь. Вот кто, оказывается, кучу наложил! Скажи, Ануд, эти трусливые свиньи – точно варяги? О! Вильд! Ты здесь! – Вихорек махнул правым клинком, приветствуя Труворова сына. – Скажи, эти выпердыши больной бурундучихи, которые уже полдня грозятся нас убить, и впрямь воины? А то я начинаю думать, что они украли пояса у своих хозяев и мне стоит убрать мечи и взять в руки плетку?
– Чего? – Вильд и так ничего не понимал, а замечательная речь Вихорька и вовсе ввела его в ступор.
– Вильд! – воскликнул Ануд. – Ольбарда позови! Не то худо будет!
– Да и так не все хорошо! – раздвинув скопившуюся толпу, в круг вошли сразу трое: Руад, Рулаф и еще один варяг, имени которого Вихорек не помнил, но знал, что тот – из бывших ладожских.
Руад и третий сразу встали рядом с незнакомыми варягами. Как раз между ними и Вихорьком, а Рулаф успокоил гостей:
– Послали уже за Ольбардом. Сейчас разберемся, что у вас тут за свара. Виги! Ты оружие-то спрячь. Повоевал уже.
– Тут у вас повоюешь, как же! – засмеялся Вихорек. – Биться железом ваши боятся, а дерьмом из штанов кидаться я не могу. Нет такой привычки.
И вернул клинки в ножны.
– Это что ж, вои, вы нурману моего Сюрко так и спустите! – взвился над толпой пронзительный женский крик. – Струсили!!!
Крик ли придал воям смелости или то, что Вихорек убрал оружие, но кинулись на него тотчас. Не все, правда. Только семеро. Ни Рулаф, ни остальные, отвлекшиеся на крик, перехватить их не успели. Да и стояли они далеко.
А вот Ануд, хоть и расслабившийся, успел. Встал на пути одного из гридней, поймал нацеленный на Виги удар и с неожиданной легкостью оттолкнул противника в сторону, да так, что тот еще и открылся, оказавшись к Ануду боком, защищенным только льняной рубахой. Сейчас Ануд мог достать нападавшего рубящим сбоку. Мог… Но удержался.
А вот Вихорек сдерживаться не стал. Бить сразу, на том же движении, каким извлекается меч, его отец научил давным-давно. А уж выхватывать мечи Вихорек умел даже побыстрей, чем Свартхёвди. Понятно, если тот еще не обернулся берсерком.
А еще помогло то, что нападавшие ничего подобного не ожидали. Они набежали безоружного рубить и ничуть не береглись, так что Вихорек в два хлеста ухитрился зацепить четверых. Сам удивился. Будто не воинов, а смердов рубил. Обоих гридней положил сразу. В них и целил. Двоих набежавших отроков зацепил легко, самыми кончиками. Одному руку чиркнул, другому щеку порезал.
И сразу рывок навстречу, уходя из-под замаха одного и отбив атаку раненного в щеку. И на том же движении, закручиваясь и приседая, – размашистый хлест понизу, по ноге. И, распрямляясь, новый рывок, толчок бронным плечом в живот раненного в руку, отброшенного этим толчком и закричавшего, когда локоть его второй руки сокрушил топор товарища, нацеленный на нурмана, а угодивший по своему.
Свою ошибку промахнувшийся отрок осознать, скорее всего, не успел. Тут же повалился навзничь, булькая разваленным до позвоночника горлом.
Но это был последний, кого Вихорек сумел убить. Сталь встретилась со сталью… И остановилась.
– Довольно! – Приказал Руад, перехвативший удар и спасший побелевшего от ужаса отрока, который только сейчас осознал, что этот удар был направлен ему в лицо. – Довольно! Клянусь Перуном, Ульфсон, всякий, кто поднимет сейчас на тебя оружие, умрет от моей руки!
– Да я бы и сам справился, – заверил Вихорек, стряхивая кровь с клинков. – У нас на Сёлунде бонды и то с оружием ловчее. Не понимаю, зачем вашему хёвдингу это двуногое мясо?
– Вот сам у Ольбарда и спроси, – буркнул Руад, которого слова Вихорька все же задели. Ведь это «двуногое мясо» тоже было варяжского роду-племени. Хотя в чем-то он был согласен с парнем. Эти ушедшие от князя Улеба гридни… Хлопот от них точно больше, чем пользы.
Ольбард пришел. Точнее, прибежал. Увидел. Выругался. Заковыристо. Вихорек, воспитанный на богатых образами и сравнениями словесных поединках викингов, искренне восхитился.
Однако даже очень сердитый, Ольбард карать немедленно никого не стал. Распорядился очистить территорию, а когда ударит било, всем заинтересованным подойти для судебного разбирательства.
– А вы пока с нами, – сказал Руад Вихорьку и Ануду. – А то не ровен час еще кто-то из… двуногих к вам задерется.
– Каждый сам волен решать, жить ему или умереть! – изрек глубокомысленно Вихорек.
– Ты б лучше не умничал, а рожу умыл! Весь в кровище! – пихнул его кулаком в бок Рулаф. – В таком виде ни на суд, ни за стол у нас не пускают!
– О! Пожрать! – оживился Вихорек. – Какой ты мудрый! Самую суть вещей прозреваешь!
– Эй! Ты ж вроде только что позавтракал у Ольбарда? – удивился Руад. – Ну ты прорва!
Ладожские варяги захохотали, заработав с десяток злобных взглядов от членов противоположной партии…
