Тот вечер, когда Луиза старалась убедить Нэнси помочь им устроить ловушку для Роланда, Гай провел дома. Как только после ужина освободился стол в гостиной, он устроился за ним и выложил перед собой раздобытые Кэннон банковские книжки. Где-то в них наверняка есть ключ к разгадке. И если уж в них имеются нужные им зацепки, то Салливан вознамерился отыскать их, сам пока не зная, что же они из себя представляют.

Закатав рукава рубашки, молодой человек в задумчивости облокотился на гладкую деревянную столешницу. Одна книжка в темно-зеленом кожаном переплете с золотым тиснением на обложке представляла «Банк Шотландии, учрежденный в 1695 году», и внутри ее имелся номер счета, выписанный на имя Роланда О. Лакнора. Черная надпись на второй книжке в темно-красной картонной обложке гласила: «Жилищно-строительная кооперация Кента & Кентербери» — она принадлежала Александру Уорингу.

Внутри каждой книжки было по несколько страничек, густо заполненных убористыми почерками разных банковских кассиров, записывавших денежные операции начиная с 1910 года в зеленой книжке и с 1907-го — в красной. Гай отметил, что в течение военных лет было произведено всего несколько вкладов и изъятий. Только это ему и удалось подметить. Над строчками темнели неровные ряды цифр, и записи выглядели неразборчивыми, сколько бы он ни протирал свои очки краем рубашки.

Не сняв фартука, мать Гая сидела возле камина, вытянув к огню обутые в тапочки ноги. В задумчивом спокойствии она созерцала языки пламени. Это очарованное молчание нарушили его братья, заглянувшие в гостиную перед уходом в паб. Среди них не было только Уолтера — он уехал из дома несколько месяцев назад после женитьбы, и Гай не скучал по своему властолюбивому братцу. Первым в комнату ввалился Эрнест. Готовясь к выходу в паб «Собака и утка», где он собирался порадовать себя парой кружек пива, этот молодой человек стряхнул с себя щеткой остатки кирпичной пыли и пригладил волосы, смочив их водой. Подойдя к столу, он взял одну из книжек.

— Отдай, — сказал Гай, протягивая руку, чтобы забрать книжку.

Отскочив назад, Эрнест помахал своей добычей.

— Что это тут у нас? Непристойные картинки? Ах ты, мелкий греховодник!

— Ничего подобного! — краснея, возмутился его младший брат. — Сейчас же отдай обратно! Это вещественные доказательства.

Эрнест перестал паясничать и взглянул на книжку.

— Какие доказательства?

Гай вырвал ее у него и положил обратно на стол.

— По делу, которое я расследую.

— Но тебя же уволили! — заметил Эрнест. — Ведь правда, мать?

Их мать, ничего не ответив, просто отвернулась обратно к огню. Она предпочитала не проявлять личных симпатий и никогда не вмешивалась в перепалки сыновей.

Вскоре к ним присоединился Берти, озабоченно крутивший головой.

— Кто-нибудь видел мою расческу? — спросил он и тут увидел прилизанные волосы Эрнеста. — Ты, щенок! Ты заграбастал ее? Гони обратно!

— Остынь, — бросил его брат. — Смотри лучше, как наш Гай выискивает доказательства. Невзирая на то, что его выгнали. Что бы это значило, Берти, как ты думаешь?

— Между прочим, я здесь, — буркнул Гай, — и слышу все, что вы болтаете.

Ничего не ответив, Берти подошел к столу и заглянул ему через плечо.

— Банковские книжки? Неужели ты теперь отмываешь деньжата? — иронично произнес он, рассмеявшись собственной шутке.

Миссис Салливан поднялась с кресла.

— Гай, я приготовлю тебе кружку какао, — сказала она и тихо выскользнула из комнаты. Вероятно, иногда мать позволяла себе так или иначе выразить кому-то поддержку.

Ее самый невезучий сын тяжело вздохнул и, закончив в очередной раз полировать очки, опять раскрыл перед собой обе книжки. Он решил проверить последние записи в книжке Ксандра. Несколько минут сосредоточенно изучая их, Гай в итоге почувствовал, что за его спиной происходит какая-то пантомима, и, оглянувшись, увидел, как его братья, заложив руки за спины, с комичной серьезностью вглядываются в записи.

— Убирайтесь! — воскликнул Гай. — Или хоть помогите. Не хочешь ли, Эрнест, разобраться в записях вместо меня? — Он взял книжку и сделал вид, что хочет передать ее брату.

— Ой-ой, какие мы обидчивые! — пропел тот, однако тут же отошел и устроился в кресле матери.

— Не подумал, — пробурчал под нос Гай, вспомнив, что Эрнест не умеет читать.

Берти тоже потерял интерес к его делам и побрел на кухню, вероятно, надеясь выклянчить у матери добавочный ломтик ветчины.

Прищурившись, Гай опять сосредоточился на книжках. Он уже подметил, что деньги продолжали поступать и изыматься и в девятнадцатом, и в двадцатом году, хотя самого Ксандра Уоринга к восемнадцатому году уже похоронили. Разве мог мертвец продолжать пользоваться своим счетом? Должно быть, Роланд Лакнор, выдавая себя за него, пользовался его деньгами. Однако это довольно странно. Накопления на счету были весьма скромными, время от времени на него вносились некоторые суммы денег, и лишь иногда снимались мелкие наличные. Зачем Роланду нарываться на неприятности, выдавая себя за кого-то, ради того, чтобы изредка снять со счета от силы пару фунтов?

Бывший полицейский вновь принялся изучать подробности. От досады у него разболелась голова. Из-за различия чернил и почерков многочисленных кассиров он с трудом разбирал содержание, но понял, что некоторые выплаты делались регулярно, третьего числа каждого месяца, и отчислялись они на счет, означенный как «БГПН». Суммы слегка варьировались, но несущественно, обычно составляя порядка двадцати фунтов. «БГПН» — что бы это могло значить?

Вернувшись в гостиную, мать Гая поставила рядом с этими банковскими книжками кружку какао.

— Все у тебя получится, сынок, — сказала она.

— Что же такое «БГПН»? — задумчиво произнес молодой человек.

— Что ты сказал, дорогой? — переспросила мать.

— «БГПН», — повторил Гай. — Ты когда-нибудь слышала такую аббревиатуру?

Слегка массируя поясницу, миссис Салливан пригляделась к написанным буквам.

— Да, знаешь, по-моему, слышала. Это же Британский госпиталь и приют для неизлечимо больных! Туда поместили твою двоюродную бабушку Люси, когда она повредилась рассудком.

— Не пора ли и тебе, Гай, туда отправиться? — воскликнул Берти.

— Заткнись, — огрызнулся его младший брат, и Берти, ошарашенный таким ответом обычно кроткого молодого человека, насмешливо скривился и принялся доедать ветчину. — А ты знаешь, мама, где он находится?

— Да, конечно. Я часто навещала ее там. Даже брала тебя с собой пару раз, когда ты был маленьким. Приют находится в Стретэме, на Краун-лейн. Как странно, что я сразу вспомнила это! Я и думать о нем забыла. — Хозяйка дома подошла к своему креслу, и Эрнест мгновенно уступил ей место. — И вообще, с чего вдруг ты им заинтересовался?

— Он указан в этой банковской книжке, — ответил Гай, — а я пытаюсь найти какие-то улики.

Затем он перешел к изучению зеленой книжки в кожаном переплете. Она выглядела более солидно во всех отношениях — не только суммами на счетах, но и числом страниц. На первых двух страничках имелись данные о случайных вкладах и о последующих редких снятиях, но недавние страницы свидетельствовали о переводах с банковских чеков весьма значительных сумм. Поступления были не регулярными и не особо частыми, но значительными. Очевидно, деньги перестали поступать на счет в апреле нынешнего года. Записи с трудом читались, и Гай то и дело натыкался на непонятные буквы… Но внезапно ему удалось расшифровать одно имя. Барон Редесдейл.

Барон Редесдейл? Титул лорда Редесдейла получил Митфорд. Но разве в этом семействе кого-то звали бароном?

Внезапно на Гая снизошло озарение. Конечно, это и есть его титул! Имелся в виду лорд Редесдейл, отец Нэнси. Они лишь подозревали, что Роланд вымогал у него деньги, и вот теперь все перечисленные суммы прописаны черным по белому.

Младший Салливан вновь изучил все переводы. Большие вклады обеспечивались чеками лорда Редесдейла, после чего поступившие суммы переводились на счет, означенный каким-то абонентским ящиком в почтовом отделении. Суммы практически равнялись тем, что выплачивались Британскому госпиталю и приюту неизлечимых больных. Здесь явно должна была иметься связь, учитывая, что обе книжки находились в распоряжении Роланда.

— По-моему, я разрешил эту головоломку! — громко заявил Гай.

— Что? — удивленно спросила мать, и оба брата посмотрели в его сторону.

— Я искал связь между этими двумя людьми — и обнаружил ее. Да, мне пришлось помучиться с этой загадкой целую вечность, но в итоге удалось разгадать ее! — с сияющим видом воскликнул бывший полицейский.

— Может, тогда тебя возьмут обратно на службу? — спросил Эрнест.

— Не знаю. Возможно. Но сначала надо выяснить еще кое-что.

— Полицейское расследование заслуживает уважения, — с оттенком восхищения в голосе заметила миссис Салливан. — Что ж, молодец, мой мальчик!

— Спасибо, мама, — ответил Гай, впервые осознав, что заслужил это бурное одобрение.