Глава 23

Вскоре за стомиллионной отметкой фиолетовая муть сменилась кое-чем другим – очередной цепочкой миров, населенных многоклеточными организмами. После долгой череды миров фиолетовой – а иногда, внося некое разнообразие, и зеленой – мути это был приветливый отрезок, где встречались создания, не похожие ни на что из виденного ими до этого.

Запад-102 453 654: землю здесь колонизировали существа, внешне похожие на деревья, но, как заявили биологи, на самом деле бывшие далеко эволюционировавшими морскими водорослями. Создания, похожие на морские анемоны, ползали по земле и паслись на ней. А кроны этих водорослевых лесов, как и значительная часть поверхности земли, была облеплена чем-то, напоминающим медуз.

Медуз, живущих на деревьях.

Обитали там и огромные жесткие создания размером с троллей. Их средой, судя по всему, служило мелководье, и если одни выползали из моря на землю, то другие резко вылетали из воды, а потом планировали, помогая себе плавниками, выступающими по бокам, будто крылья, чтобы достичь верхушек деревьев.

Кроны были опутаны естественными тросами, которые напоминали лианы, но на самом деле ими не были. Медузы могли спускаться по ним с налетом на своих сородичей, живших на земле, и других существ, таких, как анемоны. Однажды ученые наблюдали даже нечто вроде войны, когда группа медуз с одной группы деревьев набросила тросы и сети на другую группу, попытавшись взять ее силой.

Все это записывалось с воздуха. Все, кто не был на смене, проводили время у окон галерей, глядя вниз. Капитан Кауфман, однако, запретила спускаться на берег. Уровень кислорода был слишком низким, и здесь приходилось бы носить с собой лицевые маски и дыхательные баллоны, а выйдя с такой ношей, можно было стать слишком уязвимым для кишечнополостных хищников, сидящих на ветках.

Билл Фэн удивил Мэгги, проявив явное восхищение открывшимся им зрелищем, – во всяком случае, такой живой интерес выглядел странным для человека, которого она всегда принимала за самого обычного инженера.

– Пусть я и имею отношение к военным, – говорил китаец со своим забавным акцентом, – но я никогда не был сторонником войны ради самой войны. Но сейчас, когда мы прошли сто миллионов миров от Базовой Земли, нам встречаются формы жизни, совершенно не похожие на нас, – а мы по-прежнему видим войны. Неужели так должно быть всегда?

У Мэгги не было на это ответа, который бы его удовлетворил.

Описав эти миры и собрав в них образцы, корабли двинулись дальше.

Теперь, когда в окнах можно было хоть что-то разглядеть, Мэгги снизила скорость до двух миллионов переходов в день, но едва эта цепочка, которую биологи прозвали Кишечнополостным поясом, спустя несколько дней снова сменилась фиолетовой мутью, Мэгги тихо приказала поднять скорость.

Примерно в районе Запада-130000000, которого они достигли через семь дней после Кишечнополостного пояса – семь дней фиолетовой мути, – экспедиция попала в миры нового типа. Здешний воздух был будто истощен и почти не содержал кислорода: в нем преобладали азот, углекислый газ и вулканические газы. А та малая доля кислорода, что в нем содержалась, как объяснил Мэгги Джерри Хемингуэй, вероятно, осталась в результате геологических процессов, а не благодаря чему-либо живому. Это были миры, где использующая кислород жизнь так и не зародилась, где так и не был изобретен фотосинтез, с помощью которого зеленые растения использовали бы энергию солнца, чтобы расщеплять углекислый газ и создавать живое из углерода, а заодно выпускать в воздух освободившийся кислород.

Их корабли были подготовлены к таким условиям. В такого рода атмосфере их большие турбореактивные двигатели должны были получать кислород из внутреннего хранилища. Встретив новый вызов по своей инженерной части, Гарри Райан оказался в любимой стихии, и Мэгги пришла в восторг: теперь они летели будто на сверхзвуковом самолете. Но воздух внутри гондолы, теперь вновь и вновь пускаемый в оборот, отдавал затхлостью.

Пейзажи впереди тем временем стали унылыми, как никогда прежде. Лишь биологу могли прийтись по душе странные пурпурно-багряные пятна и кучки бактерий-анаэробов, бывших властителями этих миров. Мэгги приказала сохранять нынешнюю скорость – три миллиона переходов в день, но предупредила Гарри Райана, чтобы тот следил за состоянием бортовых запасов. Возвращаться обратно пешком через такие миры ей не хотелось.

Именно на тему кислорода состоялся ее первый продолжительный разговор с Дугласом Блэком, с тех пор как он, самый известный пассажир, объявился на борту «Армстронга».

Мэгги прошла к анфиладе, которую занимал Блэк. Рядом с ней находился Мак – жалобы врача были причиной визита.

Она сама запросила о встрече, но даже на ее собственном корабле Дуглас Блэк не желал наносить визит. И ее не удивило, что Блэк заставил их ждать за дверью. Его слуга, Филипп, сказал им, что он дремал и только что проснулся.

– Ну и наглость, – пробормотал Мак.

– Давай пока не будем распаляться, Мак. Посмотрим, что он сам скажет… – И в этот момент дверь открылась.

У Блэка была целая команда помощников, но сейчас присутствовал только один – Филипп, заносчивый телохранитель, который быстро провел двоих офицеров по каюте, не сводя с них пристального взгляда. Анфилада, как громко назывался ряд кают, который Блэк выделил для себя на корабле, оказалась обставлена не так роскошно, как ожидала Мэгги. В ней располагалась небольшая кухня – потому что Блэк настаивал, чтобы для него готовили отдельно, по возможности из свежих продуктов, – и Филипп, судя по всему, был еще и шеф-поваром. В зоне отдыха стояли глубокие, регулируемые кресла и диваны, а также оборудование для обработки данных, мониторы, планшеты, запоминающие устройства.

Спальня Блэка на первый взгляд показалась Мэгги компактной палатой интенсивной терапии: там стояла одна большая оборудованная аппаратурой кровать, закрытая прозрачной занавеской, – по сути, кислородная палатка, пробормотал Мак. Кроме того, в ней находились мониторы, капельницы и даже что-то вроде телехирургической роботизированной руки. В углу ютилась небольшая койка, отделенная тонкой перегородкой, – там, должно быть, спал Филипп, дежуривший у хозяина двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

Мэгги знала: это действительно была кислородная палатка, и Маку это не нравилось.

Блэк расслабленно сидел в навороченной инвалидной коляске у себя в гостиной. Одет он был в удобного вида верх от кимоно, шелковые штаны и тапки. Даже в этом закрытом, как на подводной лодке, пространстве он носил солнечные очки. Старик улыбнулся, скривив морщинистое лицо, и налил им хорошего кофе.

– Что ж, добро пожаловать в мое логово, капитан Кауфман. Наверное, этой фразы от меня можно здесь ожидать, верно? Но перейдем сразу к делу? Я в курсе, что ваш доктор интересуется моим состоянием здоровья, но я, как видите, взял собственное медицинское оборудование.

– Но на этом судне, – прорычал Мак, – где главный врач я, вы все равно попадаете под мое наблюдение.

– Разумеется. Склоняюсь перед вашей властью, иначе и быть не может.

– Боюсь, здесь у нас имеются разногласия, сэр, – проговорила Мэгги. – Особенно что касается вашего потребления кислорода.

– Капитан, я заверил доктора Маккензи, что здесь стоит мое личное оборудование, которое обеспечивает и пополнение запасов, и повторное использование. У меня тут почти что корабль на корабле.

– И тем не менее вы подключены к общим запасам корабля, – заметил Мак. – Это неизбежное техническое ограничение. И вы, сэр, используете очень большое их количество. Капитан, я не стал бы поднимать этот вопрос, но, поскольку прямо сейчас к нам не поступает кислород снаружи, это все же стоит обсудить.

– Я не понимаю, мистер Блэк, – сказала Мэгги. – Зачем вам весь этот кислород?

– Чтобы заполнять им свою гипербарокамеру круглые сутки, – вклинился Мак. – Вы видели занавеску над кроватью, капитан. Он там живет и дышит воздухом, в котором кислорода содержится больше, чем даже на Базовой Земле.

– Ясно. – Мэгги это показалось просто чудачеством. Перед этой беседой у нее был долгий и тяжелый день, но она сейчас желала быть лучше введенной в курс дела. – Я не медик. Зачем вам все это, мистер Блэк?

– У меня на то есть весьма существенная причина. Это нужно, чтобы возместить то, что я не могу купить даже за все свои деньги – по крайней мере, пока. Вы шутили об источнике вечной молодости, капитан. Что ж, я в некотором смысле тоже.

В следующие несколько минут он выложил ей целый рассказ, помогая себе изображениями на одном из больших планшетов. Он поведал о лекарствах, которые принимал не только чтобы замедлить старение, но и обратить этот процесс. С их помощью он пополнял уровень гормонов, падающих с возрастом, – гормоны роста, тестостерон, инсулин, мелатонин и других. Таким образом он восстанавливал различные функции организма, чтобы те работали, как в молодом теле. Кроме того, пытался провести генетическую репарацию, используя ретровирусы, чтобы создавать и разрывать цепочки ДНК, удаляя поврежденные или нежелательные последовательности. На Ближних Землях Блэк поддерживал развитие экспериментальных методов, позволяющих с помощью стволовых клеток восстанавливать ткани и даже целые органы.

Он вытянул руки – их покрывали печеночного цвета пятна.

– Посмотрите на меня, капитан. Я всегда следил за собой, правильно питался, не имел вредных привычек. Мне повезло избежать многих распространенных заболеваний. И конечно, меры предосторожности от возможных покушений, которые я принимал целыми десятилетиями, тоже приносили свои плоды и приносят до сих пор. – Он постучал себя по голове. – И ум у меня острый, как всегда, на память не жалуюсь… Но мне уже восемьдесят лет, время на исходе. А еще столько хочется увидеть, столько сделать. Чего стоит только нынешняя наша миссия! Неужели вы не видите, что я готов на что угодно, лишь бы не уходить слишком рано? Неужели можете в этом меня винить?

– Хорошо. Но при чем здесь кислород?

– Он необходим для одной терапии, – ответил Мак. – Причем довольно нелепой.

Блэк склонил голову.

– Не буду спорить с медиком, но и вы не осуждайте меня за желание изучить все возможности. Да, использование дополнительного кислорода достаточно спорно. Но смотрите, где мы. Выгляните в окно! Здесь нет кислорода, и эти миры практически мертвы. Без кислорода нет и жизненной силы. Вы ведь и сами используете его, когда нужно спасать пациента, не так ли, доктор? Это называется «оксиология», капитан. Использование высокого парциального давления кислорода для лечения и омоложения тела. Это дешево и легко, и некоторые утверждают, что доказали, что это работает на муравьях, мышах и еще на ком-то. Так почему бы не попробовать?

Мак собирался было возразить, но Мэгги предупреждающе подняла руку.

– Кажется, я уловила, в чем дело. Но так и не вижу, что за «источник вечной молодости» вы надеетесь найти на борту этого военного корабля, мистер Блэк.

Он лишь улыбнулся.

– Я только могу сказать, что я узнаю его, когда найду… если он существует.

Мэгги поднялась на ноги.

– Полагаю, мы все обсудили. Слушай, Мак, мы тщательно следим за потреблением кислорода, но у нас личного состава девяносто человек, а расходы мистера Блэка, даже с учетом этой его палатки, – лишь малая часть от общего количества. Так что мы можем с этим смириться – пока что. Но, – теперь она обратилась к Блэку, – я прикажу главному механику быть начеку. И если нам придется прибегнуть к каким-либо аварийным мерам, я буду вынуждена ограничить ваши расходы до обычного объема, как у всех остальных членов экипажа, сэр.

– Разумеется. – Блэк выглядел слегка обиженным. – Я бы никогда не позволил вам рисковать своими подопечными из-за меня. – Он перевел взгляд с Мэгги на Мака и обратно. – Так мы закончили? Значит, мой каприз прощен?

Мэгги вежливо рассмеялась и ткнула локтем Мака, чтобы тот также выдавил улыбку.

– Тогда, если у вас есть время, давайте немного развлечемся. Может быть, вам хотелось бы взглянуть на подборку последних научных новинок, подготовленную для меня вашим любезным лейтенантом Хемингуэем? Уверен, вы уже все это знаете, но картинки иногда просто поражают. – Он кивнул Филиппу, и тот поднялся, чтобы наладить показ. Вскоре экраны в комнате заполнились фиолетовыми и багряными полотнами. – Кто бы мог подумать, что жизнь даже без кислорода будет способна на такую красоту, такую изобретательность? Будете еще кофе? Или, может быть, чего-нибудь покрепче…