XII
Приветствую, добрые господа. Если хотите, я могу сказать вам, как называются некоторые из наших диких цветов.
миссис элизабет кроуфорд
Миссис Кроуфорд двинулась за нами, проявляя типичную для нее невероятную покорность: она кивала, улыбалась, расшаркивалась, вздрагивала.
роджер бевинс iii
К примеру, есть милый дикий Уильям, и дикий розовый башмачок королевы, и дикие розы всяки-разны. Есть ваточник, есть жимолость, я ужо не говорю про ирис, касатик и ищо многа других разных Названия каторых я сичас не помню.
миссис элизабет кроуфорд
И все время ее тревожил Лонгстрит, этот несчастный, который упокоился близ кривой скамейки.
роджер бевинс iii
Обратите внимание, джентльмены, на мое тонкое понимание важных аспектов одеяний: всех этих крючков и застежек, пуговиц, затейливых юбок типа «дождливая маргаритка»; поверьте мне, Скаддер, это все равно что снимать кожуру с луковицы: расшелушить, стянуть, уболтать, пока, наконец, не доберешься, хотя и не без труда, до центра драмы, бриллианта, можно сказать, до самой кустистой сердцевины…
сэм «пай-мальчик» лонгстрит
Который хватал и лапал ее непрерывно, пока мы шли, но миссис Кроуфорд, к счастью, не замечала его отвратительных знаков внимания.
преподобный эверли томас
Парень в благоговейном страхе шел вплотную за нами, поглядывал то в одну, то в другую сторону.
ханс воллман
А теперь я предоставлю вам частью или целиком, если пожелаете, Песню, которую пел мой дорогой муж. Называл ее свадибная песня Адама и Евы. Он пел эту песню на свадьбе моей сестры. Он любил сочинять и Петь Песни про них и…
Нет, ближе я подходить не буду.
Добрый вам день, господа.
миссис элизабет кроуфорд
Мы добрались до края необитаемой глуши в несколько сотен ярдов, которая заканчивается внушающей страх металлической оградой.
ханс воллман
Этот пагубный предел, выдвинуться за который мы не могли.
роджер бевинс iii
Как мы его ненавидели.
ханс воллман
Девочка Трейнор лежала, как обычно, прижатая к ограде, став ее частью, а сама ограда в тот момент была чем-то вроде кошмарной почерневшей топки.
роджер бевинс iii
Я не мог не вспомнить ее первый день здесь, когда она без конца так и вилась среди нас, – юная девица в летнем платье, цвет которого непрерывно менялся.
преподобный эверли томас
Я окликнул ее и попросил поговорить с парнишкой. Об опасностях этого места. Для молодых.
ханс воллман
Девушка помалкивала. Дверь топки, у которой она находилась в тот момент, открылась, потом закрылась, дав нам на краткий миг представление о страшном оранжевом жаре внутри.
роджер бевинс iii
Она быстро преобразилась в упавший мост, хищную птицу, большую собаку, жуткую каргу, поедающую черный пирог, в остаток уничтоженного наводнением зернового поля, зонт, раскрытый ветром, которого мы не чувствовали.
преподобный эверли томас
Наши униженные мольбы не привели ни к какому результату. Девушка не желала говорить.
ханс воллман
Мы повернулись, чтобы уйти.
роджер бевинс iii
Что-то в этом парнишке тронуло ее. Зонт превратился в зерно, зерно в каргу, карга в девочку.
ханс воллман
Она подала ему знак сделать шаг вперед.
роджер бевинс iii
Парнишка осторожно приблизился, она осторожно начала говорить тихим голосом, мы не могли разобрать сказанных ею слов.
ханс воллман
