Глава 4
Точно не Брюс Ли

– Мне кажется, вам это будет все-таки интересно.

Сергей Владимирович, наш бессменный Шеф – олицетворение невозмутимости. Ну просто Будда на прогулке. Специально нагоняет интригу на присутствующих, для чего даже не шагает, а буквально плывет величаво по направлению к выходу из спортзала, чтобы пригласить обещанного гостя.

Тот, я так понял, ожидает конца начальственной пантомимы в большом гимнастическом зале. Мы же терпеливо внимаем представлению Пятого в малом, тайном спортзале Дворца пионеров, который отдан в аренду органам безопасности. Или, скорей всего, просто отобран у красногалстучных ребятишек без всякой аренды. Мне это без разницы. Неинтересно. В конце концов, я тоже ребенок. По крайней мере, внешне.

Мне гораздо интереснее, кого Шеф привел на этот раз, – ведь «светить» нашу тройку кому попало сильно не рекомендовано. Спецподразделение, как ни крути. В которое полноправным членом входит вундеркинд-оперативник восьми лет от роду. Представляете, какой вой подымет зарубежная пресса, если узнает об участии несовершеннолетнего лица в деятельности силовых структур Советского государства? То-то и оно. Кому потом объяснять, что мне не восемь, а восемь плюс сорок девять?

– Там точно не Брюс Ли. Гарантирую. Китаец умер в прошлом году, – задумчиво произнес Сан-Саныч, мой второй инструктор.

Вообще-то инструктор он – постольку-поскольку. Для галочки. По факту он – командир нашего маленького отделения, зам Шефа в его отсутствие. Микроначальник. «Комод». Но, к моему вящему сожалению, педагогической деятельности он тоже не оставляет. Впрочем, как и проблемы собственного совершенствования.

То, что он сейчас ляпнул, – надо расценивать как юмор.

Всем хорош Сан-Саныч: подготовка, техника, низкий болевой порог, разнообразие стилей единоборств, да и неглуп, ко всему прочему, в экстриме – как рыба в воде, всегда принимает точное и единственно верное решение. Только с юмором у мужика – швах! И самое страшное, что Козет (это его позывной) прекрасно осведомлен об этом своем единственном, можно сказать, недостатке. Не без нашей, признаюсь, помощи осведомлен. И сей прискорбный факт его ни в коей мере не устраивает! Он страстно желает локализовать эту аномалию, выровнять изъян и научиться хохмить как все нормальные люди. Я имею в виду себя и своего партнера Ирину. Ну и Пятого, разумеется. Тот вообще известный комик.

И мучается Сан-Саныч над устранением своего темного пятна на солнечном лике, совершенствует свою слабую сторону: острит практически постоянно и повсеместно. По крайней мере, он так считает, что острит. И я вам скажу, иногда у него получается!

Правда, не в данном конкретном случае.

На что чутко реагирует Ирина, его критик и неутомимый мучитель:

– Саша, вот сейчас действительно было смешно. Без дураков. Я чуть не упи… чуть не упала со смеху. Ну надо же! Брюс Ли. И умер! Оборжаться.

Козет подозрительно прищурился. Правда оценила? Или опять подкалывает?

– Врет она, Сан-Саныч. Не верь, – вставил я свои пять копеек. По принципу добрый полицейский, злой полицейский. – Совсем не смешно. Грустно даже. Такой человек – и умер. Хотя… может, и не умер…

И кивнул в сторону выхода.

Вслед за Шефом в зал шагнул высокий мужчина лет сорока с выразительным длинным лицом, в котором явно усматривались восточные гены. Не Брюс Ли, конечно, но и не Иван-царевич. Одет в камуфлированный балахон полковой разведки военных лет, застиранный чуть ли не до дыр и даже, кажется, штопанный в нескольких местах.

Мы переглянулись. Колоритный тип.

– Знакомьтесь, товарищи. Это Алексей. Леш, это Саша, девушку зовут Ирина, а это Виктор, я рассказывал.

Слегка смущаясь, мужчина официально пожал каждому руку. Ладонь у него была узкой, сухой и твердой.

– Кстати, Сан-Саныч, своим позывным ты обязан именно Алексею, – огорошил Козета Пятый, – я тогда только познакомился с Лешей и, признаюсь, был под впечатлением. Чего и вам желаю.

– Ну да. Козет – это в наших краях, – сказал мужчина. – Аул напротив Краснодара, через речку. Там мы тренируемся. Летний лагерь опять же. Но, наверное, это лишняя информация?

Пятый неопределенно пожал плечами – мол, без разницы.

– Алексей у нас ненадолго. Прикомандирован для семинаров с силовиками. Ну и нам уделит пару часиков. Не так ли?

Мужчина кивнул, опять явно смущаясь. Странный он какой-то. Не от мира сего.

– Ну ладно, не будем терять времени, – стал расставлять Шеф точки над «i». – Сан-Саныч! Давай на татами. Остальные смотрят и оценивают. Алексей, начни с азов. Саша, пока не в боевом режиме.

Резонное замечание.

В боевом режиме спаррингов не бывает. Настоящая схватка – это от силы два, самое большее три удара. Если ударов больше трех, это явный признак того, что работают голимые дилетанты. В реальности каждый удар по умолчанию смертельный. Или – надежно выводящий противника из строя. Если твой удар попадает на защитное движение – считай себя трупом. Потому что в ответ на твой промах к тебе прилетит смерть. И заново свою защиту построить ты уже никак не успеешь, так как на противоходе тебе это сделать просто не позволят. А сам ты до конца уже вложился в свой первый удар – на повторный ответ ни сил, ни времени уже нет. Ну а если все же успеваешь что-то сделать, значит, твой противник – далеко не мастер. Тогда странно, почему он не умер после твоего первого движения. Вероятно, потому что ты сам… лох. Вот такая суровая правда боевых реальных, а не киношных, единоборств.

Еще чуток отвлекусь для примера.

Как вы думаете, кто в боевом режиме возьмет верх – мастер спорта по волейболу или современный каратист? При условии, что оба своими видами спорта занимаются одинаковый промежуток времени. Скажем, год. Вы не поверите! Хоть и парадокс, но правда: у волейболиста в такой схватке – подавляющие шансы на успех. Почему? Да потому что у мастера спорта по волейболу – на вооружении только один удар, и он по-любому поставлен профессионально. И пока приверженец японского искусства будет думать, какой из блоков ему продемонстрировать, волейболист просто влепит ему конкретного леща – как по «свече» над сеткой: быстро, точно и в данном случае смертельно. Так, что позвоночник в трусы ссыплется. И справиться с таким ударом будет невозможно, потому что стаж тренировок у противников одинаков. А бить научиться (особенно в волейболе) можно гораздо быстрее, чем строить защиту «на автомате», на интуиции, на инстинктах, как этого требует настоящее мастерство «пустой руки».

Впрочем, бывают и исключения. Особенно в реальных схватках в боевом режиме.

Мне ли этого не знать?

Это все к тому, насколько тонким и своевременным было замечание Пятого.

– Я попрошу нанести мне правый боковой в голову, – немного застенчиво попросил мужчина, как просят передать билетик в автобусе на компостер, и тут же пояснил: – Просто на практике система мало обкатана, больше в спортзалах да лагерях. В реальных условиях я могу вовремя не среагировать.

– Пожалс-та, – коротко буркнул Козет и двинул Алексея в челюсть.

Точнее, попытался двинуть.

Его противник вдруг испуганно (как мне сначала показалось) вжал голову в плечи, приподнял левое плечо и слегка крутнул им так, что кулак Сан-Саныча пришелся по касательной. Сразу же, словно потеряв равновесие, Алексей всем корпусом навалился на поворачивающегося Козета и как-то мягко повалил его на татами.

Козета? Повалил?!

Так не бывает. Чтобы свалить моего инструктора, Пятому порой приходится минут десять попотеть на ковре. А тут с одного удара? Да, собственно, даже удара-то никакого и не было.

– Ты болевой обозначил? – хмуро уточнил у Алексея Сан-Саныч, поднимаясь в новую стойку.

– На локоть и на плечо. Два вектора и крутящий момент. Я только прикоснулся. Потому что с твоей силой…

– Я понял, – не очень вежливо перебил Козет, – чем сильнее бью, тем быстрее вылетит кость из суставной сумки. За счет моей же собственной энергии.

– Правильно, – улыбнулся Алексей, и длинное лицо его вдруг стало смешным и обаятельным, с детскими ямочками на щеках и сморщенным носом.

А мужичок-то – увлеченный человек! До самозабвенности. Нравятся мне такие: именно из них получаются настоящие мастера. Теперь и смущение его становится понятным – не хочет лишний раз демонстрировать свое превосходство. А оно реально существует!

– А ну давай еще раз.

– Только я другую защиту покажу.

– Давай-давай, – начал входить в азарт Сан-Саныч. – Мне снова справа боковым?

– Угу…

На этот раз кулак Козета вообще не встретил никакого препятствия. Алексей чуть качнулся назад, слегка шлепнув снизу ладонью по летящему локтю Сан-Саныча, потом вдруг упал всем корпусом вперед, зацепил рукой впереди стоящую стопу Козета, а плечом надавил на всем нам известную болевую точку на голени. Оригинально! Мой инструктор опять оказался лежащим на татами. Опыт, конечно, сказался: падая, Козет на автомате попытался пнуть лежащего противника свободной от захвата ногой, но Алексей, видимо знакомый с этой опасностью, просто перекатился чуть в сторону. Даже я понял, насколько уязвим был Сан-Саныч в этом эпизоде. В самых разных проекциях. Продолжений на финальное поражение могло быть с десяток. Только Алексей не обозначил ни одного. Из вежливости, видимо. Козет и так все понял отлично.

– В чем принцип? – сразу же ухватил он суть, точнее – направление, где эта самая суть прячется.

– Чуть позднее, – лаконично ответил Алексей. – Прямой захват давай. За грудки, как говорят в народе.

– Давай, – разлакомился Сан-Саныч и тут же ухватил противника за балахон.

Из-под Алексея будто опору выбили. Точка захвата оказалась центром вращения чего-то, похожего на карусель. Ногами вперед Алексей нырнул вперед и влево, повиснув на захвате Козета всем телом и запрокидываясь назад. Естественно, мой наставник не выдержал такого веса и нырнул вперед, спотыкаясь об Алексея и теряя равновесие. А его противник, закручивая этот аттракцион в воздухе, еще и ускорил падение Козета правым коленом в область печени. И крутящий момент закончил двумя пятками сверху вниз – прямехонько в голову лежащего Сан-Саныча. Естественно, только обозначил. Да так ладненько все это получилось!

Козет даже охренел, по-видимому. Как пацана сопливого! Вскочил весь красный от стыда и азарта:

– Давай дальше!

– Захват двух рук. Сверху.

И… Козет вновь полетел на ковер. Где-то я уже это видел. Прием, похожий на «липкие руки» стиля вин чун. Которому в юности и учился Брюс Ли. Только более лаконично, без излишеств. Но до чего же действенно! И захват на болевой в области кисти – как финальный аккорд. Здорово.

Сан-Саныч за прошлый год столько не валялся на ковре, как за прошедшие полчаса. Азартно сопя и яростно вращая глазами, он напирал и напирал на Алексея. И вновь летел к грунту. Или плавно опускался – на изломе руки или ноги.

В какой-то момент Алексей перестал заказывать нападение, и Козет самостоятельно выбирал начальную атаку. То есть пошло уже что-то похожее на полноценный спарринг. И непохожее совершенно. Потому что состояло это действо из коротеньких фрагментов: атака, защитное движение, атакующий повержен. И по новой.

И не лень же Сан-Санычу натирать брезентуху своим телом!

Но какое шоу!

За такое представление многое можно отдать. Сколько же у нас пробелов, оказывается, в нашей технике! И какие у Алексея простые и действенные методы. И еще они кажутся… родными, что ли? Исконными. Естественными и органичными. Так, наверное, наши предки сражались. Смотришь и поражаешься – ведь знал же, чувствовал, что так можно. Почему сам-то раньше не додумался? Настоящий русский бой, без чуждых нашему человеку блоков, прыжков и разной другой восточной экзотики.

И… кажется, я знаю, что это за мужичок. Есть догадки – родом из будущего.

Знаю, но пока оставлю эти знания при себе.

– Так, все, ребята, закругляемся. Время. У Алексея поезд через полтора часа. Саша! Совесть имей! Человеку перед отъездом в порядок себя привести нужно или нет? Вот так-то.

Понятное дело. Сан-Саныч краев не знает, когда дело касается тренировок, приемчиков разных невиданных и всякого иного мордобоя. Смотреть жалко сейчас на моего наставника – будто кислород человеку перекрыли. Того и гляди кондратий сейчас обнимет. И это притом, что больше часа его возили сусалами по татами. Все мало!

Самое примечательное – и в этом я могу дать самую что ни на есть железобетонную гарантию, – Козет прекрасно запомнил абсолютно все показанные на нем движения. До мелочей. В этом он как надежный и проверенный компьютер – ничегошеньки не упустит. А еще и разовьет, и усовершенствует на свой лад. Есть такой талант у моего инструктора.

К слову, вы думаете – случайно он про Брюса Ли вспомнил? Ага, щаз. Учтите: в данную временную эпоху в отечественных кинотеатрах, на секундочку, фильмы с этим мастером не показывают. И эра видеомагнитофонов с пиратскими кассетами пока еще не наступила. Впрочем, здесь все просто – нужную киноподборку Козету удалось раскопать в авгиевых завалах Конторы, что уже само по себе – очередной подвиг Геракла. Но этого мало! Сан-Саныч после этого в течение какой-то пары недель практически полностью овладел навыками так называемого Джит Кун-до, стилем «Опережающего кулака», который и создал Брюс Ли, ставший после этого любимым киногероем Козета. Разумеется, после Вячеслава Тихонова и Георгия Жженова – Штирлица и разведчика Тульева никто не отменял! Даже Маленький дракон не смог их переплюнуть.

А тут свой Брюс Ли!

Да что там, круче! Наш-то оказался гораздо проворнее. Да и эффективнее! И… о горе!

Как мало времени отмерено природой… И сердцу горе там, где жгучей страсти нет… Хоть в исступленье душу в клочья изуродуй, – все тщетны помыслы, прощай, надежды свет…

– Саныч. Але, Александр! Ты в порядке? Стихи, что ли, сочиняешь? Тебе человек руку тянет, попрощаться хочет. Сам очнешься или в чувство тебя привести?

– В порядке я, – буркнул Козет, пожимая на прощанье руку Алексея. – Ты это… Спасибо, короче, Леш. Будешь, типа, еще в наших краях… того, заходи, в общем…

Цицерон! Ему бы действительно стихи писать.

Ежу ясно – Сан-Саныч находится в состоянии грогги, как после пропуска хорошо поставленного боксерского удара. И от впечатлений нового стиля, и от того, что новую игрушку так быстро отобрали. Коварно и вероломно. Ну ведь не все же приемы Алексей успел показать, ох, не все! И вот выходит уже навсегда из спортзала, взмахнув на прощанье усталой рукой…

– Чайку не хочешь, Саш?

– А?

– Чайку, говорю, не хочешь ли…

И глазками наивными – хлоп-хлоп.

Ирина – само сострадание. Не женщина, а просто Мать Тереза. Вселенная добра и сочувствия. Для всех, кто ее не знает. Или знает, но… недостаточно хорошо. Или на мгновение расслабился…

– Хочу, Ириш…

– Тогда и мне завари. Пока мы со Стариком новые приемчики поотрабатываем. Лови!

Сан-Саныч аж забыл, отчего только что рефлексировал. Не глядя поймал пачку с чаем и замер в новом оцепенении. Теперь уже по другому поводу. К счастью, не такому фатальному, как прежний: просто новая дилемма образовалась – обижаться ему сейчас или нет? Ирина, конечно, язва, но и психолог отменный, ни отнять ни прибавить. Одно утешение – чай, гляжу, не хухры-мухры какой-то, а настоящий цейлонский «Махмуд»! Явно загранка подогнала.

Хорошие у Ирины знакомые!

Что, кстати, Козету тоже как серпом… по нервам.

Не его сегодня денек, ох, не его!

– Ага! Чайковский! – заметил вернувшийся Шеф пачку в руках у Козета. – Мне тоже стаканчик. Только сахара не наваливай, как обычно. Лимон там найдешь, я на тумбочку, по-моему, бросил.

Сан-Саныч что-то утробно рыкнул в ответ, скривился, но все же потопал в сторону электроплитки. Мы с Ириной переглянулись и прыснули.

– Да. Смешно, – с абсолютно мрачным видом констатировал Сергей Владимирович. – Давайте-ка, юмористы, подгребайте понемногу все к диванчику. Почаевничаем, потолкуем да о делах наших скорбных… покалякаем…

Это он у меня «слизал». Имеется в виду – цитату Горбуна из «Места встречи». Я как-то ляпнул на досуге, а ему и прикипело. Теперь Пятый и «калякает» всюду, где надо и не надо. Одно интересно – как наш Шеф отреагирует на появление меньше чем через год первой публикации «Эры милосердия»? Братья Вайнеры для него – наше все! А ведь он ее прочитает, к гадалке не ходи, в числе первых причем. А там – его любимое выражение. Хотел бы я на него полюбоваться!

– Ну, где там чай?

– Не вскипел еще…

– Ладно. Тогда слушай там. Новая вводная у нас, товарищи. И отнестись к ней прошу предельно серьезно. Без традиционных «хиханек». С вездесущими «хаханьками». Всем понятно?

– Понятно, Сергей Владимирович.

– Угу.

– А то!

Шеф по обычаю пристально уставился на меня, что-то напряженно обдумывая. Наверное, с чего начать?

– Старик! Тебе новый стиль борьбы понравился?

«Старик» – это мой позывной. Сам придумал. С претензией на оригинальность.

– Неплохо, прямо скажу. Очень неплохо.

И прямо щекой почувствовал, как обжег меня негодующим взглядом Сан-Саныч, одиноко тоскующий возле тумбочки с электроплиткой.

– На что похоже? – не отставал от меня Пятый.

– Фу-ух! Ну, айкидо есть. Немного джиу-джитсу. Вин-Чун, в смысле – у-шу, мягкие стили. Тайцзи-Цюань чуток. Но главная особенность – весь этот «компот» как бы унифицирован. Упрощен и примитивизирован для более легкого использования. Можно сказать, адаптирован для славянского телосложения и менталитета. Когда-нибудь его назовут типичным вариантом или образцом «русского боя».

– «Русский бой», – задумчиво повторил Пятый. – Похоже. Очень похоже. Согласен, Сан-Саныч? Ладно, можешь не отвечать, а то… кипяток расплещешь.

Мы с Ириной вновь переглянулись, но ржать на этот раз не стали. Просил же человек!

– Такая, значит, информация появилась. Из горотдела МВД, – добрался наконец до сути начальник. – За прошедшую пару месяцев наши местные хулиганы несколько раз прилично так огребли от неизвестных малолетних лиц. От подростков, кто не понял. Все потерпевшие указали на странные приемы и непривычный способ драки, коими их «контрапупили» неизвестные бойцы. Находящиеся, надо сказать, как правило, в вопиющем меньшинстве. Зафиксирована даже одна драка, в которой боец самолично справился с пятерыми великовозрастными балбесами. Лет двадцати – двадцати пяти. Возраст балбесов, кто не понял. Вот так.

– А что? Вполне возможно, – буркнул Козет, разливавший из ковшика чай по стаканам. – Ай! Горячо, блин. Это… если от защиты плясать… и перемещаться «по тройке»… плюс метода, которую Алексей показал… запросто!

– Согласна, – подтвердила Ирина, – ничего сверхъестественного.

– А мы-то здесь при чем? – встрял я. – Ну, драки, новый стиль, истребители хулиганов – это все приятненько. При чем здесь государственная безопасность?

– Смежники взяли одного такого бойца, – словно не заметил моего вопроса Пятый. – Точнее, тот не стал удирать, когда на драку прибыл наряд милиции. К тому же парень был с девушкой. У одного из четверых нападавших оказалось холодное оружие, и он ранил прохожего. Из-за чего, собственно, парень и ввязался в драку. И стал свидетелем по уголовке – не с руки, стало быть, убегать…

– Вот чай…

– Саша, милый, сядь рядом со мной и слушай. Да, здесь. Ну, Сергей Владимирович, и что рассказал этот герой?

– Это ты точно, Ирина, заметила. Герой. И не только потому, что раскидал четверых вооруженных кретинов. А потому что смело и открыто рассказал про одну подпольную и, на мой взгляд, очень опасную организацию.

– Антисоветчики? – критично поинтересовался я.

– В том числе.

– Приплыли, – буркнул я, стараясь быть неуслышанным.

М-да. Именно этого я и боялся. Год без малого. С того самого момента, как познакомился с Сергеем Владимировичем и веселыми ребятами из Комитета. Все ждал и ждал, сон потерямши, – когда же мы диссидентами займемся да разными другими борцами за демократические ценности в Советском Союзе. Походу, дождался…

– На первый взгляд – это обычная спортивная секция, в которой подростки, да и пацаны помладше, изучают туризм, скалолазание, основы выживания и все такое прочее. Подпольная. Среди прочих предметов изучения – борьба, очень похожая по описаниям на методику Алексея. Собственно, для этого я его с вами и познакомил.

Короткий и оценивающий взгляд в сторону Козета. Мол, жив там, курилка?

– Хорошая метода, – буркнул тот. – Только сами пацаны до нее дотумкать не смогли бы. Это точно. Учитель должен быть.

– Вот! – восхищенно повернулся в сторону Козета Шеф, да еще и пальчиком тыкнул в небо, указательным. – Вот! Вот именно, Сан-Саныч! Ну прямо в точку! Есть такое дело. В смысле – есть учитель. И даже есть его описание – мужчина лет двадцати трех – двадцати пяти, среднего роста, среднего телосложения, волосом черен и прекрасен, в смысле – волос долог, ум… короток. Завязывает сзади в хвостик. По одежде – типичный хиппи.

– А имя есть?

– Есть и имя. Некто Богдан. Богом данный. Недаром местом встреч и тренировок выбрал пещеры заброшенного скального монастыря. В Инкермане который, ну вы знаете.

– А что еще?

– А еще то, из-за чего наш свидетель, который тусовался с этой группой больше года, в конце концов решил порвать с ними и, что называется, «спрыгнул с темы». Хотя приемчиков не забыл. Парня испугали душеспасительные беседы этого пресловутого Богдана про русский патриотизм, историю Великого славянства, про царей русских, Рюриковичей да Романовых. Да с таким материалом, с его слов, что ни в какой библиотеке не сыщешь. За бугром разве что. Соображаете, что к чему?

– Типичный подрыв социалистической идеологии, – может быть, излишне показушно констатировал я.

И Пятый моментально это просчитал:

– Напрасно юродствуешь. Есть все основания для начала разработок. Я имею в виду – средствами нашей конторы. К тому же есть и еще нюансы.

– Какие?

– Я уже вскользь упоминал. Свидетель особо подчеркнул – бывало, что в секции появлялись совсем уж малолетние ребята. Серьезные, умненькие, но… очень уж юного возраста. По описаниям – вундеркинды какие-то, прямо как наш Старик.

– Ну, это уж вряд ли…

– Да, Сергей Владимирович, таких вундеркиндов, как наш Старичок, уж точно больше не бывает, – подключилась Ирина.

С учетом того, что она в курсе, кто я, и с учетом того, что об этом наверняка уже доложено Шефу, – прозвучало двусмысленно.

– Возможно, – рассеянно и как-то очень легко согласился Пятый, – тем не менее букет получается изрядный: борьба, альпинизм, история монархии и… дети!

– Дети Индиго, – сорвалось у меня непроизвольно.

– Как-как? – живо заинтересовался начальник.

– Ну, Индиго, – стал я неохотно объяснять, – цвет такой, темно-фиолетовый, считается, что если в ауре человека, а тем более ребенка…

– Годится! – перебил меня Шеф, не дослушав (а зря, между прочим) экскурса в популярную эзотерику. – Принимается как рабочий шифр. Значит, литера «Индиго» будет обозначать высокоинтеллектуальных детей, приобщенных к законспирированным структурам. Именно по ним и работаем.

Пришло мое время пристально рассматривать начальника. Молча.

Он тоже молчал и не отводил глаз.

По детишкам, значит, работаем. По таким же, надо полагать, как и я. Вот оно, значит, как.

– А как же Богдан? – вкрадчиво поинтересовался я. – Он, получается, не основная наша цель?

– И Богдан основная, – не моргнув глазом включил дурака Пятый. – И Богдан, и секция его, и все участники этого подпольного кружка, включая… «Индиго». Все!

Ну-ну. Сделаем вид, что поверили.

Но зарубочку в памяти надо оставить – не ищет ли Пятый моих аналогов в природе? Делая при этом вид, что не в курсе, кто я есть на самом деле. По крайней мере, становится понятно, почему он не афиширует своей осведомленности по поводу меня.

Так-так-так.

Ох и непросто работать с гэбистами! Ох и непросто…

– Так, ладно. О делах наших скорбных… Козет. Догоняешь Алексея или ловишь его в общаге, рассыпаешься в благодарностях, оратор ты наш несравненный, провожаешь на поезд, а заодно между делом интересуешься про учеников. Со мной Леха эту тему деликатно замял. Ты же, Сан-Саныч, знаю, с него не слезешь. Хватай все, что можно нацедить, – имена, пароли-явки, особенно про тех, кто, может быть, в наши места мигрировал. Особо! Понятно?

– Угу. Я полетел.

– Давай. Ирина, дуй в архив, поднимай все дела про монархистов, славянофилов и прочую нечи… (косяк в мою сторону)… не… не часто они, к сожалению, нам попадаются. Но ты все равно перешерсти. Меня интересует, откуда это Богдан материал брал. Про древнее славянство. Связи опять же с иностранцами глянь и так далее.

– Понятно.

– А у тебя, Старик, каникулы заканчиваются.

– Как это?

– Хватит бездельничать дома, ты мне здесь нужен. На разработке… «Индиго».

– А…

– А отца твоего сегодня пригласили в профком и предложили за полцены путевку. Детскую. В пионерлагерь.

– В «Ласпи»?

– В «Ласпи» мама твоя очень легко может добраться. В «Горный». Туда после автобуса еще три километра пехом. В гору. По серпантину. Справа скала, слева ущелье. Мама твоя высоты не боится, случайно, как ты?

– Не боится, – разочаровал я начальника, – и три километра для нее… не крюк. Я просто ее по-хорошему попрошу, чтобы сюрпризом не приезжала. Или вообще не приезжала. Только я все равно не гарантирую…

– Ты уж попроси. Ну а сам – по старой схеме: ночуешь здесь, питаешься в буфете, и… нащупай мне этот загадочный кружок спортсменов-неформалов. Нащупай и попробуй внедриться.

– Задачу понял, начальник.

– Старик.

– Да?

– И меня действительно очень интересуют… эти «дети Индиго». Тут ты меня правильно понял.

– Вы даже не представляете, насколько… правильно.

– Надеюсь на это.

– Можете на меня положиться.

– Принято. Все. Давай дуй к мамочке.

Ну вот. А мне казалось, разговариваем почти как взрослые люди.

Ан нет.