Глава 15
Резиденция канцлера располагалась в большом парке с мраморными статуями. И дом и сад были выдержаны в стиле старого Бижу. Из крыши дома поднимались шесть башен, стены которых были украшены мозаикой и витринами. Между башнями тянулись балконы с причудливой металлической решеткой. Посадочная площадка отделялась от дома воротами, которые охранялись.
Вэйлок вышел из кэба и к нему тут же подошел охранник. Он посмотрел на Вэйлока с автоматической враждебностью.
— Да, сэр?
Вэйлок назвал свое имя. Охранник проверил книгу, и Вэйлок получил право войти.
Он поднялся на большую террасу, пересек ее и перед ним открылись громадные двери высотой в 12 футов. Вэйлок очутился в фойе. Точно в центре прямо под огромной старой люстрой стоял Рольф Авершам.
— Доброе утро, мистер Вэйлок.
Вэйлок произнес вежливое приветствие, на что Рольф ответил коротким кивком.
— Я должен информировать вас, мистер Вэйлок, что канцлер не просто занят, он очень занят. Как вы знаете, я — вице-канцлер. Может, вы изложите свое дело мне?
— Я уверен, что вы могли бы мне помочь, но мне в любом случае хочется увидеть моего друга канцлера Имиша.
Авершам поджал губы.
— Сюда, пожалуйста.
Он провел Вэйлока по тихому коридору. Лифт поднял их на верхний этаж. Авершам пригласил Вэйлока в маленькую боковую комнатку. Он посмотрел на часы, выждал тридцать секунд, затем постучал в дверь.
— Войдите, — глухо донесся голос Имиша.
Авершам открыл дверь, отступил в сторону. Вэйлок вошел. Канцлер Имиш сидел за столом, лениво листая старый фолиант.
— Как ваше здоровье? — спросил Вэйлок.
— Благодарю, ничего, — ответил Имиш.
Авершам сел в дальнем конце кабинета. Вэйлок не обращал на него внимания.
Закрыв фолиант, Имиш откинулся в кресле и ждал, когда Вэйлок изложит свое дело. Он был одет в просторную блузу — явно не в ту одежду, где находились пленки.
— Канцлер, я пришел к вам не как знакомый, а как гражданин, обычный человек, хотя мне и пришлось оторвать вас на время от своей работы.
Имиш нахмурился.
— В чем же дело?
— У меня еще нет полной информации по делу, но, возможно, оно представляет угрозу.
— Что ты имеешь в виду?
Вэйлок колебался.
— Вы полностью доверяете своим служащим? Они абсолютно надежны? — Он красноречиво удержался от того, чтобы не бросить взгляд на Авершама. — Может случиться так, что слово, даже неосторожный взгляд увеличат опасность.
— Какая-то чепуха.
Вэйлок пожал плечами.
— Может быть. — Затем он рассмеялся. — Пожалуй, я не буду говорить больше ничего, пока не случится что-либо, что подтвердит мои подозрения, сделает их более очевидными.
— Может, это будет самое лучшее.
Вэйлок расслабился, поудобнее устроился в кресле.
— Мне очень жаль, что ваш визит в Актуриан кончился так неудачно. В некотором смысле в этом виноват я.
— Как это?
Краем глаза Вэйлок заметил блеск глаз Авершама.
— В том смысле, что я предупредил о вашем визите.
Имиш махнул рукой.
— Не думай об этом. Просто глупая история.
— У вас очень интересный дом. Но… не подавляет ли он?
— Очень. Я бы не жил здесь, если бы того не требовали правила.
— Сколько ему лет?
— Он построен лет за сто до Хаоса.
— Прекрасное здание.
— Да. — Внезапно канцлер обратился к Авершаму. — Рольф, может, вы займетесь рассылкой приглашений на официальный прием?
Авершам молча поднялся и вышел из кабинета.
— Ну, Вэйлок, о чем ты говорил? — спросил Имиш.
Вэйлок осмотрелся.
— В вашем кабинете нет подслушивающих устройств?
На лице канцлера появилась смесь сомнения и негодования.
— Кому нужно за мной шпионить? — Он горько усмехнулся. — Я всего лишь канцлер — можно сказать — ничто.
— Вы глава Пританеона.
— Ха! Я ничего не могу. Если я воспользуюсь своей якобы властью, я попаду либо под домашний арест, либо в Паллиаторий!
— Может быть. Но…
— Что «но»?
— Вы знаете, что недавно были волнения среди жителей? Недовольство.
— Недовольство приходит и уходит.
— Вам не приходило в голову, что за этим стоит организация?
Имиш заинтересовался.
— К чему ты ведешь?
— Вы когда-нибудь слышали о Визерерах?
— Естественно. Банда болтунов.
— С виду. Но их ведет и организует практический ум.
— Куда ведет?
— Кто знает? Мне говорили, что их первая цель — офис канцлера.
— Но это смешно. Мне ничего не грозит, по закону срок моего пребывания на посту канцлера — шесть лет.
— А, предположим, переход, — сказал Вэйлок, не рискнув произнести слово «смерть».
— Это уже дурной вкус.
— Попробуй рассмотреть эту гипотезу: что произойдет в этом случае?
— Канцлером станет вице-канцлер Авершам. Так что…
— Совершенно верно, — сказал Вэйлок.
Канцлер посмотрел на него.
— Не хочешь же ты сказать, что Рольф…
— Я ничего не говорю. Я только излагаю факты, из которых ты можешь сделать выводы.
— Почему ты говоришь мне все это?
Вэйлок уселся поудобнее:
— Я сделал ставку на будущее. Я верю в стабильность и хочу ее. Я могу помочь защитить стабильность и при этом повысить слоп.
— А, — с легкой иронией произнес Имиш. — Теперь ясно.
— Пропаганда Визереров использует вас как символ роскошной жизни и автоматического слопа.
— Автоматического слопа! — Канцлер горько рассмеялся. — Если бы они знали!
— Прекрасная идея — дать возможность узнать всем! Уничтожить этот символ.
— Как?
— Самая эффективная пропаганда — это телепрограмма — экскурс в историю Пританеона и ваша биография, из которой ясно, что вы по праву занимаете этот пост.
— Но вряд ли кого это заинтересует. Ведь в наше время канцлер — всего лишь пешка.
— Но канцлер становится истинным главой во времена смуты и беспорядка.
— Такого в Кларжесе не может быть. Мы цивилизованный народ.
— Времена меняются. В воздухе носится дух недовольства. Одно из проявлений этого — усиление деятельности Визереров. Телепрограмма, о которой я говорил, заткнет основные положения их пропаганды. И если нам удастся существенно поднять ваш престиж, мы оба можем рассчитывать на повышение слопа.
Имиш задумался.
— Я не имею возражений против этого, но…
— Я принесу вам материалы для окончательной редакции.
— Да, это не повредит.
— Значит, я начинаю работать с сегодняшнего дня.
— Я хочу подумать, прежде чем принять окончательное решение.
— Естественно.
— Я уверен, что ты преувеличиваешь серьезность положения. А что касается Рольфа… Я не могу в это поверить.
— Давай не будем сейчас делать выводов, — согласился Вэйлок. — Но лучше пока не доверяй ему.
— Хорошо, — Имиш поерзал в кресле. — У тебя уже сложился план передачи?
— Главное, — сказал Вэйлок, — показать вас человеком старых традиций, очень ответственным, но простым и неприхотливым в жизни.
Имиш хмыкнул.
— Это будет трудно. Все знают, что я люблю хорошо пожить.
— Неплохо было бы, — задумчиво продолжал Вэйлок, — показать свой гардероб: церемониальные костюмы и прочее…
Имиш был озадачен.
— Я думаю, вряд ли…
— Это будет хорошее вступление к разговору, — сказал Вэйлок. — Дань человеческому любопытству.
Имиш пожал плечами.
— Может, ты и прав.
Вэйлок встал.
— Пожалуй, я прямо сейчас посмотрю твой гардероб и сделаю кое-какие заметки.
— Как хочешь. Я позову Рольфа.
Вэйлок перехватил его руку, протянувшуюся к звонку.
— Я не хотел бы работать с мистером Авершамом. Вы только скажите, куда идти. Я сам найду.
Имиш засмеялся.
— Это весьма экстравагантно — использовать мой гардероб в качестве контрпропаганды! Впрочем, твое дело… — Он стал подниматься.
— Нет, нет, — запротестовал Вэйлок. — Я не хочу нарушать порядок вашей жизни больше, чем необходимо. Лучше я схожу один.
Имиш пожал плечами:
— Как хочешь.
Он рассказал Вэйлоку, куда идти.
— Я скоро вернусь, — сказал Вэйлок.
Вэйлок пошел по коридору. У нужной двери он остановился. Вокруг никого не было. Он распахнул дверь и вошел.
Образ жизни Имиша, как он и предполагал, трудно было назвать аскетическим. Белый мрамор, зеленый малахит, черное и красное дерево, на высоких окнах шелковые шторы…
Вокруг него были пальто, накидки, туники, плащи, пиджаки, брюки, бриджи. Сотни видов разнообразной обуви, церемониальные одежды нескольких десятков цветов, спортивная одежда, охотничья одежда… маскарадные костюмы… Вэйлок шарил глазами, стараясь найти алый пиджак, в котором канцлер был вчера.
Он шел вдоль вешалок, внимательно рассматривая все. И вот во втором ряду он нашел этот пиджак и снял его с вешалки. Но тут же замер. В дверях стоял Авершам. Он медленно пошел вперед. Глаза его блестели.
— Я не мог понять интереса к гардеробу канцлера, пока… — он кивнул на пиджак. — Я понял, что тебе здесь нужно.
— Ты знаешь, для чего я здесь? — спросил Вэйлок.
— Ты держишь пиджак, в котором канцлер ездил в Актуриан. Это единственное, что я понял. Дай его мне.
— Зачем?
— Из любопытства.
Вэйлок отошел в конец комнаты и, отвернувшись, стал доставать пленки. Он чувствовал их, но не мог зацепить. Сзади послышались шаги Авершама. Руки его схватили пиджак. Вэйлок рванул, но Авершам держал крепко. Вэйлок ударил Авершама в лицо, тот пнул его в низ живота. Вэйлок схватил ногу Авершама, резко вывернул ее. Авершам упал, покатился к окну, вскочил на ноги, но Вэйлок уже был рядом и снова ударил его. Авершам схватился за шелковые занавески, но не удержался, хрипло вскрикнул и упал. Вэйлок в ужасе смотрел на пустой прямоугольник окна. Снизу донесся вопль, а затем послышались странные звенящие звуки.
Вэйлок выглянул из окна и увидел тело Рольфа Авершама. Он упал прямо на металлическую ограду и напоролся на одну из острых пик. Ноги его судорожно дергались, задевая о металлическую решетку.
— Вот откуда этот звон, — подумал Вэйлок. — Но и звон скоро прекратился.
Вэйлок вернулся к пиджаку, быстро вытащил пленки и повесил пиджак обратно.
Через мгновение он уже ворвался в кабинет Имиша. Канцлер быстро выключил экран, на котором обнаженные женщины и мужчины разыгрывали какую-то непристойную сцену.
— Что случилось?
— Я был прав, — задыхаясь, сказал Вэйлок. — Авершам пришел в гардеробную и напал на меня! Он подслушивал нас!
— Но… но… — Имиш привстал с кресла. — Где же он?
Вэйлок сказал ему, где.
Канцлер Имиш с трясущимися щеками и кожей цвета прокисшего молока диктовал рапорт Трайенвудскому шефу убийц.
— Его работа всегда изобиловала небрежностью. А затем я обнаружил, что он следит за мной. Я объявил ему, что увольняю его и взял мистера Вэйлока Гэвина на его место. Он ворвался в мой гардероб и напал на меня. К счастью, рядом был Гэвин Вэйлок. В завязавшейся борьбе Авершам выпал из окна. Это случайность, чистая случайность.
Убийца принял рапорт и ушел. Имиш, пошатываясь, прошел в комнату, где ждал Вэйлок.
— Все, — сказал он. — Я надеюсь, что ты прав.
— Это был единственный способ оправдаться. В любом другом случае вас ждал бы громкий скандал.
Имиш покачал головой, все еще ошарашенный тем, что случилось.
— Кстати, — сказал Вэйлок, — когда мне приступить к выполнению своих обязанностей?
Имиш удивленно посмотрел.
— Ты действительно хочешь занять место Рольфа?
— Мне не нравится в Актуриане, и мне хочется помогать вам.
— Так слоп не сделаешь — прыгая с места на место.
— Я доволен, — сказал Вэйлок.
Имиш покачал головой.
— Секретарь канцлера — это секретарь ничтожества. А это еще хуже чем быть ничтожеством.
— Я всегда хотел иметь титул. Как ваш секретарь я становлюсь вице-канцлером. А кроме того, вы же сами сказали убийцам, что взяли меня на службу.
Имиш поджал губы.
— Ну и что. Ты можешь отказаться.
— Я боюсь, это вызовет подозрения. А кроме того, нам нужно подумать о Визерерах.
Имиш уселся в кресло, бросил на Вэйлока обвиняющий взгляд:
— Ужасное событие!
— Я сделаю все, чтобы вытащить вас из неприятностей.
Долгое время они смотрели друг на друга.
— Пожалуй, пойду, освобожу комнату от пожитков Авершама, — сказал Вэйлок.
Глава 16
Прошел месяц. В Кларжес пришла осень. Деревья стали красно-желтыми, луга посерели, ветер становился все холоднее.
В Кларжесе отмечался один из больших ежегодных праздников. Весь народ вышел на улицы. На Эстергази Сквер один человек внезапно пришел в неистовство, вскочил на скамейку и произнес гневную речь, указывая в сторону Актуриана и потрясая кулаками. Многие останавливались послушать его, и его пылкая речь нашла отклик в их душах. Двое убийц в черной форме остановились рядом, и сумасшедший обратил свою ярость против них. Толпа повернулась к ним, и убийцы пошли прочь. Но они сделали ошибку, удалясь слишком быстро. Толпа взревела и устремилась за ними. Убийцы прибавили шагу и вскоре побежали. Оратор, истощивший свои силы, упал на землю, закрыв лицо руками.
Толпа, лишенная руководителя, вскоре пришла в себя и рассеялась. Но в течение некоторого времени люди ощущали силу и гнев массы, они действовали как одно целое против существующего порядка. Газета, описывающая это событие, назвала свою заметку так:
ВЕЙРДЫ НА УЛИЦАХ ДНЕМ?
Вэйлок провел этот день в своей квартире на Фариот Вэй, где теперь жил и Винсент Роденейв. Роденейв исхудал. Глаза его светились из-под бровей демоническим блеском.
Роденейв работал над пленками. Крупномасштабная карта висела на стене. Она вся была утыкана булавками с алыми головками. Каждая отмечала местонахождение убежищ, где амаранты хранят свои суррогаты. Вэйлок с большим удовлетворением изучал карту.
Он сказал Роденейву:
— Это самый опасный лист в мире.
— Я понимаю, — ответил Роденейв. Он показал на окно. — На улице все время дежурит убийца. 3а квартирой следят. А что, если они ворвутся сюда?
Вэйлок нахмурился, сложил карту, сунул ее в карман.
— Продолжай работу с остальными. Если я уеду на неделю…
— Ты можешь уехать? Ты работаешь?
Вэйлок улыбнулся.
— Я работаю за троих. Авершам минимизировал свои обязанности. Я хочу сделать себя незаменимым.
— Как?
— Во-первых, укрепив положение самого Имиша. Сам он уже сдался и ждет, будучи Сердом, убийц. Теперь он уже надеется стать Вержем. Мы много ездим. Он укрепляет свой общественный статус, как может. Он произносит речи, дает интервью прессе, ведет себя как человек, обладающий властью. — И немного погодя Вэйлок произнес задумчиво:
— Он еще удивит нас всех.
Вернувшись в Трайенвуд, Вэйлок прошел прямо к канцлеру. Тот спал на диване. Вэйлок опустился в кресло.
Имиш проснулся, сел, сонно моргая.
— А, Гэвин. Ну как праздник в Кларжесе?
Вэйлок задумался.
— Так себе.
— Почему?
— Чувствуется какое-то напряжение. Все возбуждены. Свободный поток растрачивает свою энергию. Но если поток запрудить, энергия его нарастет до угрожающих размеров.
Имиш почесал голову и зевнул.
— Город переполнен, — сказал Вэйлок. — Все вышли на улицу. Никто не знает, почему, но все вышли.
— Может, для моциона, — зевнул Имиш. — Подышать воздухом, посмотреть город…
— Нет. Люди возбуждены. Их не интересует город, они ищут только общества друг друга, они собираются в толпы.
— Это звучит так печально…
— Я этого и добиваюсь.
— Чепуха, — сказал Имиш. — Такие люди не создали бы Кларжес.
— Я согласен. Но великие дни приходят и уходят.
— Но… — воскликнул Имиш, — еще никогда в нашем обществе производительность не была такой большой, отходы производства такими маленькими…
— И еще никогда не были так переполнены Паллиатории.
— В тебе сегодня совершенно отсутствует оптимизм.
— Иногда я удивляюсь, почему я борюсь за слоп? Зачем стремиться стать амарантом в мире, который стремительно падает вниз?
Имиш был наполовину встревожен, наполовину развеселен.
— Сегодня у тебя очень желчное настроение.
— Великий человек, великий канцлер может изменить будущее, сможет спасти Кларжес!
Имиш встал, наклонился над столом:
— Ты полон интереснейших идей. Наконец, — он засмеялся, — теперь я понимаю, откуда берутся слухи, которые ходят о тебе.
— Обо мне?
— Да. — Имиш смотрел на него сверху вниз. — Я слышал очень любопытную вещь.
— Что именно?
— Говорят, что черная тень тянется за тобой. Куда бы ты ни пошел, везде за тобой идет ужас.
Вэйлок фыркнул:
— Кто автор этой чепухи?
— Генерал-директор убийц Каспар Джарвис.
— Генерал-директор занимается сплетнями, в то время как Вейрды и Визереры нависли как топор палача над нашей цивилизацией.
Имиш улыбнулся:
— Сейчас, я думаю, ты не так серьезен, как тогда.
Вэйлок использовал Визереров как пугало, чтобы проникнуть в гардероб канцлера, но теперь он уже трезво относился к ним.
Имиш продолжал:
— Вейрды — это неорганизованная масса психопатов, Визереры витают в облаках, они романтики. Единственно опасные преступники укрываются в районе Тысячи Воров.
Вэйлок покачал головой.
— Мы их знаем. Они изолированы. А эти — часть нас. Они здесь, там, везде. Если Визерерам удастся распространить свою главную идею, что Кларжес болен, что Кларжес нужно лечить — число Визереров увеличится намного.
Имиш в замешательстве потер лоб.
— Но именно это ты говорил мне пять минут назад! Ты сам Архивизерер!
— Возможно, — сказал Вэйлок, — но мои предложения не столь революционны.
Имиш был непоколебим.
— Каждый знает, что мы живем в Золотом Веке. Генерал-директор говорил мне…
— Завтра вечером, — сказал Вэйлок, — состоится встреча Визереров. Я возьму вас на эту встречу и вы увидите все своими глазами.
— Где они встречаются?
— В Карневале. Холл Откровений.
— Этот сумасшедший дом? И ты еще принимаешь их всерьез?
Вэйлок засмеялся.
— Сходим и увидим.
Карневаль, как всегда, был заполнен людьми в ярких костюмах. Вэйлок надел новый костюм ярко-оранжевого цвета, украшенный перьями. На лице его была бронзовая маска, в которой отражались огни факелов, свет фонарей, вспышки фейерверков. Теперь он сам походил на ходячий сноп пламени.
Имиш не отстал от него по оригинальности: на нем был костюм Матаганского воина. От него исходил звон колокольчиков, яркие бляхи отражали свет, голубые и зеленые перья колыхались в такт шагам. Его головной убор представлял собой умопомрачительную коллекцию пластин из разноцветного стекла, приклеенную к серебряному обручу.
Всеобщее возбуждение захватило Имиша и Вэйлока. Они громко смеялись и оживленно разговаривали. Имиш даже высказал желание забыть о деле, которое привело их в Карневаль, но Вэйлок был тверд и проходил мимо различных увеселительных домов. Они прошли под роскошным мостом Шепота с его крышей, как у пагоды, и колоннами в форме сердец. Теперь перед ними возвышался Холл Откровений. Голубые колонны поддерживали зеленый фронтон, на котором красовалась надпись:
ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА?
Копия древней статуи — человек-мыслитель: локоть на колене, подбородок в ладони — стояла возле входа. Вэйлок и Имиш бросили свои флорины в ящик и вошли.
Шум голосов оглушил их. Вдоль стен стояли пустоглазые античные богини, держащие зажженные факелы. Высокие потолки терялись во мраке. Под каждым факелом было возвышение и на каждом из них стояли или мужчины или женщины. Все они излагали свои доктрины с разной степенью горячности, и возле каждого из них толпились последователи. У одних больше, у других меньше. На одно из возвышений забрались сразу два человека и, после напрасных попыток перетянуть к себе слушателей, они бросились друг на друга с кулаками.
— Кто поплывет со мной? — кричал с одного из возвышений оратор. — Я строю ковчег и мне нужны деньги. На моем острове, клянусь, будет настоящий рай. Там полно фруктов.
— Это Кизим, примитивист. Он уже десять лет собирает людей для своей колонии, — сказал Вэйлок.
— А как насчет каннибалов-варваров? — спросил кто-то ехидно. — Нам придется съесть их раньше, чем они съедят нас. — Толпа дружно расхохоталась.
— Мы будем купаться в теплой воде, спать на горячем песке — это же натуральная жизнь, спокойная, мирная… — но его уже мало кто слушал. — При чем здесь каннибалы? — надрывался Кизим. — Остров мой, и им придется уйти!
— С сотней черепов в качестве трофеев, — добавил кто-то, и Кизим вконец смешался и исчез.
Имиш и Вэйлок пошли дальше.
— Лига заката солнца, — сказал Вэйлок. — В основном гларки.
— …и затем, в конце, о, братья и сестры, не отворачивайтесь, потому что я скажу: наступает конец! Мы снова возвращаемся в лоно Великого Друга, мы будем жить вечно в славе, которая недоступна амарантам! Но мы должны сейчас верить, должны отречься от земных соблазнов, отдать свои души Великому Другу!
— …десять тысяч сильных мужчин — вот все, что нам нужно! — кричал с другого возвышения тщедушный мужчина. — Зачем нам потеть и изнурять себя работой в Кларжесе? Я поведу вас, поведу Легион Света! Десять тысяч, закованные в металл, хорошо вооруженные! Мы пройдем через Таппанию, мы освободим Мерсию, Ливернь, Эскобар. И затем — мы сами станем амарантами. Всего только десять тысяч, Легион Света…
На противоположном возвышении стояла хрупкая женщина с бледным лицом. Черные волосы развевались вокруг ее головы. Глаза ее, большие и дикие, смотрели куда-то вдаль, не видимую другим. Она как будто не знала, что ее слушают.
— …страх и зависть, они с нами, а с кем справедливость? Бессмертие принадлежит одинаково — и амарантам, и гларкам: никто не умирает. Как живет амарант? Он использует суррогаты, он полностью сливается с ними! Как будет жить гларк? Почти так же. Он будет сливаться не со своими суррогатами, а с Человеком. Все люди будущего его суррогаты. Он будет сливаться с человечеством, он будет жить вечно!
— Кто это? — спросил Имиш.
— Не знаю. Я ее вижу впервые… А вот и Визереры. Идем, послушаем.
Женщина исключительной красоты стояла на возвышении
— …сейчас трудно определить тенденцию, если она, конечно, есть. Однако ответ могут дать Паллиатории. Некоторых пациентов излечивают и выпускают. Эти излеченные возвращаются к работе, к борьбе за фил. А человек, как веревка — где тонко, там и рвется — ведь в этом месте развивается наибольшее напряжение. И он уже снова в Паллиатории.
Чтобы решить проблему, нужно не укреплять веревку, нужно уменьшить напряжение. Но напряжение не уменьшается, оно растет. Поэтому, как мы согласились на прошлой встрече, нужно к чему-то готовиться. Здесь Моркас Марр, который даст вам дальнейшую информацию.
Она сошла с помоста. Имиш подтолкнул Вэйлока.
— Я знаю эту женщину. Это Иоланда Бенн! — Он был ошарашен. — Иоланда Бенн! Подумать только!
Моркас Марр уже стоял на возвышении. Невысокий, крепкий человек с суровым лицом. Он говорил ровным тоном, заглядывая в записную книжку.
— По рекомендации комитета мы упрощаем администрирование и оставляем только главных по районам. Здесь у меня список главных, который я оглашу. Естественно, кандидатуры могут быть одобрены не всеми, но мы полагаем, что сейчас не до выборов. Сейчас важно как можно быстрее привести организацию в действие.
Имиш прошептал Вэйлоку в ухо.
— О чем это он, черт побери?
— Слушайте!
— Каждый главный, назовем его лидер, организует свой район, назначает свою исполнительную группу, вырабатывает план действий. Сейчас я прочту список лидеров. — Он поднял книжку.
— Координатор Якоб Мил.
В стороне по толпе прошло волнение. Вэйлок повернулся и увидел Мила. Рядом с ним стояла женщина с длинным нервным лицом, впалыми щеками, рыжими волосами: Пледж Каддиган.
Моркас Марр закончил чтение и спросил:
— Вопросы есть?
— Конечно есть! — прозвучал голос рядом с Вэйлоком, и он с удивлением увидел, что это крикнул канцлер Имиш.
— Я хочу знать, какова цель этой мощной полузаконспирированной организации?
— Мы надеемся защитить человечество и цивилизацию от надвигающегося катаклизма.
— Катаклизма? — Имиш был удивлен.
— Разве можно подобрать более подходящее слово для полной анархии? — Марр снова обратился ко всем. — Еще вопросы?
— Мистер Марр, — сказал Мил, выступив вперед. — Мне кажется, я узнал крупного политического деятеля. — Тон его был язвительным. — Это канцлер Пританеона Клод Имиш. Может, нам удастся привлечь его в свои ряды?
Имиш поддержал его иронию.
— Я мог бы вступить в вашу организацию, если бы я зная, чего вы хотите.
— Ха! — воскликнул Мил. — На этот вопрос никто не может дать ответа. Мы не хотим определять свою цель. И в этом наша сила. Каждый из наших уверен, что основная цель организации совпадает с его личной целью. Мы связаны только общим вопросом: «Куда катится мир? Как его переделать?»
Имиш разозлился.
— Вместо того, чтобы болтать о катаклизме и блеять «Куда, куда», вы бы лучше спрашивали себя: «Что могу сделать я, чтобы разрешить те проблемы, которые сотрясают Кларжес?»
Наступила тишина, затем раздался взрыв негодования. Вэйлок оставил Имиша и подошел к Пледж Каддиган и Якобу Милу.
— Как ты оказался в столь изысканном обществе? — спросила Пледж.
— Моя дорогая Пледж, — ответил Вэйлок. — Я сам теперь изысканное общество. Я вице-канцлер.
Якоб Мил нашел эту ситуацию очень занимательной.
— И вы, номинальные главы правительства — почему вы здесь, в такой подозрительной компании, как мы?
— Мы надеемся повысить свой слоп, доказав, что Визереры — это конспиративная подрывная организация.
Мил рассмеялся.
— Если вам будет нужна помощь, обратитесь ко мне.
Сердитые возгласы прервали их. Этот вечер превзошел все ожидания Вэйлока.
— Послушайте этого осла, — прошептал Мил.
— Если вы не партия преступных синдикалистов, — кричал Имиш, то почему вы создаете целую организацию?
Десяток голосов ответил ему, но Имиш не слушал.
— Вы можете быть уверенными в одном. Я намереваюсь напустить на вас убийц. Я выведу вас на чистую воду!
— Ха! — вскричал Моркас Марр презрительно. — Давай, давай! Кто будет слушать тебя? У самого младшего из нас больше влияния, чем у тебя!
Имиш махнул рукой. Он не мог найти слов и только плюнул. Вэйлок взял его за руку.
— Идем.
Ослепленный гневом, Имиш позволил увести себя. В Помадре, на четвертом этаже знаменитого Кольца Садов, они сели и выпили прохладительное.
Имиш молчал. Он стыдился того, что ему пришлось уйти так позорно. Вэйлок тактично молчал. Они смотрели на залитый огнями Карневаль. Была полночь, и праздник был в полном разгаре. Даже воздух вздыхал и вибрировал.
Имиш поставил стакан на стол.
— Идем, — проскрипел он. — Пора.
Они шли по эспланаде, в «Аргонавте» они выпили ликеру и Имишу стало нехорошо. Они решили возвратиться домой и пошли по эспланаде по направлению к выходу.
Карневаль был каким-то призрачным, нереальным. Огни цветных фонарей поглощались темной водой реки, сгорбленные мрачные фигуры пробирались в полумраке. Некоторые из них были ревелерами, никому не известными, как клочок бумаги, плывущие в темной воде реки, другие — берберами, которые, как и Вейрды, находили удовольствие в мрачных преступлениях и насилиях. Группа таких личностей вышла из мрака и направилась к Имишу и Вэйлоку. Они внезапно набросились на канцлера с его помощником.
Имиш сразу рухнул на колени и старался покинуть поле боя на четвереньках. Вэйлок отступил. Тени наступали на него, нанося удары. Один из ударов пришелся по лицу. Вэйлок ответил, но силы были не равны. Вскоре он уже был на земле. Маска свалилась с его лица…
— Это же Вэйлок! — послышался шепот. — Гэвин Вэйлок.
Вэйлок выхватил нож, ударил по чьей-то ноге, услышал вскрик. Он вскочил на ноги и бросился вперед, нанося удары направо и налево. Берберы побежали, рассеялись во тьме.
Вэйлок вернулся к Имишу, который со стонами старался подняться. Они побрели по эспланаде. Одежда их была в полном беспорядке, волосы растрепаны. Несколько синяков украшали лица.
В конце набережной они взяли кэб и полетели через реку, в Трайенвуд.
Канцлер Имиш был в дурном настроении несколько дней. Вэйлок, как обычно, исполнял свои обязанности.
В одно тусклое утро позднего ноября, когда серая вуаль осеннего дня заволокла Глэйд Каунти, Имиш вошел в кабинет Вэйлока. Он уселся в кресло. Ребра его все еще болели, синяки не полностью сошли с лица. И психологическая травма была сильна: он похудел, вокруг рта прорезались морщины.
Вэйлок слушал, как Имиш, путаясь в словах, пытается изложить свою идею.
— Как ты знаешь, Гэвин, я анахронизм. Золотой Век не нуждается в сильном лидере. Но… — Он промолчал, задумавшись. — При чрезвычайных обстоятельствах… — Имиш отошел к окну и стал смотреть в серое небо. — Странные вещи творятся в Кларжесе — но никого это не беспокоит. Я намереваюсь заняться этим. Поэтому… — Он повернулся к Вэйлоку. — Позвони генерал-директору убийц Каспару Джарвису, попроси его быть здесь в одиннадцать часов.
Вэйлок кивнул:
— Хорошо, канцлер.
Глава 17
Вэйлок позвонил на Центральную Станцию в Гарстенге и попросил соединить его с генерал-директором Джарвисом. Этот процесс потребовал много времени и усилий. Ему последовательно пришлось с оператором, чиновником Главной Станции… и, наконец, перед ним на экране возник сам Джарвис — могучий человек, сидящий за своими бумагами, как собака над костью.
— Какого дьявола вам надо?
Вэйлок объяснил и Джарвис стал более дружелюбен.
— Значит, канцлер желает видеть меня в одиннадцать часов?
— Да.
— А ты вице-канцлер Вэйлок?
— Да.
— Интересно. Я надеюсь познакомиться с тобой поближе, вице-канцлер!
— Значит, в одиннадцать, — бесстрастно сказал Вэйлок.
Джарвис появился за десять минут до одиннадцати с двумя помощниками. Он прошел в приемную, остановился возле стола Вэйлока, осмотрел его внимательно и улыбнулся, как заговорщик. — Вот мы и встретились лицом к лицу.
Вэйлок встал и кивнул.
— Надеюсь, не в последний раз, — продолжал Джарвис. — Где канцлер?
— Я провожу вас к нему.
Вэйлок проводил Джарвиса в кабинет канцлера. Возле дверей Джарвис оставил своих помощников.
В кабинете ждал Имиш. Он сидел в массивном старом кресле. За ним на стене висели портреты его предшественников. Он был полон достоинства. Имиш приветствовал Джарвиса, затем дал знак Вэйлоку оставить их одних.
— Ты нам не нужен, Гэвин. Можешь идти.
Вэйлок с поклоном ушел. Джарвис с развязным дружелюбием сказал:
— Я занятой человек, канцлер. Полагаю, вы хотите мне сказать что-то важное.
Имиш кивнул.
— Думаю, да. С некоторых пор меня стало беспокоить положение в Кларжесе.
Джарвис поднял руку.
— Один момент, сэр. Если Вэйлок имеет отношение к делу, можно позвать его сюда. Потому что он все равно будет подслушивать.
Имиш улыбнулся.
— Может, он и хитрец, но тут нет подслушивающих устройств. Мой кабинет тщательно проверяется.
Джарвис скептически осмотрел комнату.
— Вы не будете возражать, если я сам проверю кабинет.
— Ради бога.
Джарвис достал какой-то прибор в форме трубки и прошел по комнате, проверяя показания на шкале, прошел во второй раз.
— Странно. Действительно, ничего нет.
Он подошел к двери, открыл ее. Возле двери стояли его люди. Все было спокойно.
Джарвис вернулся в свое кресло.
— Теперь будем говорить.
Вэйлок, стоящий в соседней комнате, приложив ухо к отверстию, которое он предусмотрительно проделал, улыбнулся.
— В некотором смысле да, здесь замешан Вэйлок, — послышался голос Имиша. — Из своих собственных соображений он показал мне ту опасность, которую вы не хотите замечать.
— Мое дело только непосредственная опасность.
Имиш кивнул.
— Наверное, это мое дело. Я говорю о любопытной организации — Визерерах.
Джарвис пренебрежительно махнул рукой.
— В них нет для нас ничего интересного.
— У вас есть агенты в этой организации?
— Нет. Их нет и в Лиге Солнечного Заката, и у Абракадабристов, и в Гильдии Масонов, и в Объединенном Земном Шаре, и у Серебряных Сионистов…
— Я хочу, чтобы вы немедленно занялись Визерерами.
Начался спор. Имиш был неумолим. Наконец Джарвис поднял руки. — Хорошо. Я сделаю, что вы просите. Времена неустойчивы, возможно, мы слишком беспечны.
Имиш кивнул, откинулся в кресле. Джарвис наклонился к нему через стол.
— А теперь у меня к вам настоятельная просьба. Бросьте Вэйлока. Избавьтесь от него. Это темная лошадка. Более того, он монстр. Если вы заботитесь о репутации Пританеона, вы уволите его до того, как мы пришлем за ним.
Достоинство Имиша поколебалось.
— Вы имеете в виду случай с моим предыдущим секретарем?
— Нет. — Джарвис внимательно посмотрел на Имиша. Тот отвел взгляд. — Согласно вашему свидетельству, Вэйлок в этом невиновен.
— Нет, — поспешно сказал Имиш, — конечно, нет.
— Я говорю о преступлении, которое совершилось несколько месяцев назад в Карневале, где Вэйлок убил Джакинт Мартин. Мы вошли в контакт с его сообщником: неким бербером по имени Карлеон. Карлеон может дать показания, достаточные для осуждения.
— Почему вы говорите это мне? — напряженно спросил Имиш.
— Потому что вы можете помочь нам.
— Как?
— Карлеон хочет прощения. Он хочет покинуть район Тысячи Воров и вернуться в Кларжес. У вас есть право дать ему прощение.
Имиш мигнул.
— Моя власть чисто номинальна. Вы это прекрасно знаете.
— Тем не менее, она есть. Я сам могу пойти в Колледж Трибунов или в Пританеон и просить амнистии для Карлеона. Но тогда будет огласка, дурацкие вопросы.
— Но этот Карлеон… Разве он не виновен так же, как и Вэйлок? Почему нужно простить одного, чтобы наказать другого?
Джарвис молчал. Оказывается, Имиш не так глуп, как он предполагал.
— Это политическое дело, — наконец сказал он. — Вэйлок — это специальный случай. Я получил приказ осудить его любым способом.
— Вне всякого сомнения, это давит общество аморантов?
Джарвис кивнул.
— Рассмотрите ситуацию с этой точки зрения. Два преступника — Вэйлок и Карлеон — на свободе. Подарив амнистию Карлеону, мы схватим Вэйлока. Очевидный выигрыш.
— Я понимаю… У вас есть необходимые бумаги?
Джарвис достал из кармана документ.
— Нужно только подписать здесь.
Имиш прочел список преступлений, за которые он прощает Карлеона. Негодование охватило его.
— Это же исчадие ада. И вы хотите простить этого человека, чтобы схватить Вэйлока, святого по сравнению с ним!
Он бросил документ на стол.
Со стоическим терпением Джарвис снова начал объяснять ситуацию:
— Я же говорю, сэр, мы ничего не теряем, простив Карлеону его преступления — он все равно живет свободным в Карневале. Но зато мы получаем Вэйлока. И, кроме того, нам следует не забывать об интересах высокопоставленных особ…
Имиш взял перо, нацарапал свою подпись.
— Хорошо. Пусть будет так.
Джарвис взял документ, сложил его, встал.
— Спасибо за помощь, канцлер.
— Я надеюсь, что не буду иметь неприятностей в Пританеоне.
— В этом я могу вас заверить. Они ничего не узнают.
Джарвис вернулся к себе и тут же ему позвонил Имиш.
— Директор Вэйлок исчез.
— Исчез? Как?
— Не знаю. Он ушел, не сказав мне ни слова.
— Хорошо. Благодарю за звонок.
Экран погас. Джарвис глубоко задумался. Затем он нажал кнопку и проговорил в микрофон:
— Прощение Карлеона готово. Свяжитесь с ним. Договоритесь о встрече. Чем скорее, тем лучше.
Человек в медной маске быстро шел по открытому тротуару. Возле маленькой стальной двери он остановился, осмотрелся, вошел, быстро сделал три шага и остановился. Он ждал две секунды, пока сработает ловушка: огненные молнии ударили в пол перед ним и позади него. После этого он пошел вперед.
Он поднялся по ступеням и вошел в комнату, где не было ничего, кроме деревянных скамеек и грубого стола. За столом сидел человек со сморщенным лицом и большими горящими глазами.
— Где Карлеон? — спросил человек в маске.
Человек кивнул на дверь:
— В своем Музее.
Человек в маске быстро подошел к двери, открыл ее и пошел по темному коридору, то прижимаясь к левой стене, то прыгая к правой. В самой темной части коридора он нащупал боковую дверь и открыл ее, оказавшись в длинной комнате, обставленной с мрачной роскошью. Комната была освещена зеленоватым светом, что еще больше усиливало гнетущее впечатление.
Огромный человек с круглым мертвенно-бледным лицом вопросительно посмотрел на вошедшего:
— В чем дело?
Его посетитель снял маску.
— Вэйлок! — Карлеон схватился за пистолет, но оружие Вэйлока было наготове, безжизненное тело Карлеона рухнуло на пол.
Вэйлок прошел по Музею. Карлеон был некромантом: он собирал экспонаты, показывающие смерть в самых разнообразных видах и формах. Вэйлок с удивлением смотрел на распростертое тело Карлеона. Этот человек собирался стать свободным ценой жизни Вэйлока. Да, Вэйлок недооценил решительность своих противников и их неразборчивость в средствах…
Он вернулся в мрачную приемную. Маленький человек сидел в той же позе.
— Я убил Карлеона, — сказал Вэйлок.
Человек не высказал ни удивления, ни интереса.
— Карлеон захотел на ту сторону реки. Он договорился с убийцами об амнистии.
Человек посмотрел своими лучистыми глазами через стол на Вэйлока. Тот сказал:
— Мне нужна сотня человек, Рубель. У меня большие планы и мне нужна помощь. Я буду платить по пятьсот флоринов за ночь.
Рубель угрюмо кивнул.
— Есть опасность?
— В какой-то степени.
— Деньги вперед?
— Половину.
— А у тебя они есть?
— Да, Рубель. Грэйвен Варлок, издатель Кларжес Дирекшен, был богатым человеком. Ты будешь играть роль нанимателя.
— Когда тебе нужны люди?
— Я скажу тебе за четыре часа до начала. Они должны быть сильные, быстрые, умные, хитрые и точно выполнять приказы.
— Сомневаюсь, чтобы в Карневале набралась сотня таких.
— Тогда бери и женщин. Они тоже подойдут. В некоторых отношениях даже лучше.
Рубель кивнул.
— Еще одно. Убийцы в основном действуют через тебя, Рубель. Ты их агент.
Рубель улыбнулся змеиной улыбкой, которую Вэйлок проигнорировал.
— Возможно, ты знаешь и других информаторов. Предупреждаю: полная тайна. Никакой утечки информации. Ты отвечаешь за это. Понял?
— Абсолютно.
— Прекрасно. На следующую нашу встречу я принесу деньги.
Зазвонил телефон. Рубель искоса взглянул на Вэйлока, ответил. Голос говорил на сленге, не понятном для непосвященных.
Рубель повернулся к Вэйлоку.
— Убийцы хотят Карлеона.
— Скажи им, что Карлеон мертв.
Эту новость передали Джарвису. Он действовал решительно:
— Пошлите Специальный отряд в Карневаль. Приказ — найти Гэвина Вэйлока и схватить его.
Прошло два часа и отряд вернулся ни с чем.
— Он ускользнул.
Джарвис сидел в кресле, глядя на черные крыши города.
— Мы найдем его… Жаль, что нельзя использовать телевекцию… Они связывают нам руки!
Он встал и отдал сотню приказов…
Глава 18
Общество Амарантов собралось на свой 229 конклав. Каждый член Общества сидел в комнате своего дома перед большой стеной, сделанной из десяти тысяч плиток. На каждой плитке-экране виднелось лицо амаранта и лампочка, отражающая его мнение по какому-либо вопросу. Если лампочка светилась красным светом, это означало крайнее неодобрение. Оранжевым — просто неодобрение, желтым — нейтральное отношение, зеленым — одобрение и голубым — полное одобрение.
В центре мозаики было смонтировано устройство, которое обсчитывало все данные, и его специальный индикатор отсвечивал мнение большинства, так сказать, обобщенное мнение общества, групповое решение.
Сегодня вечером на конклав собралось девяносто два процента всех его членов.
После официальной церемонии открытия Роланд Зигмонт занял экран оратора.
— Я не буду терять время на вступление. Мы сегодня встретились, чтобы обсудить дело, которое каждый из нас старался не замечать: насильственное уничтожение амарантов.
Мы игнорировали эту проблему до сих пор из ложного стыда и не считали ее серьезной. Действительно, в противном случае — зачем нужны были бы наши суррогаты?
Сейчас мы должны выступить за свои принципы: посягательство на жизнь есть крайнее зло, и мы должны бороться с любым проявлением этого.
Вы удивляетесь, почему этот вопрос поднялся только сейчас. Основная причина — это продолжающаяся серия уничтожений. Последнее — это Анастазия де Фанкур. Ее убийца покончил с собой, и пока среди нас не появились ни новая Анастазия, ни новый Абель.
Но главное — это Гэвин Вэйлок, известный нам как Грэйвен Варлок.
Я передаю слово Джакинт Мартин, которая занималась этим делом.
Лицо Джакинт появилось на центральном экране. Глаза ее расширились и сияли странным блеском. Видимо, она была перевозбуждена и напряжена.
— Дело Гэвина Вэйлока — это общая тенденция отношения к нам, амарантам. Впрочем, может я несправедлива к Вэйлоку, потому что человек он уникальный!
Давайте посмотрим преступления, за которые он несет прямую ответственность: Абель Мандевиль, я — Джакинт Мартин. Предположительно: Сет Каддиган, Рольф Авершам; только вчера бербер Карлеон. Все это события, известные нам. А сколько неизвестных? Зло идет за Вэйлоком.
Почему? Случайность? Может, Вэйлок невинное орудие зла? А, может, он дошел до такой степени эгоизма, что ему ничего не стоит взять человеческую жизнь для достижения своих целей?
Голос ее зазвенел, слова запрыгали, как дождевые капли с крыши. Она тяжело дышала.
— Я изучила Гэвина Вэйлока. Это не невинное орудие зла! Это Монстр! У него мораль хищника, и она дает ему могущество — могущество, направленное против жителей Кларжеса. Это физическая угроза каждому из нас.
Вся мозаика всполошилась:
— Почему? Почему? Почему? — неслись крики с каждого экрана.
Джакинт продолжала:
— Вэйлок презирает наши законы. Он нарушает их тогда, когда ему нужно. А успех заразителен. За Вэйлоком могут последовать и другие. Он загрязняет наше общество, как вирус заразы!
Вся мозаика гудела и перешептывалась.
— Цель Гэвина Вэйлока — стать амарантом, и он изо всех сил стремится к этому. — Она посмотрела на мозаику из тысяч маленьких взволнованных лиц.
— Если мы решим, мы можем проигнорировать законы Кларжеса и дать ему то, что он хочет. Какова ваша воля?
Шум голосов, как звуки прибоя, вырвался из громкоговорителей. Индикаторы засветились всеми цветами радуги, но больше всего было красного и оранжевого. Панель центрального регистра стала розовой.
Джакинт подняла руку.
— Но если мы не сдадимся, я предупреждаю вас, нам придется сражаться с этим человеком. Нам придется не просто подчинить его, этого будет недостаточно, мы должны… — Она наклонилась вперед. — …мы должны уничтожить его!
С мозаики не донеслось ни звука.
— Некоторые из вас потрясены. Но к этой мысли нужно привыкнуть. Этот человек хищник и должен быть уничтожен.
Она села. Роланд Зигмонт, председатель Общества, снова занял место на центральной панели. Он тихо заговорил:
— Джакинт осветила специальный объект общей проблемы. Без сомнения, Грэйвен Варлок умный преступник. Он каким-то образом перехитрил убийц и скрывался семь лет, после чего зарегистрировался в Бруды как свой же реликт с намерением снова пробиться в амаранты.
— Разве это плохо? — спросил кто-то.
Роланд проигнорировал вопрос.
— Однако…
На экране снова появилась Джакинт. Она обшаривала глазами тысячи людей.
— Кто это спросил?
— Я.
— А кто ты?
— Я. Гэвин Вэйлок. Или Грэйвен Варлок, если вам это больше нравится. Я — вице-канцлер Пританеона. Дай мне слово, председатель.
Лицо Вэйлока появилось на центральной панели. Десять тысяч пар глаз рассматривали волевое лицо.
— Семь лет назад, — начал Вэйлок, — я был передан убийцам за преступление, в котором виновен лишь технически. Благодаря большому везению я сегодня здесь, чтобы выразить протест. Я прошу конклав отменить свой ордер на арест, признать свою ошибку и восстановить меня в членах Общества со всеми правами.
Роланд Зигмонт заговорил. В его голосе чувствовалось волнение. — Конклав проголосует, принять или не принять твою просьбу.
— Ты монстр, — сказал чей-то голос. — Мы никогда не подчинимся твоему требованию.
Вэйлок сказал голосом, в котором звучала сталь.
— Я прошу голосования.
Контрольная панель стала красной.
— Вы отвергли мою просьбу, — сказал Вэйлок. — Роланд Зигмонт, могу я узнать, почему?
— Я могу только предположить мотивы, которыми руководствовалось Общество, — проговорил Роланд. — Очевидно, мы чувствуем, что твои методы неприменимы, неприемлемы. Ты обвинен в готовности совершить преступление. Нас тревожит твоя агрессивность. Мы не считаем тебя достойным занять место среди амарантов.
— Но при чем здесь мой характер? Я Грэйвен Варлок и я уже был признан амарантом.
Роланд сослался на слова Джакинт Мартин.
— Ты зарегистрировался в Актуриане как Гэвин Вэйлок. Так?
— Верно. Но это всего лишь…
— Значит, для закона ты и есть Гэвин Вэйлок. Грэйвен исчез. А ты Гэвин Вэйлок. Бруд.
— Я зарегистрировался как Гэвин Вэйлок, реликт Грэйвена. Однако я точная копия Грэйвена и, следовательно, имею право на все то, на что имел право сам Грэйвен.
Джакинт рассмеялась.
— Пусть на это ответит Роланд. Он специалист в этих делах.
Роланд много говорить не стал:
— Я отвергаю притязания мистера Гэвина Вэйлока. Грэйвен был амарантом очень мало времени, и его суррогаты не успели развиться.
— Но вы можете, — сказал Вэйлок, — проэкзаменовать меня по всему прошлому Грэйвена. И когда я отвечу на все вопросы, вы сможете признать меня суррогатом Грэйвена, и тогда я буду считаться новым Грэйвеном.
— Я не могу понять это. Вы можете быть реликтом Грэйвена, но никак не его копией, суррогатом.
Спор затянулся. На центральном экране теперь были они оба. Спор продолжался.
— Но разве это не ваша доктрина относительно суррогатов? — спросил Вэйлок. — Разве вы не считаете каждый суррогат своей копией?
— Нет. Каждый суррогат абсолютно индивидуален до тех пор, пока в него не введут личность прототипа. Только тогда он становится копией. Только тогда он становится амарантом.
Вэйлок в первый момент не нашелся что ответить. Он казался на экране смущенным и потерявшимся.
— Значит, суррогаты абсолютно независимые личности?
— В общем да.
Вэйлок обратился ко всем.
— Вы все согласны?
На контрольной панели вспыхнул голубой цвет.
— Признавая это, — задумчиво сказал Вэйлок, — вы признаетесь в ужасном преступлении.
Наступила тишина.
Вэйлок продолжал окрепшим голосом:
— Как вы знаете, я выполняю общественные функции. Они минимальны, но реальны. В отсутствие канцлера я, вице-канцлер, обвиняю Общество Амарантов в нарушении одного из основных законов.
Роланд Зигмонт нахмурился.
— Что за чепуха?
— Вы содержите в плену взрослые личности, да. Моя обязанность прекратить это насилие. Вы должны немедленно освободить личности, или понести соответствующее наказание.
Негодующий шепот постепенно перешел в рев. Сквозь него прорвался голос председателя:
— Вы сумасшедший.
Лицо Вэйлока на экране казалось маской из темного камня.
— Вы сами признали, что держите в заключении тех, кто не является вашими копиями. Теперь вам нужно выбирать. Либо суррогаты — независимые личности, либо они — копии протоамаранта.
Председатель отвел глаза.
— Я буду рад предложить членам общества ответить на это идиотское заявление. Секстон ван Эк?
— Это обвинение действительно идиотское, — сказал Секстон ван Эк после некоторого колебания. — Более того, оно оскорбительно.
— Джакинт Мартин? — Ответа не было. Ее экран был пуст.
— Грандон Плантагенет?
— Я согласен с Секстоном ван Эк. Это обвинение нужно игнорировать. И вообще, что он хочет?
— Либо примите меня в Общество Амарантов, либо отпустите свои суррогаты, — сказал Вэйлок.
Тишина. Затем слабые смешки.
— Вы же знаете, что мы никогда не выпустим суррогаты в мир. Это идиотизм, — сказал Роланд.
— Значит, вы признаете мое право войти в Общество Амарантов?
Панель стала оранжевой, затем красной.
Вэйлок заметно разозлился.
— Вы забываете о разуме, о здравом смысле.
— Ты не обманешь нас. Мы не пойдем на твои условия, — послышались голоса.
— Я предупреждаю: я не беспомощен. Однажды вы принесли меня в жертву, и я много лет прожил в страданиях.
— Как это мы принесли тебя в жертву? — спросил председатель. Разве мы виновны в преступлении Грэйвена Варлока?
— Вы осудили его на тягчайшее наказание за проступок, который совершает один из сотни. Абель Мандевиль убил сразу двоих — но он возродится в одном из своих суррогатов.
— Я могу только сказать, — проговорил Роланд, — что Грэйвен должен был быть осторожнее до тех пор, пока не развились его суррогаты.
— Я не отойду в сторону, — страстно вскричал Вэйлок. — Я буду требовать то, что положено мне по праву. Если вы отвергнете меня, я буду столь же безжалостен, как и вы.
На всей мозаике отразилось удивление. Роланд с легкой улыбкой сказал:
— Хорошо. Если хочешь, мы рассмотрим твое дело, но я сомневаюсь…
— Нет. Я использую свою силу сейчас. Так что выбирайте сейчас…
— Какую силу? Что ты можешь сделать?
— Я могу освободить ваши суррогаты. — Вэйлок смотрел на них с улыбкой. — Вообще-то я предполагал исход моих переговоров, так что их освобождают прямо сейчас. И освобождение будет продолжаться до тех пор, пока вы не признаете мои права или все суррогаты не будут освобождены.
Амаранты онемели. С экранов не доносилось ни звука.
Роланд неуверенно засмеялся.
— Ну, теперь все ясно. Этот человек — Гэвин и Грэйвен — понятия не имеет, где они находятся. Он не может выполнить свою угрозу.
Вэйлок поднял лист бумаги.
— Вот суррогаты, которые уже выпущены:
Барбара Венбо 1513 Англеси Плэйс.
Альберт Пондиферри 20153 Скайхэвен.
Мэйдел Харди Клодекс Чендэри, Уиблесайд.
Карлотта Миппин 32863 Пять Углов.
Раздались крики ужаса. Амаранты начали обсуждать, нужно ли оставаться у экрана или бежать в места хранения суррогатов.
— Покидать конклав бессмысленно, — сказал Вэйлок. — Сегодня будет выпущена только часть суррогатов. Около четырехсот. Работа уже наполовину сделана и будет закончена до вмешательства. Завтра будут выпущены следующие четыреста суррогатов. И каждый следующий день тоже. А теперь — вернете ли вы мне свои права, или я вас всех сделаю несчастными?
Лицо Роланда побледнело.
— Мы не можем нарушить закон Кларжеса.
— Я не прошу нарушать законов. Я амарант и хочу, чтобы вы просто подтвердили это.
— Нам нужно время.
— Я не могу дать его. Решайте сейчас.
— Я не могу говорить за всех.
— Голосуйте.
Роланд услышал звонок телефона, взял трубку. Когда он положил ее, лицо его было окаменевшим.
— Все верно. Он прав. Суррогаты на свободе!
— Вы должны признать мои права!
— Пусть начнется голосование! — крикнул Роланд.
Замелькали огни… Все цвета… Зеленый… Желтый… Оранжевый… И вот установился зелено-голубой цвет.
— Ты выиграл, — слабо сказал Роланд.
— И что теперь?
— Я поздравляю тебя, брат амарант.
— Вы снимаете с меня все обвинения и преступные намерения?
— Они уже сняты.
Вэйлок испустил глубокий вздох. Он сказал в микрофон.
— Прекратить операцию.
Затем он снова повернулся к экранам.
— Приношу свои извинения тем, кому я причинил неудобства. Могу сказать, что я смогу исправить все, восстановить справедливость.
Раздался хриплый голос Роланда.
— Ты доказал, что можно стать амарантом при помощи жестокости и наглости. А теперь…
Лязгающий звук прервал Роланда. Десять тысяч пар глаз в ужасе смотрели, как безголовое тело Вэйлока отваливается от экрана. А за ним появилась Джакинт Мартин. На ее лице играла жуткая улыбка, глаза расширились и сверкали:
— Вы говорили о справедливости — она свершилась. Я уничтожила монстра. Теперь я запачкана кровью Гэвина Вэйлока. Вы никогда больше меня не увидите.
— Подожди! — закричал Роланд. — Где ты?
— В доме Анастазии. Где еще может быть свободный экран для конклава?
— Тогда подожди. Я сейчас буду там.
— Давай быстрее. Все равно ты найдешь только тело обезглавленного монстра.
Джакинт Мартин выбежала на посадочную площадку, где ее ждал Старфлаш. Она вскочила в кабину. Кар взлетел, как ракета, в темное небо.
Кларжес ярким сиянием горел внизу — и на севере, и на юге, и со всех сторон.
Старфлаш сделал вираж и со свистом устремился вниз, к реке Шант.
В каре сидела женщина. Большие глаза ее горели решимостью, лицо превратилось в безжизненную маску. Кларжес, любимый Кларжес, окружал ее со всех сторон. А впереди ее ждала черная маслянистость реки, на поверхности которой играли блики оранжевых огней Кларжеса…
Глава 19
В городе было на удивление спокойно. Утренние газеты с большой осторожностью сообщили о прошедших событиях, так как издатели не были уверены, какой линии им придерживаться. Население пошло на работу, почти не понимая, что же предпринял Гэвин Вэйлок.
А среди амарантов имя Гэвина Вэйлока вызывало целые взрывы страстей — ведь Вэйлок сообщил на конклаве, что четыре сотни убежищ суррогатов были открыты. 1762 суррогата были выпущены.
Амаранты были в шоке. Ведь они теперь стали уязвимыми, как простые смертные. Вечность для них стала делом случая.
Четыреста амарантов получили сильнейший нервный шок. Они прятались в убежища, в подвалы, боясь выйти на улицы.
Совет Трибунов собрался на чрезвычайную сессию, но так и не смог найти какое-либо решение.
Канцлер Имиш выступил по радио и заявил, что Вэйлок не имел права использовать свое служебное положение, так как к этому времени он был уволен. И все его действия были незаконными.
Общественность понемногу начала воспринимать случившееся и реагировать. Некоторые были возмущены посягательством на старые традиции, другие потихоньку радовались. Вэйлока считали и жертвой и по всей справедливости наказанным преступником. Лишь немногие могли заниматься работой. Многие тысячи бросили все и проводили время, обсуждая то, что произошло. Куда это должно было привести? Проходили часы, дни… Кларжес ждал…
Винсент Роденейв также принимал участие в событиях драматической ночи. Наняв кар, он полетел в Суверен Аплэнд, которых находился в сорока милях к югу от Кларжеса, и приземлился возле одинокой маленькой виллы. После некоторых усилий он проник на виллу и вошел в центральный холл.
На голубых матрасах там лежали три версии Анастазии де Фанкур — абсолютные копии прото-Анастазии. Глаза их были закрыты. Они находились в трансе — все абсолютные копии друг друга — вплоть до завитков черных волос.
Роденейв с трудом сдерживал свои эмоции. Он наклонился к ним. Дрожащие руки ласкали обнаженные тела трех Анастазий.
Но вот одна из них проснулась. И тут же проснулись остальные две.
Они воскликнули от удивления. В смятении они старались чем-нибудь накрыть себя от жадного взгляда Роденейва. Хорошо, что их было трое: одна сгорела бы под таким взглядом.
— Анастазия умерла, — сказал Роденейв. — Кто из вас старшая?
— Я, — сказала одна из них. Перед Роденейвом вместо трех копий вдруг оказалась Анастазия и две ее копии.
— Я Анастазия. — Она повернулась к своим копиям. — Возвращайтесь ко сну. Я выйду в мир.
— Вы выходите все, — сказал Роденейв.
Анастазия в замешательстве посмотрела на него.
— Так нельзя!
— Но так будет, — сказал Роденейв. — С тех пор, как последняя Анастазия посещала вас, она вышла за меня замуж. Так что ты теперь моя жена.
Новая Анастазия и ее две копии с интересом посмотрели на него.
— Это трудно понять, — сказала Анастазия. — Твое лицо нам знакомо. Как твое имя?
— Винсент Роденейв.
— А. Теперь я тебя узнала. Я слышала о тебе. — Она пожала плечами и рассмеялась. — Я делала много странного в жизни. Возможно, я вышла за тебя замуж. Но я не очень уверена в этом.
Она уже полностью вошла в роль Анастазии. В ее тело вошел талант большого мима…
— Идем, — сказал Роденейв.
— Но мы не можем идти все, — запротестовала Анастазия.
— Вы должны идти все, — сказал Роденейв. — В противном случае я буду вынужден применить силу. — Было заметно, что ему очень хочется сделать это. Все-таки сразу три Анастазии в его объятиях…
Все трое попятились, поглядывая на него.
— Это неслыханно. Что случилось с Анастазией?
— Ревнивый любовник убил ее.
— Это, должно быть, Абель.
Роденейв нетерпеливо махнул рукой.
— Нам надо идти.
— Но тогда же будет три одинаковых Анастазии. И все одинаковые…
— Одна из вас может быть Анастазией, если ей это нравится. Другая будет моей женой. А третья может делать то, что хочет.
Три Анастазии смотрели на него с недоумением. Наконец старшая заговорила:
— Мы не собираемся идти к тебе. Если была свадьба, то надо совершить развод. Мы выйдем из нашего убежища, но не больше.
Роденейв посерел.
— Одна из вас пойдет со мной. Выбирайте — кто именно!
— Не я. Не я. Не я, — три голоса прозвучали с одинаковой интонацией.
— Но свадьба! Вы не можете игнорировать ее.
— Можем. И мы так и сделаем. Ты не тот, кто может принести нам удовольствие.
Роденейв заговорил сдавленным тоном:
— Все суррогаты амарантов должны покинуть свои убежища. Таков приказ.
— Чепуха.
— Чепуха.
— Чепуха.
Роденейв шагнул вперед, поднял руку, и щека одной из Анастазий вспыхнула алой краской. После этого он вышел, уселся в кар и полетел в Кларжес один.
С тех пор, как Джакинт Мартин впервые познакомила Роланда Зигмонта с делом Гэвина Вэйлока, он испытывал постоянное ощущение нерешительности, гнева…
Роланд был очень старый человек, один из первой группы Большого Союза Амарантов. Он был высокий, тощий, с тонкими костями. Время смягчило его, и он совсем не разделял страстной непримиримости и фанатизма Джакинт. После той апокалипсической ночи, которая принесла столько волнений, первое, что он ощутил — было облегчение, что худшее уже позади.
Но следующие дни пришлось заниматься последствиями той ночи. 1762 суррогата вышли в мир, и теперь требовалось решить грандиозную проблему: каков статус этих новых граждан? Для каждого из четырехсот амарантов, чьи убежища были опустошены, имелось теперь четыре или пять абсолютно одинаковых копий, с одинаковым прошлым, одинаковыми надеждами на будущее. Каждый имел право считать себя амарантом со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Так что ситуация сложилась кошмарная.
Это положение обсуждалось на сессии Директората, и эта сессия была самая бурная за всю историю общества. Сессия приняла единственное решение, которое можно было принять: все 1762 копии были приняты в общество амарантов как отдельные личности.
После этого неминуемо всплыло имя Гэвина Вэйлока. Карл Фергюс — один из тех, кто лишился своих суррогатов, кричал:
— Недостаточно просто уничтожить этого человека, надо подвергнуть его ужасным мукам в стиле варваров!
Роланд вышел из терпения и резко возразил:
— Ты в истерике. Ты смотришь на все сложившееся только со своей колокольни.
— Ты защищаешь монстра? — вспыхнул Карл.
— Я просто констатирую факт, что Вэйлок был вынужден принять крайние меры. Он дрался за то, чтобы вернуться в ряды амарантов тем, что было у него в руках.
В комнате установилась неспокойная тишина. Вице-председатель Олаф Мэйбу примирительно сказал:
— Как бы то ни было, все кончилось.
— Не для меня! — взревел Карл Фергюс. — Роланду легко разыгрывать святую простоту: его суррогаты в безопасности. Если бы он не был так нерешителен, медлителен…
Нервы Роланда были напряжены до предела, и это обвинение вывело его из себя. Он вскочил, схватил Карла за отвороты пиджака, прижал его к стене. Карл вырвался и между ними завязалась борьба. Их удалось разнять лишь через несколько минут.
На этом встреча и кончилась — нападки, взаимные обвинения, чуть ли не переходящие в драки.
После встречи Роланд пошел в свой кабинет. Войдя в него, он увидел, что там находится человек. Роланд остановился, как будто его ударили по голове:
— Гэвин Вэйлок! — хрипло прошептал он.
Вэйлок встал.
— Если вам так нравится, то Гэвин.
— Но… но ты же уничтожен!
Вэйлок пожал плечами.
— Я мало знаю о том, что случилось. Обо всем я прочел лишь в газетах.
— Но…
— Почему вы удивлены? — Спросил Вэйлок даже с некоторым раздражением.
— Вы забыли, что я Грэйвен Варлок?
И тут на Роланда снизошло просветление.
— Ты старший из суррогатов Грэйвена?
— Естественно. У Гэвина Вэйлока было семь лет, чтобы обеспечить себя суррогатами.
Роланд плюхнулся в кресло.
— Почему я не подумал об этом раньше? — Он потер виски. — О, боже. Что теперь делать?
Вэйлок удивленно вскинул брови:
— Разве есть сомнения?
Роланд вздохнул:
— Увы, нет. Ты выиграл. Приз твой. Идем. — Он провел его в свой кабинет, открыл сейф, окунул древнее перо в пурпурные чернила и написал: Грэйвен Варлок.
Он закрыл сейф.
— Ну вот. Ты в списках. Завтра я выдам тебе бронзовый медальон. Все формальности пройдены. — Он осмотрел Вэйлока с головы до ног. — Я не претендую на дружелюбие по отношению к тебе, ибо я его не чувствую. Но я предлагаю тебе стакан бренди.
— Я приму его с удовольствием.
Двое мужчин сидели в тишине. Роланд откинулся на спинку кресла.
— Ты достиг своей цели, — тяжело сказал он. — Ты амарант. Жизнь лежит перед тобой. Ты получил сокровище… — он сделал паузу, — …но как ты получил его? Четыреста амарантов сейчас должны прятаться по своим убежищам. Им нужно выращивать новые суррогаты. Некоторые могут за это время погибнуть, умереть… и без суррогатов это будет навсегда. Их жизни на твоей совести.
Вэйлок спокойно выслушал это.
— Всего этого можно было избежать семь лет назад.
— Сейчас это не при чем.
— Возможно. Но нужно помнить, что любое повышение слопа оплачивается жизнью других. На моей совести будет лежать жизнь двух или трех амарантов, о которых вы упомянули. Но каждый амарант узурпирует жизнь двух тысяч человек.
Роланд Зигмонт горько рассмеялся.
— Ты считаешь, что не участвуешь в отнимании жизни у этих двух тысяч? То, что ты стал амарантом, отзовется и на Вержах, и на тех, кто ниже их. — Он махнул рукой. — Но ты не думай, что, став амарантом, ты попал в исключительные условия. Все далеко не так.
— Почему?
— Вместе с тобой получили статус амаранта еще 1762 человека.
— Ну и что? Какие сейчас у амарантов льготы?
Роланд нахмурился:
— Амарант может делать только то, что считает правильным.
Вэйлок встал.
— Я хочу пожелать вам спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил Роланд.
Вэйлок пошел на посадочную площадку, где оставил свой кар. Он поднялся высоко в небо. Под ним раскинулся Кларжес. Древний город. Богатый город. Современный город. Город, где было место далеко не всем.
Что теперь? Пожалуй, нужно отдохнуть и подумать. Самое подходящее место для этого старый порт. Он рассмеялся. Он, Гэвин Вэйлок. Перед ним распростерлось будущее. Будущее без границ и пределов. Теперь не нужна борьба, напряжение, хитрости, планирование, расчеты, защита… А когда всего этого нет, зачем нужна жизнь?
Вэйлок ощутил разочарование. Он выиграл, приз у него, но какой ценой? Что толку в выигрыше, если человек не может воспользоваться им так, как ему хочется? Амаранты такие же робкие и запуганные, как и гларки.
Вэйлок подумал о Стар Энтерпрайз, которая сейчас заправляется горючим и готовится к полету. Может, ему стоит совершить путешествие в порт Зельденбург и нанести визит Рейнгольду Бибурсону?
