Глава 4
Вечером, 15 августа, наблюдатель на вышке доложил Самолову о подходе к посту со стороны селения Эль-Саур четырех местных жителей.
– Оружие?.. – спросил старший лейтенант.
– У троих автоматы, – ответил наблюдатель. – А четвертый – тот самый пацан, который лечился у нас.
– Басмач?
– Он.
– Какие-нибудь сигналы эти люди подают?
– Показывают на плечи, вроде как на погоны, и вверх. По-моему, это означает, что они хотят видеть командира.
– Хорошо, продолжай наблюдать. Я подойду к ним.
Ужин уже прошел, стемнело. Бойцы, свободные от несения службы, отдыхали или занимались своими делами.
Заметно похолодало. В августе ночью обычно держалась температура градусов в пятнадцать, но сегодня дул северный ветер. Он-то и принес прохладу.
Самолов натянул на себя куртку.
Связист взглянул на него и сказал:
– Товарищ старший лейтенант, через полчаса сеанс связи с базой.
– Я помню, сержант. Если комбат вызовет на связь раньше, скажи как есть. Я встречаюсь с местными. В общем, объяснишь ему обстановку, а к двадцати одному часу я буду.
Самолов вышел из здания блокпоста и отправился к тыловому проходу. За колючим кустом стояли Акрам, улыбающийся во весь рот, и трое взрослых мужчин.
Один из них вышел вперед и сказал:
– Салам, господин офицер.
– Салам. Кто вы? Что привело вас на пост?
– Вождь говорил тебе о разведке Шагаса?
Самолов кивнул и подтвердил:
– Да, говорил. А вы, значит, и есть та самая разведка?
– Да. Я Рахан Банди, старший. Вождь приказал нам зайти на пост и предупредить вас, что мы пойдем по зоне ответственности.
– Разумно. Хорошо. А паренька зачем взяли? Ведь до Шагаса не так уж и близко, тридцать километров.
Тут голос подал Акрам:
– Дядя Саша, что такое для меня тридцать километров?
– Это в одну сторону, Акрам.
– Я такой же воин, как и другие.
Мужчины заулыбались.
– К Шагасу вы должны выйти часам к четырем, если, конечно, ничего не случится, – проговорил Самолов. – Надеюсь, у вас есть реальная возможность войти в поселок, где сидят боевики.
– Иначе мы не пошли бы к Шагасу, – сказал Банди.
– Хоп. Если есть, хорошо. Вы вправе поступать так, как хотите. – Самолов на мгновение задумался, затем спросил: – А путь ваш лежит не мимо Саханы?
– Нет, деревня останется в стороне. Мы, конечно, могли бы заглянуть туда, но тогда не успеем выйти к Шагасу даже к рассвету. Тебя что-то интересует в Сахане?
– Подождите. – Командир взвода достал портативную станцию и вызвал рядового Конева: – Семнадцатый, ответь Первому!
– На связи!
– Я в тыловой части, подойди!
– Принял.
Самолов отключил станцию, взглянул на Банди и спросил:
– Вы не будете против, если с вами какое-то время пойдут мои бойцы?
– Нет, конечно, – ответил тот.
– Вы покажете им, как дойти до Саханы?
– Я сам покажу, лично, – заявил двенадцатилетний воин Акрам Сахим.
Самолов улыбнулся и сказал:
– Хорошо. На тебя можно положиться.
– А то!
Подошел рядовой Конев.
– Я, командир!
– Возьми с собой Лешу Грудина. Экипируйтесь по-боевому. Пойдете с этими мужчинами. – Старший лейтенант указал на воинов племени муали.
– Разрешите узнать, куда пойдем?
– В заброшенное селение Сахана. По данным местных жителей, там устроили себе логово те самые боевики, которые не давали нам покоя, разъезжали по окрестностям на пикапе.
– Ясно. Задача?..
– Обнаружить боевиков или убедиться в их отсутствии, по возможности сблизиться с логовом, понаблюдать, что там происходит. Если они на месте, то один боевик наверняка будет охранять их. В этом случае вам следует отработать его в щадящем режиме и привести сюда.
– Привести – это значит тащить на себе. Сколько верст до этой деревни?
– Пять.
– Замотаемся мы с ним. А может, их пикап прихватить? На нас боевики точно не подумают. А мы этот пикап отдадим муали. Они быстро перекрасят его. Да и лишний пулемет им нисколько не помешает.
– Хорошо. Угоняйте пикап.
– Но это если мы обнаружим стоянку «духов».
– Да. Если нет, посмотрите уцелевшие здания деревни и возвращайтесь назад.
– Ясно. Еще вопрос. Что нам делать, если при захвате часового остальные боевики возьмутся за оружие?
– Тогда, Витя, поднимай руки и сдавайся. Обязательно проследи, чтобы Грудин сделал то же самое.
Конев с недоумением посмотрел на командира.
– Не понял! Сдаться?..
– Да.
– Командир, вы в себе? Когда мы сдавались?
– А когда ты начал задавать глупые вопросы? Если противник обнаружит разведку, то он должен быть уничтожен. Неужели это тебе непонятно? Что за вопрос, Витя?
– А я уже подумал…
– Подумаешь в ходе марша. Иди, передай Грудину мой приказ, быстро экипируйтесь – и вперед. Время дорого. Нашим друзьям предстоит пройти тридцать километров и вернуться обратно.
Конев указал на пацаненка и спросил:
– А что, Басмач тоже идет?
– Сам ты Басмач, – огрызнулся Акрам.
– Не теряй времени. Мы ждем вас, – проговорил старший лейтенант.
– Понял, – сказал Конев и быстро прошел в здание.
Через пять минут бойцы вышли к командиру взвода.
Самолов взглянул на Грудина и спросил:
– Ты в курсе задачи, Леша?
– Так точно! Витя довел.
– У вас на все про все четыре часа. Потом жду вас на посту. Заход с тыла. Заезд, естественно, через передовой пост охранения. Трофейный пикап, если он у вас будет, конечно, загоните за здание, к «Уралу».
– Ясно.
Старший лейтенант повернулся к воинам племени муали.
– Извините, что задержал. – Он перевел взгляд на паренька и продолжил: – А ты покажешь нашим дорогу.
– Покажу, если обзываться не будут.
– Так это же любя. К тебе все наши как к своему относятся. Я вот хочу предложить тебе поехать в Россию.
– В Россию?
– Да, но об этом потом. Рахан, берегите себя.
– За нас не волнуйся, офицер.
– Завтра все наши наблюдатели будут предупреждены о вашем возвращении. Вы же обратно тоже через пост пойдете?
– Да, так удобнее.
– Удачи вам!
– И вам удачи.
Объединенная группа обошла пост с восточной стороны, продвинулась до шоссе и скрылась в балке.
Самолов вернулся на КНП. Часы показывали 20.57. Связист, сержант Николай Паладин, уже включил спутниковую станцию.
– Набирай!.. – приказал командир взвода.
Связист набрал номер, протянул трубку старшему лейтенанту.
– На связи, – ответил полковник Глухов.
– Самолов.
– Это я понял. Докладывай обстановку.
Командир взвода доложил об отсутствии происшествий. Потом он сообщил полковнику о разведке, проводимой воинами племени муали, и своем решении послать двух бойцов в деревню Сахана.
– Какую цель ты преследуешь осмотром Саханы? – спросил командир батальона.
Самолов довел до полковника задачу, которую поставил перед Коневым.
– А ты, старший лейтенант, обязанности начальника поста наблюдения вообще читал? – осведомился Глухов.
– Так точно!
– Тогда какого черта превышаешь свои полномочия?
– Товарищ полковник, я не отступаю от инструкций, в которых черным по белому прописано, что в целях уточнения общей обстановки начальник поста имеет право на действия по данному вопросу.
– Да. – Полковник повысил голос. – Но только в зоне ответственности поста. А ты куда послал людей? Да еще с приказом взять пленного, угнать пикап, а в случае сопротивления уничтожить группу, которая маячила перед вами. Ты в своем уме? А если эта группа принадлежит формированию, с которым у нас договор о союзе?
– Союзники так себя не ведут. Товарищ полковник, прошу не забывать, что эти люди, назовем их так, обстреляли селение Эль-Саур. Только по счастливой случайности там никто не пострадал. А могли быть жертвы, причем немалые. Действия этих личностей я расцениваю как явно враждебные, угрожающие безопасности района, находящегося в зоне моей ответственности. Вы, товарищ полковник, дадите гарантию того, что эти люди не планируют сейчас массированного обстрела самого поста, машин на шоссе или, что еще хуже – прямой огневой атаки на селение племени муали? И потом, вы сами говорили, что эти боевики служат у Мохаммада Чали. Да, мне известно, что этот полевой командир подписал договор о прекращении огня, но существует вероятность, что его формирование распалось. Этот Гунар Дуар как раз может быть командиром, не пожелавшим выполнять договор. Не исключено, что он сейчас создает собственный отряд. Впрочем, я сомневаюсь в том, что этот тип действует самостоятельно. В тридцати километрах от поста стоит крупная группировка боевиков, оснащенная техникой. Пусть она формально и вышла из активных боевых действий, но все равно создает непосредственную угрозу всему району.
Полковник с трудом сдержал себя.
– Ты будешь мне лекцию читать по задачам нашей миссии, Самолов? – спросил он.
– Никак нет! Я принял решение и отвечу за него.
– Само собой, еще как ответишь! Как только твои разведчики-диверсанты вернутся, немедленный доклад мне о результатах их выхода, понял? Немедленный!
– Это произойдет ночью или под утро. Мне будить вас?
– Ты плохо понял? Доклад по возвращении группы.
– Есть!
– И не дай тебе бог попасть в такое дерьмо, из которого выбраться уже не удастся.
– Как говорится, на все воля божья, товарищ полковник.
– Ну, Самолов!.. Придется мне наведаться к вам и решать на месте, оставлять ли тебя у Эль-Саура или вернуть на базу, а потом отправить к чертовой матери, то есть обратно в Россию. Уволенным в запас.
– Я приму любое ваше решение.
– Еще бы ты его не принял. Жду доклада о работе группы. Подготовь рапорт, почему не сообщил о решении до воплощения его в жизнь. Отбой!
– Отбой! – сказал старший лейтенант и передал трубку связисту.
Сержант взглянул на него и спросил:
– Хреновые дела, товарищ старший лейтенант?
– По-моему, я и на самом деле принял неправильное решение.
– Так не поздно отменить приказ. Парни только вошли за холмы. Передайте по связи, чтобы вернулись, да и все дела.
– Это исключено, – заявил старший лейтенант и покачал головой. – Хуже нет, когда люди начинают метаться.
Самолов приказал себе успокоиться, прилег на кровать и задремал.
Из забытья его вывел сигнал вызова портативной станции.
– Первый на связи, – ответил он.
– Здесь Семнадцатый!
– Слушаю.
– Мы уже час находимся в деревне. Боевиков не обнаружили, но место их недавнего пребывания в Сахане нашли. Это крайний дом на восточной окраине. Внутри, в большой комнате, следы, пустые пачки американских сигарет, окурки, упаковка санитарного пакета НАТО.
– Следы пикапа?..
– Есть за фрагментом уцелевшего забора. Там под чинарой он и стоял. Оттуда следы ведут к холмам по разным направлениям, самые свежие – в сторону Шагаса.
– Значит, ушли боевики?
– Получается так. Захватывать нечего и некого.
– Понял. Возвращайтесь!
– Возвращаемся.
Самолов отключил станцию.
На соседней кровати проснулся связист и спросил:
– Есть новости, товарищ старший лейтенант?
– Новости есть, боевиков нет. Покинули они Сахану.
Паладин вздохнул и осведомился:
– Вызывать комбата?
– Рано еще. Он приказал по возвращении группы.
– Но результаты-то уже известны.
– Ребятам надо еще пять километров пройти. Не факт, что этот путь окажется безопасным. Пикап мог уйти в Шагас или развернуться и опять отправиться к холмам.
– Тогда следует предупредить Виктора и Алексея.
– Они сами разберутся. Бойцы опытные.
Бойцы, посланные в заброшенную деревню Сахана, вернулись на пост в 1.50 и тут же поднялись на КНП.
– Разрешите, товарищ старший лейтенант? – спросил Конев.
– Заходите. Присаживайтесь.
Парни опустились на стулья.
Конев посмотрел на Самолова и сказал:
– Так что впустую мы прогулялись, командир. – Он выложил на стол пустую сигаретную пачку, упаковку от санитарного пакета, окурки в прозрачном мешочке. – Вот решил взять. Мало ли, вдруг доказательства потребуются.
– Ничего эти штуки не доказывают. В Эль-Сауре тоже продают американские сигареты. Красный Крест завозил сюда санитарные пакеты со складов НАТО. Ничего особенного вы не заметили?
– Нет. Все осмотрели. Но деревушка очень удобная. Там можно укрыть даже роту с техникой. Беспилотники не увидят. А если пехоту, то и батальон скрыть легко.
– Чаю?
– Нет, спасибо, надо поспать.
– Ступайте отдыхайте. Спасибо вам. Не надо никому говорить, что вы ходили в Сахану.
– Но нас видели наблюдатели.
– Видели. Вы просто проводили людей племени муали за холмы, на плато. Там посмотрели местность, но ни в какую деревню не ходили.
– Понятно.
– Свободны!
Разведчики ушли.
– Теперь вызывай комбата, Коля, – сказал Самолов связисту.
– Так он, поди, уже третий сон видит.
– Сам приказал будить. Вот так мы и сделаем.
– Понял, бужу.
Но комбат не спал, ответил тут же:
– Слушаю!
– Мои люди вернулись.
– С чем я тебя и поздравляю. Давай конкретней!
– А нечего конкретизировать, товарищ полковник. Деревня оказалась пустой, хотя бойцы и нашли место залегания боевиков, стоянку пикапа. По докладам ребят, в заброшенной деревне можно скрытно сосредоточить довольно крупный отряд, даже с техникой.
– Это еще далеко не означает, что так и произойдет. Ладно, хорошо хоть, что обошлось без инцидентов. И вот что, старший лейтенант. Перед тобой стоит конкретная задача. Да, не исключено, что в зоне ответственности твоего блокпоста могут объявиться боевики. Я вполне допускаю, что потребуется разведка. Но это не твоя работа. Надо будет это сделать, сообщи мне. На базе дислоцируется специальное подразделение. Оно и разведку профессионально проведет, если недостаточно будет беспилотника, и с «духами» разберется.
– Я понял вас, товарищ полковник, – ответил Самолов.
– Ну а понял, и хорошо. За резкость не обижайся. Ты у меня не один, а работы сейчас выше крыши. Той самой, которую именно мы должны делать. А ты подбрасываешь мне совсем ненужные вводные.
– О разведке группы племени муали докладывать?
– Обязательно. Мне очень интересно знать, что сейчас происходит в Шагасе.
– Беспилотники не дают информацию?
– Не лови на слове. Просканировать поселок, это не деревню заброшенную осмотреть. Все, отдыхай. До связи!
– До связи!
Старший лейтенант передал трубку связисту и распорядился:
– Станцию в режим приема, потом спать!
– Спать, это хорошо. Комбат сбросил обороты?
– У него действительно много работы. Не хочешь, а сорвешься. Вообще-то он во всем прав.
Сержант улыбнулся и заявил:
– Конечно. Командир всегда прав. Это один из двух пунктов любого устава всех видов вооруженных сил. Нормально придумано, а главное – верно. Пункт первый: командир всегда прав. Пункт второй: если командир не прав, смотри пункт первый.
– Спать, Коля!
Командир взвода и связист улеглись в кровати и тут же уснули.
Следующий день прошел спокойно. Разведчики боевиков, видимо, сделали свое дело и ушли из окрестностей блокпоста. На это как раз и указывали следы пикапа. Впрочем, он мог и вернуться.
Мужчины племени муали опять привезли на блокпост мясо. Оно разнообразило рацион российского взвода и сирийского отделения.
Отношения с комбатом у взводного вернулись в прежние, служебные отношения. Утром Самолов доложил ему об отсутствии происшествий.
На шоссе ничего необычного не происходило. По нему перемещались грузовые и легковые автомобили, автобусы. Иногда проходила военная техника сирийской правительственной армии. Об этом взвод каждый раз оповещался отдельно. На это время бойцы занимали позиции.
Иногда в небе появлялся беспилотник. Дважды на большой высоте проходили штурмовики «Су-25». Они шли к Дейр-эз-Зору.
После обеда Самолов пошел в Эль-Саур. На всякий случай он взял с собой одного бойца.
Старший лейтенант зашел к вождю.
Абу Муржан носил высокое звание, принимал важные решения, имел большой дом, ухоженную усадьбу, но работал по хозяйству сам, точно так же, как и все его соплеменники. Наемной рабочей силы он не держал.
Вот и сейчас вождь сидел на топчане в тени старой акации и занимался резьбой по дереву. Он любил это дело. Оно у него отлично получалось. Внутри дома все стены были увешаны его поделками. В основном это были какие-то традиционные узоры. Абу Муржан специально привозил из Хомса кленовые доски. Туда они доставлялись откуда-то из Европы.
Калитка в невысоком дувале была открыта, но Самолов не пошел напрямую во двор, окликнул вождя с улицы:
– Господин Муржан!..
Вождь снял специальные рабочие очки и заявил:
– Господин офицер! Признаюсь, не ожидал. Случилось что?
– Если бы случилось, вождь, то ты сначала услышал бы выстрелы.
– Ну да, а что ты стоишь там? Проходи. Для таких гостей двери моего дома всегда открыты.
Самолов шагнул во двор, прошел до топчана, присел рядом с вождем.
Тот убрал доску, набор стамесок, снял фартук, сбросил мелкую стружку и спросил:
– Чаю?..
– Можно.
– Карам! – крикнул Муржан в тыловую дверь дома.
Во двор вышла супруга вождя. Свое лицо она прикрыла заранее.
– Что, Абу?
– Карам, у нас дорогой гость. Принеси нам чаю.
– Салам алейкум, господин офицер! – поприветствовала женщина Самолова.
Это не принято на Востоке. Но у любого правила есть исключения.
– Салам!
Женщина принесла поднос с чайником, пиалами, конфетницей, пепельницей.
Вождь достал пачку сигарет, зажигалку, бросил рядом с подносом и предложил гостю:
– Кури, если хочешь.
– У меня свои.
– Дело хозяйское.
Вождь разлил по пиалам ароматный чай.
Старший лейтенант прикурил сигарету, сделал глоток и сказал:
– Я хотел спросить, вождь.
– Да?
– У тебя связь с разведгруппой предусмотрена?
– Только на удалении не более километра. У нас нет спутниковых аппаратов и армейских радиостанций, а портативные, которые больше используют водители машин, дальше не берут. Сотовая связь за холмами работает плохо. Здесь говорить можно, на плато уже помехи. Как дальше, не знаю.
– Наверное, это потому, что холмы закрывают передатчики.
– Наверное. Почему ты спросил об этом?
– Хотел узнать, как там ваши разведчики, особенно Басмач… Акрам.
– За мальчишку переживаешь?
– И за него, и за мужчин.
– Но больше за парня, так?
– Да. Не хотелось бы, чтобы он стал жертвой этой войны.
– Акрам – парень шустрый и умный, среди сверстников лидер. Он тянется к учебе, а еще больше – к технике.
Самолов улыбнулся и сказал:
– Да, этого у него не отнять. Кстати, как ты думаешь, вождь, не отправить ли его в Россию?
– В Россию? – удивился Муржан. – Да ему только двенадцать лет. Для вашей страны он даже не юноша. Чего ему там делать?
– Я имею в виду суворовское училище. Для него он вполне подойдет.
– Училище? Это потом в военное заведение надо поступать?
– Нет, как сам выберет. Сможет и в гражданский вуз пойти.
– Нет, нам был бы нужен именно офицер, обучившийся в России. А что, это возможно? Я имею в виду пристроить его в ваше училище?
– Да, можно решить вопрос. Если отец не будет против.
Вождь задумался ненадолго, потом проговорил:
– Не знаю, как Карим воспримет разлуку с сыном. Они же вдвоем живут. Хотя Карим еще не стар. На него заглядывается одна наша девушка. Правда, Карим делает вид, будто не замечает ее, но все знают, что она ему нравится. Да и не должен дом быть без хозяйки. Я думаю, что Карим обходит эту девушку именно из-за сына. Боится, что Акрам осудит его. Да так оно, наверное, и будет. А если парень уедет!.. Хорошая идея, офицер.
– Ты пока ничего не говори Сахиму. Сперва я все точно узнаю у своего начальства. Потом решите, отпускать парня или нет.
– Хоп. Договорились. Из Акрама выйдет хороший офицер. А может, и вождь.
– Но им должен стать твой… – Самолов недоговорил.
Он понял, что сказал то, что не должен был. Сын вождя, восемнадцатилетний Наби, погиб полгода назад.
– Извини, вождь, как-то из головы вылетело.
– Не надо. Твоей вины в том, что мы допустили в стране войну, нет.
– И все равно.
– Поэтому новый вождь, как придет время, будет избран нашими старейшинами. Почему не Акрам? Образованный, умный, да еще и офицер!
– Я сообщу тебе о результатах переговоров с командованием.
– Хорошо. Сообщи, а я поговорю с Каримом.
Старший лейтенант допил чай и сказал:
– Спасибо. Прекрасный напиток.
– У каждой нашей семьи свой рецепт. Чай мы любим.
– Да, это я уже заметил. Вы пьете его ведрами. Хотя у нас чай тоже очень уважают. Даже поговорка об этом есть.
– Какая?
– Чай не пил, откуда сила?
Вождь улыбнулся и заявил:
– Правильно у вас говорят.
– Да. Хотя потом часто добавляют продолжение. Чай попил, совсем ослаб.
– Это неправильно.
– Это шутка, вождь. Ладно, я пошел. В случае необходимости вызывай в любое время, не мешкай. Не надо полагаться только на свои силы. Мы находимся здесь и для того, чтобы защищать селение Эль-Саур.
– Эх, офицер, как бы нам не пришлось вас защищать.
– У тебя есть какая-то информация, касающаяся безопасности района?
– Нет. Только плохое предчувствие. Но оно может быть и обманчивым.
– Спасибо за угощение.
– Да какое это угощение? Пришел бы раньше, пообедали бы вместе. Или оставайся, поужинаем.
– Нет, у меня служба.
– Ну да, конечно.
– Увидимся.
– Обязательно.
Самолов вернулся на блокпост. Там все было спокойно.
Он решил посмотреть, как несут службу сирийцы. Сержант Бахтари находился у капонира БМП.
Самолов подошел к нему и осведомился:
– Как дела, Валид?
– Нормально, господин старший лейтенант.
– Ты пошли человека на кухню. Муали мясо передали, возьмешь на отделение.
– А зачем? Из одного котла как кушали, так и будем.
– Смотри. Жарковато сегодня.
Сирийский сержант посмотрел на российского офицера и заявил:
– Я бы не сказал. Обычная для середины августа температура. Я смотрел у входа на термометр – тридцать четыре градуса.
– Это ты называешь нормальной температурой?
– Обычной для августа. Иной раз бывает и жарче.
– Да, тепло. Но ладно, у тебя ко мне вопросы, просьбы, пожелания есть?
– Будут, приду. Раз не делаю этого, значит, у нас все в порядке.
– Хорошо.
– Муали на разведку пошли?
– Ты их видел.
– Мой часовой. Далеко они отправились, если, конечно, это не секрет?
– В Шагас.
– Понятно. Там затаился поганый пес Мохаммад Чали, якобы вышедший из войны.
– Ты считаешь, будто он подписал договор, изначально зная, что не будет его соблюдать?
– Только так! Чали надо было сохранить своих головорезов. Он это сделал. Напрасно ему позволили подписать договор. Надо было громить эту банду. Чали никогда не сложит оружия.
– Это, сержант, решать не нам с тобой.
– Да, но воевать нам придется.
– Такова наша работа.
– Но бестолковую работу делать не хочется. С такими мерзавцами, как Чали, надо было кончать в Алеппо. Но нет, вы же, русские, гуманны. Переговоры ведете, пытаетесь урегулировать ситуацию дипломатическими методами. Я не против, но только после того как последний радикал будет убит.
– А ты жестокий человек, сержант, – проговорил Самолов.
– Раньше, до войны, я был другим.
– Все мы когда-то были другими. Я пошел на КНП.
Бахтари кивнул и запрыгнул на броню БМП.
В два часа ночи Самолова поднял дневальный. Он сообщил, что к блокпосту вышли люди из племени муали, трое мужчин и паренек.
Старший лейтенант приказал привести их на контрольно-наблюдательный пункт.
Проснулся и связист.
– Что за шум? – спросил он, протирая глаза.
– Разведка муали вернулась. Сейчас они придут сюда. Ты, Коля, поднимайся, хочешь, так лежи, но спать мы тебе не дадим своими разговорами.
– Понятно. Казалось бы, должность у меня теплая, при начальстве. Ни нарядов тебе, ни работ. На деле выходит иначе. Бойцы спят спокойно, не считая наблюдателей, конечно. Мне же вторые сутки покоя нет.
– Это претензия или жалоба? Если да, то, пожалуйста, в письменном виде, в форме рапорта на имя комбата.
– Да ладно, какой комбат?!
Командир взвода и связист успели одеться, когда на КНП вошли разведчики во главе с Раханом Банди. Позади мужчин держался Басмач. Мальчонка выглядел вполне бодро.
Самолов пожал каждому руку, потрепал Акрама по загривку и спросил:
– Устал?..
– Кто? – Парень покачал головой. – Я? Ни капли!
– Прошу за стол. Я готов выслушать вас.
Рахан Банди сел и заговорил:
– В поселок мы вошли без проблем. Как именно, неважно. Там нашлись верные люди, у которых можно было укрыться. Днем разошлись по Шагасу. К обеду собрались. В общем, обстановка такая, офицер. В Шагасе не менее двухсот человек Мохаммада Чали. Акрам видел и того самого урода, который командовал боевиками, катавшимися тут на пикапе и обстрелявшими наше селение. Размещены боевики у местных жителей, по два-три человека. У Чали собственный дом. Люди неплохо вооружены. Под навесами, маскировочными сетями, в сараях стоит боевая техника. Мы насчитали три танка «Т-72», столько же БМП-2 и старых советских бронетранспортеров БТР-60 ПБ.
Тут другой разведчик группы добавил:
– Еще четыре миномета «М-120».
– Да, минометный взвод с расчетами. В кузовах пикапов ящики с минами. Видели восемь таких машин с пулеметами и две пустых. По разговорам боевиков поняли, что у Чали вроде как есть резерв. Сам понимаешь, расспрашивать не могли. Обошли рынок, заглядывали во все лавки, чайханы, были на базаре. Купили кое-какую мелочь и пошли обратно, по тому же пути. В общем, это все.
Самолов присвистнул и заявил:
– Неплохо!
– Ни хрена себе! Да в Шагасе почти батальон стоит. Это всего в тридцати километрах от нас.
Старший лейтенант кивнул и сказал:
– Это не новость. Мохаммад Чали подписал договор о прекращении боевых действий, и формально к нему вопросов быть не может. До тех самых пор, пока он не нарушит этот договор. Так, значит, и уродец Дуар в Шагасе. Выходит, что здесь он куролесил не по своей воле. Ладно. Спасибо вам, воины. Извините, угостить нечем. Ночь на дворе. Я, конечно, могу поднять повара, но ждать вы вряд ли будете.
– Не надо ничего. Мы сейчас пойдем в Эль-Саур. Заходя на пост, я связывался с вождем по радиостанции. Он ждет нас. Так что нам пора.
– Завтра, как высплюсь, прийти на пост можно? – спросил Басмач.
– Если отец отпустит, приходи.
– А пустите в ваш «Тайфун»?
– Дался он тебе, Акрам!
– Дался.
– Посмотрим на твое поведение.
– А как насчет благодарности за разведку?
– Ну и хитрец ты. Я сказал, посмотрим. А ты приходи.
Самолов вывел разведчиков племени муали из здания, проводил до тылового выхода. Там они и расстались.
Утром, сразу после завтрака, часовой с передового поста доложил старшему лейтенанту, что прибыл полковник Глухов. Самолов выбежал встречать командира батальона.
– Не ждал? – спросил Глухов.
– Не ждал, товарищ полковник.
– А я вот решил объехать места дислокации подразделений батальона и начать с тебя.
– Мне построить личный состав?
– Не надо. Пусть занимаются по распорядку. Кстати, что у вас сегодня?
– Обычная физическая подготовка, рукопашка, отработка вариантов действий по изменяющейся обстановке в случае прямого нападения на пост и ведения боя в полном окружении.
– Вот и пусть люди занимаются. А мы пойдем на КНП.
– Извините, вы и бойцы сопровождения завтракали?
– Нет. Ты правильный вопрос задал. Мы взяли с собой сухпай, но если у вас осталось горячее, то бойцов накормить не помешало бы.
– Накормим. – Самолов тут же вызвал повара и дал ему соответствующие распоряжения.
Сам же полковник от завтрака отказался.
– Кофе есть? – спросил он. – Только не из пайка.
– Есть. Еще из России.
– Вот кофейку крепкого выпью.
– Сейчас наверху сделаем.
– Ну так веди в свои палаты, Самолов.
На командно-наблюдательном пункте полковник сел на стул взводного, поправил карту, лежавшую на столе.
Связист сварил кофе.
Освежившись, полковник взглянул на взводного и заявил:
– Чего молчишь? Почему не докладываешь о разведке, которую провели люди племени муали?
Старший лейтенант начал доклад, но комбат слушал его рассеянно, словно уже знал суть дела.
Тем не менее Самолов довел речь до конца.
– Таким образом, товарищ полковник, в тридцати километрах от зоны ответственности поста наблюдения сосредоточена крупная банда, – проговорил он. – Она имеет не только пикапы, но и тяжелую технику. В общей сложности две пехотные роты, одну механизированную, смешанную и минометный взвод. Есть данные, правда, пока не подтвержденные, о наличии у полевого командира Мохаммада Чали еще и резервной роты. Против нас батальон, товарищ полковник.
Глухов кивнул и заявил:
– Скажу больше, Саша. Мохаммад Чали вчера обратился в центр по примирению сторон с уведомлением о том, что он принял решение о выводе всей техники к холмам. Это уже не тридцать километров до поста, а немногим меньше двух.
– Чали объяснил, с чем это связано?
– Конечно, иначе против него уже были бы приняты меры.
– Чем же?
– Тем, что боевая техника нервирует местное население. Жители поселка Шагас проявляют недовольство по поводу такого вот соседства. Да оно и понятно. Никому не понравится, что рядом с его домом стоит, скажем, танк. Жителям Шагаса наплевать, что там подписал Чали.
– Но это же явная провокация! – заявил Самолов.
– Черт его знает, провокация или нет, – ответил полковник. – Но центр дал разрешение на передислокацию техники. С условием, что она будет находиться на открытом месте и ограниченном участке. Только с экипажами и отделением охранения, без десанта. Чали разрешено инспектировать свою технику, то есть выезжать из Шагаса в район холмов.
Старший лейтенант покачал головой и спросил:
– А в центре не подумали, что это, по сути дела, вхождение банды Чали в прямой контакт с нами?
– До контакта не дойдет. Расстояние довольно значительное.
– А если вся эта техника атакует нас? Танкам, БМП и бронетранспортерам потребуется всего десяток минут, чтобы оказаться возле поста.
– Я понимаю твои опасения, Самолов, но таково решение центра. Не нам его обсуждать.
– У меня есть одно только слово, характеризующее сложившуюся обстановку. Охренеть!
– Это можешь делать сколько угодно. Но от того, что ты охренеешь, толку будет мало.
Старший лейтенант взглянул на комбата и проговорил:
– А с чего вдруг такое доверие Мохаммаду Чали? Насколько мне известно, его формирование отличалось отчаянным упорством при обороне кварталов Восточного Алеппо.
Полковник поднял палец и ответил:
– Но при этом не зарегистрировано, что боевики Чали уничтожали местных жителей. Да, они воевали против сирийцев и нашего спецназа. Но не производили казней, не мародерствовали.
– Кто это подтвердит?
– Таковы данные сирийской разведки.
– А она что, находилась в Восточном Алеппо?
– По крайней мере, так говорят в разведывательном управлении правительственных войск.
– Как они могли отличить, кто стреляет по войскам, а кто – по жилым кварталам? В Восточном Алеппо все перемешалось. Общее наступление там завершилось успехом только благодаря действиям наших, российских подразделений.
– Ну, не знаю. Этого мне не довели. Поставили перед фактом, и все.
– Конечно, тут не может быть никакого беспокойства. Технику к блокпосту подводят не экстремисты, пьяные от крови, а вполне приличные люди, бойцы очень даже умеренной оппозиции.
Полковник улыбнулся и спросил:
– Ты сам-то понял, что сказал? Очень даже умеренная оппозиция. Я подобного еще не слышал. Ну да ладно. Службу будешь нести в обычном режиме. Вы не должны с поста видеть технику формирования Чали. Ей запрещено переходить через возвышенности.
– Ясно. Но если что, прикрытие блокпоста авиацией будет?
– Само собой. Оно предусматривалось изначально, когда определялось местонахождение блокпоста. Для авиации расстояние от базы до тебя – мелочь. От силы двадцать минут, и она будет здесь.
– Двадцать минут. Целая вечность в бою.
– Не утрируй, старший лейтенант. – Глухов прикурил сигарету и продолжил: – Честно скажу, что мне тоже очень даже не нравится это решение по формированию Чали. Веры ему нет. Но мы обязаны нести службу в той ситуации, которая складывается по факту, а не по нашему с тобой желанию. Так-то вот, Александр!
– Ничего не скажешь. Охренеть да и только!
Глухов поднялся.
В это время в комнату заглянул Акрам Сахим и сказал:
– Я пришел, дядя Саша.
– А это еще что за чудо? – полюбопытствовал полковник.
Старший лейтенант улыбнулся и ответил:
– Это вовсе не чудо. Гораздо хуже. К нам пришел Басмач.
– Кто?
– Извините, товарищ полковник, Акрам Сахим из селения Эль-Саур. Это его лечил наш фельдшер.
– Тогда это ладно. А сейчас что он делает на посту?
– Любопытный парнишка, все ему интересно. Я не против.
– Да?
– Кстати, я хотел с вами о нем поговорить.
– Даже так?
– Извините. – Самолов подошел к парню и заявил: – Ты не вовремя, Акрам. Иди в селение.
– Да я уже понял. Сильно подвел?
– Ничего. Иди!
Парень испарился.
Глухов присел на стул и спросил:
– Так что ты хотел сказать мне насчет этого парня?
– Вы могли бы ходатайствовать перед вышестоящим командованием о том, чтобы Акраму Сахиму было разрешено поступление в одно из наших суворовских училищ?
– Чего?.. С какого перепуга?
– Парень боевой, из него хороший офицер выйдет.
– Ну ты даешь, Самолов! Надо же, какую гуманитарную деятельность здесь развел. А ты местных вдов не желаешь перевезти в Россию?
– Нет. Они не поедут. А вот парнишке не мешало бы дать возможность учиться.
– Ты это серьезно?
– Серьезней не бывает.
Глухов вздохнул и осведомился:
– И как ты объяснишь такое повышенное внимание к нему? Он сирота? Его родители погибли от рук боевиков ИГИЛ?
– У него нет матери, отец живой. А повышенное внимание естественно. Этот мальчишка помогает нам.
Глухов уставился на Самолова и спросил:
– Чем же именно?
– Например, он ходил в разведку.
– Это ты про ту, которая?.. – Полковник почему-то указал пальцем на окно-бойницу.
Самолов кивнул и сказал:
– Так точно! Ту самую, которая проводилась в Шагасе. Именно благодаря этому парню воинам племени муали удалось узнать то, о чем без него они не проведали бы. Одно дело, когда возле боевиков трутся взрослые мужчины, и совсем другое – подросток.
Самолов не имел представления о том, чем конкретно занимался Басмач в Шагасе. Он хитрил, но немного.
– К тому же вождь племени за него просил, – добавил старший лейтенант.
Это тоже было хитростью, но он ведь должен был как-то продвигать свою идею.
Глухов посмотрел на старшего лейтенанта и поинтересовался:
– Тебе-то это зачем?
– А зачем мы вообще здесь? Наша задача – обеспечивать безопасность мирных жителей. Мы помогаем им, они – нам. Что странного в том, что сирийский паренек хочет учиться в России? Разве это плохо? Сын вождя погиб. Акрам со временем может стать главой племени. Он будет нашим верным союзником.
– Не слишком ли далеко ты заглядываешь, старлей? Да пока он отучится, десять лет пройдет.
– А разве мы собираемся уходить из Сирии? Я не имею в виду наш батальон, тех, кто сейчас служит…
Полковник прервал взводного:
– Я понял, что ты имеешь в виду. Ладно, я прозондирую этот вопрос.
– Может, мне рапорт подать?
– А ты кто пацану? Отец, брат, родственник? Уж если кому и писать бумаги, то его отцу. Но это еще не факт. Не знаю, получится ли вообще воплотить в жизнь такие вот твои планы. Но я этим займусь. Правда, сразу скажу, что упрашивать кого-либо не буду. Всего лишь прозондирую почву. Если это окажется возможно, постараюсь взяться за воплощение. А почему его называют Басмачом?
Самолов пожал плечами и ответил:
– Не знаю. Мне его, можно сказать, старший лейтенант Устоев передал по списку уже как Басмача. Наверное, какой-то юморист из взвода Ахмета прилепил ему это прозвище.
– Ясно. – Глухов повернулся к связисту и приказал: – Сержант, связь мне с постом у Табана!
– Есть, товарищ полковник!
Комбат связался с командиром блокпоста, находившимся в сорока километрах от Эль-Саура.
Переговорив с ним, он передал трубку связисту, повернулся к Самолову и сказал:
– Поеду к соседям. Ты тут смотри внимательней. Если что, я на связи в любое время.
– Есть, товарищ полковник! Про пацана не забудьте, пожалуйста.
– Сказал же, прозондирую почву. О результатах сообщу. А ты не спеши обнадеживать своего Басмача.
– Я и не обнадеживаю.
Старший лейтенант проводил командира батальона.
Тут же объявился Басмач и спросил:
– Я сильно подвел вас, дядя Саша?
– Нет. Мы как раз о тебе и говорили.
– Ух ты! А чего? О том, как я разведку проводил?
– О твоем будущем.
– А?..
– Ты сам-то поедешь в Россию, если нам удастся оформить такое дело?
– Поеду, мне что. Я нигде не пропаду.
– Это точно.
– А сейчас можно в «Тайфун»?
– Ох и достал ты меня этим «Тайфуном»!
– Интересно же.
– Ладно, иди к машине, там водитель, дядя Султан. Скажи ему, что я разрешил пустить тебя в салон и кабину.
– Спасибо, дядя Саша. А, шайтан, совсем забыл!
– Чего?
– Сейчас. – Басмач скрылся за зданием, быстро вернулся оттуда с каким-то узелком в руках и пояснил: – Тут лепешки. Очень вкусные. Такие только тетя Халима печет.
– Так это что, она дала?
– Да, сказала, офицеру отдай.
– А еще что говорила?
– Больше ничего.
– Ладно.
Старший лейтенант Самолов забрал лепешки, поднялся на КНП и приказал связисту заварить чай.
Басмач же наконец-то пошел к «Тайфуну».
