Глава 37
Сука ты, инспектор Далин!
Не то чтобы Серафима рассчитывала на пепельницу и поднесенный огонек, но сигареты зачем забирать? Хорошо хоть наручники снял, ур-р-род.
Запястья чесались.
Она обвела злым взглядом небольшую комнату с кофейного цвета стенами, простым офисным столом и четырьмя стульями. Одностороннего зеркала не было.
Хотелось курить, пить, по-маленькому, а еще стукнуть что- или кого-нибудь, да посильнее.
Это ж надо было так влететь!
В тот момент когда Серафима примеривалась к столу, решая, быть или не быть порче казенного имущества, дверь тихонько приоткрылась и в щели появилась линялая физиономия Далина.
– Андреева, – он говорил нарочито громко, – тебе ведь адвокат не нужен?
– Какой адвокат? – машинально переспросила Серафима и, увидев облегчение на лице инспектора, поняла, что ответ неправильный. – Ах, адвокат. Нужен конечно. Зови!
Далин выматерился и распахнул дверь.
– Добгый вечег, – вошедший был Серафиме не знаком. – Я попгосил бы вас, инспектог, оставить меня наедине с моей подопечной.
Добротный кожаный портфель лег на стол. Далин испарился, буркнув на прощание что-то наверняка обидное.
– Хотите воды?
В мягких темных глазах молодого, не старше тридцати, мужчины читалась искренняя забота. Совсем неспортивный и, похоже, любит вкусно поесть. Костюм хороший, пусть и примят. Легкий завиток каштановых волос, характерная горбинка выразительного носа.
– Хочу, – выдохнула Серафима, стряхивая пуховик на черный пластик стула.
Приняла бутылочку, села.
– Советник Левин, – он протянул пухлую ладонь.
– Младший следователь Андреева, но лучше просто Серафима.
Советник как-то печально вздохнул и, покопавшись, извлек из кармана белый прямоугольник визитки.
– Я нахожу игонию в том, что не могу пгавильно пгоизнести собственное имя, – сказал с совершенно искренней улыбкой советник Четвертого отдела Рубен Левин.
– ОК, Рубен, – Серафима устало откинулась на отнюдь не эргономичную спинку, – что мне сделать, чтоб выбраться отсюда?
– Для начала, Сегафима, расскажите, что вы сделали, чтобы сюда попасть?
Она поправила рукав безнадежно испорченной кофты, пряча показавшуюся полосу браслета.
– А если я скажу ничего, вы мне поверите?
– Ну конечно, – обезоруживающе улыбнулся советник, – но попгошу подгобностей.
Выбив из столешницы первые такты «В траве сидел кузнечик», Серафима бросила мужчину изучающий взгляд. Амулет молчал. Советник Левин был таким же человеком, как она.
В ситуациях, когда доверять нельзя никому, иногда все же приходится кому-то довериться.
– Могу я взглянуть на бгаслет? – деликатно поинтересовался Рубен.
Серафима встряхнула предплечьем и протянула мужчине все еще зудящее запястье.
Крапивой они эти наручники натирают, что пи?
Холодный люминесцентный свет теплел, соприкасаясь с серебряной вязью: стилизованные псы с длинными мордами перетекали в узлы с вкраплением спиралей и треугольников. Советник Левин склонился над украшением.
– Потгясающе! Габота фейги, если я не ошибаюсь.
– Не ошибаетесь, – насторожилась Серафима.
– Удивительно точная имитация агхаичного стиля. Даже инстгументы, похоже, мастег бгал стагинные. Невегоятно изящная ковка. Видите? Каждый пес уникален. Вот у этого надогвано ухо…
Внушительный нос Рубена Левина почти коснулся ее запястья.
– А это что? – мужчина внимательно изучил припухшую кожу. – Позвольте вашу втогую гуку? Гм, выглядит как след от активных нагучников. Но этого…
Советник стал похож на человека, который внезапно обнаружил ключи от машины в холодильнике.
– Не знаю какие они там были, – Серафима поскребла зудящее запястье. – Но чешется, зараза.
– Вам нужно показаться вгачу.
– Зачем?
– Активные нагучники не пгедназначены для людей, – произнес Рубен, выуживая из кармана носовой платок, связку ключей и, наконец, телефон. – Возможна индивидуальная непегеносимость. Возмутительно, это совегшенно возмутительно.
– Что вас так возмутило, Рубен Натанович?
Вошедший мужчина был хорош: холеное лицо, дорогой костюм, уверенные движения. Только вот улыбался он слишком… дружелюбно. Серафима моментально спрятала руки под стол.
– Глеб Сеггеевич, я буду вынужден подать жалобу на действия инспектора Далина. Использование активных спецсгедств пги тганспогтиговке подозгеваемых, чья человеческая пгигода подтверждена, запгещено. Пагаггаф пятнадцать…
– Я помню инструкцию, Рубен Натанович, я сам ее писал, – Глеб позволил недовольству просочиться в голос и взгляд. – Вы хотите подать жалобу, Серафима Олеговна?
Слишком шикарный для этого места мужчина небрежно присел на стол, обдав ее неожиданно теплым взглядом и горьковатым ароматом наверняка дорогущего парфюма.
– Я хочу домой, курить, в душ и спать, – процедила Серафима.
В конце концов, наличие домовых, оборотней, вампиров и прочая не превращало этот мир в роман, где на нее мог вмиг и окончательно запасть мужик с обложки.
– Хорошо, – легко согласился Глеб, – можете идти. Только браслет оставьте.
Начавшая было вставать Серафима плюхнулась обратно.
– Нет.
– Глеб Сеггеевич, на каком основании?
– Параграф тридцать восемь, Рубен Натанович.
– Помилуйте, этот пункт относится к потенциально опасным агтефактам. Вы же не будете утвегждать…
– Буду, Рубен Натанович. Более того, я как руководитель Первого отдела могу отнести предмет к потенциально опасным артефактам, как говорится, на глазок, а вот чтобы оспорить мое решение, понадобится экспертная комиссия.
В комнате повисла пауза. Серафима обхватила теплую серебряную ленту, лихорадочно соображая, что еще можно придумать. Ситуация рисовалась не ахти, и даже Гаянэ, ее последний, придерживаемый на самый крайний случай, козырь, тут, похоже, не сыграет.
Начальник Первого, твою ж…
– А скажите, Сегафима, как к вам попал этот бгаслет?
В прищуре советника Левина было нечто-то такое, что ответ последовал мгновенно.
– Подарили.
– Чудесно. А дагитель случайно не был фейги?
– Был, – закивала Серафима. – То есть, есть. В общем, браслет подарил фейри.
– В таком случае, – советник развел руками, – вы не можете забгать этот бгаслет, Глеб Сеггеевич. Позвольте напомнить зам, что, согласно попгавкам к Нью-Йогкскому соглашению, отчуждение дага фейги возможно либо с согласия дагителя, либо особой санкцией гуководителя Упгавления. Мне очень жаль Сегафима, но, похоже, мы тут с вами застгяли как минимум до утга.
Глеб широко улыбнулся, мысленно обещая инспектору Далину седьмую казнь египетскую.
Сегодня дежурит три советника, надо же было вызвать именно специалиста по международному праву.
– Рубен, предлагаю компромисс. Ваша клиентка отправляется домой, и, скажем, послезавтра, привозит браслет в Центр на экспертизу. Я попрошу Зою Александровну провести все необходимые тесты вне очереди.
Довольный Рубен повернулся к Серафиме.
– Что скажете?
– Я привезу браслет и заберу, когда она закончит? – уточнила она.
– Совершенно верно, – Глеб одарил ее еще одной обаятельной улыбкой. – Процедура, полагаю, вам уже знакома.
Намек был прозрачнее свежевымытого стекла.
– Я согласна.
По-видимому, оценив ее рвение к свободе, начальник Первого отдела встал, застегнул пуговицу темно-серого пиджака и, словно вспомнив, добавил:
– И, Серафима Олеговна, услуга за услугу. Вы никуда не выносите браслет до экспертизы и организуете согласие дарителя.
Серафима представила реакцию Аргита на рассказ о ее внезапном приключении, поморщилась, но кивнула:
– Письменное, если нужно.
– В таком случае не буду вас задерживать, – Глеб взялся за ручку двери. – А жалобу, Рубен Натанович, подавайте. Я ее сегодня же рассмотрю.
– А мои вещи?
Окрик Серафимы заставил мужчину обернуться.
– Вещи?
– Инспектор Далин забрал мой телефон. И сигареты, – мстительно добавила она.
– Глеб Сеггеевич…
В голосе советника Левина послышался едва различимый укор.
– Вы, кажется, хотели показать вашу подопечную врачу? – улыбка не вязалась с металлом в голосе и холодом зеленых глаз. – Рекомендую воспользоваться услугами дежурного специалиста. А пока инспектор Далин принесет вещи Серафимы Олеговны.
Кровавая клякса растеклась по мрамору эксклюзивной раковины. Игорь поморщился, трогая кончиками пальцев губу, которая сейчас больше походила на половину свежей сливы. Дополнял картину заплывающий глаз.
Красавец!
Улыбка получилась жутковатой. Размышляя о том, что, пожалуй, придется сказаться больным на кафедре, дабы не фраппировать коллег и студентов, Игорь прошел на кухню. Вытряхнул в полотенце содержимое формы для льда, прижал компресс к виску и оценил последствия беседы с братом. Понадобится новая сахарница. И чашки. И отлично. Эти, от сервиза, подаренного матерью, Игоря тихо раздражали. Кстати, сервиз можно отправить туда же, куда сегодня, похоже, улетели отношения с родней.
Андрей приехал без звонка.
– Кофе нальешь? – почти приказал он, расстегивая черное кашемировое пальто.
– Добрый вечер.
Игорь на мгновение скрестил руки на груди, но тут же одернул себя, принимая нейтральную позу. Максимилиан называл его навыки дипломатической коммуникации бабуинскими.
– Привет, привет, – отмахнулся Андрей. – Я неподалеку был, решил заехать. Проведать.
– Спасибо.
– Мать о тебе, знаешь ли, беспокоится.
– У меня много работы.
– Работы у него много…
Взгляд Андрея рассеянно блуждал по кухне. Полтора месяца, которые Игорь не появлялся в родительском доме, именно он был главной темой семейных разговоров. Виолетта Георгиевна то сетовала на неблагодарного отпрыска, то ударялась в слезы, горюя о судьбе мальчика. Ведь без ее материнского присмотра сыночка непременно окрутит какая-то змея: скажет, что беременна, а на самом деле не от него, квартиру заставит переписать…
Мать звонила постоянно, словно только теперь вспомнила о старшем сыне. Но единственной темой для разговоров оставался Игорь.
Терпение лопнуло через неделю. Андрей нанял частного детектива. Но фото Игоря, спокойно выходящего из модного ночного клуба в четыре утра, не убедили Виолетту Георгиевну в порочном благополучии младшего сына. Она рухнула в кресло, прижав ко лбу пухлую ручку, и запричитала что-то о бедном мальчике, наркотиках и долге старшего брата.
Визиты к родителям превратились в пытку. Но Тамара настаивала, и, конечно, была права. Ситуацией нужно пользоваться: мать уже согласилась оплатить внучке детский языковой VIP-тур по Великобритании, а внуку – баснословно дорогой частный клуб раннего развития с углубленным изучением иностранных языков. И хоть Андрей не понимал, на кой черт полуторагодовалому ребенку другие языки, когда он и родной-то не освоил, в дела жены не лез. В конце концов, младшенький поистерит и вернется, а бонусами нужно пользоваться.
Но Игорь отчего-то не спешил.
Близилась дата благотворительного аукциона, который ежегодно проводил фонд Виолетты Георгиевны. Это мероприятие посещал даже Станислав Владимирович, а с учетом недавней катастрофы – это слово Виолетта Георгиевна произносила, прикрывая веки, – именно сейчас Сазоновы должны показать себя единой счастливой семьей. Игорю отправили приглашение. Игорь перезвонил и сообщил, что в этот день будет за границей.
Перед Андреем появилась чашка, рядом – сахарница и молочник.
– И что ж это за работа такая? Не расскажешь?
От тона брата у Игоря свело зубы, но он усилием заставил себя улыбнуться и ответить:
– Взял дополнительные переводы. Тебе действительно интересно?
– Врешь ведь, – Андрей Сазонов доверху напил чашку молоком. – Или в ночных клубах теперь тоже переводчики нужны?
– Ты, – Игорь моргнул, – следил? За мной?
– А что еще было делать? – чашка с грохотом стукнулась о блюдце, оставив на столешнице россыпь лужиц. – Ты не звонишь, не появляешься. Мать изводишь, а у нее, между прочим, сердце…
– В отличном состоянии для ее возраста. И я все еще не вижу повода опускаться до слежки.
– Повода он не видит, – Андрей передразнил брата, – ты мелкий говнюк, Игореша. Мать с отцом на тебя жизни положили, а ты? Клал ты на них! В семейный бизнес он видите ли не пойдет, а как харчеваться с этого бизнеса, который мы с отцом тянем, это пожалуйста. Ладно, хрен с тобой, занимайся своей ерундой, так хоть веди себя прилично!
В рассуждениях брата присутствовали некоторые неточности, на которые Игорь почти готов был указать, но, увидев гуляющие на гладковыбритых скулах желваки, передумал. Не услышит.
– Я не хочу с тобой ссориться, Андрей, поэтому прошу тебя уйти.
Андрей Сазонов не сдержал презрительной усмешки.
– Значит так, чтобы на балу был, – сказал он поднимаясь. – И не вздумай притащить эту твою лярву. Голову оторву.
– Во-первых, – Игорь перегородил брату выход, – я попрошу тебя больше никогда не разговаривать со мной в таком тоне. Во-вторых, я уже сообщил, что не приду.
– В третьих будет? – издевательски произнес Андрей.
– Да, – принял решение Игорь И ударил.
Он убрал на кухне, сменил компресс и почти поднес к губам бокал с коньяком, когда на ожившем телефоне высветился неожиданный для этого часа номер.
– Не разбудила?
– Нет. Что-то случилось?
– Я тут, – Серафима помялась, – в управлении Первого отдела. Меня врач на такси не отпускает, говорит, может быть побочка… В общем, ты не мог бы меня забрать?
Игорь открыл рот. Закрыл. Поставил бокал на журнальный столик.
– Диктуй адрес.
