Глава 36

— Это просто бред, — возмутилась Галина.

— Покажите наконец своего вруна, — взвилась Римма.

— Мы прекрасные матери, — закричала Воробьева, — все ложь наглая.

— Да, дорогая, — подхватила Галкина, — нас кто-то намеренно оклеветал. Хочу посмотреть этой дряни в глаза!

Степан демонстративно покосился на часы.

— Сейчас приедет. Давайте пока отвлечемся от Веры с Колей и обратим свой взор на Рябова. Есть еще один информатор, и он поведал немало интересного о жизни Анатолия. Сейчас расскажу, что мы узнали о нем.

По мере того как мой муж озвучивал историю Алины Шкафиной, лицо Корделии меняло цвет с розового на бордовый.

— Что он наплел? — прошептала Татьяна, когда Степан замолчал. — Корди? Это не может быть правдой.

— Беспардонная ложь, — отрезала сестра, — закон о клевете, кстати, никто не отменял.

— Источник, который рассказал правду про Рябова, уже тут, — громко оповестил Вадим. — Входите, пожалуйста.

Дверь в комнату медленно открылась, Татьяна, Корделия, Галина и Римма вытянули шеи…

— Алина! — подпрыгнула Корделия.

— Я, — подтвердила Шкафина.

Возникла пауза, старшая Рябова, похоже, растерялась. Первой, как ни странно, опомнилась Таня, она бросилась к девушке.

— Скажи, Толечка жив?

Алина показала пальцем на Корделию.

— Когда эта у меня младенца забирала, ваш псих очень даже хорошо себя чувствовал. Он всё картинки из человеческих костей складывал. На весь мозг ушибленный, но телом, как конь. Всё вам сказали правильно: из окна вывалился Алексей.

Таня опустилась перед Шкафиной на пол и зашептала:

— Мой сынок… я так плакала… хотела за ним уйти… не ела, не пила… горевала… потом Корди мальчика принесла… сказала… это ребенок Толечки… от девушки, которая умерла! Я ради крошки жить решила. Корди, Корди, Корди… почему правду мне не рассказала? Я до сих пор по Толеньке убиваюсь. И как он мог… Толечка… Маме ни разу не позвонил… почему… почему… почему?

Степан поднял ее.

— Татьяна, вы очень эмоциональны, по-детски радуетесь и горюете. Обожаете сына безмерно, не способны его оценить правильно. Ваш сын…

— Самый лучший на свете, — закричала Татьяна. — Где он?

Степан усадил ее в кресло и подал ей стакан воды. Вадим продолжил:

— Корделия, в отличие от сестры, хорошо понимала: их дед, Степан Михайлович, сумасшедший. Душевно здоровому человеку навряд ли придет в голову вскрывать могилы и делать картины-мозаики из останков покойников. Степан Рябов обладал невероятной нездоровой фантазией, писал романы о странных существах викхах. Мы нашли в сети книги прадеда Анатолия. В советское время Рябов был популярен в самиздате, а в перестройку его романы издали по-настоящему, особого успеха они не снискали, но у пращура Рябовых появился свой, пусть и небольшой отряд фанатов. Некоторые люди поверили в викхов, приезжали на погост, считали, что там в одной из могил есть вход в мир волшебства. И никто из почитателей не поинтересовался, кто литератор по образованию, почему он вдруг стал могильщиком? А мы раскопали биографию прадеда. Его родители Михаил и Ксения были, как тогда говорили, малопоместными помещиками, жена, естественно, не работала. Из их семи детей выжил только Степан. Он воспитывался дома, после кончины папеньки, который умер в сумасшедшем доме, юноша унаследовал его архив. Барин баловался писательством, сочинял повести о ведьме Ярыге, домовых, о викхах, которые имели малый рост и странную, нечеловеческую внешность. Понимаете, откуда ноги растут?

Мой муж щелкнул пультом.

— Внимание на экран. Перед вами литературный журнал «Новая жизнь», издание существовало с тысяча восемьсот семьдесят третьего и скончалось в начале двадцатых годов прошлого века. В журнале в разное время было опубликовано десять повестей Михаила о викхах. Нынче журналы хранятся в Ленинской библиотеке, они оцифрованы, их может прочитать любой желающий. Но никто творчеством Михаила не интересовался. А вот романы Степана, которые издали малым тиражом, постепенно раскупили. Только произведения могильщика плагиат, они почти калька мало кому известных творений Михаила, Степан поправил лишь некоторые детали. Кем был прадедушка Анатолия? Он учился на биофаке, одно время занимался растениями, служил в Ботаническом саду, но потом его уволили. Причина лишения работы? Несколько его коллег сильно отравились, попали в реанимацию, благо что выжили. Они рассказали, что решили вместе с Рябовым отправиться в мир викхов. Он напоил всех каким-то зельем, пообещал, что сейчас откроется вход в параллельную реальность… В результате все очутились в больнице. Рябова задержали, признали его психически нездоровым, лечили в клинике, потом отпустили. Понятное дело, что из Ботанического сада его уволили. После того как прадеда Анатолия признали неспособным жить среди нормальных людей, он устроился на кладбище и состоял в сторожах много лет. Никто на должность охранника-могильщика на закрытом погосте не претендовал. Неизвестно как Степану Михайловичу удалось стать собственником маленького деревянного дома. Жил он тихо. В психиатрическую лечебницу никогда более не попадал. Правда, у него был привод в милицию. На него поступила жалоба от заведующего отделом Ботанического сада. Ученый муж сообщил, что Рябов, состоящий на учете в психдиспансере, приехал по месту прежней службы, выкопал там пару кустов и увез их. От Степана Михайловича потребовали объяснений, он кратко заявил:

— Врет. Сам украл, кому-то продал, а на меня сваливает.

Понимаете, как занятому по горло следователю хотелось разбираться с похитителем растений? Заявление, которое надлежащим образом зарегистрировали, ушло в архив с пометкой «пропавшее не имеет ценности». Несмотря на статус психиатрического больного, Рябов благополучно женился, у него родился сын Михаил. Очень тихий, с виду скромный мужчина, постоянно менял работу, более полугода нигде не задерживался. Потом случился скандал. Одна из коллег Михаила обвинила мужика в домогательствах, рассказала, что «скромняга» устраивает безумные вечеринки, где все ходят голыми и творят свальный грех. Но мент, которому поручили разобраться с этой жалобой, не нашел подтверждения компрометирующей информации. Обвинительница приложила к бумаге длинный список участников оргии, на которую ее обманом затащил Михаил. Но когда людей стали опрашивать, все в один голос заявили:

— Полная чушь и ложь.

А жена Михаила отрезала:

— Мой супруг — интеллигентный человек. Баба, которая его оболгала, некоторое время пыталась соблазнить его, да не вышло. Вот она и решила отомстить.

У Михаила родились две дочери. Таня выросла излишне эмоциональной, не безумной, но с большими странностями. Корделия, похоже, удалась в мать, единственную трезвомыслящую личность в семье. Старшая девушка не имела ни мужа, ни детей. А у Тани родился Толя. Ну и каких он имел родственников? Прадед мальчика лечился в психиатрической клинике, жил потом на кладбище, писал книги про викхов, считал себя их государем. Михаил, дедушка паренька, не имел клейма «сумасшедший», но обожал специфические вечеринки, напоминавшие пиры, которые закатывал римский император Калигула, известный как отпетый развратник. Таня, мать Анатолия, была с левой резьбой. Если еще вспомнить прапрадеда безумца Михаила, умершего в психушке, то станет ясно: к сожалению, мальчик получил семейное безумие, которое расцвело пышным цветом из-за тесного общения в детстве и отрочестве с прадедушкой, он забил голову ребенка сказками про викхов, сообщил ему, что Толя наследный принц. Таня обожала сына, выполняла все его прихоти, считала, что Толечка всегда прав, прадедушка говорил ему: «Ты принц, станешь государем». Слова «нет» пацан никогда не слышал, трудиться его не приучили, стоически переносить неприятности он не мог. При осмотре кладбища стало понятно, что Степан Михайлович разводил на погосте кусты, они и сейчас там растут. Есть предположение, что заявление начальника отдела о краже растений чистая правда. Степан Михайлович много лет назад унес из Ботанического сада нечто вечнозеленое. Растение прижилось, но выродилось, из него прадед варил свое зелье, научил Анатолия готовить отвар. Именно этим снадобьем Рябов отравил нескольких женщин, останки которых мы нашли на кладбище. Парень выбирал…

— Где мой мальчик? — перебила Таня. — Хочу его обнять.

Вадим тяжело вздохнул.

— Татьяна Михайловна, ваш сын серьезно болен, он помещен в клинику. Я с ним долго беседовал. Очень трудно понять, где в его словах правда, а где вымысел. Анатолий сообщил, что регулярно шаманил для себя снадобье из ветвей и листьев никому не известного кустарника, потом через проход в могиле перемещался в государство викхов, которым правил… Насчет зелья правда. В крови Анатолия нашли невероятный «букет», мы сравнили его анализы с данными исследований, которые сделали Вере в больнице в тот день, когда ее обнаружили спящей в квартире Рябова. Стало понятно, что «сироп», который пили любители группового секса, — зелье Степана Михайловича. Я спросил у Толи:

— Почему одни люди умирали от напитка, а другие многократно принимали его, и ничего?

— Ягодки каракат, — ответил парень, — если их добавить в чай восторга, то заснешь надолго, на несколько сотен лет. Я никого не убивал, я их спасал, давал напиток, зарывал женщин в землю, чтобы сохранить их. Через века они очнутся.

Уж не знаю, прикидывался ли он, потому что понял, что серийному убийце могут дать пожизненный срок. Или на самом деле у Толи крыша окончательно уехала. Корделия Михайловна, вы же умный человек, понимаете: мы всё знаем. Может, ответите на наши вопросы?

Татьяна закивала.

— Да, Корди, да! Пожалуйста!

Сестра ее сложила руки на груди.

— Я не сделала ничего плохого. Просто спасала мальчика. Да, понимала, племянник не совсем обычен, но не предполагала, до какой степени. Дед наш был тихий человек, про отравление сотрудников Ботанического сада я от вас сейчас впервые услышала. Мама ничего такого не рассказывала. Прадед обожал Толика, забирал его к себе на лето. Нас не смущало, что его изба на кладбище стояла, погост давно не работал. Просто деревня, чистый воздух, лес, Москва неподалеку. Степан Михайлович, хоть и был очень стар, никогда не выглядел сумасшедшим, речь была разумная, поведение тоже. Все эти россказни про викхов я воспринимала как фантазию писателя, не более того. И когда Толик про них заговорил, я не насторожилась, даже обрадовалась: мальчик с прадедушкой дружит, у них общие интересы. Кто же знал, во что это выльется?

Корделия прикрыла глаза рукой.

— Алина меня чудовищем выставила, но я не такая. Просто жизнь меня в угол загнала. И, поверьте, я долго не понимала, что поведение племянника — болезнь. Считала, что в мать он, очень нервный, даже истеричный, неразумный. А в деда хмурый, с буйной фантазией. Ну избалован безмерно, ну захотел жить один, без матери и тети. Так уже взрослый, хочет самостоятельности. А потом…