IV
Сочные ноты оркестра морской пехоты доносились снизу в комнату больного слабым, приглушенным шепотком, похожим на безутешное тихое рыдание далеких духов.
Кекли. Там же.
Уилли лежал в спальне Принца Уэльского с ее темными фиолетовыми стенами и золочеными кисточками.
Эпштейн. Там же.
Щечки его красивого пухлого личика горели от жара, ноги беспокойно двигались под темно-бордовым одеялом.
Источник: «История вблизи».
Под редакцией
Ренарда Кента.
Свидетельство миссис
Кейт О’Брайен.
Ужас и оцепенение президентской четы легко может представить каждый, у кого есть любимое дитя и кто пережил страх, присущий всем родителям: а что если Судьба не ценит эту жизнь так же высоко, как они, и решит распорядиться ею по собственной прихоти?
Источник:
«Избранные письма
Гражданской войны
Эдвина Уиллоу».
Под редакцией Констанс Мейз.
Страх сжимал их сердца, когда они в очередной раз спускались, чтобы услышать певцов, приглашенных ради этого события, – семейство Хатчинсон. Хатчинсоны с пугающей достоверностью исполняли песню «Корабль в огне» о сильнейшей грозе на море, воспроизводя отчаянные крики попавших в ловушку пассажиров, матери, прижимающей ребенка к «белоснежной груди», топот, толпу, и рев голосов: «Пожар! Пожар!».
Побледнели моряки, увидев это,
Их глаза засверкали в отблесках света,
Дыма густые кольца все страшней,
Упаси, Господи, сгинуть в огне.
Кунхардт и Кунхард. Там же.
Шум и топот достигли такой громкости, что если ты хотел, чтобы тебя услышали, то должен был кричать. Экипажи продолжали прибывать. Окна распахнули, и возле них стали собираться люди, надеясь подышать свежим вечерним воздухом. А комната дышала воздухом радостной паники. Я ощутил слабость и, думаю, не я один. Дамы тут и там полулежали в креслах. Пьяные мужчины слишком уж внимательно разглядывали картины.
Гаррет. Там же.
Раздавались громкие визги.
Слоун. Там же.
Один из гостей, казалось, был совершенно счастлив – облаченный в оранжевые брюки, синий распахнутый фрак, он стоял у сервировочного столика, и выглядел как блистательный итальянский эмигрант Амбрусси, обретший, наконец, дом своей мечты.
Уиккетт. Там же.
Таких цветочных композиций еще не знала история! Чего стоили устремляющиеся ввысь взрывы красок, такие роскошные – вскоре их выбросят высыхать и вянуть на тусклом февральском солнце. Туши животных – «мясо» – теплые, усыпанные зеленью, на дорогих блюдах, сочные, парящие, убраны бог знает куда, наверняка выброшены и теперь снова превратились в обыкновенные, хотя и с недостающими частями, трупы после короткого возвышения до статуса приносящей удовольствие еды. Тысячи платьев, разглаженных сегодня с таким почтением, все пятнышки счищены еще за дверью, подолы подобраны для поездки в экипаже, – где они теперь? Хоть одно из них выставлено в музее? Хоть сколько-нибудь хранится ли теперь на чердаке? Большинство превратились в прах. Как и женщины, которые носили их с такой гордостью в этот краткий миг великолепия.
Источник:
«Светская жизнь во время Гражданской войны:
веселье, кровавая бойня, истребление».
Неопубликованная рукопись. Мелвин Картер.
