Глава 43

У Веры вытянулось лицо.

— Была уродливая отметина, — засмеялась Римма, — я ее стеснялась, всегда прятала, но удалить не могла, не стоит объяснять почему, вы не врачи, не поймете. Скажу так: было невозможно это сделать по медицинским показаниям. Но в прошлом году я поехала в Швейцарию, там в одной клинике появился аппарат, который подобные дефекты сводит без скальпеля. Девчонка не знала, что я эту дрянь уничтожила, она была в курсе: пятно не удаляется. Решила меня подставить. Не приходила я в «Букетто». Не подсовывала Коле салат с кунжутным маслом. Да, мы с Веркой похожи фигурами. Если мне натянуть парик, темные очки, одежду, как у нее, то можно обмануть того, кто с нами шапочно знаком. И голоса не отличишь, мы же мать и дочь. Я ни при чем.

— Верьте ей больше! — заорала Вера. — Ха! Видите, зачем она к вам приперлась? По какой причине меня искать стала? Она боялась, что я всю правду расскажу. Не знала, куда я делась, где спряталась! А потом каким-то образом выяснила, где я нахожусь, приехала с пакетом сока манго. Опять начала плакать…

— Дочка, прости… Да я в той квартире никогда не появлялась! — закричала Римма. — Да, я хотела найти Верку. Да, не желала, чтобы она языком трепала. Решила ей сказать: «Нечего на меня бочку катить в интернете, я тебе адекватно отвечу. Напишу, как ты групповым сексом занималась. В юности Анатолия из окна выкинула. Ты про меня наврешь, а я про тебя. Вот и посмотрим, что получится. Кто кого? Пусть Ярыгин бизнес утонет, но и твой с ним на дно уйдет!»

Степан покачал головой.

— Вера, вы мастер интриги, но наделали много ошибок. Вы купили еду, сели в машину, отогнали ее к торговому центру, надушились модными резкими духами, намазали кисти рук кремом, который актеры используют для того, чтобы состарить кожу, прилепили на запястье наклейку, имитирующую невус, надели очки. И вот вам Римма Олеговна, которая всем по десять рублей на чай дала. Сделали все, чтобы служащие ресторана удивились и вас запомнили. Достигли своей цели. Ну и зачем вам это? Не надо молчать, говорите.

— Они с Николаем в последнее время ругались, — вдруг сказала Алина.

— Заткнись, — рявкнула Вера.

Шкафина не обратила внимания на ее реплику.

— Виола, я вас обманула, когда сказала, что мы редко виделись. На самом деле мы часто встречались. И я Вере очень благодарна была. Она мне ключи от квартиры своей домработницы дала, в салон устроила. Когда я мастером стала, Вера ко мне часто ходить начала. Я бесплатно ее обслуживала. Все клиентки рано или поздно начинают с маникюршей откровенничать. Вера не исключение. Осенью она жаловаться стала: Коля к ней придирается, хамит. Я ей посоветовала: «Пошли его на три веселые буквы. Чего ты с мужиком живешь? Вас ничего не связывает, любви нет, секса тоже». Она ответила: «Я Колю братом считаю, мы раньше хорошо жили. Мне ни любовь, ни секс не нужны. И у него так же. Но сейчас я думаю, что он бабу завел. Есть кое-какие тому свидетельства. Поэтому он и стал раздражительным. Понимает, если ему семью нормальную заводить, то надо со мной разводиться. У нас все на двоих записано: квартира, клиника, счет в банке. Прикинь, все делить придется! А вот если Колька умрет, все станет моим! И бац, Воробьев грибов поел и в больницу уехал.

— Скотина, — заорала Вера, — я с тобой как с единственной близкой подругой делилась! И что? Сколько я для тебя сделала! А ты …! …! …!

Я мгновенно вспомнила, как, стоя не так давно в магазине, услышала от продавщицы: «Если у вас с подругой есть по книге и вы ими обменялись, то у вас у каждой осталось по-прежнему по одной книге, если у вас с подругой есть по тайне и вы ими обменялись, то у вас более нет тайн. И подруги тоже нет».

— Не спорю, — согласилась Алина, — Галкина очень мне помогла. Когда я в панике посреди улицы стояла, не знала, куда деваться, Вера примчалась по первому зову, на квартире меня поселила, на работу устроила. — Она обратилась к Вере: — И я тебя благодарила, как могла, всегда делала маникюр-педикюр бесплатно, выслушивала твои жалобы, сочувствовала в то время, когда тебе было удобно, отказывала тем, кто прилично платит. И что в итоге? Ты меня в рабыню превратила. «Алина, купи мне продукты, список на телефон скинула, привези в подъезд, оставь у консьержки». Перечень я получала, а про деньги ты всегда забывала. Я и в химчистку езжу, и другие поручения бытовые выполняю. Ладно. Я терпела. Понимала: ты мне в тяжелой ситуации помогла, теперь я расплачиваюсь. Но ты меня, свою подругу, превратила в помойку, сбрасывала в меня все дурные мысли. — Алина посмотрела на меня. — Через некоторое время Верка рассказала, что Колька о разводе подумывать стал, ну ничего, она его отравит до того, как он свободным станет. Верка это придумала до истории с покупкой лухосо. Из-за развода все. И виноватой в смерти мужа решила сделать свою мать. Римму посадят надолго, а кому тогда апартаменты, машина, клиника отойдут? Доченьке. Верка мне приказала:

— Достань мне грим, которым руки актерам старят, и наклейку с родимым пятном.

Она мне даже отметину нарисовала. Но я ей отказала, объяснила, что могу бесплатно харчи таскать, но участвовать в убийстве Николая не стану. И уж так я потом себя ругала! Зачем рассказала Верке, что есть крем такой? И наклейки, имитирующие шрамы, родинки. Я хотела на гримера учиться, в кино работать, записалась на курсы. Вот там и обучилась.

Вера улыбнулась.

— Хорошо. Не надо. Я сама справлюсь. Интересно, как твой жених поступит, когда узнает правду про невесту? Что ты не Шафина, а Шкафина. Родила от любовника ребенка, отдала его…

Алина закрыла руками лицо.

— Верка вынудила меня ей помогать. Я хочу любви, детей… Так долго боялась стать счастливой! Наконец встретила своего человека, а Верка могла его отнять. Что делать? Я принесла ей, что она требовала. И влипла! Мне мигом новое задание дали. Виола, вас не удивило, что я незнакомой тетке всю свою жизнь на блюдечке принесла?

— Я решила, что вы испытали сильный стресс и поэтому не владеете собой, — честно ответила я.

— На самом деле меня трясло, — согласилась Алина, — но откровенничала я по приказу Верки. Она-то как планировала! Колька грибы съест, отравится, начнется расследование, Вера скажет, что опята я покупала. А мне надо сказать, что на рынке меня случайно толкнула тетка, в темных очках, куртке с капюшоном, я упала, пакет далеко отлетел, все рассыпалось. Баба извиняться принялась, принесла мне новые грибы. Примет ее никаких я не запомнила, кроме противного родимого пятна на запястье. Веру спросят: у кого из ваших знакомых такое есть? Дальше понятно.

— Лжесвидетельство наказуемо, — вздохнула я, — но у вас ничего не вышло.

— Николая сразу откачали, — кивнула Алина, — Верка тогда фигню с салатом замутила. Ой, не буду рассказывать, что мне делать предстояло, я же ничего не совершила, потому что Николая опять спасли.

Галкина стала думать, что ей еще замутить, и тут история с лухосо закрутилась. Верка сказала:

— Круто! Теперь и Коля, и мамаша попляшут! Знаю, чем маманька и свекровь занимаются. Ну ничего! Получат они по полной. Позвони Николаше с чужого номера и расскажи ему, что грибы и салат — дело рук Риммы. Потом объясню, как дальше работать будем.

Шкафина умолкла.

— И вы в очередной раз выполнили ее приказ, — сказал за нее Вадим.

Алина кивнула.

— Да. Коля потребовал: «Надо встретиться. У вас есть доказательства?» Я трубку бросила, мне Верка не говорила, что на такой вопрос отвечать! А она обрадовалась: «Ага, он поверил!» На следующий день Николай от инфаркта умер.

Степан посмотрел на Галину:

— Вам сообщили о смерти сына?

Воробьева кивнула.

— Как вы поступили?

Женщина вынула из сумки носовой платок и вытерла капельки пота над верхней губой.

— Сын лишил меня мужа. Николай для меня умер давно. Они с Верой могли наш бизнес разрушить. Но мы с Риммой ничего бы предпринимать не стали. И вдруг звонок анонимный из кафе. «Здрассти, сообщаю: Колю убила Верка…»

— Ваше общение с Воробьевой тоже инициировала подруга? — спросил у Шкафиной Степан.

— Нет, — пробормотала та, — я сама решила избавиться от Верки-шантажистки, пусть Галина на нее в полицию нажалуется, там разберутся. И следователю ей звякнуть легче. Воробьева какого-то мужика попросила, он с Верой поболтал. Но не арестовал ее!

— Слава богу, теперь в России на основании анонимки за решетку не сажают, — сказала я, — Галина не хотела поднимать шум, она попросила бывшего любовника запугать невестку, сделать так, чтобы Вера сидела тихо.

— …! …! …! — заорала младшая Галкина. — Чтоб ты сдохла, Шкафина.

— Сама туда ступай, — огрызнулась Алина.

— Да уж! Славная история, — покачал головой Вадим. — Вера пытается посадить мать. Алина хочет отправить за Можай подругу. А Римма с Галиной…

— Не хотели ничего плохого, — закричала владелица клиники, — Галка мне сообщила: «Избавились от гадины. Она ужас, как напугалась, плакала, говорила, что не виновата в смерти Коли. Мой-то бывший, опытный, не раз людей ломал. Живем спокойно теперь, работаем по-прежнему». Как бы не так! Вечером раздался звонок от Верки! Номер скрыт, она объявила: «Решили меня в угол загнать? За идиотку держите? Натравили на меня мужика. Ха! Теперь держитесь! Я из дома-то уехала». И давай говорить, как она нас накажет, разрушит наш бизнес…

Римма передернулась и замолчала.

— Почему же вы снова к бывшему любовнику Галины не обратились? — удивилась я. — Зачем к нам помчались?

— Так он в командировке был, — жалобно протянула Воробьева, — далеко. Я звонила ему, просила, а в ответ услышала: «Один раз я с ней побеседовал, и хорош. Сами дальше разбирайтесь».

— Мы ничего плохого не желали ей сделать, — всхлипнула Римма, — просто хотели, чтобы вы ее нашли, думали нормально поговорить. О Виоле мне много ее отец Ленинид Иванович рассказывал. Он наш постоянный клиент. В офис ваш я не поехала, не хотела, чтобы меня там видели, домой заявилась.

Степан прищурился.

— Вопрос у меня возник. Когда вы к нам пришли, то весьма подробно рассказали о том, какие вопросы Ворчнов задавал Вере про салат, грибы… Понятно, что его проинформировала Галина. Но она-то как про это выяснила?

— Не поняли? — удивилась Римма. — Говорили же про анонимный звонок из кафе. Мы все тогда и узнали, очень подробно девушка все изложила.

— Алина, вы мастер таинственных разговоров и сообщений, — заметила я, — отправили мне из гостиницы с общего телефона адрес, где якобы умирает Вера.

— Галкина так велела, — пояснила Шкафина, — хитро придумала: выпьет сок с растворенным там снотворным и заснет. Вы примчитесь в квартиру, дверь открыта будет, войдете, вызовете «Скорую», пока она ехать будет, я из ящика под диваном вылезу, всю правду про себя, Анатолия, Римму, Галину расскажу… Понятно вмиг станет, кто Веру отравить пытался.

— Глупость ужасная, — не выдержал Степан, — даже обсуждать не хочется все нестыковки. Их полно. Да хоть вопрос: почему вы отправили сообщение Виоле, откуда ее знаете? Вы сразу-то не открылись, лежали тихо, люди ходили по квартире, а вы в ящике затаились.

— Испугалась я. Вера сказала, что Тараканова прикатит одна, а тут вы! — призналась Шкафина. — А она мне велела только с Таракановой «откровенничать». Я думала, что вы меня не заметили, вела себя тихо-тихо. Слышала, как вы сказали: «Сейчас Вилка прилетит, она тут останется». И действительно, Тараканова появилась, вы ее оставили.

— Вас, Алина, невозможно понять, — заметил Вадим, — с одной стороны, вы хотите избавиться от Веры, работаете против нее. С другой — выполняете ее приказы.

Шкафина зарыдала.

— Я попала в ужасное положение. Не знала, как мне быть. Не хотела ничего плохого. Мечтала похоронить прошлое!

— Трупы грехов прежних лет могут ожить и вылезти из могилы, в которую их закопали, — сказал Капралов. — И вопрос возник. А кто та подлая личность, которая написала Антону, что он сын Шкафиной и Анатолия? Что его отец выпал из окна?

— Это не я! — крикнула Алина. — Я не…

Все посмотрели на Веру.

— А вы докажите, что это я! — заорала та.