Глава 10
Рыжий… он всегда бесстыжий
Все это, конечно, хорошо – антисоветчики, религиозники, славянофилы. Только никуда они не денутся. Как минимум до девяносто первого года.
Мне же покоя не дает та ночная шутка с безобидным Димоном. Да что там! Со всей нашей мужественной стайкой в ночи так пошутили, что весь Комеди-клаб нервно курит в сторонке. И тучи моих сомнений все гуще и гуще собираются над подозрительной рыжей головой.
Славик.
Казачок наш засланный. Ну не наш, конечно. Из соседнего недружелюбного нам двора. Ему тут, понимаешь, тусоваться разрешили, а он неизвестно чем дышит. А может, даже и злопыхает втихаря. Шпионы – они такие: прикинутся паинькой, а потом, между делом, и нож в доверчивую спину. Нам ли, гэбэшникам, этого не знать!
М-да. Веселенькая атмосфера нашей конторы дает уже вполне ощутимые результаты травмирования моей детской психики. Так сказать, налицо типичная профессиональная деформация – получите и распишитесь! Вот так и вырастают… Феликсы Эдмундовичи.
Впрочем, в данном конкретном случае моя бдительность и недоверчивость более чем уместны. Славик в нашей малолетней компании – самый подозрительный тип. Во-первых, потому что чужак, а во-вторых, мотив-то только у него и присутствует! Если, конечно, не считать правдолюба Генку. Но у того алиби, как мы выяснили. Слабенькое, если честно, но… хоть что-то…
Какой мотив?
А простой! Две противоборствующие дворовые группировки. Что делает агент? Правильно – дестабилизирует вражеский лагерь. Занимается вбросом фейковых ужастиков. Задурманивает неискушенные мозги, и без того склонные к самозахламлению, если можно так выразиться. Это же как заманчиво может показаться – высветить вражескую рать в дурацком свете, провести ее на мякине и выставить нас идиотами на суд людской.
Вроде все логично.
Изъянчик только один небольшой образовывается в этих рассуждениях. Озвученная мною выше схема предполагает… широкую гласность как минимум и прения сторон как максимум. Иначе зачем вообще нужна была эта подстава? Втихаря похихикать? Скрутить кукиш в кармане? Глупо.
Впрочем, как ни рассуждай, пора уже встретиться с этим рыжим загадочным типом.
– Здрасте, баб Маня! А Славик гулять выйдет?
У бабушки Славика – свой домик и небольшой сад за ним. Все это территориально под юрисдикцией нашей дворовой группировки, поэтому, как упоминалось раньше, Рыжему дозволяется с нами тусоваться. Хотя по субботам он дерется на стороне своего двора. То бишь против нас. Такие вот дипломатические коллизии.
– Хтой-то там? Витюша, ты? Да ты проходи, проходи!
Реально достали эти бабки со своей любовью!
Чем я им так приглянулся? Звезда валокординовой тусовки. Эталон идеального «внучика». Тьфу!
– Да я к Славику, баб Мань. Хотим на великах погонять.
– Таки Славика нету. Он нынче у матери ночует. Дом знаешь?
– Да знаю…
А сам на автомате отметил – «у матери», значит, бабка для этой женщины – свекровь. Иначе было бы «у мамы». И отца, скорей всего, нет – тогда было бы «у родителей». Начинаем понемногу собирать информацию об объекте.
– Так ты пройди, коли хочешь. Я тебя грибом угощу.
Кто не знает, гриб – это напиток.
Полное название – «чайный гриб». У некоторых очень вкусно получается, правда, к бабе Мане это не относится. Она об этом, к сожалению, знает, поэтому постоянно экспериментирует с ингредиентами начальной субстанции, а результаты выживания дрожжей и уксуснокислых бактерий тестирует на ком придется.
– Не, спасибо, баб Мань. Не хочу я пить. До свидания. Пойду Славика поищу.
– Ну, пойди, пойди, родимый. А я тут сейчас падалицы немного соберу. Бродит уже…
Мысленно пожелав здоровья будущим дегустаторам великолепного напитка, я благоразумно удалился. Путь мой теперь лежал в направлении вражеской территории.
Ну как вражеской…
Вообще-то на самом деле все не так ужасно, как звучит. Или как это можно себе представить. Ну да, чужаков, собственно, нигде не любят, но только у нас это было доведено до какой-то сюрреалистической игры. И я вам скажу, игры не особо кровожадной, чем-то похожей на игру в «Пираты» или в «Гражданскую войну». Заметьте, даже не в «Отечественную», потому что наших противников считать фашистами – это уж перебор. Козлами – это куда ни шло, а фашистами… зачем же обижать людей напрасно?
– Эй, Костян! Славку Рыжего не видел?
– Булка? Ты чего, оборзел? Это наш двор!
– Да знаю я! У меня дело к Славке. Важное.
– А-а… Так он на этой, санап… как ее… пидем… значит… станции. С пацанами.
– Чего он там забыл?
– А там сегодня баранов новых привезли. Они хотят шерсти с них нарезать.
– Зачем?
– А… Короче, Булка! Тебе какое дело? Ты вообще… давай вали отсюда!
– Все, Костян, все. Удаляюсь. Восстанавливаю вашу экстерриториальность. И суверенитет.
– Су… тет… Чего говоришь?
– Проехали.
Санэпидстанция, значит.
Иногда туда привозят телят, иногда гусей, один раз даже привезли огромного коричневого индюка, который шикарно клекотал на свист или какой-либо другой громкий звук. Сегодня, значит, бараны. Прививки, что ли, из них делают?
В любом случае эта станция – наш общественный зоопарк. О появлении новых питомцев моментально становится известно всем, и местная шпана считает своим святым долгом посетить несчастных жертв медицинских опытов. Поддержать морально, а может быть, и подкормить чем-нибудь, что жесточайшим образом пресекается стареньким и медленно передвигающимся сторожем, который по умолчанию признан не очень опасным для общества существом.
Территориально этот стихийный зоопарк не принадлежит никому, поэтому считается демилитаризованной зоной. Здесь обычно не дерутся, адреналина и так хватает и от грозного на вид, но беспомощного сторожа, и от впечатлений соприкосновения с живой природой.
– Эй, чабаны! Хорош баранов стричь. Где Славка?
– Булка! Ты чего орешь тут? Сторож услышит!
– Славка, спрашиваю, где?
– Живот у него заболел. Вон там, за забором… сидит, думает, гы-гы!
– Я вот сейчас ужо вам! Кому солью задницу прострелить?
– Пацаны! Стрем!! Сторож проснулся!!!
– Я тебе сейчас дам «проснулся», шельмец! Кто тут спит? А ну стой!
– Булка! Урод! Из-за тебя все! Только попробуй теперь к нам во двор зайти…
– За тем забором? Подожди, дед. Славка, спрашиваю, за тем забором?
– Не, за вон тем, дальним. Ну все, капец тебе!
– Я тебе сейчас дам «подожди»! Вот ужо погоди… стой, стало быть, стрелять буду!
– Все-все, убегаю уже. Гляди! Ой боюсь-боюсь. Тикаю без оглядки!
– То-то же! Шпана…
Подгоняемый сторожем, который чуть ли не в спину мне тыкал дулом старенькой безобидной двустволки без бойка, я неспешно взобрался на высокий забор и горным орлом оглядел окрестности. А не видать Славки-то!
Где же ты, жертва гриба чайного?
Вон там, справа, что-то кусты нехарактерно вздрагивают. А ветра нет. Штиль тут у нас, сеньоры пираты.
– Славка! Это ты там?
– Ы-ы-ы!
– Понял, понял. Слышь? Я тут на тропинке подожду. Разговор есть.
– Фу-у-ух!
– Поздравляю. Я тут, на лавочке. Возле будки. О! Псина. Привет, псина. Ай!!!
– Булка! Ты, что ли? Там собака… придурошная… осторожно… Фу-у-ух…
Укусить не укусила, но зубами клацнула так, что сердце в пятки ушло. Хорошо, что хоть на цепи. И ведь не тявкнула даже. Только высунулась – и сразу за ляжку! Спасибо реакции, увернулся. И отпрыгнул вовремя.
За кустами мелькнула рыжая голова.
– Привет, Булка. Меня искал?
– Слышь, Славик! Ты… это… руку-то не тяни, не стоит. Давай без объятий на этот раз. Лады?
– А, ну да.
– Болит живот-то?
– Ага. Ноет.
– Ну, до свадьбы заживет. Давай прогуляемся.
– Давай.
Мы вышли на тропинку и, не сговариваясь, одновременно сделали «рожу» коварной псине, недобро поглядывающей на нас из своей будки. Псина, наверное, впечатлилась от нашего «синхрона» и негромко зарычала в ответ, глухо и утробно. И, между прочим, совершенно не страшно – на цепи ведь! Бодливой корове богом рогов не дадено.
– Тут вот какое дело, Слав, – начал я издалека, – спросить просто хотел, чего ты думаешь про ту ночь? Ну, когда Димона повязали?
Рыжий вздохнул выразительно, прислушался к эволюциям, происходящим у него в животе, и выдал:
– Думаю, ваш Генка набрехал все про девчонок. – Вдумчиво говорит, рассудительно и весомо, не забывая при этом поглядывать на близлежащие кусты – мало ли, вдруг срочно понадобятся. – А чтоб за задницу его не взяли (тут Рыжий сделал еле заметную паузу, чтобы очередной раз прислушаться к собственному организму: предмет-то упомянут животрепещущий), подговорил кого-то. Ну, чтоб напали на нас ночью. И стрелки они же нарисовали. А мы – в подвал, остался наверху только ваш Димон. Вот ему и досталось.
Ну что ж. Достойная версия. И изложена грамотно.
Будь Славик при ночных делах – сейчас бы тужился (двусмысленно прозвучало), доказывал бы мне теорию существования черных налетчиц. Благо факты располагают. Ан нет, пошел по менее очевидному, но более логичному пути. Респект!
Впрочем, есть еще опасность двойной игры. Маловероятно, конечно, в силу малых лет, но все же…
– А ты сам никому не говорил о нашей встрече в полночь? – спросил я в лоб. – Может, случайно проболтался?
– Не-а, – беспечно отмахнулся Славик. – Я просто сначала вашему трындуну поверил. Ну, про девок. А потом врубился, но уже… пообещал же прийти. Вот и пришел. А говорить кому-то… нет. Подумали бы – дурак какой-то. Повелся…
Нескладно, но понятно.
И опять – логически стройно. Как специально себе алиби клеил. Даже подозрительно. Да, блин, ему только восемь лет! Сколько же можно их переоценивать? Достойных же ты себе противников выбрал, нештатный агент безопасности!
– А что у тебя за нитка на руке? – Новые подозрения вспыхнули с особой силой. – Это что за браслетик? Фенечка?
Славка пренебрежительно фыркнул.
– Ты че? Хиппарей не знаешь? Это же нитка на желание! Видишь, два цвета? Желтый и красный. Красный – сбудется, желтый – нет. Смотри, царапина у меня здесь, сам сделал! Царапина показывает на красный – значит, сейчас сбудется!
– Чего сбудется? – спросил я, ошалев от этой грандиозной теории.
– Да что угодно! – разгорячился Славка, поражаясь моей дремучести. – У меня сейчас было желание, чтобы… живот перестал болеть. Так он почти уже не болит!
Охренеть! Так вот как ты выглядишь, панацея от всех бед!
– А если я такую же хочу? – поинтересовался я. – Где взять?
– Так у тебя же есть! – обрадовал меня глазастый рыжий. – Вон, на левой руке. Только цветов больше. Давай, царапай руку. Хочешь, я тебе поцарапаю?
– Не хочу. Она для… других целей. Я имею в виду… нитка эта.
– Ну, не знаю. Богдан говорил, она желания исполняет.
– Стой!
Не вспугнуть!
Мы уже подошли к проезжей части, за которой начиналась территория Славкиных однополчан. Там уже спокойно не поговоришь, начнут приставать эти территориальные экстремисты.
– Давай присядем тут на ступеньку, – отвел я Славку от дороги, заставил сесть и только после этого вкрадчиво спросил: – Какой такой Богдан?
– Ну, Богдан! Брательник Андрюхин. Двоюродный. Хиппарь. Он работает в Херсонесе, на раскопках.
– Какого Андрюхи? – терпеливо поинтересовался я. – Лысенко?
– Ага! Лысого, с нашего двора. Он еще в музыкальную школу ходит. На барабаны! Прикинь? На барабаны!!! Нормальная музычка?
– Так, здесь понятно, – остановил я его восторги, – сколько лет этому Богдану?
– А я почем знаю? Взрослый почти.
– Почти?
– Да не знаю я! Взрослый.
– А ты где с ним встречался?
– На Херсонесе и встречался. Там недалеко от колокола беседка есть, все наши пацаны и собираются. Да и не наши тоже. Со всего города. Мы там хиппуем.
– Чего вы там делаете?
– Ну, песни поем. Иногда танцуем. Богдан показывал, как Космосу молятся. Смотри, у-м-м-м-ма! Аум-м-м-ма!
– Хорош! – остановил я его. – А драться там учитесь? Самбо там, карате или еще чего-нибудь?
– Драться? – задумался Славик. – Не знаю. Раньше, кажись, учились. Только потом менты кого-то забрали, так они и перестали. Теперь только поют и молятся.
– Слушай, а где живет этот Богдан? В нашем районе?
– Не-а. Андрюха живет в нашем дворе, да ты его знаешь. А Богдан – далеко, где-то на Летчиках. Или на Стрелке, точно не помню.
– А скажи мне, у этого Богдана – волосы длинные?
– Длинные.
– Черные?
– Ну да.
– А он их завязывает в хвостик? Сзади? Фенечкой?
– Чем-чем?
– Да, блин, ниткой этой вашей, цветастой.
– Не. Нитка для другого. Она «на желание». Два цвета…
– Фу-ух. Пусть не ниткой. Пусть – чем угодно! Он волосы в хвост завязывает?!
– Ты чего кричишь-то? У меня аж живот заболел. Ну вот, конечно. Смотри, нитка желтым цветом к царапине… сбилась… теперь желание не работает из-за тебя…
– Рыжий, зараза! Я тебе сейчас в лоб дам!
– Да завязывает! Слушай, мне домой надо! У меня это… мама, наверное, беспокоится.
– Иди уже… Последний вопрос только.
– Ну.
– Фамилия Вуйчик тебе говорит что-нибудь?
– Вуйчик? Ни разу не слышал. А кто это?
– Конь в пальто. Стартуй уже. А то не добежишь.
Только пятки замелькали с рыжими патлами.
Богдан, значит…
Неужели все так просто?
