LV
Поскольку мы пока были перемешаны друг с другом, следы мистера Воллмана естественным образом начали возникать в моей голове, а мои следы естественно начали возникать в его.
роджер бевинс iii
Никогда не приходилось видеть себя прежде в такой конфигурации…
ханс воллман
Следствием этого стало удивление.
роджер бевинс iii
Я словно в первый раз увидел великую красоту всего, что есть в мире: дождевые капли в лесу вокруг нас падали с листьев на землю; звезды висели низко – бело-голубые, робкие; ветер приносил запах пожара, сухого дерева, речного гумуса; неодобрительное потрескивание сухостоя наполнялось усиливающимся ветром, а где-то вдалеке, пересекая ручей, впряженная в сани кляча мотнула шеей с колокольчиком.
ханс воллман
Я видел лицо его Анны и понял его нежелание оставлять ее.
роджер бевинс iii
Я жаждал мужского запаха и крепкого мужского объятия.
ханс воллман
Я знал печатную машину, любил работать на ней (знал рабочий стол, передвижные крючья, штангу с захватами, стол под рамой). Вспомнил мое недоумение, когда упала знакомая центральная балка. Этот ускользающий последний миг паники! Я пробил мой рабочий стол подбородком; кто-то (мистер Питтс) кричит из приемной, возле меня лежит бюст Вашингтона, расколотый на кусочки.
роджер бевинс iii
Печка тикает. В метущейся панике я перевернул стул. Кровь, текущая по канавкам между досками пола, скапливается, добравшись до кромки ковра в соседней комнате. Меня еще можно оживить. Кто не совершал ошибок? Мир добр, он прощает, он всегда предоставляет второй шанс. Когда я разбил материнскую вазу, мне позволили подмести фруктовый подвал. Когда я недобро поговорил с Софией (нашей горничной), то потом написал ей письмо, и все закончилось хорошо.
ханс воллман
Не позднее чем завтра, если только я приду в себя, она будет моей. Я продам мастерскую. Мы будем путешествовать. В самых разных многочисленных городах я буду видеть ее в новых платьях различных цветов. И платья эти будут падать и падать на пол самых разных комнат. Мы уже друзья, а станем кое-чем гораздо бо́льшим; будем работать каждый день, чтобы «расширить границы нашего счастья» (как она однажды красиво сформулировала это). И… еще могут быть и дети. Я не так стар, всего сорок шесть, а она в самом расцете ее…
роджер бевинс iii
Почему мы не делали этого раньше?
ханс воллман
Я столько лет был знаком с этим парнем, но так никогда и не узнал его по-настоящему.
роджер бевинс iii
Это было в высшей степени приятно.
ханс воллман
Но не помогало.
роджер бевинс iii
Тот джентльмен ушел.
Направился в сторону белого каменного дома.
ханс воллман
Это мы его надоумили!
роджер бевинс iii
Ах, какая прекрасная ночь!
ханс воллман
Я возбудил мистера Воллмана.
роджер бевинс iii
После ухода мистера Бевинса меня тут же стало одолевать томление по нему и связанным с ним явлений, томление, сродни тоске по моим родителям, когда я впервые покинул их дом и отправился на ученичество в Балтимор… воистину сильное томление.
Такова была напряженность чувств нашего сопребывания в том джентльмене.
Я всегда буду желать увидеть его снова в столь же полной мере: дорогой мистер Бевинс!
ханс воллман
Дорогой мистер Воллман!
Я смотрел на него, он смотрел на меня.
роджер бевинс iii
Мы теперь вечно будем носить в себе частички друг друга.
ханс воллман
Но это было еще не все.
роджер бевинс iii
Мы теперь, казалось, хорошо знали этого джентльмена.
ханс воллман
Изолированный как от Воллмана, так и от этого джентльмена, я вдруг почувствовал, как растет во мне тело пугающего нового знания. Этот джентльмен? Его звали мистер Линкольн. Мистер Линкольн был президентом. Как такое могло быть? Как такого могло не быть? И при этом я твердо знал, что президент – мистер Тайлер.
роджер бевинс iii
Что мистер Полк занимает это почетное кресло.
ханс воллман
И в то же время я всем сердцем понимал, что президент – мистер Линкольн. Мы находились в состоянии войны. Мы не находились в состоянии войны. Повсюду царил хаос. Повсюду царил порядок. Был изобретен аппарат для связи на расстоянии. Никакого такого аппарата не существовало. И не могло существовать. Сама мысль об этом – безумие. И все же я его видел, пользовался им; моя память хранила звуки, которые он производит при работе.
Это был телеграф.
Бог мой!
роджер бевинс iii
В день, когда упала балка, президентом был Полк. Но теперь, я знаю (с ослепительной ясностью), что после Полка пришел Тейлор, а после Тейлора Филлмор, а после Филлмора Пирс…
ханс воллман
А после Пирса пришел Бьюкенен, а после Бьюкенена…
роджер бевинс iii
Линкольн!
ханс воллман
Президент Линкольн!
роджер бевинс iii
Железнодорожные пути теперь уходят за Буффало…
ханс воллман
Гораздо дальше!
роджер бевинс iii
Ночной чепец герцога Йоркского больше не надевают. Есть что-то вроде рукавов с прорезями «Памела».
ханс воллман
В театрах теперь газовое освещение. Причем используются линейные и рамповые светильники.
роджер бевинс iii
Получается не спектакль, а настоящее чудо.
ханс воллман
Это произвело настоящую революцию в театре.
роджер бевинс iii
Выражения лиц актеров теперь видны яснее.
ханс воллман
Что позволяет достичь абсолютно нового уровня правдоподобия в театре.
роджер бевинс iii
Было бы затруднительно выразить всю сложность впечатлений, произведенных на нас этими новинками.
ханс воллман
Мы развернулись и понеслись скользко́м назад к дому из белого камня, возбужденно разговаривая на бегу.
роджер бевинс iii
Волосы и многочисленные глаза, руки и носы мистера Бевинса рассекали воздух следом.
ханс воллман
Мистер Воллман нес свой огромный член в руках, чтобы не наступить на него.
роджер бевинс iii
Скоро мы неслись по следам мистера Линкольна, так близко, что ощущали его запах.
ханс воллман
Мыло, помада для волос, свинина, кофе, дым.
роджер бевинс iii
Молоко, благовония, кожа.
ханс воллман
