Глава 14
ЦАРЕВНА
Возвращение Либуши вышло грандиозным.
Во-первых, гости в Подземном царстве бывают не так уж и часто, поэтому даже на меня глазели все от мала до велика. Во-вторых, сама Либуша внушала жителям священный ужас. Что и говорить, десять лет не было дочери Горислава, люди уж мертвой ее считали, а тут вдруг — жива-здорова. В-третьих, не одна царевна прибыла, а с мужем, с царем будущим. Ну и напоследок с нами же был Кощей! Великий и ужасный. Грозный и свирепый. В общем, вниманием мы были не обделены.
Жители с интересом глазели на нашу кавалькаду, перешептывались, хватались за обереги, но особо не протестовали. Да и разве осмелишься слово злое сказать, когда Либуша в отместку своим дурным глазом может виновника годами несчастья одарить? Разве рискнет кто недоброе словцо ввернуть, коли сам Бессмертный во главе процессии едет? Разве отважатся глянуть косо, если невеста Темного царя таким плотоядным взором осматривает город, едва не скалясь от собственных мыслей?
О да! Улыбка была всем на зависть. А все потому, что впервые в жизни я смогла увидеть Подземное царство изнутри. Солнца тут и вправду не было, освещалось все большими факелами да витыми свечами. Легкий прохладный ветерок постоянно веял, заставляя тени на стенах плясать замысловатый танец. Жутко, но весьма захватывающе.
— Нравится? — шепотом спросила Либуша.
— Да, — честно ответила я. — Готичненько. Очень. Вам бы собственного графа Дракулу завести — и все, можно пускать туристов.
— Кого завести?
— Упыри у вас водятся?
— Нет, что ты. Да и сказки это, нет таких на свете.
— Ага, — я усмехнулась, — русалки да мавки есть, а упырей нет. Слушай, а что там поблескивает в стене?
— Алмазы.
— Что, настоящие?
— Ну да. Мы их добываем, под землей самоцветов немерено.
— Ух ты…
Либуша рассмеялась.
— Ладно, не облизывайся, как кот на сметану. Коли нормально все с батюшкой пройдет, так и быть, подарю.
А с батюшкой все прошло очень даже неплохо.
Горислав носа от дочери больше не воротил, в несчастьях не упрекал. При всех от трона отрекся в царевнину пользу, чем вызвал одобрительный взгляд Кощея. Еще бы, посмел бы кто обидеть его подопечную!
В итоге нам отвели лучшие комнаты, угостили вкуснейшими блюдами, задарили подарками и оставили отдыхать.
Но только я растянулась на пуховой перине, как в дверь постучали.
— Верико, там Либуша зовет по столице пройтись. — Кощей принялся с порога объяснять причину беспокойства. — Она давно дома не была, соскучилась, да и я, честно сказать, хотел бы глянуть на новшества Подземного мира.
— Ну, тогда я с вами.
— Так и думал. Вот, держи. — Он протянул темное одеяние.
— Что это?
— Плащ. Ты же не хочешь, чтобы за нами толпа следовала? А так, глядишь, и не признает никто.
Я кивнула.
Умно. И на Либушу пялиться не будут, и на меня, а про Кощея вообще молчу, к нему тут особенный интерес.
Через полчаса мы уже стояли за пределами дворцовых стен. Люди действительно проходили мимо, словно и не особы царской крови перед ними.
— Я на плащи специальные чары наложил, — ухмыльнулся Бессмертный. — Чем меньше нас замечают, тем лучше. Ну что, куда пойдем? Либушка, тебе вести.
Царевна решительно указала направо.
— По главной улице до тупика, а после покажу.
Я пожала плечами. Туда, значит, туда, нам без разницы.
— Чего мужа-то с собой не прихватила?
— Пусть с батюшкой побеседует, ему в Подземном царстве править. Надо привыкать.
Столица мне понравилась. Красивая. Правда, мрачноватая, но от такого загадочного антуража только интереснее.
Мы шли по древним извилистым улочкам города, глазели по сторонам и тихо переговаривались.
— А вот там, — Либуша указала на одиноко стоявший домишко, — продавали самый вкусный медовый взвар, который я только пробовала.
— А сейчас продают? — встрепенулась я.
— Не знаю. Зайдем?
— Конечно, пошли.
Кощей покачал головой.
— Вы ступайте, а я дальше пройдусь. Хочется глянуть вон на ту постройку, у меня в царстве такого нет. Идите, позже присоединюсь.
Мы согласно кивнули, улыбнулись и направились к домику.
— Кафешка, что ли? — Я оглядела неприметное здание.
— Харчевня.
— Я это и имела в виду.
Внутри оказалось на удивление чистенько и уютно. Несколько столов, лавки, связки лука под потолком. Расторопный хозяин приветствовал гостей и предложил самим выбрать место. Мы с Либушей переглянулись.
— Пожалуй, в самом углу подойдет.
— В тени, — добавила она.
— Конечно, конечно, все, что захотите, — щербато улыбнулся трактирщик. — Присаживайтесь. — Смахнув со стола мелкие крошки, услужливо склонился. — Чего желаете?
— Взвара медового. — Либуша по привычке держала лицо чуть склоненным, прищуривая глаза.
— Да побыстрее, — распорядилась я.
— Сию минуту! — Хозяин рванул в сторону кухни.
Царевна окинула помещение внимательным взглядом.
— Что-то не так, Верико, беспокоит меня что-то.
— Вроде все нормально.
— Слишком тихо, пусто. Да и трактирщик чересчур расторопный.
— Разве плохо?
— Его не могло не заинтересовать, почему две девицы зашли в харчевню в одиночестве, должен был спросить про брата, отца, мужа, в конце концов.
— Может, мы внушаем расположение? — Я пожала плечами. — Кощей-то чары на плащи наложил.
— Чары были для отвлечения, а не для доверия. Нет, Верико, сдается, что тут нас ждали.
— И что же делать? Уйти?
— Нет, почему же, останемся. В конце концов, с завтрашнего дня я царством правлю, а значит, должна быть осведомлена о всех подвохах.
— Считаешь, плохое замышляют?
Либуша кивнула.
— Этого и следовало ожидать, не по нраву я людям. Вслух-то не скажут, а вот из-под полы, вдали от зорких глаз… Держи ухо востро.
— Ну ничего, — успокоила ее я. — Скоро Кощей придет, а с ним ничего не страшно. Правда ведь?
— Правда-то правда. Да только как же мне дальше жить, коли одна справиться не смогу? Нет, Верико, надо самой проблемы решать, не дело за чужой спиной прятаться.
Тут я с ней поспорить не могла.
Хозяин вернулся через десять минут, неся в руках две начищенные до блеска кружки.
— Вот, пожалуйте, девоньки. Экая вкуснота сегодня получилась!
Со стуком поставив посуду на стол, чему-то ухмыльнулся и направился к выходу из харчевни.
— Ну, — сказала я, — как думаешь, пить или не пить?
— Не пить. Смотри, двери запирает… Эх, беда будет! Не дергайся, Верико, спокойно сиди, будто не заметила ничего.
— Может, уйдем? Зачем судьбу испытывать.
— То не для судьбы испытание, а для меня. — Либуша вздохнула и потянулась к кружке. — Хоть гляну, что намешали.
— Да чего глядеть-то? Ясно ведь, дерьмо там.
— А запаха нет. — Царевна повела носом. — А ну-ка, дай твою, может, не для меня козни строят, а ты им чем насолила?
— Я-то тут при чем?
— Не знаю, может, Кощею навредить хотят. Ты ж вроде как его невеста.
— И что? У Кощея таких невест каждый год по три штуки.
— Ну не скажи. — Либуша усмехнулась. — Других-то он так долго подле себя не держит.
— А это не он меня держит, я сама держусь. Всеми лапками.
Царевна рассмеялась.
— Вы друг друга стоите. — Либуша повертела кружку в руках, принюхалась. — Кажется, и у тебя ничего не добавлено.
— Не может быть.
— Вот то-то и оно. Не может.
— Вдруг просто не заметно?
— А сейчас проверим. — Либуша отпила глоточек из моей посудины. — Хороший мед, свежий.
— Ты зачем пьешь? А если яд?
— Что же, он в собственной харчевне царевну убьет? Не дурак чай.
— Отчаянная! — ахнула я, отодвигая ее кружку подальше. Нет, на подобное безумство сама не решусь, мало ли что там.
— Вся в батюшку, он тоже по молодости страха не знал, это уж потом чудить начал. А знаешь, как он с маменькой познакомился? Дивный случай произошел. По осени, значит…
Но не успела Либуша поведать о знакомстве своих родителей, как запертая дверь сотряслась от гулких ударов.
— Никак Кощей воротился! Ой, злой видать… А вон и хозяин выбежал, гляди, как побелел. — Царевна воззрилась на трясущегося трактирщика. — Чего уставился, добрый человек? Иди отворяй гостям ворота.
Мужик икнул, но дверь открыл.
— Рановато заперлись, — гаркнул мужской бас. — Заходи, ребята, открыто!
На пороге возник молодой темноволосый красавец со смешливыми синеватыми очами.
— Если это Кощей, то как-то резко он похорошел, — промямлила я, во все глаза уставившись на новоприбывших.
— И одежонку новую нашел, — добавила Либуша.
— О! Девицы-прелестницы! — Молодец нас все-таки заметил, видимо накосячил Бессмертный с заклятиями, ни фига не помогают. — А чего одни скучаете? Где мамки-няньки? Неужто из-под крылышка отцовского сбежали? — заулыбался он, направляясь в наш угол.
Либушка тут же отпрянула от свечей, отодвигаясь в тень как можно дальше, чтоб не только лицо спрятать, но и косу рыжую укрыть, уж больно приметная.
— Все-таки не Кощей, — сделала вывод я, тихонько вздыхая. А что? Мужчинка-с-картинки, прям любо-дорого поглядеть. — Ну и чего тебе надо, любезный? Мы тут сидим, никого не трогаем, медок попиваем.
— Хорош медок-то? — белозубо усмехнулся он.
— Неплох. — Я пододвинула нетронутую Либушину кружку. — Вот, сам попробуй.
— Верико…
— Тсс! — шикнула я на царевну, наблюдая, как подопытный делает первый глоток. — Ну что? Как ощущения?
— Вкусно! Только сладок очень.
— Ну так мед не вода. А не крепок ли? Голова не кружится?
Мужчина потер лоб, вздохнул, а потом вдруг ка-а-ак глянул…
— Эй, мужик, ты чего? — опешила я. — Чего глазенки вылупил, да еще такие пьяные! Вроде не самогон хлебал.
— Душа-девица, — прошептал он, не отводя влюбленного взора от моей офигевшей мордашки. — Весь твой, приказывай, чего хочешь!
— Понятно, — Либуша вновь глянула на предназначенный для нее напиток. — Любовный отвар. Ну все, Верико, теперь у тебя есть преданный воздыхатель.
— Не было печали… Надолго?
— Пока не выветрится.
— Так, может, его на улицу надо? Пусть вон дружки выведут, а то мне неохота возиться с очередным навязанным поклонником. Эй, ребятушки! Ваш друг? Ему поплохело немного, перепил, видать, уж заберите.
Но, сколько приятели ни маялись, вытащить его из харчевни не смогли. Наш незнакомец упирался, ругался, дрался, — в общем, как мог, отвоевывал место подле любимой. И все бы ничего, да только мне это совсем не нравилось.
— Уйди! Я Кощеева невеста, понимаешь?
— Злодей в плен взял? Я тебя спасу!
— По собственному желанию самолично записалась в его будущие жены, какой плен? Все по согласию.
— Он тебя опоил! Это колдовство!
— Ага, а ты, можно подумать, просто так у меня в ногах валяешься. Встань уже, горюшко… Зовут тебя как?
— Иваном. — Подопытный поднялся с колен.
— Дураком?
— Чего?
— Да так, сказку вспомнила, — вздохнула я. Ну, точно дурак, хоть и красивый, понятно, почему за него всякие Василисы замуж хотят, на личико польстились. — И чего же тебе, Иванушка, от меня надобно?
— Айда к родителям!
— Зачем это?
— Благословения просить.
Отчего же я несчастливая такая? То Горислав замуж зовет, то Иван жениться мечтает, все такие влюбленные… И только лишь Кощей просит не торопиться. И хоть бы один нормальный поклонник! Нет, либо опоенные, либо сумасшедшие. Видимо, я только таких привлекаю, как говорится, чем больше выпьешь, тем баба красивее. Н-да, незадача. Может, Бессмертному браги наварить? Авось опьянеет и тоже жениться захочет.
— Ну что же ты, девонька. — Иван подошел ближе. — Не противься, милая.
Хозяин харчевни мигом оценил ситуацию, заломил руки и умчался в подсобку. Вскоре оттуда раздались возбужденные голоса. Ага, значит, не один действовал, с помощниками. Эх, Либуша, да ты должна быть благодарна, что беду от тебя отвела, ходила бы сейчас влюбленная в какого-нибудь идиота.
Иванушка склонялся все ближе и ближе, нависая, словно тяжелая скала над тихим морем. Да только любая вода камень точит, особенно исподтишка, с самого низу. Я тоже взгляд опустила, посмотрела на мужские ноги, обтянутые кожаными штанами, и от всей души лягнула под колено.
— Сказала — не приближайся!
— Ты чего… Да я же…
Друзья загоготали и, припомнив любимую присказку «милые бранятся, только тешатся», вышли вон.
Иван покраснел. Не получал он еще от девиц отпора.
— Верико, ты поосторожнее, мужик-то не из простых. — Либуша пересела поближе. — Как бы худа не вышло.
— Какое худо может быть?
— Мы в таком платье на чернавок больше похожи, чем на царевен. А как ты думаешь, что баре с чернавками делают?
— Да не посмеет…
Посмел.
За руки хватанул, на лавку повалил, чуть ли не под юбку полез.
— Сволочь! — закричала я, впиваясь зубами в предплечье Ивана.
Либуша тоже схватила тяжелую кружку, намереваясь опустить ее на голову насильника, да не успела. Лихо выхваченный нож острием царапнул ей шею.
— Только попробуй, — процедил Иван. — Моя девка, а коли хочешь в живых остаться, не мешай.
— Она Кощеева невеста!
— Кружку поставь и вон ступай, пока позволяю.
— Тебя опоили, слышишь? Кощеева она! А вся твоя любовь и желание — ненастоящие!
— Она моя!
Либуша чуть отодвинулась.
— Мне же мед предназначался, а ты по ошибке хлебнул.
— Моя!
— Ее первой увидел, вот и думаешь про любовь. Да коли я б в тени не сидела, сейчас бы меня уговаривал.
— Пошла вон!
— Да послушай…
— Вон! Все вон! — Нож опять дотронулся до Либушиной шеи.
— Иди, — шепнула я, — найди Кощея…
— Моя! — зарычал обезумевший Иван.
Ой-ой… А мозги-то у подопытного совсем отказали. Ну что за невезение!
— Мил-человек, отпусти, а? Никому не скажу, даже жениху не пожалуюсь. Ну что тебе стоит? Хочешь, денег дам? Или алмаз. Алмаз хочешь? Мне царевна обещала, — убалтывала его я, когда Либуша, решившись оставить нас наедине, побежала искать Кощея. — Алмаз лучше, чем я.
Но Иван — это вам не глупый Горислав, просто так вокруг пальца не обведешь. Да и желания у него одними поцелуями в щечку не ограничиваются.
— Моя, — в который раз повторил он, опасно приближаясь к шее. — Моя…
— Помогите! — тихо пискнула я, зажмуриваясь и чувствуя, как горячие губы защипывают кожу под ухом.
— Верико! — словно сквозь слой ваты послышался голос Кощея. — Верико…
Я повернула голову. Бессмертный стоял в дверях и с потерянным видом созерцал, как его невесту лапает незнакомый красавец.
— Кощей!
Молодец Либуша, быстро привела.
— Вот как, значит… — Бессмертный почему-то не рвался меня спасать. — Стоило пообещать, что женюсь, и вот…
— Кощей! Помоги!
Чего он стоит-то, как громом пораженный? Тактика такая, что ли?
— А где Либуша? Тоже с кем-нибудь голубится?
— Так за тобой же пошла… Ой! Тебя не Либуша привела? Тогда это не то, что ты подумал! — Иван по-прежнему крепко прижимал меня к лавке и, облизывая тонкую кожу, старался спуститься ниже, под самый ворот. — Хватит меня слюнявить, придурок!
— Да что же ты так? — Во взгляде Кощея замерцал холод, рот искривился. — Али под молодым мужиком лежать не нравится?
Ответить я не успела, так как Иван (ну точно, дурак) в этот самый момент впился в губы диким поцелуем.
— Мм! — замычала я, бешено вращая глазами.
— Подождите хоть, пока уйду, — сплюнул на пол Кощей.
— Вон, все вон! — как в бреду пробормотал Иван, на мгновение отвлекаясь.
— Стой! Его опоили! Да блин, ты не видишь, что ли, он меня держит?! Вон нож… мм… — Очередной поцелуй не дал договорить, но, надеюсь, Кощей понял.
Бессмертный внимательно поглядел на наши «страстные объятия», и, видимо, все же углядев несоответствия, подошел ближе. Аккуратно взял со стола кружку, принюхался и… скинул незадачливого воздыхателя на пол.
— Мне стоит спрашивать, кто это? — грозно выгнул бровь он.
— Подопытный, — честно призналась я. — Целуется отвратно.
— Так ты для этого опыт проводила? — зашипел Кощей. — Поцелуи сравнивала?
— Было бы с чем сравнивать, — едва слышно фыркнула я. — Кто-то до сих пор даже не удосужился ни разу… пенсионер, блин… бывший.
— Не смей угрожать моей любушке! — заорал Иван, сидя на полу.
Ого, какой грозный. Смотрите-ка, а ведь и впрямь недурен, кому-то повезет, вон как готов даму сердца защищать. Даже Кощея не боится.
— Это ты мне? — Бессмертный несказанно удивился.
— Не тронь мою любушку!
Изумленный взгляд жениха сказал о многом. Я развела руками — ничего, мол, не знаю. Сам пришел, сам влюбился, сам жениться уговаривал.
— Это моя невеста, — зловеще улыбнулся Кощей.
— Моя!
— Нет, моя. И если ты не согласен…
— Не согласен!
— …мы можем решить этот спор…
— Не согласен!
— …известными методами.
— Не согласен! — заладил как попугай Иван.
— С чем именно не согласен? — спросил Темный царь.
— Моя любушка!
— Так и думал… Верико, — Кощей подозвал меня ближе. — До того как любовного отвара хлебнул, тоже таким дураком был?
— Да вроде нет, пошумел чуток, но все в пределах приличий.
— Понятно. Значит, убивать не буду, — пообещал он, подхватывая неудачника за шкирку и выталкивая на улицу.
Тот, правда, пробовал вырываться, но именем главного гада не просто так пугали детей, силен оказался царь, мертвой хваткой держал Иванушку. И когда по дороге волок, держал, и когда в корыто с ледяной водой обмакивал, тоже держал, и даже когда чуть не утопил, любовно придерживал.
А тут и Либуша прибежала. Испуганная, запыхавшаяся. Но, увидев Кощея, сразу успокоилась.
— Фу-ух, уж боялась, что опоздала. Ищу его, ищу… Сам пришел, что ли?
— Угу, — кивнула я, с восхищением глядя, как Бессмертный окунает разом присмиревшего ухажера.
— А Иван?
— Выветривается.
— Оно и видно. Погоди, а хозяин харчевни-то где? — Либуша торопливо осмотрелась.
— Да вон в подсобке закрылся. Как Кощея увидел, так и не выходит оттуда.
— Никак штаны обмочил со страху.
— Думать раньше надо было. — Я пожала плечами. — О, смотри, подопытный-то наш в себя пришел.
Иванушка и впрямь понемногу начал понимать, что происходит. Осоловевшими глазами стрельнул в мою сторону, уразумел, что натворил, и заскулил от безысходности. А уж когда увидел рядом с собой злого Кощея, тут же бухнулся на колени. Что уж он там лопотал, нам было неслышно. Может, вновь в любви признавался, а может, наоборот, клялся в вечной неприязни и отказывался от всех посягательств, но в любом случае вид он имел виноватый и раскаявшийся.
Бессмертный ухмыльнулся.
— Ступай, да чтоб даже рядом никогда не видел! — донесся до нас его звучный голос.
Иванушка затряс головой и стремглав помчался вниз по улочке. Не удивлюсь, если ближайшие полгода он и носа не покажет из дому.
— Ну вот, а теперь вы, красавицы… Расскажите-ка подробнее, что произошло? Как до такого докатились? — Кощей осуждающе взглянул на нас с Либушей.
— Да мы вовсе не виноваты! — вскинулась я.
— Подожди, Верико, — царевна ступила вперед, — позволь самой объяснить.
Пока она обстоятельно и доходчиво растолковывала положение дел, я поглядывала на жениха.
Раньше он воспринимался как-то иначе, не так серьезно, что ли, зато сейчас предстал совершенно в другом свете. Я вдруг поняла, что за маской брезгливости и легкого безразличия скрываются настоящие страсти. И его боязнь серьезных отношений вовсе не неуверенность в себе, а нечто совсем иное, до сих пор мне непонятное.
Бессмертный царь оказался по-настоящему сильным героем, решительным и властным. Даже удивительно, почему прежде не придавала значения столь выдающимся качествам. Считала сумасбродным стариком? Была зациклена на поиске яйца? Не стремилась увидеть в Кощее мужчину?
Сейчас же… Я улыбнулась. Сейчас все иначе.
— Верико, о чем задумалась? — Либуша тронула мой локоть. — Смотри, а то самое интересное пропустишь!
Кощей направлялся к подсобке, в которой спрятался трактирщик.
— Как думаешь, убьет?
— Сначала допросит, а потом, может, и убьет.
Одного рывка хватило, чтобы вырвать проклятую дверь и, отшвыривая покореженные петли, войти в кладовую.
— Да тут целое сборище, — раздался его голос. — Интересно…
— Пощади, грозный царь, помилуй! Дома женка с детьми ждет, не оставь их сиротинками! — заголосил кто-то.
— Ну и кто тут собирался любовь царевнину обманом заработать? — с безразличием, словно мимоходом, поинтересовался Кощей. Но от этого стало только страшнее.
— Он! Вот он! Его вина во всем! У-у-у, убивец! Подговорил, сбил с пути истинного!
— Вот, значит, как… Ну что ж, сам пойдешь али помочь?
— Сам.
— Вот и правильно, незачем меня злить больше положенного.
Из подсобки вышел Кощей, а позади него уныло плелся тощенький, низкорослый мужичок с жидкой бороденкой и желтыми, неприятными до омерзения глазами.
— Ну смотри, Либуш, какого голубя тебе пророчили. Влюбилась бы в такого?
— Да ты что! У меня ведь муж есть!
— А вот он решил, что муж не помеха. — Бессмертный усмехнулся. — А что? Сначала бы тебя влюбили, потом супруга твоего отравили. Так, глядишь, этот красавец и царем бы заделался. Что молчишь? — Он взглянул на мужичка. — Правду говорю?
— Правду… Не убивай, добрый царь! По глупости я, с опохмелу мысли дурные в голову полезли.
Кощей покрутил головой и даже крякнул от такого обращения. Наверное, редко его добрым царем кличут.
— Либуша, тебе решать. Я судить в твоем царстве не возьмусь.
— А что тут судить-то? В темницу его! А после мой муж с ним разбираться будет. Надо же будущему царю, — она вдруг зловеще усмехнулась, — на ком-то опыты ставить.
На следующий день мы засобирались домой. Либуша, конечно, просила остаться, но, как говорится, в гостях хорошо, а дома можно и без лаптей ходить.
— Коней готовить? — хмуро спросила царевна.
— Готовь, — кивнул Кощей.
— И телегу! — вставила свои пять копеек я.
— И телегу, — смеясь, повторил жених.
Вот что смешного он тут увидел? Да, верхом не умею. Да, даже не собираюсь учиться. Может быть, когда-нибудь потом, но точно не сегодня. Нам до Кощеева царства трое суток скакать, я же все мягкое место себе отобью. Нет, лучше в повозке, почти лежа, на мягкой соломке.
Либуша тут же распорядилась, чтобы нам предоставили самых лучших скакунов и наипрочнейшую телегу. Вот только все пошло совсем не так…
— Дык, хозяйка, — заикаясь, прогнусавил вызванный холоп, — телеги-то и нет.
— Как — нет?
— Сгорела.
Мы с Либушей переглянулись.
— Как — сгорела? Почему?
— Дык… оставили тама…
— Где «тама»?
— У конюшен, а люди-то и того…
— Чего «того»? Ты можешь нормально говорить или нет? — Царевна топнула ногой.
— Дык… это…
— Пришлите кого-нибудь менее косноязычного! — крикнула она в коридор.
Расторопные чернавки тут же бросились искать подходящего прислужника.
Вскорости нашли. Одет почище, ростом повыше, да и вообще на лице видны проблески интеллекта.
— Рассказывай. — Либуша по привычке прищурилась. — И только попробуй «дыкнуть».
— А что рассказывать-то? — удивился новоприбывший. — Телегу оставили подле конюшен, посчитали, ничего не случится. Не драгоценность же какая.
— Ну и что?
— А ночью кто-то сжег. Пепел только по двору разметало.
Кощей нахмурил брови.
— Это кто ж посмел?
— Люди, грозный царь, простые люди. Ты уж не серчай. Страх тут виной, а не своеволие.
— Да как же не своеволие? Или опять по чьему-то приказу работали?
Холоп замялся.
— Какой приказ… Просто боятся тебя люди, помнят, как ты десять лет тому назад, почитай, все царство выжег. И царевны нашей тоже опасаются, за глаза ведьмой кличут. А уж про невесту твою вообще молчу…
— И что же не так с невестой? Ну? Чего молчишь? — напрягся Бессмертный.
— Люди многое судачат, да не все правда…
— Говори!
— Болтают, что девка твоя из мавок уродилась, что кровью она питается да по ночам голой в лесах разгуливает.
— Бред.
— Я ж и говорю — не все правда.
— С чего такие домыслы? От кого слышал?
— Говорю же, слухи. Да ты, царь, сам посуди. — Прислужник нервно одернул кафтан. — Мы давно в мире живем, горя не знаем, а тут вдруг Горислав себе женку новую присмотрел. Да не абы кого, а саму невесту Кощееву, значит. Народ обеспокоился, ярости твоей испугался. А потом вдруг ни с того ни с сего давно помершая проклятая царевна вернулась, на трон сесть захотела, да еще и мужа, в твоем царстве выбранного, с собой привела. Вот народ и забеспокоился, запереживал.
— Либуша у меня жила. И проклятие все выдумки! Али не веришь?
— Верю, царь, верю. Да только люди-то другое говорят. Куда ж ее на трон…
— Так неужто под рукой у безумца лучше жить?
— Горислав неумен, это верно, но тих, как ребенок, склок не допускает. Да и не в Либуше дело даже. Она же не одна вернулась, понимаешь? Тебя с собой привела да невесту твою, ту самую, с которой все перемены и начались. Вот люди и придумывают небылицы, девку твою очерняют.
— А телегу-то зачем сожгли?
— Для устрашения, думаю.
— Неужто меня запугать решили? — Кощей хохотнул.
— Не тебя, а ее. — Холоп кивнул на меня. — Струхнула бы, да и увела тебя с нашей земли поскорее.
— Это вы зря, — Бессмертный еле сдерживал смех, — Верико сама кого хочешь напугает.
— Так говорю же — люди. По отдельности-то каждый умен, а вот сообща… — Прислужник вздохнул. — Нет телеги теперь, не обессудь.
— Ну ладно! — Либуша решительно прервала его излияния. — С народом разберусь сама. Так разберусь, что лучше царевны и не найдут! Но это после, а сейчас велите другую телегу заложить. Уж не обнищаем, коли своей повозкой поделимся.
— Так никакой нет. Все пожгли.
— Как? И наши тоже?
— Во всем царстве ни одной не осталось. В знак протеста, значит.
Кощей испустил вздох, похожий на рычание. Видимо, разозлился. Я тоже была не на добрый лад настроена, но решила — черт с ними, пусть живут как знают. Либушка сама с ними разберется, она девка умная и решительная, не в папеньку уродилась.
— Да и не надо нам никакой телеги, ну что вы, в самом деле, — улыбнулась я, стараясь сгладить обстановку. — Мы с Кощеем и на одном коне доедем. Как в прошлый раз, помнишь? Ты впереди сядешь, меня обнимешь… И все будет хорошо.
Бессмертный сразу подобрел, в глазах загорелась веселая искорка, очевидно, понравилась идея.
— И все будет хорошо, — повторил он. — Решено, едем без телеги.
Кажется, даже Либуша вздохнула с облегчением.
Дорожка петляла.
Я искоса взглянула на Кощея и заметила, как жених с раздражением растоптал одиноко растущую травинку.
С тех пор как мы выехали из Подземного царства, прошел уже целый день. Сначала мы радовались солнцу, наслаждались ветром, вдыхали ароматы полевых цветов, а потом у меня затекла спина. В общем, верный конь помог нам только в первые три часа, а все остальное время служил лишь обузой. Почему? Так все элементарно просто, моя избалованная цивилизацией задница не выдержала столь долгого сидения на лошадином крупе, и как итог — мы идем пешком.
— Кощей, — подергала я его за рукав. — Ну Кощей… хватит дуться.
Он лишь скривился.
— Ну прости, я не специально. Знаешь ведь, что не могу долго верхом ехать. Сейчас пройдемся чуть-чуть, и вновь поскачем.
— Это твое чуть-чуть уже семь часов длится. Надо было ждать, пока новую телегу построят.
— Не-не-не, это же сумасшедшее царство с ненормальным правителем! Надеюсь, хоть Либуша наведет там порядок. А мне там не понравилось.
— А мне казалось, ты была в восторге.
Я взяла его под руку.
— Конечно, интересно посмотреть что-то новое, но дома-то лучше.
— А твой дом…
— Там, где ты.
Кощей едва заметно растянул губы в улыбке. Вижу, что ему приятно такое слышать, но нет, гордость не позволяет улыбнуться по-настоящему.
— А хочешь, я тебе венок сплету?
Искренне удивившись такому предложению, царь настороженно кивнул.
— Давай.
Сказано — сделано. Я нарвала огромную охапку ромашек и, присев на вовремя встретившийся пенек, села плести красоту.
Цветок за цветком, стебелек за стебельком, и вскорости венок был закончен. Я повертела его в руках, придирчиво оглядывая свое творение. Не распадется ли? Не сломается?
— Иди сюда.
Кощей недоверчиво приблизился.
— Это мне?
— Ага, тебе. Садись, — похлопала ладонью рядом, благо пень широкий, места хватит. — Голову наклони. Ниже, ты вон какой высокий, — засмеялась я, видя, как он чуть пригнул подбородок. — Вот так…
Нацепив венок, залюбовалась. А волосы-то у Кощеюшки быстро растут, времени вроде не так много прошло, а лысины уже не видать. Даже проблеска не осталось.
И на щеках вон щетина появилась. Почему раньше не замечала? То ли брился тщательно, то ли от старости не росло. Интересно, можно иметь, как бы это правильнее сказать, лысую бороду? Хотя почему бы и нет? Вон брови-то тоже плешивые были, а сейчас темные, широкие, густые.
А под щетиной, кстати, морщин совсем не видно. Тоже исчезли или умело прячутся? Лишь мелкая россыпь вокруг глаз выдает возраст, но и это пройдет.
Да и вообще, не нужен мне мальчик семнадцати лет. Я мужика хочу. Нормального. Без зеленой ерунды в голове.
— А тебе идет, — тихо сказала я, одарив безмятежной улыбкой.
— Как девка… в венке…
Кощей произнес это таким голосом, что невозможно было не рассмеяться.
— Глупый. Это же просто так, знак внимания.
— Зачем?
— Ну… ты мне нравишься. А это способ лишний раз побыть ближе.
— Нравлюсь? — Он дернул головой, отчего ромашковый венок свалился с одного уха.
— Нравишься. Неужели до сих пор не веришь? Я думала, мы уже прошли этот этап.
— Чем нравлюсь? Дряхлостью? — Венок был вновь водружен на место. — Когда я родился, еще твоего деда на свете не было.
— И что? Ты бессмертный, а не дряхлый, это разные вещи. — Я вздохнула. — И вообще, ты еще моих правнуков увидеть сможешь… здорово же.
Кощей нахмурился.
— Ты тоже.
— Я? Откуда? — вновь постаралась улыбнуться. — Я, как ты, не умею. Еще лет шестьдесят, и все.
— Нет. Я обещаю…
А я вдруг поняла, почему так часто щемило в груди, когда я глядела на жениха. Вот та самая причина его страха и опасения. Не боязнь предательства, не неуверенность в себе, а именно это.
— Не думай об этом.
— Верико, я обещаю…
— Тсс, не надо, не давай обещаний.
Он боялся привязываться, боялся вновь оставаться один. Наверное, нет ничего хуже, чем видеть старость и смерть любимых.
Да еще Зоряна… Чертова Зоряна лишний раз показала, что все люди смертны.
— Верико…
— Ну хватит! — Я решительно встала. — Скоро ночь, а мы место для привала так и не выбрали. Надо поторопиться, вон гляди, как быстро темнеет.
Кощей тоже поднялся. Открыл рот, словно хотел еще что-то сказать, но потом передумал. Помолчал, повернул голову в сторону уходящего солнца и повел плечами, словно брал на себя еще один неподъемный груз.
— Ты права, пошли. Подумаем обо всем потом.
Я грустно улыбнулась. Вот и хорошо, вот и правильно. Нечего сейчас забивать голову проблемами. Оставим на потом, а там, когда придет время, кто знает, что нас будет волновать больше — своя жизнь или чужая.
