Глава 20
Мое почтение, дон Педро
Отвернувшись от своего спасителя, я стянул с себя мокрые плавки и облачился в любимые штанишки, так своевременно вернувшиеся к папочке. Отворачиваться, кстати, в таких случаях от мужика – тоже, между прочим, признак хорошего тона по этим временам. Достойные пацаны не должны смущать друг друга своими размерами, причем… при обоих раскладах, кто понимает.
Артем же в это время вернулся за брошенным снаряжением и своей добычей.
– Мидии будем жарить? – просто спросил он.
Я огляделся. Многовато людей кругом. Которые, к слову, в наши разборки не лезли, а должны были бы: стая великовозрастных балбесов щемила у них на глазах мелкого пацана! Все упорно делали вид, что ничего особенного не происходит, шалят себе просто ребятишки на пляже. А хата своя, как известно, с краю…
Крабы трусливые. Пусть теперь нюхают!
– А давай! Гляди, вон какое дерево прибило! Дров хватит.
– Пойду железку поищу…
Я развалился на гальке, прислонившись спиной к горячему камню, и потер правую ногу. Голень саднит, гематома будет с кулак, наверное. Вот же урод этот Микола! Любитель повоевать кодлой против одного. А Артем… ничего себе так, шустро двигается. Для своего возраста. И то, что он работал в стиле русбоя, – факт неоспоримый.
А это значит…
– Есть железка, Витек, тут рядом кто-то спрятал. Там и кострище старое есть. Пойдем туда?
– Ага. Сейчас пойдем. А ты, Артем, выходит, у Богдана учишься? – спросил я как бы между прочим. – Знакомые движения.
Парень коротко глянул на меня, но на вопрос не ответил. Поднял с гальки авоську с мидиями, потом зачем-то вновь опустил ее на землю и показушно похлопал себя по карманам.
– Черт, а у меня и спичек нету, – сокрушенно вздохнул он, – знаешь, наверное, в другой раз пожарим. А хочешь, я тебе их все отдам? Родители плов дома сделают. А я пойду, знаешь…
– Стой, Артем! Подожди! Ты чего взбеленился-то?
– Ничего я не взбеленился. Мне просто пора, забыл я…
– Ты из-за Богдана, что ли? То, что я догадался? Так про него многие знают. Думаешь, я сдать его хочу?
– А с чего ты взял, что я так думаю?
– Да ты как-то мидий резко перехотел… когда я про Богдана спрашивать начал…
– Да нет. Почему ты решил, что он скрывается? Его что, кто-то ищет?
Умно. Это он меня подловил. Вопрос, что называется, на засыпку.
– Просто… говорят, «принимали» его в Херсонесе на днях. Не слыхал?
Артем с интересом разглядывал мою физиономию. По ней, наверное, было видно, как я изворачиваюсь.
– Ну… слыхал. А ты откуда вообще сам про Богдана знаешь? И, кстати, где научился приемчикам?
– Каким приемчикам? Все как-то само собой получилось…
– Ну ладно. Тогда я пошел.
– О’кей. Не само собой. Это… кунг-фу. Вин чун. Кореш из загранки научил. С Камышей. Он на сейнере мотористом работает, ну и… в тревожной группе числится. У них подготовка силовая в органах. Все же знают…
– Ну да. Слыхали.
– А про Богдана хиппари рассказали, что на раскопках в Херсонесе подрабатывают. Он же там в последнее время тусовался. Ведь так же?
– Ну… верно. Там. А чего они еще рассказали?
– Что пацанов учит русскому бою, что про историю славян знает много, про церковь рассказывает, про русичей.
Артем замолчал.
Чего он крутит? Чего опасается? Чем я могу быть опасен для Богдана? То есть… я-то, конечно, опасен, но он откуда может знать, что я при делах? У меня на лбу не написано: «Этот ребенок работает на КГБ».
– Слушай, Вить, а там, на Херсонесе, его кто задерживал? Не знаешь, случайно?
Вижу, как Артем изо всех сил пытается показать мне свое равнодушие. Мол, так, между делом спросил. Разговор чтоб поддержать. А на самом деле и не интересно ему все это вовсе. Якобы…
– Тоже мне секрет, – ухмыльнулся я, забирая у него авоську с ракушками. – Пошли, короче, костер жечь, есть у меня спички. А Богдана участковый увел, с дружинниками.
– Ты сам видел?
Равнодушный ты наш. Чуть не подпрыгнул на месте.
– Не-а. Работяга местный. На раскопках который сокровища ищет. Чтоб на бутылку хватило.
– А работяга из блатных, что ли?
– А я знаю? Пьянь какая-то…
– А тот, кто уводил, это точно мент был? Он уверен?
Не понял. Что за вопрос? Что этот парень имеет в виду?
– «Он» – это тот работяга? – уточнил я на всякий случай, пытаясь при этом потянуть время, чтобы прокачать варианты.
– Ну да. Он что, в лицо знает того участкового?
– Да понятия не имею! Сказал «участковый». Может, тот представился! Или там ксиву свою показал, не знаю…
Почему-то Артем напрягся вновь. Незаметно так, но я-то видел, что его гложет что-то. Ну, что еще, блин? Что я опять не так ляпнул?
Вообще молчать буду!
Я ухватил валяющийся рядом обломок дерева за сухие ветки и потащил его под скалу. Здесь людей поменьше, спокойно можно палить «вогнище». Быстро соорудил круг из крупных валунов, сунул в центр комок сухих водорослей и стал сооружать вокруг него «колодец» из обломков древесины.
Артем молча наблюдал за моими манипуляциями.
Очень нужный и полезный для меня парнишка. Бесценный источник информации. Хоть и бдительный, но все же недостаточно осторожный. В том, что знаком с Богданом, легко раскололся по косвенным. И так же косвенно подтвердил его личность. В смысле, что Богдан именно тот самый, которого мы ищем, – спортсмен, историк и так далее. Насчет Херсонеса не возражает, хотя это уже не так точно. Киксует из-за того, что Богдана ищут, но это как раз понятно. То, что за драку задерживали одного из учеников Богдана, наверняка в узких кругах знают превосходно. Как и то, что ученик, возможно, сдал своего учителя. И, между прочим, не исключено, что уход группы из инкерманского монастыря с этим же и связан! Неплохая версия. Из Инкермана ушли, на Херсонес пришли. Там тоже есть скалы, где можно полазить с веревками, есть труднодоступные пляжи, где можно помахаться, и площадь городища приличная – есть где побегать на выносливость. Вроде все сходится.
Да только очень странно Артем реагирует на то, что Богдана ищет именно милиция!
Позвольте, а кто тогда еще? КГБ? Ребята-спортсмены со своим многомудрым учителем про это ни при каких раскладах знать не могут! Этого быть не может… потому что не может быть никогда.
Тогда кто еще может искать, если не менты? Их антагонисты? Воры? Блатные? Зачем?
– А где железка? – спросил я у Артема, нащупывая в кармане спички. – Сейчас кастрик запалим, и железяку прокалить надо. Мидии быстрее раскроются.
Парень молча отошел за кусок отвалившейся от утеса скалы и вытащил там из какой-то щели ржавый лист металла. Кусок обшивки, что ли? От катера?
Кстати, предположение насчет того, что Богдана ищут именно блатные, легко можно проверить! В несколько приемов…
Хотя зачем им его искать?
– Слушай, Артем, – начал я свою многоходовку, пытаясь одновременно поджечь водоросли в «колодце», – а ты слышал, как Богдан в Инкермане босо́ту местную разогнал? За наезды не в тему? Он там тренировался с пацанами, а быки с зеленки пытались его прессануть, как водится. Так не тут-то было! Гопота летала там как фанера над Парижем. Слыхал?
Артем молча меня выслушал, поднял с гальки свою маску с ластами, встряхнул от воды и… медленно пошел в сторону, обратную от Хрусталки, бросив на меня короткий, ничего не выражающий взгляд.
– Артем! – позвал я, слегка опешив. – Ты куда?
Парень ускорил шаг, глянул еще раз в мою сторону на прощанье и вдруг рванул что было сил по мокрой галечной полоске, прямо по узкой кромке рядом с водой.
Охренеть!
«Многоходовочка» удалась на славу. С первого же движения. Ну ты и стратег, братец! Тебе бы дипломатом работать, в Организации Объединенных Наций. Через неделю заседал бы в Нью-Йорке в гордом одиночестве! Как король мира.
А что вообще случилось-то?
В сердцах я пнул свой «колодец» в несостоявшемся кострище. Авоська еще с мидиями тут. Я поднял сетку и задумчиво побрел вдоль берега. В другую сторону – к мысу.
Парень услышал от меня о событиях, о которых наверняка сам знал отлично. Его моя осведомленность переполошила? Похоже. А за кого, интересно, он меня принял? За «ментенка»? Подумал, что я сексот? Стукач ментовский? Ерунда. В таком возрасте в стукачи не принимают, мал еще. Нет, серьезно. Как можно меня, мелочь пузатую, идентифицировать как спецагента? Правильно, никак. А вот как… шестерку приблатненную…
Первый раз Артем напрягся, когда я произнес слово «ксива». Точно! Ведь угораздило же меня сказать не «документы», не «удостоверение», не хотя бы «корочки», а… «ксива».
Ляпнул как заправский зэчара.
А потом я поведал ему сагу об обиженной босоте. О которой, между прочим, в милиции вряд ли могли бы знать! Вот как. А вот те, кто с этой самой босотой контачит, – те пожалуйста. Во всех подробностях.
Вот, значит, за кого меня принял Артем.
А если все это свести в одну точку, то получается…
…Богдан и его ученики считают, что их ищут блатные!
Если по сути, то вывод более чем очевидный: на Богдана действительно наехали представители местного криминалитета. И вовсе не ментов опасаются он и его миньоны. Не строгих участковых с не менее строгими дружинниками с красными повязками. Что-то не срослось у него именно с синей братией. Вот почему он исчез из Инкермана!
Я задумчиво мерил шагами гальку, волоча сетку с мидиями за собой.
А что они друг с другом могли не поделить?
А вот тут как раз все просто. Ребятки Богдана действительно показали зубы в районе ГРЭС, нам об этом недавно Косяк рассказывал. Тот, которого звать Костей Приходько. И отбивались успешно любители истории от хулиганов неоднократно. Не скрывая особо, что у них есть свой лидер. Учитель Богдан. А это означает появление нового авторитета там, где не положено. Где все места под солнцем уже заняты – у блатных это строго.
Плюс можно предположить, что под очередную раздачу попал какой-нибудь родственничек любимый либо особо приближенная «шестерка», а то и один из мелких авторитетов. И возопил обиженный о возмездии, на что «обчество» и дало свое высочайшее добро. А против блатного наказания никакие спортсмены не устоят, как известно. Татуированные бойцы открытого ринга не любят. Их кара – перо в бок исподтишка или удавочка на горло в тихом месте. Не процесс важен, а результат.
И если Богдана приговорили таким образом, становится понятной его осторожность. И паника Артема. Совершенно оправданные опасения.
Один только вопрос.
За каким рожном Богдан маячил на Херсонесе? Так, что даже я без труда вычислил его новое место обитания. Специально блатных приманивает? Так это глупо. Они в открытую атаку никогда не пойдут. У них своя «наружка» есть, обложат, как медведя в берлоге, подкараулят там, где им удобно, и поминай как звали…
Участковый опять же!
Его появление – случайность или очередной хитрый ход в чьей-то игре? Непонятно пока. Да и мутно все как-то, обрывочно и несвязно…
– Витя!
Я аж крутанулся на месте от неожиданности. Сюрприз за сюрпризом.
Полина!
А с ней какой-то высокий хмурый мужик в строительной спецовке. Худой, смуглый, с черными, коротко остриженными волосами. И… да он копия этой мелкой! Только в мужском и взрослом исполнении. Никак родственничек?
– А я папу нашла, – просто сказала Полина, не спеша подходя ко мне, – он, оказывается, работает на стройке. Как раз на биостанции.
Вон оно что!
Мужик деликатно остановился в отдалении.
– Поздравляю, – промямлил я и спросил, очередной раз демонстрируя во всей красе свое тугомыслие. – Так ты, выходит, на стройку от меня сбежала? Из троллейбуса?
На мое удивление, ерничать Полина не стала. Даже согласилась… с констатацией очевидного:
– На стройку. Отец писал маме, что работает на стройке. На сдаточном объекте. А на каком именно – забыл написать. Главное, что папа обещал вернуться, как только объект сдадут. И почему-то не…
Она осеклась.
– В общем, я его нашла раньше. Благодаря тебе, Витя.
– А я здесь вообще при чем?
– Если бы мы не пошли гулять на Херсонес, я бы не узнала про биостанцию, – терпеливо стала объяснять мне девчонка. – Строек в городе много, но осенью сдают только этот корпус. Я решила проверить – и сразу нашла папу. В бытовке…
Да мне, если честно… до одного места!
На кой ляд мне нужны все эти бразильско-мексиканские страсти? Донна Роза наконец нашла своего неуловимого дона Педро! Который оказался братом-близнецом дона Гомеса от четвертого брака бабушки Изауры с карибским пиратом. Мне какое дело до их святого семейства?
Вместо этого я спросил по-свойски, будто бы мне это интересно:
– А здесь-то вы чего забыли? На пляже? Решила папу от шпатлевки отмыть?
– Да нет. Просто захотели в центр прогуляться. Пешком. А по берегу – самый короткий путь. Да и красиво здесь…
Почему она не огрызнулась? Странно. Родитель оказывает положительное воздействие?
– Ладно, Полин. Я пойду. Мне в ту же сторону, но… тороплюсь я. Вы гуляйте тут, а я побежал. Мидии, кстати, не нужны?
– Нет, спасибо.
Вот ведь…
Если бы папы не было, сто пудов она рассказала бы мне, куда в экстренном порядке я могу эти ракушки себе запихать. По одной за раз. В подробностях. А так…
Какая воспитанная девочка!
– Ну, пока!
– Мы еще увидимся?
Упс.
Не успел смыться. Вопрос прямо как из отечественного сериала. Который серий так на́ сто.
– Конечно, Полин. Слушай! Я сегодня в шесть часов в «Искринке» буду. Знаешь, где это?
– Ага.
– Так ты приходи туда с папой! Мороженого поедим.
– Приглашаешь?
– Ну… Вообще-то меня самого туда пригласили… В общем, да. Там можем встретиться, если хочешь.
– Будешь моей руки у папы просить?
Наконец-то! А то я уже как-то переживать начал.
Узнаю прежнюю девочку-припевочку. Нена́долго же тебя хватило!
– Если будешь себя хорошо вести. И правильные оценки в школе получать.
– Буду-буду!
– Вот тогда и посмотрим.
– А ты с моим папой не хочешь познакомиться? Я про тебя ему уже рассказывала.
Да что же это такое? За что мне все это? Где я так нагрешил-то?
– Давай… в «Искринке» и познакомимся. Ладно? Я же говорю, тороплюсь сильно.
– Ну, ладно. Понимаю. Мидии могут протухнуть…
– Да не мои это! Слушай, Полинка, я побежал. Хорошо? Папе привет передавай. Скромный он у тебя какой-то…
Блин. Чегой-то я? Сейчас же ответка прилетит!
Не дожидаясь, когда у милой девочки начнет открываться рот, я резво повернулся к ней спиной и что есть мочи припустил в сторону Хрустального мыса.
А мидии я хлопцу Миколе отдам, пусть кушает.
Все равно мимо пробегать.
