Глава 18
Надо сказать, что наши походные условия нарушали этикет и правила приличия самым вопиющим образом. Ладно я, падшая, практически, в глазах общества женщина, живу с якобы любовником, но принцесса-то вообще ночевала в одном шатре с тремя мужчинами. Для неё был отгорожен небольшой закуток, в который попасть можно было только пройдя через мужчин. Учитывая, что все были живы, никто ничего не слышал, получалось, что Илона ушла сама. Вот ведь, девушка-сюрприз!
Дальше была суета. Спешно переодеваясь в шатре в сухое, я слушала, как снаружи Фар распекает принцев и мага, и, с одной стороны, злорадствовала – как же, так этому Рулгу и надо, а с другой, опасалась – а вдруг, когда мы вернём эту уже порядком задолбавшую всех принцессу, фиолетовый решит, что она должна жить с нами, под его личным присмотром? Это мне совершенно ни к чему!
– Что мне её, привязать к себе надо было? – огрызнулся Рулг, и я, хоть и была уже готова, решила повременить. Выйду в какой-нибудь нейтральный момент, а то что-то мне подсказывает, что это Высочество весьма злопамятно.
– А хоть бы и привязал! – не уступил фиолетовый. И безапелляционно заявил. – Артуро останется здесь, в лагере!
И я решила, что можно выходить. Однако моё появление подлило масла в огонь уже стихающего вроде бы спора.
– Фар, ты же не потащишь Лесю с собой в погоню?! Ночью, по лесу?! – почти синхронно возмутились Высочества. – Пусть остаётся в лагере, Артуро за ней присмотрит!
Вообще, некоторая логика в этом была, но я почему-то сразу представила себя распятой на дереве и утыканной кусками ледяного стекла, о котором так сокрушался тогда тот маг в лесу, и, послав фиолетовому умоляющий взгляд, энергично замотала головой.
И даже появление гончих меня не переубедило. Кажется, это врезалось уже на уровне инстинктов: безопасно рядом с Фаром. Точка.
Короткая пробежка по лесу – Фар предлагал мне прокатиться на этом своём потустороннем ужасе, но я предпочла бежать со всеми, – и вот мы уже у какого-то дерева, на котором в свете луны видны вырезанные ножом, слегка кривовато, возможно, в спешке, совершенно непонятные мне символы.
Но фиолетовому они, похоже, понятны. Он слегка прикасается к ним, смотрит на свою руку, на которой что-то тёмное – кровь? чья? – и переводит взгляд на принцев, а глаза его стремительно заливает фиолетовый цвет, и на коже проступает узор.
Сначала я испугалась, подумав, что нам угрожает опасность, и даже инстинктивно сделала шаг к Фару, единственному своему защитнику в этом странном мире, но потом поняла, что самый опасный тут как раз он, и ничего нам не угрожает, просто хозяин Замка очень зол. И, стыдно признаться, ощутила малодушное облегчение от того, что зол не на меня.
– Нет, – сказал Фар, обращаясь, по-видимому, к Рулгу. – Не говори мне, что ты – ты! – не понял, что на принцессе был не только помолвочный узор, но и узор подчинения.
Принц отвёл глаза.
– Знал! – прошипел Фар. – И не сказал! И мы как идиоты едем без охраны, чтобы соблюсти секретность, которой и не пахло! Ну, Рулг…!
– Я думал, успеем доехать до ущелья… Не ожидал, что кушары так быстро сориентируются и нагонят нас. А если бы я сказал, то ты бы точно не согласился… – всё же проскользнули немного виноватые нотки в голосе принца.
– Леся, мы уходим! – отрезал хозяин Замка.
– Любая просьба! – поспешно сказал принц. – Любая, Фар! Хочешь, Лесю герцогиней сделаем?
– Не хочу! – решительно ответил фиолетовый. Вот ведь… нехочука. А Леся-то, может, хочет! Нет бы спросить…
– Хорошо, не сделаем, – охотно согласился Рулг, и несостоявшаяся герцогиня горестно вздохнула. – Тогда что?
– Артуро, – сказал Фар.
Герцогиней? – чуть было не спросила я, и, кажется, судя по удивлению и замешательству принцев, их посетила схожая мысль, но шутить вслух никто не решился.
– Что Артуро? – настороженно спросил, наконец, Его Высочество Рулг.
– Он не поедет с нами в ущелье – найди повод его отправить, или я устрою ему несчастный случай, и хорошо, если он сломает ногу, а не шею… и ещё: я его допрошу. Он ведь приносил клятву? – Рулг мрачно кивнул. – Ну вот. Задашь ему несколько вопросов, которые я подскажу.
– Идёт, – вздохнул принц. – Теперь мы можем, наконец, отправиться за Илоной?
– Можем, – сказал Фар, как-то разом успокоившись и теряя свой устрашающий вид. – Можем, если тебе сердце подсказывает в какой стороне её искать. Потому что гончие след не возьмут, об этом Каррас позаботился.
– И что теперь? – мрачно спросил молчавший до этого момента Улиш. – Ты же можешь…
– Могу, – сказал Фар. – А вы пока можете прогуляться до лагеря, всё собрать и вернуться сюда. Спать этой ночью мы уже вряд ли будем.
Принцы ушли – я удивляюсь, как они терпят такое обращение, и Фар посмотрел на меня. Из состоявшегося только что разговора я мало что поняла, но от взгляда вздрогнула – опять крови попросит? Он заметил и поморщился:
– Скажи ещё, что начала меня бояться.
Я только вздохнула и отошла подальше. А вдруг сейчас ка-а-ак кусит…
– Хочешь полетать? – спросил он и лукаво улыбнулся. – Почти по-настоящему!
Почти – это как? Сверху вниз и один раз?
– Больно не будет? – подозрительно спросила я. С чего вдруг такая милость?
– Не будет. Разве что немного страшно. Совсем чуть-чуть.
И я согласилась. Ну, в конце-то концов, когда ещё выпадет такой шанс? Протянула ему руку и почувствовала, как моё сознание закружило, у меня зарябило в глазах, я зажмурилась буквально на пару секунд, а когда снова посмотрела, подо мной был лес. Верхушки деревьев, ручейки, редкие полянки и где-то вдалеке деревеньки… всё это плавно покачивалось и иногда поворачивало. Хорошо, что мне не надо было контролировать хоть что-то – Фар сам управлял попавшимся под руку орлом, взяв меня с собой просто наблюдателем, иначе я бы уже сделала какое-нибудь сальто-мортале и с криком, полным ужаса и восторга в одинаковой пропорции впечаталась бы в какое-нибудь дерево. Птичку было бы жалко.
Если бы я могла так делать – размышляла я, жадно рассматривая всё и наслаждаясь невероятным чувством полёта, я бы делала это каждый день. По несколько раз. Чёрт, да я бы как минимум неделю только это и делала! Это же чистый, концентрированный восторг!
Вскоре наш орёл пошёл на снижение и заложил круг куда меньшего радиуса, чем до этого. Их было всего трое, не считая принцессы, чья походка почему-то заставила меня вспомнить о зомби. Вероятно, она всё ещё под подчинением? Или просто устала, отчаялась и окончательно запуталась в своей насыщенной событиями и женихами жизни?
Тут меня опять закрутило и выбросило в своё тело, которое, оказывается, держал в объятиях фиолетовый.
– Ну как тебе? – спросил он, заглядывая мне в глаза. – Понравилось?
– У-а-о-у-у!!! – простонала я, глядя сияющими глазами и будучи не в силах подобрать слова. И поцеловала его в щёку. Хотела в губы, очень хотела, но вроде как не время, да и мало ли не хочет он…
– Ты промахнулась, – сказал Фар, прикладывая палец к чуть изогнувшимся в улыбке губам.
И я послушно исправилась.
Увы, но как проходила битва за принцессу я вам рассказать не смогу. Как и то была ли там битва, или же была дуэль, или же просто все сдались и разбежались, бросив принцессу. Хотя, что-то, видимо, всё-таки было, и я, глядя на разом помирившихся на почве общего дела мужчин, испытывала смешанные чувства. С одной стороны, может и хорошо, что Фар не потащил меня с собой, оставив в условно безопасном месте – ну, то есть ночью в незнакомом совершенно лесу! – под охраной гончей, а с другой, мне вдруг остро захотелось быть там с ним. Не прятаться, как за каменной стеной, как и полагается слабой и хрупкой женщине, а сражаться плечом к плечу, и потом делить вместе с ним опьянение победы. О том, что, возможно, придётся делить горечь поражения, я в данный момент не думала.
Илона выглядела совсем запуганной и вымотанной, и мне в который раз стало её жалко. И даже то, что Фар, когда его гончая привезла меня на место нашей новой стоянки, сидел рядом с ней, не помешало. Ничему не помешало: ни пожалеть принцессу, ни обидеться на фиолетового, что не пришёл за мной сам и даже не посмотрел в мою сторону. Словно и не было этого невероятного полёта и обжигающих поцелуев несколько часов назад.
Поздравляю, Леська, ты-таки по уши втрескалась… и уже давно. На глаза почему-то стали наворачиваться слёзы. Нет, умом-то я всё понимала, и что Илоне куда хуже, и что Фар действительно был занят, что, возможно, он очень сильно выложился и устал, тем более что не стал, оставляя меня, брать мою кровь, которую я неожиданно для самой себя предложила… всё понимала, но плакать от этого хотелось только больше. Так что я незаметно – ну, как неуловимый Джо, которого никто и не ловит – проскользнула в наш с Фаром шатёр… хотя, кому я снова вру? – в шатёр Фара, моего в этом мире ничего и нет, накрылась плащом с головой и лежала, чувствуя как противные слёзы стекают к ушам, и почему-то, из какого-то глупого мазохизма, запрещала себе поворачиваться на бок.
Ты просто устала, Лесечка, – говорила я себе. Бессонная ночь – вон, уже светать начало, куча ярких эмоций, много страха и много восторга, так что это – просто отходняк. Завтра всё будет хорошо. Надо поспать. Просто поспать.
Когда пришёл Фар, я уже спала. И наверняка мне просто приснилось, что он меня обнял и прижал к себе.
– Рассказывай, – сказала я, немного хриплым со сна голосом.
Не то чтобы меня вот прямо сейчас так уж интересовала вчерашняя история с Илоной, но надо было как-то сменить тему, чтобы разрядить обстановку. Нет, вслух мы ни о чём таком не говорили, но у меня было ощущение, что в воздухе вот-вот появятся искры. Такие вот фиолетовые… Или я наброшусь на Фара и зверски его… залюблю.
Ну правда, сколько можно вот так вот лежать, тесно прижавшись друг к другу, так, что чувствуется всё, и его желание тоже, смотреть в потемневшие глаза друг друга и молчать? Вот с тех пор как я проснулась, а это уже несколько минут назад, так и лежим…
– Как жаль… – сказал Фар, – что нам через полчаса надо выезжать.
– Почему? – спросила я, прекрасно, как мне казалось, зная ответ.
– Потому что… – прошептал он. И вдруг закончил совершенно деловым и бодрым тоном. – Потому что я не решил ещё вопрос с Артуро.
И сбежал. А ведь я про женитьбу ничего в этот раз не говорила. Эх.
Вопрос с Артуро решился сам и совершенно не так, как хотелось Фару. Маг пропал за эти три часа, которые были отведены на сон. Ну, или, что более вероятно, сбежал. Оснований для этого у него не было никаких, только если кто-то из принцев не ведёт против Фара игру и не велел магу уехать, чтобы хозяин Замка своими каверзными вопросами не выпытал чего-то лишнего.
Хорошего настроения это не добавило никому. Теперь все косились друг на друга с подозрением, принцы даже переругивались между собой, и даже – вот гады! – осмеливались выдвигать предположения, что это я предупредила мага.
– Фар, может ну их? – спросила я тихонько у фиолетового. Ситуация мне совершенно не нравилась.
К обеду мы должны были прибыть в поселение, откуда начинался путь в горы, там оставить лошадей и большую часть вещей, обеспечивающих в путешествии относительный комфорт, и отправиться штурмовать ущелье. Насколько я поняла, в ущелье Фар будет очень слаб и уязвим, и поэтому лезть туда с теми, в ком не уверен – чистой воды самоубийство. Но он ведь всё это понимает сам… А сказать вслух, что кто-то из принцев, похоже, враг, я не решилась – слишком хорошо помнила его фразу про друзей и просьбу не вставать между ними. В конце концов, может быть, есть ещё какое-нибудь, совершенно неожиданное, но логичное объяснение. Ведь правда?
На моё, в общем-то, разумное предложение Фар только головой покачал. Настаивать я не стала, но и промолчать не смогла:
– А гончую за ним послать нельзя?
Он так на меня посмотрел, что я уж думала, скажет "спасибо, кэп!", но, видимо, фиолетовый не знал о существовании капитана Очевидность, что, в общем-то, неудивительно, правда, мой совет от этого более полезным не стал.
– Вода, – поморщившись, объяснил Фар. – Он долго шёл по реке, а может, и до сих пор идёт. Я же не смогу держать гончих, будучи в ущелье.
– Держать? – переспросила я. Зачем их держать-то? Неужели Фар смотрит их глазами так же, как орлом или тем волком, который принёс мне кошель? Спасибо, кстати, что гончую тогда не прислал, а то я бы до сих пор заикалась, наверное.
– Леся, – вздохнул Фар. – Гончие – это демоны, они никого не трогают и делают то, что я хочу, только пока я держу их сознание. Думаешь, почему я не вожу их с собой всё время?
Интересно, есть хоть что-то, связанное с Замком и не несущее в себе подвоха?
– Может, тебе ещё крови накапать перед ущельем? – спросила куда менее шутливым и легкомысленным тоном, чем хотелось бы. Да, зачастила я что-то с такими предложениями, но мне очень хотелось чем-то помочь. И как-то незаметно отошло на второй план то, во что эта помощь обойдётся мне самой.
– Леся, не надо, – тихо сказал Фар и, кажется, не про кровь. Ну, точно. – Не привязывайся ко мне. Я ничего не смогу тебе дать… Да я уже и не совсем человек, и вряд ли стану человеком даже расставшись с Замком.
– Я и не думала, – соврала легко и бодро, но уж не знаю насколько убедительно. И поспешила сменить тему разговора:
– А что вчера было-то? Каррас жив?
– Жив. Но изрядно обобран и зол, – улыбнулся Фар. Видимо, вчера там без меня было весело. – У Рулга, оказывается, незаурядный талант вымогателя. Неплохой король выйдет.
– А зачем Каррас лично заявился в Черракар? Он же правитель кушаров, мог кого-то послать… Зачем рисковать собой?
– Ну, он параноик и никому не доверяет, да и подчинение требует всё же личного участия того, на кого завязано.
– Так он отступился? – спросила, оглядываясь на Илону. Та ехала между принцами и даже слегка улыбалась. – Но меня же Илона пыталась убить не из-за подчинения? Я-то Каррасу чем могла помешать?
– Ну, он поклялся вернуться к себе и месяц никуда не выезжать, а также не нападать на Черракар и Данкир ближайшие три года… Но он изворотливый – жуть просто, наверняка что-то придумает… Лесь, а сколько тебе лет? – совершенно неожиданно спросил Фар, и я с удивлением поняла, что не в состоянии произнести "тридцать" и тем более "тридцать один". Соврать, что двадцать девять? Двадцать восемь? Или процитировать д'Артаньяна: "ах, много, сударь, много – восемнадцать!"?
– Тебе зачем? – мрачно спросила я. Играть в "а сколько дашь?" не хотелось, вдруг больше даст, и тогда мне придётся его убить… Интересно, сколько этой его Элинде?
– Ого, – сказал фиолетовый. – Ты что, стесняешься?
Вот, а что такого? Запрещено каким-нибудь дурацким законом, что ли? – подумала я, но ничего не сказала, наградив фиолетового укоризненным взглядом.
– А я уж думал, ты вообще ничего не стесняешься, – как-то совершенно миролюбиво сообщил Фар. И мечтательно улыбнулся. Зуб даю, что про полотенце вспомнил.
– А сколько Элинде?
Это что, я спросила? Вот дура-то… Зачем? Зачем?! Ей же наверняка меньше, чем мне.
– Двадцать семь, а при чём тут она?
Ну вот. И как теперь сказать "тридцать один"? Уже совсем никак. И при чём тут Элинда тоже никак не объяснишь. Но что-то сказать надо, молчание и так уже совсем затянулось, а фиолетовые глаза смотрят как-то понимающе и грустно.
– Может, лучше всё же крови? – кривовато улыбнулась я.
– Тренируйся лучше, – усмехнулся Фар, и разговор на этом прекратился.
